5 спасительных шагов от депрессии к радости 

ОТ АВТОРА

Знаете,мой издатель был крайне удивлен успехом книги «Средство отдепрессии» (собственно, именно она сейчас перед вами). Поначалуему казалось странным и даже невероятным, что книга с таким«пугающим» названием может попасть в список лидеровпродаж (по-заморски – бестселлеров). Но лично я совершенно несомневался в том, что мое пособие будет принято читателямиблагосклонно и с интересом.

Дело в том, что за год донаписания этой книги я подготовил специальное руководство для врачей,посвященное лечению депрессии немедикаментозными средствами. Успехбыл поразительный! Действительно, проблема депрессии (сниженногонастроения, подавленности, апатии) – это наиглавнейшая проблеманового, XXI века. Чем дальше в историю, тем больше мы с вами страдаемэтой болячкой. А ведь это не просто ангина какая-то – поболел ивылечился. Тут вся жизнь, бывает, под вопросом оказывается…

Вот почему и врачи, ипсихологи, и, конечно, – обычные люди, не отягощенныеспециальными знаниями, крайне нуждаются в информации об этомнеприятном звере, а главное – о том, как с ним бороться. Темболее что одними таблетками, как мы теперь все уже поняли (раньшебыли и сомневавшиеся), здесь не обойтись. Нужны еще и психологическиеметоды. А главное, человек, страдающий депрессией, может статьактивным участником борьбы с этим злом, только если у него естьвсянеобходимая информация.

Депрессия – этоголоволомка. В прямом и переносном смысле этого слова. Мы реагируемна жизненные неприятности, переживаем стресс – тяжелый ивнезапный или внешне незначительный, но очень долгий, а в результатеистощаются возможности нашего мозга. После ослабленный мозг начинаетвпадать в стресс от любой ерунды, и его состояние ухудшается дальше.В конечном счете получается замкнутый круг. И как разорвать его, досамого последнего времени это было абсолютно непонятно.

Но теперь, наконец,известны пять шагов, которые разделяют депрессию с радостью. Так что,не тужите, не сомневайтесь, а беритесь за дело. Вы можете помочь себеи своим близким!

Искренне Ваш,

АндрейКурпатов

ВВЕДЕНИЕ

Мыначинаем очень серьезный разговор… Как явствует из названия книги,речь пойдет о депрессии. И хотя я на протяжении всего текста буду,как и обычно, всячески шутить и веселиться (в своей, впрочем, весьмаспецифической манере), предмет этого изложения отнюдь не потешный.Что такое депрессия, по-настоящему понимает лишь тот, кто знает о нейне понаслышке. И без толку объяснять счастливчику, никогда не пившемуиз этой чаши, каков вкус заключенного в ней напитка. А те, кто знает,почем этот пуд соли, просто обязан обладать хорошим чувством юмора(точнее – иронии и самоиронии), ведь без него справиться сдепрессией практически невозможно.

Выражаясь формальнымнаучным языком, депрессия – это сниженное настроение. Носниженное настроение сниженному настроению рознь. Всякий из нас засвою жизнь неоднократно расстраивался, впадал в тоску и клял своюсудьбинушку на чем свет стоит, но не всякому известно, что такоенастоящая депрессия. Когда ты просто расстраиваешься, то где-товнутри себя ты хорошо знаешь: это временно, это не навсегда, «простоне повезло», это ни к чему не обязывающая неудача. В депрессииже все иначе, здесь не «расстройство», здесь какая-торасстроенностъ, кажется, что тебя взяли и разладили, какстарое пианино. Это не банальное невезение, это чувствобезысходности.

То, что обычным человекомвоспринимается позитивно, то, что его радует, то, что вселяет в негоуверенность и надежду, на депрессивного больного действует прямопротивоположным образом. Весь мир перекрашивается для него в черныетона. Уинстон Черчилль, страдавший эпизодами тяжелой депрессии,называл их «черным псом, только и ждущим, чтобы показать свойоскал». Эрнест Хемингуэй, депрессия которого завершиласьсамоубийством, говорил – «это мои черножопые дни».А в песне «Роллинг Стоунз» звучат слова, отражающиевосприятие жизни депрессивным больным: «Я вижу красную дверь ихочу перекрасить ее в черный цвет».

Наконец, выдающийсяамериканский политик, великий президент США – Авраам Линкольн,мучимый депрессией, говорил страшные слова, в которых чувствуетсяроковая обреченность: «Я сегодня самый убогий человек из всехживущих. Если бы мои чувства равномерно распределить по всемучеловеческому роду, на земле не нашлось бы ни одной улыбки. Буду ликогда-нибудь чувствовать себя лучше? Не знаю». И поверьте мне,что эта фраза была написана отнюдь не для красного словца. Таковореальное, неподдельное и не наигранное самоощущение человека,погруженного во мрак депрессии.

Стоит ли останавливаться натом, что никого из этих людей нельзя причислить к «слабохарактерным»типам? А нужно ли уточнять: если даже такие, без всякогопреувеличения, сильные и легендарные личности оказывались под гнетомдепрессии и сдавались ей, то враг, о котором мы ведем речь, –противник серьезный и по-настоящему страшный? И, наконец, надо литеперь объяснять, что в случае депрессии мы имеем не просто сниженноенастроение, а патологию, болезнь настроения. Догадываюсь, чтоэта формулировка звучит сложновато, но попытайтесь это понять:депрессия – это не просто сниженное настроение, а такоесостояние человека, его мозга и психики, при котором само его настроение оказывается больным.

И поэтому ошибочно объяснять свою депрессию «неприятностями»(внешними причинами): мол, у меня все плохо, и поэтому мне плохо.Здесь дело в другом: неприятности, возможно, действительно нарушилинормальную работу нашего мозга и нашей психики, и именно поэтому, ане из-за самих неприятностей, мы чувствуем это свое «плохо».

Само по себе нашенастроение (не больное, а нормальное) – это, по большому счету,просто реакция человека на внешние события и обстоятельства; этоспособ, которым наш организм со общает нам о том, в какойжизненной ситуации мы находимся. Если мы испытываемположительные эмоции – значит, все у нас нормально, а внешниеобстоятельства в полной мере отвечают нашим потребностям. Если же унас эмоции отрицательные, то, значит, все наоборот: наши потребностине получили желанного удовлетворения.

Вот, собственно, ради этогои дал нам Господь наше настроение: чтобы мы были в курсе – надонам что-либо предпринимать для выживания или не надо. И потомуобычное расстройство и разочарование чужды безысходности, напротив,они нас подталкивают на поиски выхода. А вот в депрессии все иначе:здесь именно безысходность, безвыходность, безнадега. Она нас нетолько не мобилизует, она нас парализует. Так что, хоть сниженноенастроение и является основным симптомом депрессии на самом деле, этоотнюдь не простое снижение настроения.

Такова, в общих чертах, всяразница между простым «снижением настроения» идепрессией. Одна и та же мысль, одно и то же событие, одни и те жеобстоятельства – у опечаленного рождают надежду, а у человека,страдающего депрессией, напротив, – чувство тоски ибезысходности. И подходить к человеку, страдающему депрессией, с тойже мерой, с которой мы подходим к расстроенному и опечаленномусубъекту, неправильно. Человек, страдающий депрессией, жи ветв другом мире, в другом измерении, на его планете нет ни веры, нинадежды, ни любви. И если сказанное выше относится к нам, то дотех пор пока мы не избавимся от депрессии, мы не будем верить в то,что эта жизнь имеет хоть какой-либо смысл, в нас не будет надежды,что мы когда-либо станем счастливы, мы не будем чувствовать любви,будучи даже несказанно любимыми.

Эта книжка о том, как выйтииз депрессии, о путях выхода и средствах выхода из нее. Носразу всего не расскажешь, а потому я буду двигаться последовательно.Сначала мы узнаем о том, как вообще в мире обстоят дела с депрессией,потом о том, что она из себя представляет, а затем уже мы обсудимсредства борьбы с депрессией. Несмотря на все сложности, несмотря навсе сомнения и пессимизм, как со стороны врачей, так и со стороны ихпациентов, я утверждаю: с депрессией можно и нужно справляться,поскольку у нас просто нет иного выбора, ведь жить с депрессией –это маяться, но это не жизнь, а мы должны жить.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ДЕПРЕССИЯ ВНАШЕЙ ЖИЗНИ

Бытьобразованным человеком и не знать, что депрессия – это самыйопасный враг нашей цивилизации, невозможно. Так что сейчас небольшойпознавательный и небезынтересный, как мне представляется, культурныйликбез.

Удобнаяжизненная обстановка – единственное, что может нам дать нашацивилизация.

Оскар Уайльд

ИГОЛКА ДАЖЕ ВСТОГЕ СЕНА – ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ БОЛЬНО!

Человечествопостепенно справляется с бедностью и болезнями. Его экономическоеблагополучие последовательно улучшается (не так быстро, как бы тогохотелось, но успехи в этой области все-таки никак нельзя отрицать).Политики вроде бы «научаются» договариваться, а точнее,поставлены в такие условия, что не могут не договориться.Коммунально-бытовые вопросы решаются с помощью фантастических подчасдостижений современной науки. Даже телесные недуги – и теблагодаря фармакологии, новым технологиям, экспериментальной медицинехудо-бедно, постепенно сдают свои казавшиеся незыблемыми позиции.Иными словами, прогресс по всем статьям налицо!

Но беда, как известно,всегда приходит оттуда, откуда ее никто не ждет. И действительно,кому придет в голову, что при такой-то уникальной политической,экономической и социальной конъюнктуре основной проблемой, с которойчеловечество столкнется в самое ближайшее время, окажется проблемапсихической патологии? Никому и в голову не придет думать подобнымобразом! А следовало бы… Достаточно взглянуть в лицо фактам, и онизаставят нас думать именно в этом направлении.

Более половины новыхизобретаемых в мире лекарственных средств – психотропныепрепараты, а в частности – антидепрессанты. Что это значит?Буквально следующее: во-первых, проблема психических расстройствактуальна и актуальности своей терять не желает, во-вторых, решить еепока не удается, поскольку если бы решение было найдено, то вбесконечном изобретении новых психотропных препаратов не было быникакой надобности.

Индийский принц СиддхартхаГаутама, более известный как Будда, ознакомившись в VI веке до нашейэры с реалиями человеческого существования, – бедностью,болезнями и смертью, пришел к выводу: «Мир есть страдание».Однако мы, даже справляясь теперь с львиной долей этого «страдания»,обнаруживаем, что страдания в нашем мире, как это ни парадоксально,не становится меньше. Даже напротив, количество страдания в немтолько увеличивается, причем теперь не от столетия к столетию, а отгода к году! Ученые отмечают неуклонный рост как тяжелых психическихзаболеваний (например, шизофрении), так и менее тяжелых, но от этогоне менее неприятных, – неврозов, патологии личности иповедения.

Прошедший теперь уже XX векпсихологи назвали «веком тревоги», и это оправдано.Войны, социальные потрясения, гонка вооружений, терроризм… Нотеперь ученые авторитетно заявляют: по мере улучшения жизни людейколичество страдающих депрессией будет только увеличиваться! Значит,дело не в условиях жизни человека, а в каких-то психическихмеханизмах, закономерностях функционирования нашего психическогоаппарата, которые действуют вопреки всяким нашим разумным, каккажется на первый взгляд, ожиданиям.

Относительнокосмического корабля с названием «Земля» следует указатьна один исключительно важный факт: в комплекте к этому короблю нетинструкции.

Ричард Бакминстер Фуллер

«РАК XXIВЕКА»

«Мыпостроили, наконец, общество, – пишет „Нью-ЙоркТайме“, – где не страдают от голода, холода иантисанитарии. Но ирония в том, что все больше несчастий доставляетлюдям депрессия. И это потому, что цели, которые мы ставим передсобой, чем дальше, тем выше. У предков главные заботы ограничивалисьпропитанием. А нам теперь хотелось бы сразу всего – выглядетьне хуже киногероев, загребать миллионы долларов на бирже и обладатьгениальным потомством». Посчитать виновником всех нашихнесчастий наши же амбиции, наверное, красивый публицистический ход,но вряд ли стоит так по-мещански упрощать ситуацию. Впрочем, как бытам ни было, материальное и психологическое качества жизни явно нетак зависимы друг от друга, как это кажется на первый взгляд. Скореедаже, что они находятся в противофазе.

Психологи специальноисследовали людей из разных социальных групп, т. е. представителейразных классов, чтобы выяснить, насколько взаимосвязаныобстоятельства жизни человека с тем, в какой мере он подвержендепрессии. Иными словами, они хотели подтвердить или опровергнутьтезис: если человек живет хорошо, то у него должно быть хорошеенастроение, а если обстоятельства его жизни плохи, то и чувствоватьсебя он должен плохо. Ну и что, как вы думаете, накопали этиисследователи? Выяснилось, что частота заболевания депрессией независит от «объективных» показателей качества его жизни.

Ну и действительно!Каких-то сто лет назад люди жили при свете лучины, ходили за водой нек крану, а к колодцу, не знали, ни что такое холодильник, ни чтотакое телефон, ни тем более микроволновая печь. И детская смертностьбыла чудовищной, и продолжительность жизни была чуть ли не в два разаменьше, чем теперь, и большинство болезней не только не излечивалось,а вовсе оставалось без какого-либо вспоможения, однако…

Однако теперь депрессий,несмотря на появление всех этих перечисленных и не перечисленных благцивилизации, стало не только не меньше, а, напротив, значительнобольше! Так что внешние обстоятельства, показатель «уровняжизни», «объективные факторы» и т. д. и т. п. –не имеют к депрессии ровным счетом никакого отношения. Нам это толькотак кажется. Мы хотим найти объяснение своей апатии и своейподавленности и потому ссылаемся на свои «неприятности»,но не в нихдело!

Итак, нам следует серьезнозадуматься, поскольку благополучие неумолимо надвигается начеловечество, а последствия этого чудовищного благоденствия дажестрашно себе представить! И совсем не случайно футурологи уженазывают нынешний XXI век – «веком депрессии», апсихиатры настойчиво требуют выделения новых ассигнований наисследование депрессии, предупреждая: депрессия – «ракXXI века» (последний раз эти требования прозвучали на всемирномэкономическом форуме в Давосе).

Причем последняяформулировка, хотя и относится к разряду «красных словец»,в действительности бьет в самую точку. Исследования, проведенныеВсемирной организацией здравоохранения, утверждают, что к 2020 годусмертность от суицидов выйдет на второе место среди других причинсмертности, опередив таким образом рак и оставив впереди себя лишьзаболевания сердца и сердечно-сосудистой системы (т. е. инфаркты иинсульты вместе взятые!). Иными словами, через каких-топятнадцать-двадцать лет мы будем чаще умирать от самоубийств (этого«венца» депрессии), нежели от рака!

Уже сейчас широкомасштабныеисследования показывают: каждый пятый представитель пресловутого«золотого миллиарда» страдает депрессией, при этомсуществует еще и скрытая депрессия, которая составляет, как минимум,от 11 до 14% населения высокоразвитых стран Запада1 . О россиянах ужеи говорить не приходится, даже бумага, наверное, не сможет вынестиреальные цифры. Так что бедствие здесь полномасштабно, а ведь этотолько начало! Как мы увидим в процессе дальнейшего изложения,депрессия собирается прийти в каждый дом первого, второго и третьегомира, прийти всецело и надолго.

ПОДВОХВСЕЛЕНСКОГО БЛАГОПОЛУЧИЯ

На самомделе это достаточно странно: условия нашей жизни несомненноулучшаются. Благодаря достижениям нашей цивилизации рядовому человекудействительно жить становится легче. Легче, но не веселее! Напротивдаже, невмоготу почему-то! Не хотят люди жить, хоть режь их! Почему?Если отвечать кратко, то тут три основные причины. Первая – этохронический информационный стресс. Мозг перегружается информацией ивпадает в состояние полной невменяемости. Он защищается от еепереизбытка, притупляется его чувствительность, мы становимся всеболее и более замкнутыми, одинокими, а как следствие –депрессивными2 .

С другой стороны, нельзя неучитывать и простой биологии, точнее, генетики – это втораяпричина роста депрессии. Медицина безапелляционно вмешивается вестественный отбор: мы научились лечить психические расстройства,лекарственные препараты возвращают человека, страдающего тяжелымпсихическим заболеванием, к более-менее нормальной жизни, позволяютему иметь детей. В результате происходит последовательное накоплениене самых лучших генов в нашем с вами общем генофонде. У каждогочеловека целый ворох таких генов, в любой момент они способныпроснуться и задать нам жару. К сожалению, все, а в том числе игуманизм, имеет свою обратную сторону. Впрочем, он стоит того, чтобыплатить за него даже такую цену.

Наконец, собственно«благополучие», которое, как это ни странно, являетсятретьей и очень важной причиной депрессии. Наши предки сплошь и рядомбыли заняты одним-единственным делом – они денно и нощно решализадачи собственного выживания. Именно для этой цели природа исоздавала наш мозг, именно для этой цели он и приспособлен, именно нанее и нацелен. А так ли нам это надо?

Проведем мысленныйэксперимент. Представьте себе, что вы категорически отказываетесьжить, выходите на ближайший перекресток и ложитесь поперек дороги.Что будет происходить дальше? Для начала вас будут аккуратнообъезжать машины, потом, словно из-под земли, возникнет наряд милиции– покричит, пошумит и определит вас в «обезьянник».Далее, если вас это не вразумит, и вы по-прежнему продолжитеотказываться жить, вас об этом попросят – сначала по-хорошему,потом по-плохому, а потом отправят в психиатрическую больницу. Тамвас будут в пятую точку шуровать аминазином, а через трубочку сметаллической муфтой (это чтобы вы зонд этот, часом, не перекусили)вливать в рот какую-нибудь едва съедобную, но, впрочем, вполнепитательную похлебку.

Если и после всех этихусилий людей в белых халатах стойкость вас не оставит, если вы будетепродолжать демонстрировать отчаянное нежелание жить, то спустякаких-нибудь месяцев шесть вас благополучно переведут в ПНИ(психоневрологический интернат), где до самого последнего дня вашейжизни будут продолжаться те же самые процедуры – аминазин ипохлебка. Причем могу вам гарантировать, что в таком виде –постояльца ПНИ – благодаря усилиям врачей и прочего персоналавы проживете не меньше, а намного больше, чем если бы остались «насвободе» в этом безумном и суматошном мире!

Удивительно, хотелипомереть, а вот на тебе! Да, социальные институты устроены такимобразом, что мы оказались защищенными от всех возможных бед инапастей: медицина, худо-бедно, бережет наше здоровье, государство сего собесами, законодательством, судом, милицией и прочими прелестямибережет остальное. Есть еще предусмотрительная наука и учащеепредусмотрительности образование. То есть наш с вами инстинктсамосохранения оказывается совершенно, аб солютно не нужным! В отставку отправили бравого, боевого парня! Катастрофа! Кадровыйвоенный в мирное время… Спасайся кто может!

Отсутствие реальных угроз –для нашего инстинкта самосохранения сплошное наказание, а потому мывынуждены его трудоустраивать, сочинять, придумывать ему занятие3 .Большинство наших тревог и опасений, большинство наших стрессов насамом деле надуманные и яйца выеденного не стоят. Мы начинаем боятьсяза свое здоровье, несмотря на резолюции врачей о зачислении нас вотряд космонавтов. Мы можем бояться, что не справимся с работой иличто нас ни за что с нее уволят. Нам кажется, что мы никому ненравимся или никому не нужны, а поэтому нас бросят или предадут. Мыопасаемся, что на нас нападут, ограбят, изнасилуют, что квартира нашасгорит, а сами мы попадем в катастрофу – автомобильную илиавиационную. Еще можно бояться, что ребенок наш не поступит вуниверситет, что его убьют в армии, а вне армии он однозначно станетнаркоманом. Круг замкнулся…

Короче говоря, за «врагом»,при наших-то способностях и воображении, дело не станет. Если егонет, мы его придумаем. Да, больна головушка, нечего сказать. Вроде бывсе у нас хорошо, все продумано, все устроено и нет у нас никакихоснований в панику впадать да смуту сеять. Но оказывается, что какраз из-за того, что все продумано и устроено, – нам итревожно! Парадокс! Но осмыслить этот парадокс (если, конечно, неотяготиться специальными знаниями) невозможно, ведь мы как раз радиизбавления от тревоги все это продумывали и устраивали. Как же можеттакое быть, что все это нас и погубило? А вот оказывается, что может,да еще как! Хотели избавиться от тревоги, а нажили себе депрессию.

Депрессия(если очень просто) – это сниженное, по давленноенастроение, когда ничего не хочется и думаешь только о том, как всеплохо. Почему у нас может возник нуть депрессия? Кажется, чтодля этого необходим какой-то очень существенный повод. Однако, постатистике, чем лучше становится наша жизнь, тем больше людей начинают страдать от депрессии. Так что все ссылки на внешниетрудности вряд ли могут быть приняты в рас чет, хотя безтрудностей, конечно, дело не обходится. Разумеется, мы сталкиваемся струдностями, пережива ем из-за них, иногда чувствуем себяподавленными, обес силевшими. Но депрессия как таковая –это не просто наша реакция на жизненные трудности, это специфический сбой в работе мозга. Мозг, пораженный депрессией, начинаетспонтанно, вне зависимости от внешних обстоя тельств порождатьчувства тоски и подавленности, а также ощущения безысходности ипугающей бессмысленности жизни. Мы надеваем «темные очки»…

Мы живем втакое время, когда ненужные вещи – единственное, в чем мынуждаемся.

Оскар Уайльд

Какникогда ранее в своей истории, человечество оказалось на перекрестке.Одна дорога ведет к отчаянию и полной безысходности. Другая – квсеобщему вымиранию. Так будем же молить Бога, чтобы Он даровал наммудрость сделать правильный выбор.

ВудиАллен

САМОРАЗРУШЕНИЕ

Невостребованныесилы нашего инстинкта самосохранения – вещь отнюдь небезобидная. «Животное, – по словам величайшегофизиолога Ивана Михайловича Сеченова, бывшего, кстати, учителем И. П.Павлова, – находится в состоянии постоянных боевыхдействий». Действительно, если дикий зверь не будет постояннонастороже, то от него в скором времени останутся рожки Да ножки. Ночеловеку нет нужды в таком напряжении, и оно остаетсянереализованным, словно бызапирается внутри нашей психики, кипит тами булькает. По уму, оно должно как-то расходоваться, в нас долженбыть какой-то клапан, через который мы будем спускать избытки этихпаров.

Но где они, эти клапаны?Невротические тревоги? Надуманные страхи? Разумеется, они позволяютнам растрачивать избытки этого напряжения, но они же приводят и к егоросту. Нас словно бы распирает изнутри, мы куда-то гонимся, постоянночем-то озабочены, не способны усидеть на месте, все время потребляемновую и новую информацию, чтобы как-то себя занять. Однако все этипопытки облегчить собственное страдание на самом деле приводят лишь кобратному результату. Напряжение увеличивается, внутренний дискомфортрастет как на дрожжах. И это ранит, мы, сами того не подозревая и,конечно, не желая того, раним себя изнутри, нам больно, нам плохо, имы агрессируем…

Мы подобны раненому зверю –мучаемся своим внутренним напряжением, которое никак не может найтидля себя выхода. Но проявления агрессии у нас запрещеныкатегорически, за нее даже срок дают и не всегда условный.

Впрочем, мы и сами склонныее сдерживать – кто вследствие воспитанности, кто по привычке,кто из-за банального страха перед наказанием. Конечно, по чуть-чутьдостается нашим детям, супругам, родителям и прочим родственникам;подчиненным от нас влетает по всякому поводу и без него, причемвсегда по первое число и обязательно почем зря; есть средипострадавших от нашей агрессии и политики, и случайные прохожие, ипродавцы в магазинах, и врачи в кабинетах, короче говоря, кто попался– я не виноват.

Что же делать? На какого жепредставителя человеческого вида без зазрения совести можно перевестисвою внутривидовую агрессию, немилосердно усиленную внутреннимстраданием? Догадались? Да, на самого себя! Причем не рискуя бытьосужденным и опороченным… И вот начинается! Даже не догадываясь обэтом, мы переориентируем агрессию с наших сородичей на самих себя,жертвуем, можно сказать, собой, потому что мы «приличные люди».

Совершенно неосознанно мыставим свою собственную жизнь под удар, полагая, что все это впорядке вещей. Вещи-то, может быть, и в порядке, да вот с головой уцивилизованного человека проблемы. Не умеет наш, по сути, животныймозг правильно вести себя в мире социальных, человеческих отношений,не под них его эволюция делала. Отсюда и неврозы, отсюда иаутоагрессивное поведение.

Аутоагрессивное поведение –это, проще говоря, агрессия, направленная человеком против себясамого. Кажется, что этот случай редкий, поскольку с кем-с кем, а ссобой-то уж мы действительно пребываем в состоянии мира или, покрайней мере, челночной дипломатии, способной уладить любойвозникающий конфликт. Вспомним, как мы себя оправдываем, даже если унас есть ощущение, что мы поступили как-то не так, неправильно илинекрасиво. Мы всегда находим достаточную аргументацию, чтобы доказатьсобственную правоту. Однако же здесь речь идет о сознании, точнее, оего способности сгладить конфликт, возникающий между различными егочастями, но механизмы аутоагрессивного поведения залегают нижесознания, это своего рода биологический рудимент, дающий свои всходыв социальной жизни.

Конечно, самым радикальнымвариантом реализации аутоагрессивного поведения был и остаетсясуицид, т. е. самоубийство. И мы можем только догадываться, скольконенависти, страдания и боли должно быть в человеке, чтобысобственноручно убить самого близкого человека, который есть унего, – самого себя. Вообще говоря, покончить с собой –дело непростое, это только кажется на первый взгляд, что просто.Поэтому объяснять завершенный суицид минутной слабостью неправильно.Однако некоторые избирают и вовсе изощренные способы свести счеты сжизнью, но мало кто из этих самоубийц понимает, что он делает.

Чем проявляетсяаутоагрессивное поведение? Читайте и узнавайте собирательный портретсовременного человека: нарушение правил дорожного движения (включаяпереход дороги на красный свет и вождение автотранспорта в нетрезвомвиде); несоблюдение правил техники безопасности (на рабочем месте,при обращении с электричеством); наркомания, алкоголизм, вредныепривычки и другие признаки нездорового образа жизни; невыполнениепредписаний врача (или выполнение их по собственному усмотрению);экстремальные виды работы и спорта; неоправданный риск; собственносамоубийства; преступное поведение (человек таким образом подвергаетзначительной опасности не только других, но и себя самого), а такжемногое, многое другое.

Взгляните на свою жизнь изадумайтесь – все ли ваши поступки служат укреплениюсобственного здоровья, созданию собственного благополучия? Неподвергаем ли мы себя риску – заболеть, оказаться жертвой ДТП,получить бытовую травму или травму на производстве и т. д. и т. п.? Аесли мы делаем это, можно ли думать, что нам дорога наша жизнь? Аесли она нам не дорога, то не является ли это признаком депрессии?Любое действие, любой поступок, совершенный человеком вопреки егоинстинкту самосохранения, подвергающий риску его жизнь, –есть проявление болезни, и у этой болезни нет другого названия –это именно депрессия.

Если янавешу три висячих замка на решетчатые двери своего жилища, заведуогнестрельное оружие, собак и полицейского в комнате и буду при этомвесело уверять, что ничего не боюсь, – то это верно иневерно одновременно. Мой страх заключен в висячих замках.

Альфред Адлер

Вы незнаете собственного разума.

ДжонатанСвифт

САМОУБИЙСТВО –БЕЗЫСХОДНОСТЬ ИЛИ БЕССМЫСЛИЦА?

Обывателюиногда кажется, что самоубийство – это сюжет из романа, что-тонереальное, невозможное, вымышленное. И он сильно удивляется, когдаузнает, что только по данным официальной статистики, которая такнекстати хромает в этом пункте на обе ноги, каждый год количествопокончивших с собой жителей крупных городов в два и более разапревышает количество людей, погибших за этот же период вдорожно-транспортных происшествиях.

Что такое самоубийство(суицид), большинство из нас знают только понаслышке, однако многиепочему-то думают, что хорошо разбираются в этом вопросе. Подобные, спозволения сказать, знания зачастую чистейшей воды заблуждения,печальные плоды которых мы и вынуждены пожинать. Какие же ошибочныемнения о самоубийстве и самоубийцах бытуют в массовом сознании?

Во-первых, подавляющеебольшинство людей уве рены в том, что проблема суицида –проблема незна чительная. Попробуем в этом разобраться.Завершенные самоубийства (т. е. когда человек умирает вследствиесамоубийства) – это только верхушка айсберга; попытоксамоубийства в 10~20 раз больше; количество людей, думающих осамоубийстве как о способе решения своих проблем, еще больше –как. минимум в 100 раз! А ведь и попытка самоубийства, и мысли осамоубийстве сами по себе являются тяжелой психологической травмой,они мучают человека. Кроме того, каждый самоубийца оставляет в живыхв среднем восемь своих близких – друзей и родственников, длякоторых его поступок – это настоящая трагедия. Таким образом, вкрупных городах проблема самоубийства, так или иначе, затрагиваетсотни тысяч людей!

Во-вторых, бытуетмнение, что самоубийством жизнь кончают душевнобольные люди –это большое заблуждение. На самом деле их количество средисамоубийц не превышает 15—20%, т. е. оставшиеся 80—85%люди «нормальные», хотя и находящиеся в состояниидушевного кризиса или депрессии. Впрочем, некоторые полагают, чтосамоубийство – это проявление слабости. Снова ошибка! Мысли осамоубийстве – это один из симптомов депрессии, а потомуговорить, что самоубийца – человек слабовольный, это все равночто утверждать, будто бы больной гриппом – страшный лентяй.

В-третьих, бытуетмнение, что если человек гово рит о самоубийстве, то онникогда этого не сделает, что в корне неверно. Напротив, чащевсего самоубийцы так или иначе озвучивают свои планы. Но кто ихслушает, кого это заботит? Потом родственники и друзья будут мучатьсяугрызениями совести, что не уследили, недосмотрели, неприслушались…

Каковы истинные причинысамоубийства? Жизнь – сама по себе стресс, практически каждыйчеловек убеждался в этом на собственном опыте, многие испытывали ичувство безысходности, вызванное невозможностью преодолеть тяжестьнавалившихся на них обстоятельств. Этими обстоятельствами могутоказаться зашедшие в тупик семейные отношения (с супругом,родителями, детьми), трудности, связанные с работой, карьерой, в рядеслучаев – это жилищный вопрос, иногда – зависимость(начиная от любовной и заканчивая наркотической или алкогольной),наконец, телесное заболевание, сексуальные проблемы и т. п.

Когда человек сталкиваетсяс трудностями и препятствиями, он, конечно, пытается их решать. Ноесли все его усилия оказываются тщетными, что тогда? Тогда онпредпринимает попытки уйти от проблем, выйти из игры. Самым простымспособом кажется именно самоубийство. Но задумаемся: в этом случае явроде бы решаю проблему, но я не могу получить причитающийся мнерезультат, поскольку его просто некому будет получать! Уйти отпроблемы, выйти из-под ее пресса можно только переориентировавшись начто-то другое. Но в этом-то вся и загвоздка, потому что сил учеловека, измученного проблемой, нет!

Депрессия – состояниеболезненное, характеризующееся как раз утратой сил, чувством, чтоничего нельзя изменить, ощущением, что жизнь не удалась и достойнатолько того, чтобы быть завершенной в кратчайшие сроки. Вылечи этудепрессию, и взгляд у этого человека на жизнь изменится кардинально,но ведь так трудно понять, что твои мысли – это не твояистина, а твое заблуждение, навязанное тебе болезнью. Ивот так человек оказывается в замкнутом круге: с одной стороны, жизньс ее проблемами, с другой стороны – его собственное болезненноесостояние, где к бессилию примешиваются идеи бессмысленностисуществования.

Человек, оказавшийся в этомаду, на самом деле из последних сил пытается бороться за свою жизнь ипроявляет, зачастую подлинное мужество в противостоянии собственнойдепрессии и своему бессилию. Но, к сожалению, силы здесь неравны, ичасто это противостояние оборачивается против самого человека:возникает тревога, усиливается внутреннее напряжение. На пике этойдушевной боли он и совершает самый бессмысленный поступок в своейжизни – самоубийство. Да, в чем уж поистине нет никакого смысла– так это в самоубийстве, о жизни этого сказать никак нельзя.Если же кто-то и говорит, то это не он говорит, а царствующая в немдепрессия.

Страдающему нужна помощь,если вы страдаете, значит, вам нужна помощь. Это настолько логично,что спорить с этим не станет даже безумный. Нас почему-то не смущаеттот факт, что, получив травму, мы обращаемся к врачу. Чего жестранного в том, что, получив душевную травму, мы также должныобращаться именно к врачу? Странно то, что мы не обращаемся. Страннотакже и то, что не бьют тревогу родственники и близкие человека,попавшего в страшный омут депрессии.

Чтобыпонять всю глупость глупости, надо ее проделать.

В. О. Ключевский

«Небудем больше строить иллюзий!» – лучшее начало для новойиллюзии.

КарлКраус

Говорят,что человек – это разумное животное. Всю свою жизнь я искалхоть какие-то свидетельства в пользу этого утверждения.

БертранРассел

Оптимистзаявляет, что мы живем е наилучшем из возможных миров; пессимистопасается, что так оно и есть.

ДжеймсБрэнч Кэбелл

ДОКТОР ПРОСТОПРОТИВ ДЕПРЕССИИ

Мы многосказали о несчастьях «счастливого Запада», а как делаобстоят у нас – в матушке -России? Я не знаю, все ли этопонимают (мне кажется, что нет), но прошедшие 10—15 лет сталидля нас серьезнейшим испытанием. То, что нам довелось пережить,когда-нибудь будут сравнивать с тяжелейшими социальными потрясениями.

Мы (т. е. каждый из нас)подверглись ис пытанию множества больших и малых социальных потрясений. И дело не в том, к лучшему или к худшемуэти происшедшие в нашей стране изменения, дело не в том, правильноили неправильно то, что произошло со всеми нами; дело в том, что мыстали «беженцами» на территории собственной родины.

Впрочем, однойпсихологической «перестройкой» наш стресс, разумеется, неограничивается. Следующая проблема – это отсутствие чувствауверенности в завтрашнем дне. Формулировка эта весьма условна,дело, конечно, не в том, что мы не знаем, что будем завтра есть. Речьидет о тотальном ощущении россиянина (обеспокоенного и испуганногоразнообразными деприватизациями, деноминациями, дефолтами и прочимипрелестями), что нет у него опоры, что, случись какая неприятность,позаботиться о нем будет некому. Это ощущение собственнойнезащищенности, подкрепляемое, кстати сказать, разнообразнымикоррупциями и произволами, есть источник тяжелейшего психологическогостресса, о котором, впрочем, он – россиянин – и недогадывается.

Теперь о нагрузках. Нагрузки, которые мы с вами испытываем, к сожалению, слишком великидля наших «больных голов» и не самых здоровых организмов.Отдыхать нас никогда не учили, да и возможности, по правде сказать, унас такой не было. А сейчас как отдохнешь, когда забот полон рот? Вседела, дела… Дела – дело хорошее, но кто бы подумал о том, чтонаша психика – это никакой не вечный двигатель, а орган,который имеет ограниченные возможности и мощность, орган, которыйустает и изнашивается, орган, о котором необходимо заботиться. Причемделать это необходимо самым настоятельным и серьезным образом! Нет,мы об этом не думаем, отдыхать не умеем, а в результате получаемстресс от перегрузок. Последствия стресса, выражающиеся психическимнедомоганием или соматическим заболеванием, конечно, на время могутлишить нас возможности работать, но будет ли это отдых? Вряд ли…

О том, как стресспреобразуется в депрессию, мы скажем чуть позже, а сейчас я пытаюсь,насколько это в моих силах, пояснить одну-единственную мысль: укаждого гражданина нашей страны есть все основания болеть депрессией.Любое психическое расстройство кажется нам порочным явлением инесмываемым пятном в биографии. Конечно, это отчаянная ересь,поскольку, если следовать этой странной логике, таким же пятномдолжен быть признан и банальный грипп. В действительности, страдатьдепрессией – это в каком-то смысле то же самое, что и болетьгриппом, хотя последствия в случае депрессии оказываются куда болеесерьезными.

В тех условиях, в которыхмы оказались, заполучить депрессию – это и вовсе естественно, апотому и не стыдно, и не странно. Подозрения у меня скорее вызоветтот, кто пережил все произошедшее со всеми нами без каких-либоосложнений. И если уж говорить о естественности ипротивоестественности, то противоестествен на не самадепрессия, а то, что человек про должает уживаться со своейдепрессией, ми риться с ней. Знать, что у тебя есть симптомы депрессии, иметь средства борьбы с ней и не сделать ровнымсчетом ничего для защиты своей жизни – это действительностранно.

Когда насвоих лекциях и семинарах я рассказываю о тех причинах, которыеделают нашу депрессию почти необходимым условием жизни каждогосовременного человека (особливо проживающего в России), меня частоспрашивают: «Вы что, хотите вогнать нас в депрессию?!»Упаси Господь! У меня единственная цель: нам необходимо осознать, вкаком сложном положении мы оказались, понять наконец, что наша жизньне наладится ни по мановению волшебной палочки, ни от приемаволшебной таблетки, что у нас – настоящая проблема, имя которойстресс и вытекающая из него депрессия. И до тех пор пока это не будетпринято нами к сведению, пока мы не начнем шевелиться в нужномнаправлении, не поймем, что надо заняться собой, защитить самих себяи помочь самим себе, вряд ли кому-то придет в голову поставить нанашу жизнь.

Да, наше с вами положениенепростое. И хотя наша жизнь, как кажется, налаживается, она, безнашего осмысленного и целенаправленного участия, существенноулучшаться не будет. Слишком тяжел груз происшедшего, слишком великатравма, нанесенная происшедшим нашей психике. Мы должны принять это ксведению и не надеяться на удачу. Удачи не будет, а вот позитивныйрезультат будет, но только в том случае, если мы запасемсядостаточным мужеством, чтобы смотреть своим проблемам в лицо, идостаточным здравомыслием, чтобы понимать их, делать соответствующиевыводы и без крика, шума, суеты помогать себе. Я знаю, что у нас всеполучится, но только в том случае, если мы будем искать не простые, аправильные пути.

Еслихочешь быть покоен, не принимай горя и неприятностей на свой счет, новсегда относи их на казенный.

КозьмаПрутков

Многиеготовы скорее умереть, чем подумать. Часто, кстати, так и случается.

Бертран Рассел

Жизнь –то, чем вы занимаетесь, когда не можете заснуть.

Фрэн Лебовиц

ГЛАВА ВТОРАЯ

ПРИРОДАДЕПРЕССИИ

Депрессия– это психическое расстройство, и у него есть своя история,своя природа. По своей сути это патологическое, т. е. болезненное,усиление нормальной, естественной для каждого из нас эмоции –эмоции горя, печали, страдания. Как и в любой другой системе, в насесть и «слабые звенья», и «защитные механизмы».Где-то нас подводят наши гены, а где-то мы и сами себя подставляем.Разобраться во всем этом – значит выяснить: кто тебе враг, акто друг, на кого можно опираться и кому доверять, а чему, напротив,нужно всячески препятствовать. Вот почему все, что поначалу кажетсялишь «голой теорией», на самом деле есть основательная исерьезнейшая подготовка к великому бою, который мы должны дать своейдепрессии.

РАЗРЫВ СЕРДЕЧНОЙСВЯЗИ

Горе,печаль и страдание знакомы каждому человеку, вне зависимости от того,знакомы мы лично с депрессией или нет. Это обычные психологическиереакции, известные нам с момента рождения, потому что, появившись насвет, никто из нас не заливался смехом, все мы кричали и плакали,сообщая миру о своем страдании. Да, нам было больно, холодно,неуютно, но главное – мы были исторгнуты, отвергнуты, брошены.Так что горе – это первое пережитое нами эмоциональноесостояние!

Собственно говоря, на этомпримере можно просмотреть все основные факторы, вызывающие у человекаэту негативную эмоцию.

Во-первых, новорожденныйиспытывает сильнейшее воздействие внешних факторов. Сначала, пока ондвижется по родовым путям, его сдавливают внутренние органы матери,потом он оказывается в относительно холодной внешней среде,испытывает недостаток кислорода и т. д. Иными словами, первыйфактор горя (по-научному он называется гиперстимуляцией) –это действие очень сильных раздражителей или весьма продолжительноедействие одних и тех же раздражителей (например, если мы окажемся впомещении, где действует постоянный источник шума, то рано или поздноначнем страдать по-настоящему от этого).

Во-вторых, новорожденный впору своего внутриутробного развития привык к определенным условиямжизни, а потому нуждается в них. Грубо говоря, он хочет, чтобы быломокро, тихо, тепло, а кормиться и дышать он желает не обычным длявсех нас способом, а через плаценту. Теперь всем этим его«эмбриональным радостям» приходит конец, и он впадает вто, что ученые называют «фрустрацией». Итак, второйфактор горя – это невозможность удовлетворения той илииной потребности, столкновение с непреодолимым препятствием приосуществлении своих целей.

Наконец, в-третьих,новорожденный впервые в своей жизни переживает изоляцию, оноказывается изолированным от тела матери, с которым был связан самымнепосредственным образом (все через ту же плаценту, но и не только).То есть тре тий фактор, или источник горя, –изоляция. Изоляция – это одиночество, включая воображаемое,имитируемое или кажущееся.

Теперь, когда мы, мягкоговоря, подросли, чувство горя и страдания продолжает возникать у наспо тем же самым причинам: нас или что-то «достает», илиже мы чего-то не можем «достать», или же, наконец, насвсе «достали», а потому мы от них отвернулись и испыталитягостное чувство одиночества. Короче говоря, естественная реакциягоря незамысловата. Но как же эта естественная реакция перерождаетсяв патологическую, болезненную? Именно этот вопрос и заставляет насобратиться к разнообразным научным исследованиям, предпринятым дляобъяснения феномена депрессии.

Горе,печаль и страдание являются естественными пси хологическимиреакциями человека. В детстве они выпол няли рольсвоеобразного сигнала, ребенок таким образом информировал родителей(и/или воспитателей) о своих неприятностях. Однако позже, по мереформирования дру гих негативных эмоциональных реакций (страха,гнева и др.), горе, печаль и страдание перестали выполнять этуфункцию. Теперь ребенок может не только кричать на взрыд,ожидая подмоги, но и сам, в случае необходимо сти, спасатьсябегством (страх) или даже нападать (гнев). Что же произошло с эмоциейгоря? Она перешла, если так можно выразиться, из сферы коммуникации всферу нашего личного пользования. И, к сожалению, слишком преуспела вэтом…

Приведенныевыше «причины» горя вполне понятны, они лежат наповерхности и не нуждаются в дополнительном пояснении. Однако втом-то и беда подобных объяснений: описали, вроде бы все сталопонятно, а что делать-то? Что делать – неизвестно, потому чтонедостаточно просто описывать, нужно проникнуть в суть проблемы. Какпротекает жизнь младенца в материнской утробе? Самое главное –это звук-ощущение биения сердца матери. Неродившийся ребенокпривыкает к этому, это ощущение становится для него привычным.Родившись, он уже больше не слышит, не ощущает этого «бум, бум,бум…» А что будет, если мы не будем нарушать этой егопривычки и поместим его в условия, где этот звук будет создаватьсяискусственным источником звука?

С. Томкинс провелсоответствующий эксперимент. Он показал, что новорожденные,помещенные в комнату с репродуктором, имитирующим биение сердцаматери, быстрее прибавляют в весе и меньше кричат. Иными словами,когда для малышей были созданы условия, которые в большей мереотвечали их привычному – утробному – образу жизни, онииспытывали меньше отрицательных эмоций, нежели те дети, чья привычкаслышать биение материнского сердца была нарушена. Таким образом, былаеще раз подтверждена концепция Ивана Петровича Павлова, которыйутверждал, что наши негативные эмоции возникают только в тех случаях,когда нарушаются наши привычные стереотипы поведения.4

Негативныеэмоциональные переживания, включая, конечно, и эмоцию горя, являютсяестественными психологическими реакциями. Но их причина – этововсе не сами небла гоприятные внешние факторы, а тот сбой, который переживает психика, вынужденная пе рестраиваться вновых, изменившихся обсто ятельствах. Иными словами, дажев норме наши негативные эмоции – это не столько примитивнаяреакция на неприятности, сколько проблемы самой психики, которая неможет меняться настолько же быстро, насколько иногда этого требуютобстоятельства.

И этот пункт нам следуетотметить особо. Как бы кощунственно это ни звучало, но все мы хорошознаем: человек способен ко всему привыкнуть и со всем примириться.Даже потеря близких, будучи серьезной психологической травмой,оказывается лишь временной трагедией. Пройдет месяц, другой, год илинесколько лет, и эта рана зарубцуется, а человек сможет жить спрежним психологическим настроем. Следовательно, проблема не в самойпотере, а в том, что психика человека на каком-то этапе не можетсправиться с теми переменами, которые несет за собой подобная утрата.Если бы могли вырезать эти несколько месяцев или лет жизни изличной истории этого человека, сделать, так сказать, монтаж, тоувидели бы, что существенных различий в эмоциональном состоянии этогочеловека до и после данной трагедии не обнаруживается.

Следовательно, если речьидет о том психологическом состоянии, в которое повергают насжизненные катастрофы, оно лишь отчасти определяется самой травмой,тяжестью происшедшего. Основная же проблема в нашем мозгу, который неспособен быстро перестроиться, мгновенно обвыкнуться в новых,изменившихся условиях жизни. В ряде случаев, впрочем, подобнаямедлительность оборачивается новой трагедией – человексвыкается со своим депрессивным состоянием, а потом уже просто неможет из него выйти, поскольку это было бы новым нарушением его,теперь уже привычного – депрессивного образа жизни.

Всемистраданиями вокруг нас должны страдать и мы. У всех у нас не однотело, но одно развитие, а это проводит нас через все боли в той илииной форме.

ФранцКафка

Любопытнаяштука эти привычки. Люди сами и не подозревают, что они у них есть.

АгатаКристи

Реальность– это разница между тем, что доставляет нам удовольствие, итем, чем мы вынуждены довольствоваться.

Габриэль Лауб

ОСТРАЯПСИХИЧЕСКАЯ ТРАВМА

Когдапосле проведенной консультации я говорю своему пациенту, что у негоналицо все симптомы депрессии, он часто удивляется: «С чего? Уменя же ничего такого не произошло!» Действительно, такмы обычно и думаем: если у человека случилось несчастье, то у негоможет быть депрессия, а если нет, то и депрессии не должно быть.Разумеется, подобное суждение ошибочно – человек способенпережить серьезную катастрофу, не став при этом депрессивным больным(хотя это случается крайне редко), а может и не переживать никакойкатастрофы, но все равно заполучить депрессию. И это вполнеобъяснимо. У од-

нихлюдей депрессия воз никает после сбоя в психи ке,обусловленного тяжелой психической травмой, у дру гих –из-за генетической предрасположенности, у третьих – из-за хронического стресса.

Депрессия,следующая за тяжелой психической травмой (гибелью близкого –ребенка, супруга, родителей), называется «реактивной». Инадо признать, что реактивная депрессия – состояние, откоторого никто из нас не застрахован, поскольку все мы, как известно,под богом ходим. Если гибнет человек, с которым многое связано внашей жизни, то она, разумеется, серьезно, почти кардинальноменяется. Любое изменение жизни, как мы уже говорили, вне зависимостиот его качества, является для психики серьезным стрессом. Ноположение многократно ухудшается в ситуации, когда происшедшеетравматично не только из-за сбоя в работе психического аппарата, но ипросто потому, что является для человека подлинной жизненнойкатастрофой.

Та боль, которую испытываетчеловек, сталкиваясь с подобной трагедией, тот ужас, который емуприходится пережить, та пронзающая его тревога, когда он узнает ослучившемся, не поддаются никакому описанию. Интенсивность этихощущений и чувств почти фатальна, напряжение оказываетсязапредельным. В голове человека воцаряется настоящий хаос, в немрушится все – представления о своем будущем, привычноесуществование, социальная среда.

Выдерживать подобноенапряжение на протяжении длительного времени ни один организм не всилах, все системы его жизнедеятельности – от функциикровоснабжения до гормонального фона – переходят в состояниеэкстренной мобилизации и способны сорваться или истощиться, чтоприведет к гибели организма. А потому психика решается в такихслучаях задействовать самые жесткие, самые, может быть, грубые, но вто же время и самые эффективные защиты. Эта мера получила названиезапредельно-охранительного торможения – перевозбужденный мозг,травмирующий своим возбуждением организм, в этот момент словно быперегорает, выключается.

Как выглядит, как ведетсебя человек, оказывающийся в подобной ситуации? Он может непрерывнорыдать, стонать и взывать о помощи или напротив, оказаться всвоеобразном ступоре, выглядеть бездеятельным, перестать реагироватьна адресованные к нему слова и жесты. Он может вести себя и так иэтак, однако общим остается одно: спустя какое-то время, иногда дажесчитанные часы, ему не удается вспомнить, что же происходило в этотпериод, с момента, когда ему сообщили о трагическом событии. Кажется,как можно забыть, например, что ты был на похоронах любимогочеловека, что ты там делал, как все это происходило?! Но оказывается,можно, можно, потому что в это время было включено «запредельно– охранительное торможение ».

Страх итревога мучительны для организма, они исто щают еговозможности, а при определенных обстоятель ствах могут дажепогубить. С физиологической точки зрения, страх и тревога – этовозбуждение мозга, на пряжение всех процессовжизнедеятельности организма.

Нопроцессам возбуждения в головном мозгу противо стоят механизмыторможения. Депрессия – это и есть царство такого психическоготорможения, которое, как оказывается, необходимого организму дляборьбы с по жаром под названием тревога. Впрочем, то, чтохорошо в экстренных случаях, при длительном применении вы зываетмассу «побочных эффектов».

Конечно,собственно нервные клетки головного мозга человека, пережившегоподобную трагедию, не перегорели, не выдохлись, не успели истощитьсвой ресурс, просто психика обеспечила организму защиту – взялаи выключила их. Впрочем, подобный механизм реагирования имеет и своииздержки, он может закрепиться, стать стилем и формой жизни, котораятеперь четко разделится на жизнь до и после трагедии. И все этообязательно произойдет, если параллельно с интенсивнымфармакологическим лечением такому пациенту не будет оказана кризиснаяпсихотерапевтическая помощь. Человек может не справиться с этойтрагедией, если ему после происшедшего не за что будет уцепиться вэтой жизни, если, не дай бог, судьба подкинет ему еще какие-тодополнительные, пусть даже и незначительные, на первый взгляд,сюрпризы.

Жизнь –это то, что с вами случается как раз тогда, когда у вас совсем другиепланы.

ДжонЛеннон

Пустьвсепобеждающая жизнь – иллюзия, но я верю в нее, и несчастьянынешнего дня не отнимут у меня веры в день грядущий. Жизнь победит –сколько рук ни налагалось бы на нее, сколько безумцев ни пытались еепрекратить. И разве не умнее: жить, хваля жизнь, нежели ругать ее –и все же жить!

Л. Н. Андреев

Ни одинорганизм не может постоянно находиться в состоянии тревоги. Еслистрессовый агент настолько силен, что значительное воздействие егостановится несовместимым с жизнью, животное погибает еще в стадиитревоги, в течение первых часов или дней.

Ганс Селье

Случайиз психотерапевтической практики:

«Уходя– уходи».

Рассказыватьистории людей, переживших тяжелейшие жизненные потрясения,необыкновенно трудно. Когда ты слушаешь сводку убийств,изнасилований, грабежей и несчастных случаев по телевизору –это одно дело. Когда же ты сталкиваешься с человеком, который, такили иначе, оказался жертвой подобной трагедии, совершенно другое.Поскольку же я как психотерапевт работаю именно на кризисномотделении Клиники неврозов им. И. П. Павлова, то есть в меру своихвозможностей помогаю именно тем, кто понес тяжелую утрату, топодобных историй в моем врачебном багаже более чем достаточно. Но мыне будем разбирать подробности, ограничившись лишь тем, чтодействительно нужно проанализировать.

Этот случай произошел сженщиной, которой едва исполнилось сорок лет. На самом деле –это возраст молодой и перспективный. Это только кажется, причем всоответствующем возрасте и при определенных условиях, что жизнь кэтому времени заканчивается. В действительности же жизнь, можносказать, в сорок лет только начинается, хотя и во второй раз.Большинство людей к этому времени имеют уже более-менее взрослыхдетей, которые не нуждаются в родительской опеке (по крайней мере, втой мере, как младенцы и младшие школьники). С другой стороны, в этигоды человек, как правило, абсолютно уверенно стоит на своих ногах испособен полностью обеспечить свою жизнь. Короче говоря, детивыросли, профессия и опыт наличествуют, так что давайте –живите, думайте о себе, занимайтесь собой, заботьтесь о себе! Всетому благоприятствует.

Пациентка, о которой я ведуречь, была бухгалтером. С мужем она развелась уже более десяти летназад и не сильно по этому поводу переживала: у нее работа ипостоянная занятость, у нее крепкий, умный, здоровый, заботливыйвосемнадцатилетний сын. Чего еще надо? Тем более что сын ее радует:поступил в вуз, маму любит – все замечательно. Но несчастья,как известно, всегда приходят в наш дом именно тогда, когда их никтоне ждет5 . Парень случайно оказался в уличной потасовке и присовершенно дурацких обстоятельствах случайно и глупо погиб. Компанияпьяных подростков стала задираться к нему, когда он провожал своюдевушку. Началась драка, приехала милиция и «Скорая помощь».Хотя сын моей пациентки получил серьезный удар по голове, отгоспитализации он категорически отказался. А тем временем у негопроисходило кровоизлияние в мозг, образовывалась гематома, которая(так часто бывает) на первых порах не чувствовалась. Когда же ему,спустя сутки, стало плохо, то спасать его было уже поздно:скопившаяся под черепной костью кровь сдавила жизненно важные центрымозга, и юноша погиб.

Ну как должна былачувствовать себя его мать? Разумеется, она была в ужасе, не могланайти себе места, ей казалось, что все это не по-настоящему, что этосон. Около недели она находилась словно бы в забытьи. Потом этоттуман вроде как стал рассеиваться, и где-то через месяц она заметилаза собой некоторую странность… В чем эта странность заключалась?Женщина вдруг осознала, что она регулярно, как и обычно, убирается вкомнате сына, готовит ему еду, стирает его одежду, ждет, что онпридет домой или позвонит, чтобы предупредить о задержке. Все это онаделала не играя, а совершенно автоматически, так, словно бы ничего вее жизни не произошло. Более того, эта не наигранная игра помогала ейлучше себя чувствовать, давала ей силы и вообще поддерживала ее.

Когда она обратилась комне, у нее были все без исключения симптомы депрессии – онабыла подавлена, не испытывала чувств радости и удовольствия (она дажеперестала ощущать вкус еды), похудела более чем на десятькилограммов, страдала бессонницей, выглядела заторможенной,рассеянной, замкнутой. Она не сразу рассказала мне о той своей«странности», которой мы посвятили предыдущий абзац. Мыпросто начали лечение ее депрессии с помощью психотерапевтических ифармакологических средств. На одном из сеансов я спросил ее о том,как она реагирует на фотографии своего сына, она расплакалась ирассказала о том, что пытается жить так, словно бы он не умер.

Она боялась, что ее сочтутза сумасшедшую, поскольку ее поведение действительно выглядело поменьшей мере странным. Однако лично я этой ее странности ничуть неудивился. Мы уже говорили с вами о том, что наш мозг всегда стремитсяк сохранению прежних, проверенных им форм поведения. Более того,человека, не нарушающего установленные стереотипы поведения, он щедронаграждает приятными, позитивными эмоциями. Заложником именно этогопсихического механизма и оказалась моя пациентка. Все действия,которые она совершала, были для нее привычными, составляли основу еепрежнего поведения, где сын был тем центром, вокруг которого напротяжении многих лет строилась ее жизнь.

Теперь же, когда этогоцентра не стало, вся жизнь этой женщины, все то, что она делала, чемзанималась и чем занимала себя, оказалось ненужным, бессмысленным. Посути, ее нынешнее существование превратилось в тень ее прошлой жизни.Если бы она смогла осознать и принять понесенную потерю, то, несмотряна тяжесть и боль, несмотря на необходимость отказаться от прежнего,прошедшего, ставшего прошлым, она могла бы строить свою жизнь заново.Но, оказавшись заложником своих стереотипов, своих привычек,связанных с прошлой жизнью, она не могла выйти из возникшегозаколдованного круга. И потому мы справлялись с ее депрессией не какобычно. Нам, прежде всего, предстояло осознать происшедшее, принятьслучившееся посредством отказа от тех привычных действий, которые онасовершала так, словно бы ее сын был жив.

В результате этой работыона, в каком-то смысле, вторично потеряла своего ребенка, но такказалось только поначалу. Потом стало вполне понятно, что онаизбавилась лишь от фантома прошлого, а это высвободило ее для будущейжизни. Разумеется, сначала у нее не было сил строить ее, ведь онасильно «поиздержалась» и от случившегося, и отразвившейся у нее следом депрессии. Но жизнь такая штука – онадает идущему дорогу, а на этой дороге встречается то, что она даетсверх дороги, в виде своеобразного бонуса. И вот прошло уже безмалого пять лет. Конечно, то, что было ею потеряно (а это не толькоее сын, но и тогдашние ее представления о своем будущем), уже никогдане вернуть. Однако правильный настрой позволил ей наладить своюличную жизнь – она повторно вышла замуж, нянчит внучатыхплемянников и старается не заглядывать в будущее, понимая, чтосчастье – это только сейчас.

Человек –единственное животное, которое стыдится этого.

Жюлъен де Фалкенар

ОХРАНА, СТАВШАЯЗАТОЧЕНИЕМ

«Свободнымот страданий еще никто не рождался», – писалФердинанд Шиллер. Горе и страдание – это первые эмоциональныереакции, с которых и начинается каждая человеческая жизнь. Примернодо года горе и страдание – несомненные лидеры

в спектре эмоциональныхпереживаний маленького человека. Другие эмоциональные реакции в этовремя уже заявляют о себе, однако годовалый ребенок только учится их«исполнять». Главное, в чем нуждается грудной ребенок, –так это в сообщении о том, что у него возникли те или иные проблемы.Поскольку возможностей решить их самостоятельно у него пока нет, онограничивается одной лишь сигнализацией.

Но постепенно, по рядупричин горе, печаль и страдание оказываются все менее и менеезначимыми. От второго к третьему году жизни на первый план выходятдругие негативные эмоции, возникающие в случае нарушения привычныхстереотипов поведения, – это прежде всего страх и гнев(агрессия). Действительно, горе все-таки весьма пассивно и не можетрассматриваться как инструмент решения проблемных ситуаций. Страх игнев, напротив, куда более активны и действенны: страх мобилизует, анападение, то есть агрессивность, как известно, лучшая защита.

Впрочем, подобная рокировка– с горя на страх и агрессию – палка о двух концах. Делов том, что обе эти новые в жизни ребенка эмоциональные реакции, содной стороны, крайне тяжелы, а потому их нельзя переживатьдлительно. С другой стороны, они крайне затратны, поскольку вызываютсерьезные энергетические сдвиги, приводят к перенапряжению органов исистем организма. Все это станет очевидно, если вспомнить теориюстресса Ганса Селье – первооткрывателя стресса. Эндокринное ииммунное истощение, нарушение в работе вегетативной нервной системы –все это последствия, которые испытывает организм животного в борьбе сразрушительным стрессом. Результат такого перенапряжения можетоказаться фатальным, а организм, понятное дело, ищет способысправиться с возникшей пикантной ситуацией, при которой естественныезащитные механизмы оказываются «способами убийства».

Какие же пути он находит?Ответ на этот вопрос дал интересный эксперимент, который проделалМартин Селигман над собаками (какое это имеет отношение кчеловеческому поведению, мы скажем чуть ниже). Одна группа собак вэтом эксперименте получала крайне неприятные разряды электрическоготока, другая, впрочем, получала точно такие же разряды. Вся разницамежду двумя указанными группами животных заключалась лишь в том, чтособаки из первой группы, что бы они ни делали, не могли избежатьсвоей участи, тогда как собаки из второй группы, напротив, моглиизбавиться от этой экзекуции, если они вовремя перепрыгивали черезспециальный барьер. В результате эксперимента поведение животных вэтих группах стало прямо противоположным: первые стали реагировать наудары током пассивно, вторые, напротив, выглядели тревожными инапряженными.

Мартин Селигман сделалследующие выводы: животные, которые не могли избежать травмы,постепенно научались тому, что не существует способа избавить себя отболи. То есть они заключали, что с бедой ничего нельзя поделать:будешь ли ты что-нибудь предпринимать или же не будешь –страдание все равно тебя настигнет. Эти животные заручалисьпассивностью и беспомощностью (так в научный обиход вошлопонятие «выученной беспомощности»). Они переставалисопротивляться и свыкались со своим стрессом, в результате ихорганизм меньше напрягался и в общем они чувствовали себя гораздолучше тех собак, которые надеялись на спасение. Именно таков механизмдепрессии: если погиб близкий тебе человек – ты уже ничего неможешь поделать, контроль над событиями тебе не принадлежит, тыбеспомощен.

Поначалу собаки из обеихгрупп действительно испытывали одинаково сильные эмоции страха игнева в ответ на удары электрическим током. Но постепенно одни, неимея никакой возможности влиять на события, обучались беспомощности,а другие, у которых сохранялась возможность избавиться отстрадания, – нет. В результате первые стали, как это нипарадоксально, более терпимы к наносимым ударам, нежели вторые.Вторые в течение всего времени проведения эксперимента продолжалинаходиться в борьбе, и силы их истощались. Если бы Селигман вкакой-то момент не приостановил свое исследование, то животные извторой группы погибли бы. Тогда как животные из первой группы,выучившиеся беспомощности и отказавшиеся от борьбы, напротив, моглибы переносить страдание, что называется, до седых волос.

Иными словами, еслиживотное не может избежать страдания, оно свыкается с ним и перестаеттревожиться (или снижает интенсивность тревоги). Если же животноеимеет шанс на избавление от своего страдания, то тревога его неуменьшается, а наоборот, только увеличивается.

Таким образом,пассивность является своего рода защитой, приносящей успокоение, активность же, напротив, только раззадоривает тревогу. Чувствуясебя беспомощным, покорно принимая свою нелегкую участь, животное какбы избавляется от тревоги, можно сказать, защищается от собственнойже тревоги.

Если же мы вспомним теперь,что тревога и агрессия сами по себе являются настоящим стрессом дляорганизма, то логично думать, что постепенное нарастание депрессии(«выученной беспомощности») приводит к улучшению егонезавидной участи. Но как этот механизм работает у человека? Таким жеобразом, лучше или хуже? Как показывают исследования знаменитогоамериканского психотерапевта Арона Бека, человек преуспел в этойстратегии несказанным образом, в этом ему помогло его сознание.

Арон Бек доказал, чтодепрессия в обязательном порядке проявляется, сопровождается и, можносказать, даже создается так называемыми «автоматическимимыслями». Больной, страдающий депрессией, как выяснил Арон Бек,думает о том, что его жизнь отвратительна, что сам он никуда негодится (что он – полное ничтожество), а потому будущего у негопросто нет. Иными словами, все мысли депрессивного больного могутбыть сведены к нескольким фразам: «Все плохо, я ни на что негожусь, ничего не получится, все бессмысленно». Настоящаяобусловленная беспомощность, как у собак из селигмановскогоэксперимента!

Страх итревога возникают у нас в ситуациях опасно сти, угрозы. И мыспособны испытывать эти эмоции только до тех пор, пока рассчитываемна спасение. Как только мы убеждаемся в бесперспективности любых попыток избежать встречи с этой угрозой, страх улетучи вается.Его место занимает ощущение беспомощности – мы перестаемиспытывать страх, склоняем голову и от даемся на милостьпобедителя. Теперь наш риск погиб нуть от этой угрозыувеличивается, но зато можно быть уверенным, что, по крайней мере,сами себя мы своей тревогой не уничтожим.

Сам тогоне подозревая, человек, думая подобные пакости, защищает себя отмучительного чувства тревоги, формулирует для себя канонбезвыходности: если все так плохо, значит, можно ничего непредпринимать, потому что бессмысленно. Причем думает он в своейдепрессии сильно, самозабвенно, последовательно, как никогда в жизни,автоматически! И эти «хульные» мысли депрессивногобольного, подобно снежному покрывалу, застилают собой пики тревоги,сглаживают ее остроту, приносят успокоение.

Да, способы, которыми нашорганизм готов защищаться от тревоги, поражают воображение! В ходидет, по сути, варварский завет: «Чем хуже, тем лучше!»Неизбежность, безвыход ность, бессмысленность, как это нипарадок сально, лучшие лекарства от тревоги. Тревогавсегда ищет выход и способна загнать ищущего в его поиске до смерти.Теперь же, благодаря депрессивным суждениям, это бегствозаканчивается, обороты снижаются, на душе становится легче.

Вследствие депрессиитревога, конечно, субъективно станет меньше, но ведь общее состояниечеловека от этого не улучшится. Более того, возникшая пассивность«избавит» больного от необходимости принимать какие-либорешения, а это ведет к застою, к стагнации. Ситуация не будетменяться, и все причины, которые привели к возникновению этой тревогии этой депрессии, останутся как есть, продолжая действовать.Возникает порочный круг: с одной стороны, депрессия становится дажеприятной, желанной, поскольку она уменьшает интенсивность тревоги, сдругой стороны, состояние будет продолжать ухудшаться, потому чтоситуация из-за бездеятельности человека заходит в настоящий тупик!Воистину прав был Оноре де Бальзак, когда писал: «Ничто так непьянит, как вино страданья!»

Надоверить в возможность счастья, чтобы быть счастливым.

Л. Н. Толстой

ВопрекиЭпикуру и его негодованию, мы в конце концов принуждены сказать себе,что все что угодно может произойти из всего чего угодно.

Лев Шестов

ВОЗБУЖДЕНИЕ ИТОРМОЖЕНИЕ

Как жевозникает открытая Мартином Селигманом «выученнаябеспомощность»? Ответ на этот вопрос дает не американец, арусская наука. То, что нервная система имеет свойство возбуждаться, –ни для кого не секрет, однако же тот факт, что эта система сама посебе может еще и тормозиться, долгое время оставался загадкой.

Вопрос о торможении былпоставлен великим русским ученым – Иваном МихайловичемСеченовым. Позже это уче-

ние будут развивать Н. Е.Введенский, И. П. Павлов и А. А. Ухтомский, именно они докажут, чтоторможение не менее, а может быть даже и более важная функциянервного аппарата, нежели возбуждение.

Торможение – этоотнюдь не результат утомления, это иная, крайне специфическая формаактивности. И если процессы возбуждения продуцируют некуюдеятельность в ответ на тот или иной раздражитель, то торможение,напротив, удерживает, блокирует такое действие.

По сути дела, у собак с«выученной беспомощностью» тревога, развившаяся на фонестресса, начинала тормозиться, блокироваться. И это, разумеется,большой плюс для организма. Однако есть у этого плюса, как и у любоймедали, обратная сторона. Развивающееся в мозгу торможение не можетограничиться одной только тревогой, оно распространяется и на другиесферы деятельности живого существа. Вот почему этот изначальнозащитный механизм впоследствии оказывается губительным.

В человеке, находящемся вдепрессии, внутреннее напряжение столь велико, что возникаетперегрузка, и в какой-то момент, можно сказать, вылетают пробки. Врезультате у депрессивного больного тормозится не только его тревога,но и деятельность в самых разных сферах его жизни – снижаетсяаппетит, вследствие чего он худеет, либидо, а потому у него пропадаетсексуальное влечение, приходят в негодность внимание и память.

Первое, о чем скажетдепрессивный пациент своему врачу, это не то, что у него сниженонастроение (данное обстоятельство беспокоит его как раз в самуюпоследнюю очередь), нет, он поделится с врачом своим удивлением. Онудивляется сам себе – у него пропали желания, он больше ничего,вообще ничего не хочет, его ничто не радует и не интересует,развивается ангедония – состояние неспособности получатьудовольствие. Почему? Именно вследствие того изначально защитноготорможения, которое попыталось защитить его от тревоги, а врезультате – защитило от самой жизни. Утрата чувстваудовольствия, чувства радости – мучительна. Вспомните сказку опроданном смехе, и вам все станет понятно: подобное существование,лишенное активности, радости, удовольствия, необычайно тягостно.

Так что человек, попадая вруки депрессии, с одной стороны, защищает себя от разрушительнойтревоги, а с другой стороны, напротив, в буквальном смысле этогослова, подставляет себя. И мы должны понимать, что, когда мы начинаембороться с депрессией, мы боремся не просто с врагом, но с врагом, кпомощи которого мы когда-то прибегли, а потому не можем в одночасьевыйти из заключенного с ним союза.

С другой стороны, будучиподавленными, заторможенными, мы не имеем и достаточных сил, чтобысправиться с депрессией. Можно сказать, что процессы торможенияположили наши силы на депонент, то есть эти силы у нас как бы есть,но воспользоваться ими весьма и весьма затруднительно. В этом-то,собственно, и состоит основная проблема депрессии – человекоказался в ситуации выраженного дефицита сил, и даже теми силами,которые у него остались, он воспользоваться не может. Разумеется, всеэто только усиливает чувство безысходности.

Путь отамебы к человеку казался философам очевидным прогрессом – хотянеизвестно, согласилась бы с этим мнением амеба.

Бертран Рассел

ИСТОЩЕНИЕНЕРВНЫХ КЛЕТОК

Что ж,после того как мы, более или менее, разобрались с депрессией,возникшей на фоне острого и тяжелого стресса, самое время перейти ктой депрессии, которая развивается подспудно, как следствие,возможно, менее тяжелого, но зато хронического стресса. Такаядепрессия встречается чаще, и, как правило, мы даже не замечаем, какоказываемся у нее в плену.

Если в нашей жизнислучилась настоящая трагедия, то все вроде бы понятно – причиныясны. Когда же у нас хронический стресс – на

работе дела не ладятся,дома все не слава богу, кроме того, врачи нашли у нас какое-тозаболевание – одной причины нет, наш враг словно быразмывается. Спросите у себя – в чем проблема? И ответа непоследует. Плохо, а почему – неизвестно.

Хронический стресс мы свами испытывали на протяжении последних десяти-пятнадцати лет, такчто этот вариант развития депрессии является у нас, что называется,хитом сезона, шлягером десятилетия. Психологический стресс далеконе всегда бывает явным, очевидным, острым. За частую, и многиеиз нас хорошо это знают по собственному опыту, его сила определяетсяне интенсивностью, а скорее длительностью – тем, сколько онтянется. Что может быть хуже постоянного служебного конфликтаили многолетних семейных неурядиц? Часто мы свыкаемся с неизбежностьюподобных жизненных тягот: «А кому сейчас легко?» Но весьэтот пессимистический пафос вовсе не означает, что мы перестаем наних, на эти тяготы, реагировать – тревожиться, раздражаться,переживать. В конечном счете подобная внутренняя работа приводит кпереутомлению, которое зачастую квалифицируется как неврастения6 .

Мы становимсяраздражительными, остро реагируем на незначительные проблемы, неможем сосредоточиться, суетимся, испытываем трудности со сном и т. д.Короче говоря, налицо, как сказал бы И. П. Павлов, все признаки«срыва высшей нервной деятельности». То есть отперегрузок (и прежде всего – психологических) у нас случилсяневроз истощения нервной системы. Принято думать, что неврастения –это баловство, капризы, вздорный характер. И потому люди, попавшие вплен к неврастении, длительное время, как правило, оказываются безнадлежащей помощи. Однако проблема здесь несколько сложнее, чем можетпоказаться на первый взгляд.

Вероятно, вы знаете, чтокакие-то психические расстройства мы себе наживаем (неврозы,например), а некоторые возникают у нас из-за наследственности, тоесть из-за тех болезненных генов, которые пришли к нам от нашихродителей, родителей наших родителей и т. д. (к числу такихзаболеваний относится, например, шизофрения). И генетическаяпредрасположенность может играть важную роль в развитии нашейдепрессии. Есть люди, которые, что называется, приговорены заболетьдостаточно тяжелым психическим расстройством –маниакально-депрессивным психозом7 . У других депрессивные гены есть,но не вылезают так явно и с той же неизбежностью.

Однако в жизни такогочеловека могут во зникнуть условия, которые пробудят эти депрессивные гены, и тогда борьба с депрессией станет и вовсенепростым делом. Что это за условия? Прежде всего, этот тот самый хронический стресс, вылившийся в неврастению.

Именно ончаще всего оказывается тем будильником, который пробуждает спящую внаших генах депрессию, депрессию, всегда готовую укротить кипящую внас тревогу (разумеется, делает она это из благих побуждений). Атаких генов у каждого человека предостаточно, у кого-то их, конечно,чуть больше, у кого-то меньше, у одних они, что называется, лежат наповерхности, у других, напротив, глубоко скрыты. Но как бы там нибыло, если к нашей неврастении, возникшей под воздействием стрессов,присоединяется депрессия генетического происхождения, то хорошего вэтом мало.

Вот почему так опасноистощать свой мозг непомерными нагрузками. И ведь этими нагрузкамичаще всего оказываются не какие-то серьезные дела, требующиезначительных и оправданных затрат жизненных сил, а простаяневротическая трескотня, постоянно раздающаяся в нашем мозгу. Когдамы сутками перемываем кости всему и вся, включая собственную персону,когда мы день за днем продолжаем пребывать в подавленном настроении,когда мы тревожимся беспричинно и беспрестанно – это самыйсерьезный стресс, приводящий наш мозг к состоянию истощения. И еслион, переутомившись, «выключится», перестанет защищатьсвое здоровье и устойчивость, шансы наших депрессивных генов наактивизацию существенно повышаются.

Каждыйраз, когда вы играете беспомощного, вы создаете зависимость, выиграете в зависимость. Другими словами, мы делаем себя рабами.Особенно если это зависимость от самоуважения. Если вы нуждаетесь водобрении, похвале, обратной связи от каждого, тогда вы каждогоделаете своим судьей.

Фредерик Пёрлз

ДЕПРЕССИИ БЫВАЮТРАЗНЫЕ…

Мне бы нехотелось перегружать свой рассказ необязательной медицинскойтерминологией, но каждому из нас следует знать, что депрессии,несмотря на всю их внешнюю схожесть, бывают разные. Механизмыразвития депрессии, впрочем, всегда одни и те же, а потому и средстватерапии, как правило, одинаковые, но зато у разных депрессий разныеоснования. Знать природу депрессии – значит понимать ееисточник и потому правильно оценивать будущность этого психическогорасстройства.

В одних случаях основнымисточником депрессии является стресс, далее включаются все описанныевыше процессы – у человека развивается депрессивный невроз. Именно об этой депрессии мы и говорим в течение большейчасти этой книги, поскольку она встречается значительно чаще других.Остальные виды депрессии рассматриваются нами в этой книжке лишьпостольку-поскольку.

Второй причинойдепрессии является генетическая предрасположенность. У человекаразвивается тяже лая и длительно текущая депрессия, лишьизредка чередующаяся периодами нормального самочувствия. Иногдагенетическая депрессия протекает с эпизодами повышенного возбужденияи активности, когда энергия плещет через край, больные мало спят,постоянно чем-то озабочены, хватаются за любые дела, пристают скакими-то часто нелепыми идеями и инициативами к кому ни попадя. Этаболезнь получила название маниакально-депрессивного психоза. Самитакие больные, как правило, позитивно оценивают эти всплески своейжизненной силы, но надо иметь в виду, что они болезненной природы и,по большому счету, ничего хорошего не сулят, поэтому лечение этойбезудержной активности обязательно. Большая роль в помощи такомубольному принадлежит родственникам, которые, зная за своим близкимсклонность к соответствующим состояниям, должны при первых жепризнаках расстройства убеждать их обратиться за помощью кврачу-психиатру. А не заметить эти симптомы нельзя, посколькусостояние такого больного в депрессивную и маниакальную фазыотличается кардинально.

Третьим вариантомразвития депрессии является комбинация двух предыдущих. Когдахронический стресс пробуждает спящие в нас депрессивные гены. Значительная часть этой книжки посвящена и этой форме депрессивногорасстройства, однако одними психотерапевтическими средствами с такойдепрессией разобраться трудно, а потому здесь уже обязательныантидепрессанты (о чем мы также в свое время скажем). Здесь нужнооговориться, что одним из частных случаев развития такой депрессииявляется послеродовая депрессия, то есть депрессия, развившаяся уженщины, которая благополучно перенесла роды. Но тот стресс, которыйпережил ее организм (а беременность и роды – это для негобольшой стресс), разбудил депрессивные гены, которые прежде, до этойбеременности, никак себя не проявляли.

Четвертый вариантдепрессии – это депрессия, раз вившаяся у пожилогочеловека вследствие сочетаний каких-то стрессовых воздействий и тогоспецифическо го состояния, в котором находится стареющий мозг. После сорока-сорока пяти лет у человека включаются естественныемеханизмы старения. Прежде всего речь идет о начале развитияатеросклероза – заболевания, при котором на сосудах (в томчисле и сосудах головного мозга) начинает откладываться холестерин,образуются так называемые атеросклеротические бляшки. Это приводит кухудшению кровоснабжения, а подобная «диета» для клетокмозга является не самым приятным делом, что и повышает рискформирования депрессивных состояний у пожилых людей. К данной группедепрессий примыкают и иные виды этого психического расстройства,связанные с различными страданиями собственно мозговой ткани, –это последствия тяжелых черепных травм, перенесенные инфекционныезаболевания головного мозга и др.

Пятый вариант развитиядепрессии – это тяже лые соматические (телесные)заболевания, которые приводят организм человека к состояниюистощения, а потому страдает и мозг такого больного. Здесьразвитие депрессии обусловлено как самим телесным заболеванием, так иреакцией человека на появление у него этого недуга, а также всехсвязанных с ним ограничений. Подробнее об этой форме депрессии мыскажем чуть ниже.

Шестой вариант развитиядепрессии – это так называемая маскированная депрессия, когдасамо де прессивное состояние скрывается за мнимым, отсутствующим в действительности телесным заболевани ем. Как оказывается, депрессия может проявляться не только напсихическом, но и на телесном уровне, а потому самому человеку можетказаться, что у него не депрессия, а просто какая-то физическаяболезнь. Положение таких пациентов особенно тяжело, посколькумаскированная депрессия не сразу распознается даже врачами, однако жеона хорошо лечится с помощью антидепрессантов.

Наконец, седьмой вариантдепрессии, который и врачи, и пациенты тоже часто сразу не замечают(а когда замечают – часто оказывается, что уже по здно),это депрессия, скрывающаяся за алкоголизмом и наркоманией. Люди,страдающие от депрессии и не понимающие, с каким серьезным врагом онивступили в схватку, в ряде случаев пытаются «лечить» себясами. Многие не находят ничего лучше, как начать принимать «нагрудь», через нос или «по вене». Алкоголь инаркотики иногда действительно могут временно поднять человекунастроение или поспособствовать состоянию забытья, о котором такчасто мечтают депрессивные больные. Но подобные эффекты длятся недолго, в дальнейшем и алкоголь, и наркотики существенно ухудшаюттяжесть течения депрессии. Тем более что к самой депрессии теперьдобавляются алкоголизм и наркомания, а спутники это еще те…

Так что заболеть депрессиейможно самыми разными способами, часто, впрочем, они предательскиобъединяются. Но механизмы развития этой болезни всегда остаютсяодними и теми же, поскольку депрессия, как мы с вами уже знаем, этоопределенное, весьма определенное и весьма неудачное состояниежизнедеятельности нашего мозга.

Покабедствия кажутся нам неотвратимыми, мы смиренно претерпеваем их, нопри первой же мысли о том, что их можно избежать, они делаютсясовершенно невыносимыми.

Алексис де Торквилль

ОСНОВНЫЕ ПРИЧИНЫ

РАЗВИТИЯДЕПРЕССИИ

МЕХАНИЗМЫДЕПРЕССИИ

Что ж,теперь мы в общих чертах знакомы с депрессией. Но прежде чем перейтик разбору ее симптомов, нам необходимо конкретизировать некоторыемоменты, а именно – те психические механизмы, которые создаютнашу депрессию. Тем, кто уже читал мою книгу «Как избавиться оттревоги, депрессии и раздражительности», они хорошо известны,поэтому здесь я позволю себе быть кратким.

Первый психическиймеханизм, участвую щий в образовании депрессии, принцип, покоторому работает наш мозг и в норме, назы вается «принципомдоминанты». Он открыт нашим замечательным физиологом,профессором петербургского университета Алексеем АлексеевичемУхтомским. Суть принципа доминанты состоит буквально в следующем:когда возбуждается какой-то центр мозга, он постепенно оказываетсядоминирующим и подавляет (тормозит) работу других центров мозга.Более того, возбуждение, возникающее в этих недоминантных центрах,перенаправляется на поддержание и усиление господствующего центра.

Иными словами, придепрессии возникает почти патовая ситуация! У человека формируется«депрессивная доминанта» (система функционирования нашегомозга с соответствующими реакциями, ответами, взаимосвязями,депрессивными мыслями и т. д. и т. п.). А другие центры мозга приэтом, напротив, тормозятся, и даже больше того – отдают своевозбуждение разрастающейся депрессии. Человек, страдающий депрессией,оказывается в своеобразном замкнутом круге именно из-за принципадоминанты. Если мы пытаемся его развеселить, ему становится еще хуже.Если мы пытаемся его отвлечь, он с удивительным (но не для физиологаили психотерапевта!) упорством возвращается к своим прежним идеям иподавленности.

Проще говоря, после того,как человек зафиксировался на каком-то депрессивном переживании, оно– это переживание – начинает завоевательную тактику. Иесли депрессивный очаг организовался сначала в какой-то одной частимозга, то очень скоро он распространится и на прочие его отделы. Было«плохо» что-то, станет «плохо» все.

Доминанта депрессивногобольного, словно черная дыра, сжирает все и вся и, несмотря на всеусилия, только растет и увеличивается. Поэтому никакое лечение, кроместрого и научно обоснованного анти депрессивного –фармакологического и психотерапевтического, – не возымеетдействия. А. А. Ухтомский любил говорить: «Мир таков, каковынаши доминанты». Каков «мир» у человека сдепрессивной доминантой, должно быть понятно…

Второй психическиймеханизм, играющий одну из наиважнейших ролей в развитии депрессии, – механизм «динамического стереотипа» (или, проще говоря, – привычки),открытый и научно обоснованный академиком Иваном Петровичем Павловым.Поскольку человек ко всему привыкает, то он вполне способенпривыкнуть и к своему депрессивному состоянию.

А как известно, бороться спривычкой – дело неблагодарное.

И вот окружающие говорятнам: «Да ерунда это все! Брось! Чего ты себя накручиваешь?! Недумай об этом!» А мы вроде бы с ними и согласны, но в головевсе равно продолжается прежняя свистопляска – «все плохо,все плохо». Вы думаете, это случайность? Да? А яблоки падают наземлю, «потому что они тяжелые», так? Нет, яблоки падаютна землю, потому что на них действуют силы тяготения, а депрессияудерживается в нашей голове не сама по себе, а по механизмудинамического стереотипа.

Привычка страдать можетбыть просто привычкой страдать, и это вовсе не обязательно депрессия.Но зато сам психологический механизм привычки может сыграть с намизлую шутку, если у нас развивается депрессия. Здесь возникаетсвоеобразный порочный круг – мы впадаем в депрессию, свыкаемсяс этим, а потом уже не в силах из ней выйти. Более того, еслидепрессия у нас возникла однажды и мозг научился быть «депрессивным»,то в последующем риск возникновения депрессии у нас существенновозрастает. Если есть заготовленный шаблон, то под него всегда прощеподогнать новые обстоятельства.

И самое во всем этомужасное, что природа, как мы уже знаем, предусмотрела биологическиймеханизм защиты нашей привычки от изменений. Потому всякий раз, когдамы будем пытаться переломить эту свою патологическую склонность кпечали и тоске, мозг будет автоматически сопротивляться этимпопыткам, генерируя тревогу и внутреннее напряжение, словно бы желаянаказать нас за попытки изменить устоявшееся в нашем мозгу положениедел. Поскольку же депрессия и возникала для этих целей, то есть длятого, чтобы мы справились с разрушительной силой тревоги, то подобныереакции нашей психики только усиливают депрессивные реакции.

Наконец, третийосновополагающий пси хический механизм, который верховодитнами в состоянии депрессии, связан со спецификой того, что называетсяязыком (или речью). Мы обычно думаем, что сознание – это«ясный рассудок», а бессознательное – это «темныесилы». В каком-то смысле это действительно так, однако усознания с бессознательным очень непростые отношения, я бы дажесказал – сложно организованные, коррумпированные связи.Собственно эти связи открыл опять же российский ученый, выдающийсяисследователь психологии человека – Лев Семенович Выготский.

Хочется думать, что мы –существа разумные, а наше сознание в полной мере руководит нашимподсознанием. Блажен, кто верует, и еще он не застрахован от развитиятяжелой депрессии, поскольку ситуация на самом деле здесь прямопротивоположная. Это не сознание руководит нашим подсознанием, аподсознание, будь оно неладно, руководит нашим сознанием. Сознаниепослушно исполняет все инструкции, исходящие «снизу», и,мало того, еще желает перед этим «низом» выслужиться. Апотому, если в подкорке сидит негативная эмоция, сознание не станетубеждать нас в том, что все прекрасно. Напротив, оно будет всемивозможными способами взращивать и пестовать пессимистическую,депрессивную идеологию.

Наши эмоции «квартируют»именно в бессознательном. Сознанию же остается лишь принять ихнастрой, а в случае депрессии он соответствующий. Это мы, сами тогоне подозревая, вынуждены будем кляузничать на свою жизнь, стряпатьдепрессивные пасквили по поводу «несправедливости мира»,собственной «несостоятельности», «бесперспективностибудущего» и т. д. и т. п.

И потому подобные речи вустах человека, страдающего депрессией, отнюдь не случайность и, побольшому счету, не являются его мнением. Это мнение его депрессии, аего собственное в этот момент просто отсутствует. Подсознание диктуетнам соответствующие речи, а наше сознание является лишь ихвыразителем. Но каким способным, каким одаренным и каким ретивымисполнителем оно в этом случае оказывается! Дух захватывает! Слышатьто, что говорит человек, заполучивший депрессию, и не восхищатьсявозможностями «идеологии» и «пропаганды»,просто нельзя!

Вот такой хитрый и хищныйзверь – депрессия. И я никому не советовал бы ее недооценивать.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ПРОЯВЛЕНИЯДЕПРЕССИИ

Что ж, мызнаем теперь, что депрессия – это не просто расстройствонастроения, а серьезная социальная и медицинская проблема. Мыобсудили природу депрессии, ее механизмы, а также роль тревоги в ееразвитии. И только теперь мы добрались до симптомов депрессии. Каждоезаболевание – как физическое, так и психическое –характеризуется определенным перечнем симптомов, признаков,свидетельствующих о том, что оно, это заболевание, у человекаимеется. Депрессия, разумеется, не составляет здесь исключения, и учеловека, страдающего депрессией, должны быть ее признаки.

Сейчас мы обсудим каждый изсимптомов депрессии. Кажется, ну зачем их обсуждать?! Назови –и все на этом! Но одного перечисления признаков депрессиинедостаточно, ведь так можно ошибиться. Помните, с чего начинаетсязнаменитый роман Джерома Клапки Джерома «Трое в лодке, несчитая собаки»? Очаровательные герои этого романа собрались длячтения медицинского справочника и, проштудировав статьи этогофолианта, обнаружили у себя все возможные болячки, кроме, если мне неизменяет память, родильной горячки. Подобная комическая ситуацияможет произойти и в нашем случае, если мы не уясним, что понимаетсямедиками под каждым конкретным симптомом депрессии.

Кроме того, важно не тольконайти у себя тот или иной симптом депрессии, но и понять, насколькоон сильно выражен. Когда человеку наступают на ногу, его настроениеснижается, но _это вовсе не такое же снижение настроения, как вслучае тяжелой депрессии, когда даже жить не хочется. Вот почему этаглава нашей книжки важна необычайно: мы должны выяснить, каковысимптомы депрессии, а также и то, как правильно оценить их тяжесть и,соответственно, выраженность нашей депрессии. От последнего напрямуюзависит, какие меры необходимо предпринять для возвращения себя влоно общества с нормальным, здоровым настроением.

ТЕСТ НАДЕПРЕССИЮ

Рассужденияо медицинских проблемах, которые можно слышать от людей, неявляющихся медиками, напоминают врачам пассажи четырехлетнегоребенка, посвященные жизни взрослых. Как правило, это выглядитзабавно, но, к сожалению, это часто приводит к печальнымпоследствиям: человек, страдающий той или иной патологией, непонимает, с чем имеет дело, и потому не предпринимает необходимыхдействий, чтобы обеспечить свое выздоровление. Как говорится, «нашилюди» не только «в булочную на такси не ездят», нои к врачам обращаются в самых крайних случаях, когда заболевание ужедошло до такой стадии, что лечить его – сплошная мука.

Если же речь идет не офизической болезни, а о психических расстройствах, то тут и вовсеситуация катастрофическая. Обывателю кажется, что диагнозпсихического расстройства, с одной стороны, оскорбителен, а с другойстороны, субъективен. .То есть доктор (врач-психиатр иливрач-психотерапевт) смотрит на человека, и если тот

ему ненравится, он и выставляет ему свой диагноз. Но это чистой водыбезграмотность и дикое средневековье!

Психические расстройства,во-первых, не редкость8 , а потому стесняться здесь нечего.Во-вторых, установление любого медицинского диагноза производится поряду критериев. И критерии эти придумываются не по ходу дела, ноформулируются и утверждаются своеобразной ООН по медицине –Всемирной организацией здравоохранения. Если соответствующие признакипсихического расстройства у человека обнаруживаются, следовательно, унего есть это психическое расстройство. И какие-либо протесты тутсовершенно неуместны!

Почему, например, нас неудивляет, когда электрик и сантехник, изучившие нашу квартиру,заявляют, что трубы в ванной проржавели и их нужно менять, азаземление отсутствует и его необходимо обеспечить? Почему мыдоверяем сантехникам и электрикам, а вот врачей регулярно подозреваемв некомпетентности? Это по меньшей мере странно! Если у нас текуттрубы или сломался электросчетчик, вполне естественно обратиться запомощью к соответствующим специалистам, если же у нас возникаютсимптомы психического недомогания, надо обращаться к врачам, которыепрофессионально занимаются именно этими недугами.

Что ж, осталось тольковыяснить – пора или еще не пора? Попробуем заполнить тест ивыяснить, что получится. Сразу оговорюсь, что это международный,очень серьезный (несмотря на простоту), проверенный и перепроверенныйспособ выявления депрессивных расстройств. Его достоверностьподтверждена множеством научных исследований, в которых принималиучастие сотни тысяч людей.

Инструкция. Домомента заполнения текста не обращайте внимания на цифры и буквы,расположенные в правой части бланка. Прочитайте внимательно каждоеутверждение и в пустой графе слева отметьте крестиком ответ, которыйв наибольшей степени соответствует тому, как вы себя чувствовалипоследнее время. Не раздумывайте слишком долго над каждымутверждением. Ваша первая реакция всегда будет более верной.

Яиспытываю напряженность, мне не по себе __Т

Всевремя___________________________________3

Часто_______________________________________2

Время от времени,иногда______________________1

Совсем неиспытываю_________________________0

То, чтоприносило мне большое удовольствие,

исейчас вызывает у меня такое же чувство____Д

Определенноэто так__________________________0

Наверное, этотак____________________________1

Лишь вочень малой степени это так____________2

Это совсем нетак____________________________3

Яиспытываю страх, кажется, будто что-то

ужасноеможет вот-вот случиться____________ Т

Определенноэто так, и страх очень сильный_____3

Да, это так, но страх неочень сильный__________2

Иногда, но это меня небеспокоит______________1

Совсем неиспытываю________________________0

Яспособен (способна) рассмеяться и увидеть

в томили ином событии смешное____________ Д

Определенноэто так_________________________0

Наверное, этотак____________________________1

Лишь в очень малой степениэто так____________2

I Совсем неспособен_________________________3

Беспокойныемысли крутятся у меня в голове_Т

Постоянно__________________________________3

Большую частьвремени______________________2

Время от времени и не такчасто _____________1

Толькоиногда______________________________0

Яиспытываю бодрость___________________ Д

Совсем неиспытываю______________________3

Оченьредко_______________________________2

Иногда___________________________________1

1 Практически всевремя____________________0

Я легкомогу сесть и расслабиться__________Т

Определенноэто так________________________0

Наверное, этотак__________________________1

Лишь изредка этотак_______________________2

Совсем немогу____________________________3

Мнекажется, что я стал(а) все делать очень

медленно________________________________Д

Практическивсе время_____________________3

Часто____________________________________2

Иногда___________________________________1

Совсемнет_______________________________0

Яиспытываю внутреннее напряжение илидрожь_______________________________Т

Совсем неиспытываю_____________________0

Иногда__________________________________1

Часто___________________________________2

Оченьчасто_____________________________ 3

Я неслежу за своей внешностью ___________Д

Определенноэто так_______________________3

Я не уделяю этому стольковремени,

скольконужно____________________________2

Можетбыть, я стал(а) меньше уделять

этомувнимания___________________________1

Я слежу за собой так же,как и раньше________0

Яиспытываю неусидчивость, словно мне

постояннонужно двигаться________________Т

Определенноэто так_______________________3

Наверное, этотак__________________________2

Лишь в некоторой степениэто так____________1

Совсем неиспытываю______________________0

Ясчитаю, что мои дела (занятия, увлечения)

могутпринести мне чувство удовлетворения _Д

Точно также. как и обычно___________________0

Да, но не в той степени,как раньше__________ 1

Значительно меньше, чемобычно_____________2

Совсем так несчитаю________________________3

У менябывает внезапное чувство паники ___Т

Оченьчасто_______________________________3

Довольночасто____________________________2

Не так ужчасто____________________________1

Совсем небывает__________________________ 0

Я могуполучить удовольствие от хорошей

книги,радио– или телепрограммы__________ Д

Часто_____________________________________0

Иногда____________________________________1

Редко_____________________________________2

Оченьредко_______________________________3

Что ж,теперь подводим итоги нашего исследования. В колонке справарасположены шифры, которые позволят нам высчитать результат по двумшкалам – тревоги и депрессии. Эти состояния, как мы с вами ужезнаем, весьма плотно взаимосвязаны.

Сначала складываем тецифры, которые соответствуют выбранным нами утверждениям, помеченнымбуквой «Т». Далее складываем те цифры, которыесоответствуют выбранным нами утверждениям, помеченным буквой «Д».

Тревога –[ ] баллов.

Депрессия – [ ]баллов.

Анализируемполученные результаты. Если вы набрали:

от 0 до 7 баллов –это норма, то есть у вас нет признаков тревоги или депрессии;

от 8 до 10 баллов –это пред болезненное состояние, то есть вы находитесь на стадииготовности заполучить тревожное или депрессивное расстройство;

от 11 и более баллов –вы страдаете тревожным или депрессивным расстройством.

Впрочем, тут нужнооговориться. Во-первых, если вы набрали по 8 и более баллов по обеимшкалам, то, вероятно, у вас все-таки уже не предболезненное, аболезненное состояние. Во-вторых, если вы не набрали по этому тестудостаточного количества баллов, чтобы диагностировать у вас депрессию(вместе с тревогой), это еще не значит, что у вас нет депрессии; ксожалению, есть вероятность, что именно в вашем случае тест необладает достаточными диагностическими возможностями. Наконец,в-третьих, диагноз того или иного психического расстройства, в любомслучае, должен констатировать врач. Данный тест играетвспомогательную роль и не может заменить специалиста.

Так или иначе, но если выполучили по результатам этого теста соответствующее предупреждение,обязательно примите меры: подробно изучите это пособие и обратитесьза помощью к врачу-психотерапевту.

ТЕЛЕСНЫЕ НЕДУГИИ ДЕПРЕССИЯ – СВЯЗАНЫ ИЛИ НЕТ?

Любоефизическое заболевание – будь это простуда или рак –является для человека настоящим стрессом. Если вы заболели гепатитомили перенесли операцию на почках, дело, как правило, печенью ипочками не ограничивается. Вы, конечно, переживаете из-за возникшегозаболевания, вы беспокоитесь за его последствия, за возможностьполноценного выздоровления. А в результате этого страдает не тольковаш организм, но и психика, отчего организм страдает еще больше. Воизбежание такого столь нежелательного развития событий нужнопредпринять определенные меры…

Врачи выделяют три типареакции человека на воз никшее у него заболевание: избыточная,недостаточная и средняя, то бишь нормаль ная. У первыхдвух есть существенные издержки. При избыточной реакции на болезньчеловек исключительно сильно «включается» в эту проблему,постоянно думает о своем заболевании, фиксируется на каждом симптоме,беспокоится, требует помощи, полагая, что печальный финал уже не загорами. Разумеется, эта тревога грозит в скором времени перерасти вдепрессию. Это случится в тот момент, когда человек решит, что оннеизлечим, что жизнь его кончилась и пора собираться на тот свет. Каквы понимаете, я веду речь о «выученной беспомощности».

Понятно, что при подобнойтактике ни лечение, ни собственные защитные силы организма не дадутжелаемого эффекта. Однако если реакция человека на болезньнедостаточна, если он игнорирует предписания врача, нарушает режимприема препаратов, не приходит на профилактические осмотры, не делаетнеобходимых исследований, то последствия подобной недальновиднойтактики могут быть даже фатальными. Впрочем, нас в рамкахрассматриваемой темы интересует именно первый вариант реакциичеловека на болезнь – то есть избыточная эмоциональная реакцияс тревогой и депрессией.

Если вы или кто-то из вашихзаболевших родственников реагирует на болезнь по первому варианту, тоесть очень эмоционально, следует незамедлительно принять меры,поскольку вы (или он/она) просто вгоните себя в гроб почем зря.Диагноз гипертонической болезни – не приговор. Но если вместотого, чтобы спокойно и педантично нормализовать режим питания,получать предписанное врачом лечение и вести здоровый образ жизни, выначнете беспокоиться, то болезнь будет прогрессировать сисключительной скоростью, а потому инсульт или инфаркт вам почтигарантированы. Так что обратитесь за помощью к психотерапевту илипопросите своего лечащего врача принять необходимые меры. Расскажитеему о своих переживаниях, чтобы получить назначения «дляуспокоения нервов».

Не стесняйтесьрасспрашивать врачей о том, какое заболевание у вас обнаружено,каковы перспективы и что нужно делать, чтобы эти перспективы былиблагоприятными. Добейтесь того, чтобы врач говорил с вами начеловеческом, а не на профессиональном языке. Вам должно быть понятновсе, что касается вашего здоровья, поэтому переспрашивайте, проситепояснить, перевести с медицинского на русский.

При этом помните, чтоназвание болезни ничего не говорит о тяжести заболевания. Например, ввашей амбулаторной карте может быть записано: «неполная блокадаправой ножки пучка Гисса». Звучит устрашающе, а это простотакая разновидность нормы, которая встречается часто и никакого вредачеловеку принести не может. Или другой пример: вегетососудистаядистония – звучит словно приговор! А лечится всего за 10психотерапевтических сеансов!9 Так что не бойтесь названий, авыясните, что к чему.

Наконец, последнее, чтонужно знать о взаимоотношениях физических недугов и депрессии. Ученыевыявили здесь определенную закономерность: оказалось, что при рядезаболеваний риск возникновения депрессии оказывается выше, чем придругой телесной патологии. Список этих заболеваний приведен внижеследующей таблице.

Так что если у вас или уваших родственников обнаружена такая телесная патология, помните,риск развития депрессии у вас (или у них) достаточно высок. Поэтомунужно, что называется, держать руку на пульсе и вовремя привлечьнеобходимого специалиста – врача-психотерапевта. Обычно мыпытаемся объяснить эмоциональное состояние такого больного егозаболеванием, тогда как на самом деле у него уже развилась депрессия,и теперь она «квартирует» в нем самостоятельно, лишьусугубляя течение той болезни, которая создала условия для еепоявления. Сетовать на таких больных, отчитывать их за уныние иподавленность – неправильно!

Они и рады бы радоваться,только вот депрессия им мешает. Вылечим депрессию – и ониперестанут пребывать в подавленном состоянии, а хорошее душевноерасположение пациента – это залог успешности любоготерапевтического лечения.

ОСНОВНЫЕСИМПТОМЫ

Системаорганизма

Заболевание

Эндокриннаясистема

Сахарныйдиабет, тиреотоксикоз, болезнь Кушинга, болезнь Аддисона

Сердечно – сосудистаяи дыхательная системы

Ишемическая болезнь сердца,бронхиальная астма, хроническая недостаточность кровообращения,хроническая сердечно-легочная недостаточность

Пищеварительная система

Язвенная болезнь желудка идвенадцатиперстной кишки, энтероколиты, гепатиты, цирроз,желчнокаменная болезнь

Суставы и соединительнаяткань

Системная красная волчанка,ревматоидный артрит, склеродермия

Кровь

Злокачественнаяанемия

Онкологические заболевания

Рак,саркома, диссеминированнный карциноматоз

Иммунная система

СПИД

Гинекологическая патология

Миомаматки

Мочеполовая система

Хронический пиелонефрит

Органы зрения

Глаукома

Кому недано глубоко заблуждаться, тот довольствуется мелочью.

Л. Л.Крайнов-Рытое

Бытьмудрым – значит знать, на что не следует обращать внимания.

Уильям Джеймс

ДЕПРЕССИИ

Симптомыдепрессии делятся на «основные» и «дополнительные».В чем их различие? Основные симптомы депрессии отмечаются у каждого,кто страдает депрессией, хотя и в разной степени. Дополнительныесимптомы лишь дополняют, разнообразят, раскрашивают картину болезни –в каждом конкретном случае какие-то из них присутствуют, а какие-тонет. Мы, разумеется, начнем с основных симптомов депрессии. Впрочем,прежде небольшая оговорка. Диагноз депрессии врачи, по общему ихсогласию и разумению, выставляют только в том случае, еслиприведенные ниже симптомы отмечаются у человека более чем две неделикряду.

Итак, обязательнымисимптомами депрес сии являются:

сниженное настроение, чувство уныния, подавленности, тоски;

утрата интереса, способности испытывать удовольствие;

снижение энергичности, активности, повышенная томляемость.

Изучим ихпо порядку.

Главнымпризнаком депрессии является сниженное настроение, по большому счетуего вообще нет. Мир кажется серым и пустым, а чувство бессмысленностипроисходящего нагоняет такую тоску, что хоть в петлю лезь. У человеканарушается сон, снижается аппетит (зачастую до полного отвращения кпище), он худеет и буквально тает на глазах. Внутреннее напряжениеможет быть нестерпимым, а может начаться полная апатия. Прежниерадости кажутся постными, удовольствие – чем-то загадочным инедостижимым. Человек, страдающий депрессией, или безуспешно пытаетсячем-то себя занять, надеясь как-то избавиться от тягостных мыслей,или же ложится в постель и ничего не хочет делать. Он может статьозлобленным и раздражительным, может плакать днями напролет, а можетне плакать вовсе, но от этого ему еще хуже. Мысли роятся в голове,крутятся вокруг одной темы – жизненных неудач, разочаровании вработе или семье, у некоторых начинаются разнообразные физическиенедомогания. Такова депрессия крупным планом.

СНИЖЕННОЕНАСТРОЕНИЕ, ЧУВСТВО УНЫНИЯ, ПОДАВЛЕННОСТИ, ТОСКИ

Легкаядепрессия. Если у нас депрессия, развившаяся на фоне острого илихронического стресса, то есть невротическая депрессия, то нашенастроение, как правило, снижается умеренно. Мы начинаемпессимистично смотреть на жизнь, не испытываем былого чувстварадости, а все больше – усталость. Чаще в этом случаенастроение снижается к вечеру, когда все дела уже сделаны и человек,ни на что не отвлекаясь, отдает себя во власть депрессивныхрассуждений о том, как все плохо, незадачливо, глупо и т. п.

Как правило, при такойдепрессии человек испытывает тревогу, ему трудно расслабиться, вголову постоянно лезут дурацкие мысли о каких-нибудь грядущихнеприятностях. Где-то в глубине души он еще верит, что всекончится благополучно, что проблемы разрешатся, однако еговысказывания на этот счет будут весьма скупыми.

Средняя депрессия. Если же в дело вступают депрессивные гены, то наше настроениеснижается весьма существенно, особенно в ночные и утренние часы(некоторое улучшение наступает во второй половине дня, но и вечеромможет быть непросто). Приступами ‘может появляться плаксивость, ипопытки справиться с ней не всегда оказываются успешными.

Человек в таком состоянииначинает тяготиться жизнью, не хочет поправляться, не верит ввозможность улучшения и часто думает, что единственный выход илиправильный шаг – это покончить с собой. Тревога здесь, какправило, очень высока, сильное внутреннее напряжение не дает человекупокоя, несмотря на то, что сил, кажется, нет никаких. Развеселитьтакого человека почти невозможно, он игнорирует любое оптимистичноезамечание окружающих, иногда, правда, с ироничной улыбкой.

Тяжелая депрессия. Если же наша депрессия, не дай бог, пришла и вовсе из неоткуда, безсерьезных стрессов, ни с того ни с сего, как бы сама собой, скореевсего это депрессия генетической природы. Снижение настроения в этомслучае проявляется, как правило, именно подавленностью, тоскаощущается буквально как физическая боль. При этом сам человек частоне считает свое настроение сниженным, просто не думает, что это можетиметь какое-то значение на фоне общей безнадежности и бессмысленностиего существования.

Тревога может не ощущатьсявовсе, а может казаться запредельной, иногда такие пациенты говорят,что они словно бы зажаты в каких-то тисках и то ли сами они будутраздавлены, то ли тиски не выдержат. На лице у них выражение скорби,углы рта опущены, верхнее веко изломано под углом в областивнутренней трети, на лбу характерная складка, поза сгорбленная,голова опущенная. Суицидальные намерения вполне отчетливы.

Всего хужесознавать себя дополнением к собственной мебели.

В. О. Ключевский

Литературноесвидетельство:

«Кругмоего бессилия замкнулся…»

Этимисловами заканчивается рассказ «Руфь» из книги«Грехопадение» удивительной современной писательницыЛилии Ким о молодой, внезапно овдовевшей женщине. Состояние еегероини как нельзя лучше отражает душевное смятение человека, когдаего тревога становится депрессией, а депрессия – тревогой:

«Жизнь моязакончилась вместе с последним выдохом Хилеона. Я повисла между темсветом и этим, не в состоянии оказаться ни в одном из них. Жизньникогда еще не была более бессмысленной, но покончить с собой у менявсе еще не хватало духу, может быть, отчасти потому, что последнимисловами Хилеона было: „Пожалуйста, живи счастливо“. Оночень любил просить меня о какой-нибудь немыслимо сложной мелочи.

– Не переживайтак, ты еще молодая, детей у тебя нет. Ты еще выйдешь замуж. Ясделала ремонт в твоей ком-

нате. Нужно будетдоговориться перевезти вещи, – мать строит планы по поводумоей жизни.

Я услышала только: «детейу тебя нет» и разрыдалась. Мать принялась меня успокаивать,однако на лице ее досада, что я не понимаю, как она все хорошопридумала и устроила.

– А я не хочужить! Я не хочу больше жить! Мама! Слышишь! Я, твоя дочь, не хочужить! – крик раздается у меня внутри, продолжаясьнадрывным эхом, обращенный в черную дыру, оставшуюся от моей души,куда я все более и более погружаюсь».

Чтобывычистить одно, приходится выпачкать что-нибудь другое; но можноиспачкать все, что угодно, и ничего при этом не вычистить.

Лоуренс Дж. Питер

УТРАТА ИНТЕРЕСА,СПОСОБНОСТИ ИСПЫТЫВАТЬ УДОВОЛЬСТВИЕ

По-научномуэтот симптом называется «ангедония» (утрата чувстваудовольствия), по-простому – это когда ничего не хочетсяделать, силы есть только лежать и смотреть в стенку. Процессыторможения в головном мозгу возобладали над процессами возбуждения:человека, страдающего депрессией, не только ничего не радует, но и невпечатляет. То, что раньше доставляло удовольствие, теперь кажетсяпресным, пустым, глупым. Впрочем, от тяжести депрессии и выраженностьэтого симптома сильно варьирует.

Легкая депрессия. В случае депрессивного невроза мы, конечно, можем чем-тозаинтересоваться, хотя круг наших интересов значительно сократится,да и тот интерес, что возникнет, быстро погаснет. Чувствоудовольствия как бы сглаживается и сходит на нет раньше обычного.Особенно отчетливо это осознается в сексуальной сфере —нетжелания, не хочется, не увлекает. Но если приглядетьсяповнимательнее, то заметишь, что и программ интересных на телевидениине стало, и увлекательные книги перевелись, и работа – хомут, иотдых – омут. Какие-то удовольствия, конечно, еще есть, но малов них удовольствия, мало. Характерная черта – утрата интересабольного к своему внешнему виду, женщины, например, перестаютиспользовать косметику или делают это совершенно автоматически, тоесть по привычке, а не из желания нравиться и производитьвпечатление.

Средняя депрессия. Если же у человека смешанная депрессия – от стрессов и отгенов, то весь его интерес ограничивается тематикой болезненныхпереживаний. Если его беспокоит ситуация на работе, то он будетфиксироваться на каких-то ее нюансах – отношениях сначальником, с партнерами, сослуживцами. Причем фиксироватьсяболезненно, избирательно, так, словно бы кроме этих несколькихпроблем в его жизни вообще ничего нет.

Люди, страдающие такойформой депрессии, сохраняют пассивность, своего рода нейтралитет,даже в тех случаях, когда их окружающие активно выражают радость илизаинтересованность. Чувство утраты удовольствия охватывает самыеширокие пласты (пища теряет вкус, мир кажется «серым» ит. п.). Это переживание становится мучительным, тягостным, возникаютпостоянные сравнения себя с нормальными людьми: «Чему онирадуются?.. Что им может быть в этом интересно?» В конечномсчете такой человек приходит к мысли, что сам он уже «ни к чемуне пригоден»,

сильно изменился, совсем насебя не похож, «стал не таким».

Тяжелая депрессия. Если же депрессия у человека генетическая, то утрата интереса иудовольствия может и вовсе дойти до полного отказа от какой-либодеятельности. Высказывания пациентов на этот счет звучат пугающе, ониудивляются, как вообще можно испытывать заинтересованность иудовольствие. Они могут спросить у врача: «А вы можете чему-торадоваться? Чему?!» То, что раньше доставляло удовольствие,радовало или интересовало, кажется теперь бессмысленным, абсурдным,нелепым, чудовищным. У такого человека может возникнуть ощущение, чтоон и вовсе никогда в жизни не испытывал удовольствия или интереса.Настолько депрессия способна изменить не только наше ощущениенастоящего, не только наши представления о будущем, но даже нашивоспоминания о прошлом.

СНИЖЕНИЕЭНЕРГИЧНОСТИ, АКТИВНОСТИ, ПОВЫШЕННАЯ УТОМЛЯЕМОСТЬ

Преобладаниепроцессов торможения над про цессами возбуждения сказывается,разумеется, и на активности людей, страдающих депрессией – этойцарицей подавленности и тоски. Попав во власть депрессии, мы непросто быстро утомляем ся, мы зачастую и вовсе не можем включиться вкакую-либо целенаправленную деятельность; а если мы все-таки и станемчто-нибудь делать, то чисто автоматически, отстраненно, без чувствасоприча стности.

Легкаядепрессия. В случае депрессивного невроза мы будем выглядетьусталыми и задерганными, посторонние люди могут сказать, что мыкак-то излишне пассивны. Наша тревожность, впрочем, не позволит намсовсем «сдать». Возможно, что она даже сделает насчересчур активными и энергичными, но только приступами. Торможение,впрочем, всякий раз, хотя, может быть, и не сразу, но побеждает.

Средняя депрессия. При средней выраженности депрессии пассивность приобретает чертыскованности. Человек редко меняет позу, его мимика бедна иоднообразна. Видно, что он двигается с трудом, долго думает надвопросом, не всегда может собраться, чтобы ответить полно и внятно. Стакой депрессией человек часто жалуется на усталость, но это непросто усталость, он «устал от жизни», его «всетяготит», «сил нет, полный упадок» и т. п. Онустает от беседы, чтения, просмотра телепередач: «не могусообразить», «не понимаю, о чем говорят», «теряюнить». Впрочем, было бы ошибкой полагать, что речь идет именнооб утомлении. В мозгу человека, страдающего такой депрессией, простонедостаточно возбуждения, оно быстро подавляется торможением.

Тяжелая депрессия. У человека с тяжелой генетической депрессией активность может быть

вызвана только приступомтревоги. Временами возникает ажитация, интенсивное возбуждение,сопровождающееся бесцельными действиями. В остальное же

время он напоминаетсдувшийся шарик, кажется, что жизнь его покинула. Это не простовялость, это раздавленность. Движения таких пациентов медленны,крайне скупы, совершаются только при крайней необходимости, можетразвиваться так называемый «депрессивный ступор».Пациенты говорят тихо и с трудом, моментально утомляются от общенияили какой-либо иной деятельности.

Согласноутверждениям современных астрономов, пространство конечно. Это оченьутешительная мысль – особенно для тех, кто никогда не можетвспомнить, куда он что-либо положил.

Вуди Аллен

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕСИМПТОМЫ ДЕПРЕССИИ

Дополнительныесимптомы депрессии, хотя и называются дополнительными, иногдадоставляют человеку даже большее страдание, нежели основные симптомыболезни. Дело в том, что и сниженное настроение, и утрата чувстваудовольствия, и общая пассивность с трудом поддаются «внутреннейразработке», а депрессия – это, прежде всего, внутреннеестрадание, когда мы думаем и передумываем какие-то свои несчастья.

Кроме того, основныесимптомы депрессии, как ни странно, труднее заметить, нежели какие-точастные ее проявления. Можно заметить, что ты похудел, что тычувствуешь неуверенность в себе или мучаешься нарушениями сна. Однакопонять, что твое настроение снижено, если оно последовательноснижалось в течение нескольких месяцев, заметить – кудатруднее.

Дополнительные симптомыдепрессии та ковы:

трудности при необходимости сосредоточиться, удерживать внимание;

снижение самооценки, возникновение чувства неуверенности в себе, идеи виновности и самоуничижения;

мрачное и пессимистичное видение будущего,

идеи или действия по самоповреждению и суициду;

нарушения сна (чаще ранние утренние пробуждения);

изменен аппетит (в любую сторону);

снижение либидо (сексуального влечения);

соматические жалобы без органических причин, а также ипохондрическая настроенность.

Рассмотримих по порядку.

ТРУДНОСТИ ПРИНЕОБХОДИМОСТИ СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ, УДЕРЖИВАТЬ ВНИМАНИЕ

Для тогочтобы длительное время удерживать внимание на каком-нибудь деле, мозгдолжен сформировать необходимую доминанту. Но как сформироватьдоминанту, например, на просмотр телепередачи, если весь твой мозгподчинен депрессии и, соответственно, находится под властьюдепрессивной доминанты? Да, это достаточно трудно. По сути дела,единственно возможный очаг возбуждения в мозгу человека, страдающегодепрессией, – тягостные и фатальные мысли обессмысленности и несостоятельности жизни.

При депрессивном неврозе мысосредоточены на собственных пессимистичных переживаниях. Придепрессии средней выраженности человек общается с нами словно бычерез какую-то стену – он отгорожен, сосредоточен на чем-тодругом, как будто бы с трудом отвлекается от того, чем занят всеостальное время. Кажется, что временами он «отключается»и теряет нить разговора. При общении с человеком, ставшим жертвойгенетической депрессии, возникает ощущение, что он и вовсе находитсягде-то совсем в другом мире, из которого нам слышны лишь некоторыеотголоски и обрывки фраз. Причины этих впечатлений в том и состоят,что сам акт такой беседы не может занять и увлечь человека,страдающего тяжелой депрессией.

Одиночествоскверно потому, что мало кто может выносить самого себя.

Ласло Фелек

СНИЖЕНИЕСАМООЦЕНКИ, ВОЗНИКНОВЕНИЕ

ЧУВСТВАНЕУВЕРЕННОСТИ В СЕБЕ, ИДЕИ ВИНОВНОСТИ И САМОУНИЧИЖЕНИЯ

Будучи всостоянии депрессии, мы начинаем думать или о несостоятельностиокружающего нас мира – он «плох», «несправедлив»,«жесток», «глуп»; или о собственнойнесостоятельности, что мы сами «плохи», «глупы»,«ни на что не способны», «виноваты во всем и вся».Причем из-за своей депрессии мы действительно не можем справляться снагрузками, выполнять работу, требующую концентрации внимания,увлеченности и т. п. Так что найти доводы в пользу своейнесостоятельности достаточно просто, а винить себя в чем попало –и вовсе нетрудно, ведь идеальных людей не существует, а делать дела ине допускать ошибок невозможно. Так что всегда можно посчитать себя«плохой матерью» или «никудышным отцом»,«неблагодарным ребенком или товарищем».

Впрочем, чувство вины,развивающееся в депрессии, по данным различных исследований,характерно в большей степени для американцев. Россияне же испытываютчувство вины весьма своеобразно, они чаще ощущают неловкость илистыд. Однако же, по мере углубления депрессии, виновностьдействительно начинает конкурировать с самоуничижением, хотя и невытесняет его вполне.

Человек, страдающийдепрессией, может приписывать себе разнообразные пороки, считать себявиновником различных несчастий и преступлений, называть себя«преступником, испортившим людям жизнь». При этом вкачестве «доказательств» он будет вспоминать какие-томелкие промахи и ошибки, которые в состоянии депрессии покажутся емуужасными и чудовищными.

Избегайтепринимать окончательные и бесповоротные решения, когда вы устали илиголодны.

Роберт Хайнлайн

МРАЧНОЕ ИПЕССИМИСТИЧНОЕ ВИДЕНИЕ БУДУЩЕГО

В каком-тосмысле человеку с депрессивным расстройством просто трудно думать обудущем, оно у него не вырисовывается – на это не хватает ниэнергии, ни сил, ни желания. Ему, по большому счету, недостаетжелания жить, чтобы думать о будущем, тем более что всякаянеизвестность пугает, а испугать человека, находящегося в депрессии,значит усугубить его состояние, в очередной раз подчеркнув ее роль«поглотителя тревоги». В сочетании же ссамоуничижительной оценкой всякие перспективы действительно кажутсячеловеку тщетными.

То, что все будет плохо, –это только суждение, симптомом болезни оно становится только вслучаях, когда подобный вывод начинает определять поведение человека.Особенно этот симптом характерен для депрессивных реакций на острый итяжелый стресс, депрессивного невроза, развившегося на фонехронической психотравмирующей ситуации, а также при классическихформах маниакально-депрессивного психоза.

ИДЕИ ИЛИДЕЙСТВИЯ ПО САМОПОВРЕЖДЕНИЮ И СУИЦИДУ

Всуицидологии – науке о самоубийстве – выделяют нескольковариантов суицидального поведения:

суицидальные мысли (которые в принципе, будучи абстрактным суждением, могут возникать и на фоне относительного психического здоровья);

суицидальные намерения (явное желание покончить с собой, когда больной целенаправленно продумывает возможные варианты самоубийства);

суицидальные действия (непосредственные попытки суицида, подготовка к суициду);

и наконец, сам суицид (самоубийство). Человек, страдающий депрессией, как правило, не сожалеет о том, что ему придется расстаться с жизнью. Напротив, он видит в самоубийстве избавление от страдания. А сдерживает его, с одной стороны, естественное нежелание переживать физическую боль, а с другой стороны, мысли о близких. Впрочем, если человеку кажется, что он только мешает своим близким, а его внутренняя, душевная боль невыносима, эти препятствия перестают защищать его жизнь.

Насчастье, при тяжелых депрессиях (за счет выраженности процессовторможения) у пациентов, как правило, недостает внутренних сил дляформирования конкретных планов самоубийства, а тем более для ихреализации. Иногда это может создать иллюзию относительно неплохогосостояния пациента, тогда как на самом деле это говорит о егозапредельной тяжести.

В любом случае, если учеловека развивается депрессия, нужно помнить о риске подобногоисхода этой болезни, относиться к соответствующим его высказываниямсерьезно и понимать, что в действительности он не хочет умерщвлятьсебя, этого хочет его депрессия, и она очень настойчива.

НАРУШЕНИЯ СНА

В процессеразвития депрессии в мозгу человека происходят определенныехимические процессы, а именно снижение количества веществ, которыеиграют первостепенную роль в передаче нервных импульсов от однойнервной клетки к другой. Одно из этих веществ – серотонин. Итут фокус… Дело в том, что это вещество (точнее, его недостаток)играет существенную роль в развитии депрессии, а его нехватка крайненеблагоприятно сказывается на состоянии нашего сна. Вот почему такчасто человек, страдающий депрессией, обращается к врачу не из-засвоей депрессии непосредственно, а по поводу нарушений сна.

Нарушения сна могут бытьсамыми разными, о чем я подробно рассказал в книжке «Средствоот бессонницы», вышедшей в серии «Экспресс-консультация».Здесь же мы уточним только несколько важных деталей. У людей,страдающих депрессией, проблемы со сном достаточно своеобразны.Человек может весь день маяться, испытывая невыносимую сонливость, нопри этом все его попытки заснуть оказываются тщетными. Это кажетсяпарадоксальным, но на самом деле ничего странного в этом нет. Простото, что он воспринимает как сонливость, – в значительнойстепени лишь общая заторможенность, характерная для депрессивногобольного. А его сон нарушается по причине недостатка серотонина,вызванного самой депрессией.

Впрочем, пациенты с тяжелойгенетической депрессией часто хорошо засыпают, но просыпаются раноутром, до будильника, и всегда с чувством тревоги и внутреннегонапряжения. К вечеру они несколько «расходятся» ичувствуют себя лучше. По всей видимости, за день депрессия отчастипреодолевается за счет постоянного притока в мозг возбуждения отпроизводимых человеком дел и прочих событий. Ночью же количество этихраздражений уменьшается, и мозг снова оказывается в своемболезненном, полузаторможенном состоянии. В результате сон становитсяповерхностным, чрезвычайно чутким, тревожным, сновидения кажутсячеловеку не естественными и спонтанными, а «сделанными».Наутро он может думать, что вообще не спал, чувствовать себяразбитым, уставшим, с тяжелой головой.

Есть, впрочем, и другоеобъяснение этих специфических для депрессии нарушений сна. Посколькутревога – это эмоция, то локализуется она в глубоких слояхмозга, а во время сна засыпает в основном «верхняя» егочасть. По всей видимости, именно поэтому люди, страдающие депрессией,зачастую достаточно хорошо засыпают, но через 3—5 часов снавнезапно пробуждаются, как от внутреннего толчка, испытываютнеопределенное беспокойство и тревогу. То есть нижние слои мозгадожидаются, пока верхние его слои уснут, и тогда тревога, всегдаскрывающаяся за депрессией, вдруг прорывается. После подобногопробуждения заснуть, как правило, трудно, а если сон и вернется, тостановится поверхностным и тревожным.

При депрессивном неврозе,напротив, чаще затрудняется процесс засыпания: человек крутится впостели, не находит себе места, не может улечься, временами хочетвстать и начать что-нибудь делать. Он постоянно думает о том, что неможет заснуть, а на следующий день будет плохо себя чувствовать.Подобные рассуждения, конечно, значительно откладывают его сон,который с тревожным состоянием никак не согласуется. Возможны, кстатисказать, на фоне депрессии и кошмарные сновидения, а также связанныес ними ночные пробуждения.

Так или иначе, но симптомнарушения сна, хотя и расположен здесь почти в самом конце списка,является одним из самых существенных признаков депрессии. Представитьсебе депрессию без нарушений сна практически невозможно. И потомуесли вы хорошо спите, то претендовать на диагноз «депрессия»вам, к счастью, не следует, по крайней мере пока.

«Тяжексон, кто горем удручен».

Русскаяпословица

Я мыслю,следовательно, не могу уснуть.

Ласло Фелек

Литературноесвидетельство:

«Всевозможныеопасности»

В своейкниге «Как избавиться от тревоги, депрессии ираздражительности» я рассказал историю Конрада Лоренца –выдающегося исследователя поведения животных, лауреата Нобелевской премии и вообще замечательного человека. Как выясняется, он также страдал достаточно тяжелой депрессией, которая,впрочем, выражалась у него в основном нарушения ми сна. Вотчто он пишет об этом в своей знаменитой книге «По ту сторонузеркала».

«Когдая, как со мной обычно бывает, просыпаюсь на некоторое время в оченьранние часы, мне приходит на память все неприятное, с чем мнепришлось столкнуться в последнее время. Я вдруг вспоминаю о важномписьме, которое давно уже должен был написать; мне приходит в голову,что тот или другой человек вел себя в отношении меня не так, как мнехотелось бы; я обнаруживаю ошибки в том, что написал на кануне,и прежде всего в моем сознании возникают всевоз можные опасности, которые я должен немедленно предотвра тить.Часто эти ощущения так сильно осаждают меня, что я, взяв карандаш ибумагу, записываю вспомнившееся мне обя занности и вновьоткрывшиеся опасности, чтобы их не за быть. После этого яснова засыпаю, как будто успокоившись; и когда в обычное времяпросыпаюсь, все это тяжелое и угрожающее представляется мне ужедалеко не столь мрач ным, и к тому же приходят на умдейственные предохрани тельные меры, которые я тут же начинаюпредпринимать».

Остаетсяотметить, что этот поистине легендарный чело век, страдавшийдепрессией, не поддался и не сломался под ее натиском. Он всю жизньборолся (что видно и по этому отрывку из его книги) за свое душевноездоровье, за свое право жить счастливой и полноценной жизнью, чтовызывает к нему еще большее уважение, нежели даже его действительноблистательные открытия в области психологии животных.

С полнымбрюхом думается тяжело, но зато лояльно,

Габриэль Лауб

ИЗМЕНЕНИЕАППЕТИТА

Когда мыговорим, что аппетит при депрессии может меняться в любую сторону,это, наверное кажется странным. Ио если знать, как устроен нашорганизм, то это даже логично. Действительно, у человека, страдающегодепрессией, аппетит может и увеличиваться, и пропадать. Утратааппетита, с одной стороны, объясняется преобладанием процессовторможения над процессами возбуждения в мозге, поскольку подзатормаживание попадают и те центры мозга, которые отвечают зачувство голода.

С другой стороны, в деловключается вегетативная нервная система – та часть нервнойсистемы человека, которая отвечает за регуляцию ра боты всехвнутренних органов тела. Тревога усиливает отдел вегетативной нервной системы, который подав ляет работу системы пищеварения (это так называемый «симпатический отдел»вегетативной нервной системы). Если организм находится в тревоге, тоу него избирательно усиливается работа только тех органов, которыенеобходимы живому существу, чтобы спастись от опасности, –активизируется работа сердца, повышается артериальное давление,изменяется ритм дыхания и т. п. Для бегства и нападения желудок ненужен, а потому в эти периоды его работа просто приостанавливается.

Человек, у которогоразвилась острая депрессия (например, как реакция на тяжелый стресс),может потерять до 10 кг в течение одного месяца. А количествоутраченных килограммов в каком-то смысле может рассматриваться каккритерий тяжести депрессивного расстройства.

Впрочем, увеличению массытела при депрессии, как это ни парадоксально, мы также обязаны этомувторому из двух описанных механизмов. Тут возникает своеобразнаяколлизия. Если человеку, страдающему депрессией и пребывающему всостоянии тревоги, все-таки удается что-нибудь съесть, то можетвозникнуть следующая ситуация. Поглощаемая им пища воздействует насоответствующие рецепторы, что приводит к активизации мозговыхцентров, отвечающих за пищеварение. Инициатива, что называется, идетснизу.

Активизацияпарасимпатического отдела вегетативной нервной системы (являющегосяантагонистом симпатического отдела, активизирующегося при тревоге)снижает симпатические влияния. Кровь, образно выражаясь, оттекает кжелудку, снижается частота сердцебиений, нормализуется артериальноедавление, а это автоматически приводит к снижению чувства тревоги.Таким образом, прием пищи может стать своего рода защитныммеханизмом, уменьшающим тревогу. Человеку становится легче, и в егомозгу формируется такой рефлекс: если ты ешь, тебе становится лучше.

В результате человек,страдающий депрессией, набирающий иногда до двух-трех десятковкилограммов за полгода, может обратиться к врачу с жалобами на жор, ане на депрессию. И не стоит удивляться тому, что обычное время дляприступов жора у таких пациентов – ночное, когда тревога грозитвот-вот пробудиться и нарушить сон. Причем в качестве излюбленных«пищевых противотревожных средств» ими используютсяхлебобулочные изделия, которые способны быстро разбухнуть в желудке иоказать таким образом максимальное воздействие на соответствующиерецепторы, а также традиционные раздражители пищеварительнойдеятельности – специи, приправы или, например, лимон.

Наконец, не обходится здесьи без желания себя порадовать: человек пытается поднять себенастроение, налегая на еду. В скором времени, по мере развитиядепрессии и утраты способности к ощущению удовольствия,соответствующая цель уже не может быть достигнута таким образом. Ночеловек продолжает жевать «на автомате», якобы отвлекаясьот тяжелых дум.

Необращайте внимания на мелкие недостатки; помните: у вас имеются икрупные.

Бенджамин Франклин

Если наклетке слона прочтешь надпись «буйвол», не верь глазамсвоим.

Козьма Прутков

Случайиз психотерапевтической практики:

«Блинчикис лимоном»

Сейчас мнеприпомнился один весьма примечательный случай из психотерапевтическойпрактики. Болезни, вообще говоря, редко дают повод для веселья, адепрессия – тем паче, но сама моя пациентка рассказывала опроисшедшем с юмором (несмотря на депрессивное снижение настроения, улюдей с хорошим чувством юмора юмор никуда не пропадает, правда,приобретает весьма специфический – холодно-иронический –окрас). Так вот…

Милая полная женщина сорокатрех лет появилась на пороге моего кабинета. Внешний вид ее никак невыдавал в ней депрессивную больную. Она выглядела скорее как здороваярусская женщина, сошедшая со страниц некрасовского мифотворчества онашем народе: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет!»

После нашего с нейзнакомства я осведомился: «А что, собственно, вас ко мнепривело?» Она, и без того розовощекая, еще пуще раскраснелась,потупила взгляд и произнесла странное: «Блинчики».«Блинчики?! – удивился я. – С этим и кпсихотерапевту?» Впрочем, мое удивление было недолгим. Ужечерез десять минут все встало на свои места – моя пациенткаобратилась по адресу.

Впрочем, я не будупересказывать всю историю, а расскажу только про один симптомдепрессии: изменение аппетита в любую сторону, в данном случае –в сторону повышения. Ситуация выглядела здесь следующим образом.Каждую ночь, на четвертом часу сна, аккурат в два часа ночи этаочаровательная дама просыпалась, словно от какого-то внутреннеготолчка. Тревога, обычно активизирующая нас для борьбы или бегства,заставляла ее немедленно встать и начать что-нибудь делать чем-тосебя занять.

И ритуал на этот случай былу моей пациентки заготовлен жесткий: она отправлялась на кухню иначинала… Чтс бы вы думали? Да, готовить блины! Напекши килограмм сгаком блинов, она усаживалась за стол и принималась пить чай сблинами. «Причем чай, – оговорилась она судивительной и одновременно комической серьезностью, –должен быть обязательно с лимоном!» Далее, наевшись «отпуза», она чувствовала приятную сладость накатывающего на неесна и аккуратно переплывала обратно в постель. К четырем часам ночиона уже спала как младенец. Однако через полгода этот «младенец»обнаружил в себе два десятка лишних килограммов.

Ну и ради чего онаобратилась к психотерапевту? Разумеется, для того, чтобы снизить вес!А что у нее обнаружил психотерапевт? Учитывая название книжки –понятно: депрессию. Действительно, у этой женщины был классическийсимптом ранних пробуждений (если бы она ложилась спать не в десять,как она это делала, а в двенадцать, то просыпалась бы в классическоедля депрессий время – в четыре-пять часов утра). Эти ранниепробуждения, как и положено, сопровождались у нее приступами тревоги,а это, если вспомнить физиологию, есть результат активизациисимпатического отдела вегетативной нервной системы.

И далее происходило то, чтоследовало бы назвать «классическим защитным механизмом»,к которому эта моя пациентка прибегала абсолютно неосознанно. Что онаделала? Для начала она отправлялась на кухню и растрачивала своюбьющую через край тревогу на активную «полезную»деятельность: взбивать тесто, а потом жонглировать блинами –это серьезная физическая активность, способная поглотить избытоквнутреннего напряжения, отличающего тревогу. При этом она должна былавнимательно следить за тем, чтобы тесто взбилось хорошо, блины неподгорели, сама она не обожглась. Короче говоря, все это заставлялоее переключиться с внутренних переживаний на внешнюю деятельность,что естественным образом серьезно снижает уровень тревоги10 .

Далее она приступала к«гвоздю» программы: она начинала поглощать пышные, жирныеблины, запивая их чаем, «обязательно с лимоном». Углеводы(а блины – это прежде всего углеводы) быстро усваиваютсяорганизмом, сами по себе блины, разбухая в желудке, давят на егостенки, лимон вызывает такое слюноотделение, что и собаке Павлова неснилось. Короче говоря, эта милая женщина, сама о том не подозревая,делала великую вещь: она всеми возможными способами и насильственнымобразом активизировала парасимпатический отдел своей вегетативнойнервной системы.

Поскольку же парасимпатикапротивостоит симпатике, а без симпатики тревоги не бывает, тоактивизация первой автоматически приводит к снижению второй ивытеснению тревоги. Проще говоря, эта моя пациентка нашла«естественный» способ снижения тревоги с помощью блинов слимоном. И ее организм, почувствовав, что так можно справляться сболезненным чувством, превратил подобные ночные моционы в привычку,даже, я бы сказал, в потребность – сделал их необходимыми.

Разумеется, женщина набралалишние килограммы, разумеется, она не лечила таким образом своютревогу и свою депрессию, а просто уменьшала их выраженность, хотяпродлевала таким образом их течение, т. е. длительность. Иразумеется, после тщательного расспроса у нее обнаружились все прочиесимптомы депрессии, которые она раньше не замечала.

Выяснилось, например, чтопоследние полгода она стала считать себя «плохой работницей»,корила себя за то, что «плохо шьет», «неумело»,«грубо» (это швея-то с двадцатипятилетним стажем,ударница соцсоревнования, краса и гордость своего предприятия!).Кроме того, ее мучает то, что она не смогла сохранить семью(развелась), что сын, женившись, уехал в другой город; что она уже«старая», «никому не нужная», что жизнь ее«кончилась» и т. д. Все эти классические симптомыдепрессии она, разумеется, не оценивала как симптомы болезни, асчитала свои мысли естественными, выражаясь формальным языком,«объективно отражающими реальность».

После пройденного курсалечения – т. е. использования психотерапевтических техник ирегулярного приема антидепрессантов – мир, «по странномустечению обстоятельств», стал показывать ей другую реальность.Через год она снова вышла замуж и получила повышение по службе –стала (если я не путаю эти должности и названия) мастером в своемцеху. Вот такие бывают «блинчики»…

У меняочень простые вкусы. Самое лучшее меня всегда устраивает.

ОскарУайльд

СНИЖЕНИЕ ЛИБИДО

Измененияв сексуальной сфере, как правило, возникают на самых ранних этапахразвития депрессии, а дальше только углубляются: снижается либидо(интенсивность сексуального влечения), частота поллюций ивыраженность эрекции у мужчин, тускнет оргазм, изменяетсяпродолжительность полового акта, у женщин наступает фригидность. Вцелом снижение половой активности должно рассматриваться какрезультат торможения соответствующих центров и общего сниженияжизненного тонуса человека, что характерно для депрессивныхрасстройств.

Выявляемая подавленность,неспособность к положительным эмоциям, тревога, трудность в принятиирешений часто рассматривается врачами как проявление простогосексуального расстройства, что в данном случае неверно. Впрочем,поскольку на депрессивном фоне сама сексуальная жизнь теряет длябольного актуальность, он и не стремится обращаться за помощью кврачам по этому поводу. А в ряде случаев, напротив, снижение эрекции,неспособность получать сексуальное удовольствие начинает беспокоитьстрадающего депрессией даже больше, нежели общее снижение настроения.Тогда жалобы на сексуальную слабость могут привести человека кврачу-психотерапевту. Который, конечно, примется в этом случае залечение депрессии, а не за восстановление «половой силы».

Случайиз психотерапевтической практики:

«Непутеваяжизнь»

На памятилюбого врача моей специальности достаточно случаев, когда за такназываемой непутевой жизнью скрывается самая настоящая депрессия.Именно она зачастую и делает жизнь человека непутевой, а поскольку мывсегда можем найти объяснения своим промахам, ошибкам и неудачам, томало кто из таких бедолаг понимает: проблема не в нем и не в егожизни, а в его депрессии. Такие случаи иногда даже выглядятанекдотичными, хотя, по большому счету, смешного в них мало. Вот одиниз таких случаев…

Видному высокому, статномумужчине скоро стукнет сорок, на висках уже пробивается седина, заплечами неплохая карьера для человека, бывшего некогда инженером, вразных домах – бывшие жены и дети по лавкам. Он обращается кпсихотерапевту по поводу «чувств-с». Все мы время отвремени влюбляемся, переживаем свои влюбленности и продолжаем житьдальше. У кого-то такая влюбленность проходит как слабый насморк, длякого-то – становится тяжелой инфекцией с интоксикацией ивременным лихорадочным помутнением сознания. Он из последних.

Он говорит, что у негонепутевая жизнь: «Я, наверное, не создан для семейной жизни, –рассуждает мужчина, потупив голову. – Это уже четвертыйраз так. Сначала кажется, что все хорошо, даже замечательно. Я люблю,во мне все кипит, работа спорится, хочется начать новую жизнь. Потомвдруг словно бы все перегорает внутри. Я понимаю, что чувствапеременились, я сам вроде как становлюсь другим. Мне не хочется идтидомой, не хочется видеть женщину, которую совсем недавно так страстнолюбил. Нет никакого сексуального желания, вообще пропадает. Домассоры, конфликты – все из-за быта. Своего человека не найти –сначала кажется, что нашел, а потом смотришь – и чужой он тебечеловек. Может быть, женщины всегда такие? Может, я от них ждучего-то такого, чего они просто не могут мне дать?.. А потом вдругснова смотрю по сторонам, думаю: „Черт возьми, сколько кругомзамечательных лиц – интересные, умные, чистые!“Влюбляюсь, горю весь, стыдно, конечно, перед семьей, но я там простоне могу в таком состоянии оставаться – хочется сбежать. И ясбегаю – опять к новой женщине, и все прекрасно, замечательно!Но только несколько месяцев, может быть, полгода… И снова всесначала: домой – как на каторгу, ищу, чем бы себя занять,работу какую-нибудь, встречи

деловые, только бы подольшедомой не возвращаться».

Вот, собственно, вкратце ився история. Кажется, что она не блещет оригинальностью, но этотолько поначалу.

То, что мужчины в бракедействительно часто теряют прежний сексуальный тонус, –факт известный, и для улучшения качества такой супружеской жизнинужно искать соответствующие методы (они, слава богу, есть). То, чтомужчины регулярно ждут от женщин того, чего те не могут им дать, –это также хорошо известно11 . Да и верность мужская – это вещьтакая, как бы это сказать, художественная, что ли… Короче говоря,понятно все с этим субъектом – отправляйтесь на перевоспитание.

Ан нет! Не все понятно.Психотерапевта заинтересует периодичность этих всплесков жизненнойактивности – когда все горит и спорится, а также спецификаэпизодов подавленного настроения, ощущения бессмысленности жизни,собственной никчемности и утраты сексуального желания. Ну идействительно, если дело в одной только влюбчивости и отходчивости,то сексуальная потребность как таковая в моменты такой отходчивостине должна пропадать.

Она может снизиться вотношении данной конкретной женщины, но так, чтобы взять и сгинутьвовсе, – это противоестественно. Если бы он, этот нашгерой, заводил любовницу на стороне, когда его собственная женаперестала его возбуждать, то все вкладывалось бы в обычную формулу,так любимую женщинами: «Все мужики – парнокопытные».Но в этом случае подобного не происходит, никакой любовницы непоявляется, более того, женщины вообще перестают мужчинуинтересовать, его эта сфера отношений тяготит, мучит, он не хочет.

Так в чемже дело?! А в ней, родимой, – в депрессии, причем некакой-нибудь, а генетической. Утрата сексуального желания кактакового или существенное снижение сексуальной потребности являетсяее хоть и дополнительным, но почти обязательным симптомом.Разумеется, подобную свою отходчивость любой из нас объяснил бы«личностными особенностями», «жизненнымиобстоятельствами», «судьбой», наконец. Но этотолько объяснения, ничего больше.

В действительности у этогомоего пациента, равно как и у многих других мужчин, находящихся ваналогичном положении, эпизодами возникает «необыкновенныйподъем сил», а проще говоря, маниакальная фаза депрессивногорасстройства разной степени выраженности. В этот период у него,напротив, усиливается сексуальное влечение, все в головепереворачивается, и он бросается, как в омут, в свое «очередноечувство». Ему кажется, что он влюбился, а на самом деле его«понесло».

Маниакальная фаза долго недлится, как правило, срок ее значительно меньше, чем в описываемомслучае. Но за ней расторопно поспешает новая – депрессивная, схарактерными для нее идеями собственной виновности (а как же –семью бросил, свою жену до депрессии довел!), ощущением собственнойнесостоятельности (конечно, не может своими чувствами управлять!),подавленностью, тоской и утратой сексуального желания. Но все это такобъяснимо, к сожалению. Если бы не эти объяснения, если бы задуматься– а нет ли тут какого подвоха, не потому ли жизнь моянепутевая, что что-то не так с моей головушкой? Если задуматься, даеще проконсультироваться у врача-психотерапевта, если еще ипролечиться у него вдобавок, то все встанет на свои места.

Так было и в этот раз, ичеловек, обратившийся ко мне по поводу своей личной жизни, на самомделе нуждался не в «отстройке семейных отношений», а вобычном антидепрессивном лечении. И вы не поверите, но жизнь егостала теперь «путевой», хотя, конечно, приходится времяот времени поправлять здоровье, но больше нет ни прежних ничем необоснованных вспышек, ни той мучительной, тягостной подавленности,которая следовала за ним каждый раз на протяжении нескольких лет.

Вот так иногда просто стать«путевым» человеком, вот так иногда сильно зависиткачество нашей жизни от того, насколько хорошо мы понимаем природуэтого качества. А природа у него проста – душевноездоровье, о котором всем нам надо уметь позаботиться.

Как малонужно, чтобы сделать жизнь невыносимой!.. Камешек в ботинке, тараканв макаронах, женский смех!

Генри Луис Менкен

Радость исмех могут скрывать за собой натуру грубую, жестокую ибесчувственную. Но за страданием кроется одно лишь страдание. Нетистины, которая сравнилась бы со страданием, порой мне кажется, чтострадание – единственная истина. В страда-, нии естьнеобычайная, властная реальность.

Оскар Уайльд

СОМАТИЧЕСКИЕЖАЛОБЫ

БЕЗ ОРГАНИЧЕСКИХПРИЧИН, А ТАКЖЕ

ИПОХОНДРИЧЕСКАЯНАСТРОЕННОСТЬ

Этотсимптом, как мы уже говорили, может быть чуть ли не единственнымпризнаком депрессивного расстройства (маскированные депрессии),однако соматические жалобы далеко не всегда играют роль маски,скрывающей депрессию, зачастую они дополняют и приукрашивают картинуи без того очевидного депрессивного расстройства.

Соматические симптомы(ощущения телесных недомоганий) при депрессивных расстройствах, какправило, начинаются с жалоб на общую слабость, тяжесть в голове,снижение аппетита, неприятные ощущения в области сердца, далее могутпоявляться боли в различных частях тела. Иногда, если тревогапродолжает оставаться достаточно сильной, соматические жалобыявляются следствием вегетативных расстройств.

Если ситуация усугубляется,то уже и сама тревога или тоска начинают отчетливо локализоваться втеле – возникает невыносимая тяжесть в груди, в области сердца,в голове, иногда в области шеи или живота. Боли начинают мигрировать,становятся мучительными, тягостными, вызывают крайнее, но при этомслабосильное раздражение пациентов.

В результате нарастаетобщая ипохондризация (не находящая объективных подтвержденийуверенность человека в наличии у него тяжелого телесного недуга),которая может достигать уровня почти патологической убежденноститаких больных в наличии у них тяжелого заболевания, которое «никтоне хочет лечить» или «никто не сможет вылечить».

Опыт –это та чудесная штука, которая позволяет вам узнать ошибку, когда выее повторите.

Франклин Джонс

Историческоесвидетельство:

«Депрессияв лицах»

Термин«депрессия» вошел в психиатрический обиход сравнительнонедавно, чуть более века назад. До той поры использовалось другоепонятие – «меланхолия», причем еще сдогиппократовской медицины. Длительное время даже знаменитыйманиакально-депрессивный психоз именовался многими ученымиманиакально-меланхолическим.

Так или иначе, нодепрессией (или меланхолией – это кому как будет угодно)страдали во все времена, и причины этих состояний были такими же, каки сейчас. У многих исторических персонажей причиной депрессии былстресс —

как острый, так ихронический. Ветхозаветный царь Саул, мучимый утратой своегоавторитета, постепенно превратился в раздражительного меланхолика, апотом неоднократно по-

рывался убить своегосоперника, будущего царя иудейского Давида. В «Илиаде»Гомера мы встречаем аналогичный случай, здесь двоюродный брат Ахилла,герой троянской войны Аякс после длительных и многократныхстрессов, вызванных боевыми действиями, впадает в краткосрочноепомешательство рассудка, его мучают галлюцинации, а потом развиваетсятяжелая меланхолия, приведшая героя к самоубийству.

Артур Шопенгауэр нес, по всей видимости, существенный «генетический груз»(его отец покончил жизнь самоубийством и, видимо, страдал тяжелойдепрессией, а свою мать сам философ описывал как отчаяннуюистеричку). С молодых лет Шопенгауэр отличался болезненнымповедением. Став профессором, он совершал странные и роковые для себяпоступки, например намеренно назначал свои лекции в одно время и водном университете с необычайно популярным тогда Гегелем, оставаясьтаким образом без слушателей. Потом страдал от различных параноидныхсоображений и закончил, по словам Б. Рассела, как «самыйпессимистичный из всех пессимистичных философов».

По всей видимости, нечтоподобное случилось и с Вольф гангом Амадеем Моцартом. Биографы утверждают, что композитор достигал высших степенейпереутомления, часто и тяжело болел. Так что в последние годы своейкороткой жизни он естественным образом пришел к хронической формесвоего прежде эпизодически возникавшего депрессивного состояния. Вэто время Моцарт постоянно говорил о скорой смерти и даже писал длясебя реквием, но, как известно, так и не успел (или, как говорят, несмог) его закончить.

У Леонардо да Винчи депрессия развилась уже в позднем возрасте, здесь свою роль сыграл, содной стороны, длительный стресс (бесконечные конфликты с Ватиканом идругими работодателями и коллегами, забвение), с другой –органические причины (художник страдал атеросклерозом сосудовголовного мозга и перенес инсульт). По всей видимости, именно этапоздняя, старческая уже депрессия и заставила великого мастера всепоследние годы его жизни навязчиво рисовать картины Апокалипсиса иВсемирного потопа.

Знаменитый отечественныйпсихиатр В. М. Бехтерев, еще в пору своего обучения на первыхкурсах императорской Военно-медицинской академии, страдая от нужды,голода, болезней, будучи особой весьма и весьма впечатлительной,оказался в конце концов пациентом клиники, которую в дальнейшем,спустя каких-то 10-15 лет, и возглавил. Что ж, эта депрессия успелазакончиться прежде того, как пробудились его депрессивные гены, апотому этот случай внушает определенный оптимизм.

Нужноменьше времени, чтобы поступить правильно, чем объяснить, почему выпоступили неправильно.

ГенриВодсворт Лонгфелло

Необходимоучиться на чужих ошибках. Невозможно прожить так долго, чтобысовершить их все самостоятельно.

Хаймен Джордж Риковер

А НЕ ПОРА ЛИ МНЕК ДОКТОРУ?

Теперь,когда мы рассмотрели все симптомы депрессии, самое время задать себесакраментальный вопрос: «А не пора ли мне к доктору?»Впрочем, у нас направляют на прием к психиатру или психотерапевту всекому не лень. Звучит это примерно следующим образом: «Слушай,тебе, наверное, надо к психиатру сходить, подлечиться!»Понимаете, о чем говорю: ругательство у нас такое, по знаменитойформуле – «А не пошел бы ты…» Мне какпредставителю указанных специальностей, конечно, обидно осознавать,что наша культура так далеко пошла… Тем временем культурацивилизованного мира цивилизованно направилась в другую сторону.

Спросите – какой прокв психотерапевте? Разумеется, психотерапевт – не представительслужбы социальной помощи, не старик Хоттабыч с волшебной бородкой идаже не товарищ по несчастью. Он – доктор, который разбираетсяв том, как функционирует психика. И помогает человеку с наименьшимипсихологическими потерями выйти из создавшегося положения за счетподключения здоровых сил нашей психики. Резервы у нас есть, тольковот где они лежат, неспециалисту, к сожалению, не ведомо, будь онхоть семи пядей во лбу.

На вопрос, нужно или ненужно, пора или не пора лично вам обратиться к психотерапевту, янадеюсь, помогла ответить эта глава. Если данные вашего теста надепрессию зашкаливают в номинации депрессия или и в этой номинации, ив позиции «тревога», то это очень серьезный сигнал. Если,ознакомившись с приведенными в этой главе симптомами депрессии, выгде-то узнали себя, то серьезность первого сигнала просто нельзяигнорировать.

Теперь так: если симптомывашей депрессии напоминают депрессивный невроз, то, возможно, этойкниги, т. е. представленных ниже психотерапевтических техник, будетдостаточно (если же

они не возымеютдостаточного эффекта – значит, вы недооценили тяжесть своейдепрессии и к врачу, хочешь не хочешь, надо пойти). Если же вашисимптомы скорее тянут на депрессию средней тяжести (там, где стресссмешивается с действием депрессивных генов), а тем более на тяжелую,то с обращением за медицинской помощью затягивать и вовсе нельзя. Безантидепрессантов в этом случае не обойтись, последние же должны бытьназначены и выписаны врачом (впрочем, самую общую информацию на этотсчет вы здесь найдете). Ну и вообще, не бойтесьврачей-психотерапевтов, в целом они совсем не страшные.

Мир всегдасмеялся над своими трагедиями, ибо только так их и можно переносить.Соответственно, все то, что мир всегда воспринимал всерьез, относитсяк комедийной стороне жизни.

Оскар Уайльд

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ПСИХОТЕРАПИЯДЕПРЕССИИ

Мыдостаточно долго обсуждали, что такое депрессия и с чем ее едят.Фактически это уже начало психотерапии, поскольку до тех пор, пока мыне понимаем, с чем имеем дело и имеем ли вообще, до тех пор пока намне ясна суть этого расстройства, помочь себе мы не в силах. Теперь, янадеюсь, вопросов о том, есть ли у нас депрессия и надо ли себепомогать, – возникать не должно.

Сниженное настроение можноподнять каким-нибудь приятным занятием, но сущность депрессии как разв том и состоит, что приятных занятий в жизни человека, страдающегодепрессией, нет и быть не может. Он не способен получитьудовольствие, не умеет, разучился радоваться так, как это делаетчеловек, свободный от депрессии. Вот почему всякие рекомендации полечению депрессии новой стрижкой, экскурсией по магазинам или, тогохуже, хорошим вином, право, никуда не годятся! Лечение может бытьлишь психотерапевтическим и фармакологическим, т. е. с помощьюспециальных психотерапевтических техник и посредством лекарственныхсредств – антидепрессантов.

Сейчас, когда мы ужеразобрались более или менее в природе депрессии, я, насколько это вмоих силах, попытаюсь рассказать о том, что нужно делать, если мыдействительно хотим справиться с этой бедой. Мы выясним, какие естьсредства психологической самопомощи в этом деле, то есть узнаемнеобходимые «как». Но должен оговориться, что ни я, никто-либо другой не сможет сделать это за кого-то. Все описанные вэтой книге упражнения и психотерапевтические техники следует нетолько понимать, но и выполнять. Знать мало, надо еще делать!

Несчастьяпереносить не трудно. Они приходят извне; они – случайности. Нострадания от собственных ошибок – вот где скрывается ядовитоежало жизни.

Оскар Уайльд

АРХИМЕДОВАЗАДАЧКА

(ИЛИ КАКРАЗОБЛАЧИТЬ ТРЕВОГУ)

Первое,что нам предстоит сделать, начиная борьбу со своей депрессией, этонайти скрывающуюся за ней тревогу. Как мы помним, депрессия –это защитный механизм, спасающий нас от нашей собственной избыточнойтревоги. В состоянии тревоги мозг возбуждается, можно сказать, кипит,и чтобы он не выкипел, нужно его затормозить, именно эту функцию ивыполняет депрессия. Впрочем, после того как депрессия выполнила этусвою благородную функцию, она начинает нас потчевать собственными«соленьями»: подавленностью, неспособностью испытыватьудовольствие, ощущением бесперспективности.

В сущности, перед намиархимедова задачка: «Дайте мне точку опоры, –говорил великий грек, – и я переверну мир!» Намнужно перевернуть наш депрессивный мир, а для этого действительнонужна точка опоры. Поскольку же все начинается с тревоги, то логичнобыло бы предположить, что именно она и является здесь искомой точкой.Однако мы вообще редко замечаем собственную тревогу, нам обычнокажется, что раз наши переживания обоснованы, то им и не следуетпридавать большого значения. Конечно, мы любим себе посочувствовать,но разделить неприятности и переживания по поводу этих неприятностейнам, как правило, в голову не приходит. Итак, мы ищем точку опоры.Какие же тут возможны варианты? Их всего три – серьезнаятрагедия, круто меняющая всю нашу жизнь; большое количество«маленьких проблем», которые кажутся ослабленному имичеловеку настоящими катастрофами; и, наконец, пресловутая проблемавыбора, когда та или иная ситуация, заведши нас в тупик, испивает изнаших жил последние соки. Со всем этим нам и предстоит разобраться.

УЖАС КАТАСТРОФЫ

В первомслучае на нас обрушивается настоящая трагедия, которая в буквальномсмысле грозит разрушить весь наш привычный мир. Гибель супруга,собственных детей или родителей, если мы еще очень молоды (да и взрелом возрасте) – все это события чрезвычайные. Не дай их богникому, но ведь дает…

Подобная трагедия –это не просто утрата, это необходимость перестроить всю свою жизнь всоответствии с новыми, изменившимися условиями12 . А потому кромеутраты перед нами, как это ни странно, еще и созидательная задача. Нокто в таком состоянии об этом думает? Нет, мы поглощены происшедшейтрагедией, и о том, что самым уязвимым звеном в этом деле являемся мысами, никто, конечно, не задумывается. Но ведь это так! Умерший,погибший, ушедший – ему что? Для него игра закончилась, а мыпродолжаем играть, и положение наше чрезвычайное!

Перестроить свою жизнь –это не мебель в квартире переставить, а начать по-другому думать.Раньше, принимая то или иное решение, я автоматически согласовывалего с ним – с тем, кто сейчас меня оставил. Я думал о том, какон это воспримет, как сделать так, чтобы это не нанесло ему никакогоурона или, даже напротив, было бы ему в радость. По привычке я исейчас продолжаю так думать, но все эти мои мысли наталкиваются нажестокость факта: того, о ком я подумал, нет.

А начать думать иначе, так,словно бы человека, которого я потерял, и не было вовсе, непросто.Мой мозг, привыкший жить так, как он привык жить, всяческисопротивляется новым обстоятельствам, они буквально выводят его изсебя. Он тревожится, он не может понять, почему все это, зачем емувсе это и, наконец, с какой это стати он должен «себя ломать».И вот возникает тревога – тревога, вызванная скорее даже не темименно, что мы понесли утрату, а тем, что мы сами не можем жить так,как мы привыкли жить.

В конечном счете, нашимозги достались нам от братьев наших меньших, а они все эгоистичны(альтруизм животных – это рефлексы, а не гуманистическоемировоззрение). И в целом, возникающая в подобной ситуации тревога –не бич небес и не проклятье божье, а нормальная вещь, выполняющаянеобычайно важную функцию. Что это за функция? Если нам нужноперестраивать всю свою жизнь, нам для этого нужны силы, причемнемалые, просто огромные! Тревога же изначально (по задумке природы)– это не невроз и не сумасшествие, а психическая энергия,необходимая нам для любой мало-мальски серьезной работы. А теперь унас работы хоть отбавляй, и тревоги, соответственно, также –вагон и маленькая тележка.

Весь вопрос, следовательно,в том, как мы сейчас этой своей тревогой (читай – энергией,силой) распорядимся. Мы можем выбросить ее на ветер – отдатьсвоей скорби и причитаниям, потратиться на бессмысленные восклицания:«Господи, за что это нам! Как Ты мог?! Это жестоко, этонесправедливо!» А можем вспомнить, что самым уязвимым во всейэтой ситуации оказались мы сами: да, наш близкий погиб, а вот мы,напротив, вынуждены жить дальше, и обстоятельства у нас теперь –врагу не пожелаешь.

Это, вообще говоря,важное правило: ду мать нужно о живых. Без толку сокрушаться,что мы чего-то недодали тому, кого теперь уже нет. Лучше эти же силыпотратить на то, чтобы «додать» тому, кто еще, славабогу, с нами. В нас нуждаются живые, умершим мы уже ничем неможем помочь. Но, по странности, о тех, кто рядом, мы постояннозабываем, а о тех, кого уже нет с нами, мы печемся – мыслями,думами, ритуалами. Не лучше ли «додавать» нашим близкимпри жизни? Не лучше ли, чтобы они могли чувствовать нашу заботу илюбовь сейчас, а не тогда, когда уже будет поздно?

Однако же важно понять идругое: в такой трагической ситуации, а это наша трагедия, думать оживых – это прежде всего думать о себе. В нашем обществе, гделичность конкретного человека никогда не признавалась значительнойценностью, подобная фраза звучит почти кощунственно. «Умер мойблизкий, а я буду думать о себе?!» Да. Кто сейчас нуждается впомощи? Кому сейчас тяжело? Кто понес утрату? Тот, кто потерял, апотерял сейчас я, а потому о себе и о своей жизни и нужно в такихобстоятельствах думать (не забывая, разумеется, и о тех живых,которые понесли эту утрату вместе со мной).

Если же я не смогувыправиться, если я впаду в депрессию, если я потеряю желание жить –это, согласитесь, не лучшая память о том, кого теперь нет со мной.Более того, это тяжкий груз, это бремя для тех, кто со мной остался.Однако же мы предпочитаем думать и страдать по умершим, недогадываясь даже, что тем самым обрекаем на муки и себя, и тех, ктосейчас нуждается в нас и в нашей помощи. Мы становимся обузой длясвоих близких, которым и самим-то сейчас нелегко, и это настоящий,подлинный, в самом худшем значении этого слова, эгоизм.

Что ж, всему этому нужноположить конец. А силы, которые выделила нам природа дляпереустройства своей жизни в связи с пережитой трагедией, нужноиспользовать по назначению. Иными словами, мы должны потратить своютревогу, свое напряжение на конструктивную и созидательную работу: мыдолжны понять и принять случившееся (а не биться в истерике, требуя,чтобы Судьба повернулась к нам другим бортом), правильно осрзнатьсвое положение, увидеть то многое, что у нас осталось (наши близкие,наша работа и т. п.), осознать, что сейчас главное и как правильнопостроить свою жизнь в новых условиях.

Любая тяжелая утрата –это прежде всего крушение наших жизненных планов. Рушится,разумеется, не сама жизнь, а только наше о ней представление и –главное – представления человека о своем будущем. В целом этуутрату вряд ли можно считать серьезной, ведь утрачиваются толькопредставления, однако для нашей психики это, в каком-тосмысле, утрата и самой жизни.

И за нашей депрессией здесьскрывается именно тревога, внутреннее напряжение, ужас катастрофы:«Как жить дальше?!» Впрочем, мы предпочитаем замалчиватьэту тревогу (хотя ее видно невооруженным глазом!), считая, видимо,что тревожиться недостойно, что это как-то некрасиво –тревожиться за свою жизнь, а потому нужно «переживать по поводуутраты». В результате же эта тревога не используется нами каксредство выхода из той тяжелой ситуации, в которой мы оказались, апросто кипит и выкипает, дожидаясь пожарного, отводя эту рольдепрессии.

Поэтому не растеряться, несдаться под этим напором потерь и неудач – самое важное. А дляэтого нам нужны силы, и они у нас есть, но, к сожалению, мы так частоделаем из своего внутреннего напряжения тревогу, а эта тревога быстрозамораживается холодом депрессии.

Могу предположить, чтосказанное выглядит слишком сухим, прагматичным, может быть, дажекощунственным, но трагедия требует действий, а не сантиментов и непремьерных выступлений в роли «жертвы».

Прежде чем мы начнем такили иначе реа гировать на свое несчастье, необходимо задуматься о том, как именно мы будем на него реагировать, мы должнысами принять соот ветствующее решение, а не отдавать себя наоткуп психических процессов. Конечно, первое, что придет нам вголову, – это впасть в депрессию, начать страдать имучиться. Но правильно ли это, имеет ли это смысл, нужно ли это нам инашим близким? Скорее всего, нет. Мы нужны сильными и себе, и нашимблизким. Помните, у нас всегда есть возможность выстоять перед лицомтрагедий, пережить их и жить дальше.

И, видимо, теперь я долженоговориться. Не думайте, что в этой ситуации нужно делать многое,принимать большие и серьезные решения, от нас сейчас требуется малое:небольшие, но конструктивные поступки. Мы должны продолжать жить,сосредоточивая свои силы на том, что мы считаем самым важным. Одинмаленький, но правильный шаг стоит многих больших ошибочных шагов.

Напряжение,возникающее у нас в ситуации острого стресса, дано нам как экстреннаягуманитарная по мощь. Если использовать его для адаптации кновым условиям жизни, то мы сможем справиться со свалив шейсяна нас бедой. Если же мы не будем использо вать ее для этихцелей, ей придется преобразоваться в тревогу, а за тревогойпоследует и депрессия. Вот по чему так важно своевременнонаправить ее в нужное русло, начать приспосабливать к новой жизни,осуще ствлять то, что станет для нас залогом будущего, свободного от депрессии и извечной подавленности.

Втораяоговорка касается «ритуала скорби», столь у наспопулярного. Гибель близкого предполагает переживание скорби, т. е.состояния подавленности и тоски, а также приема и выдачисоболезнований. Все мы знаем, что это необычайно тяжело – исоболезновать, и принимать соболезнования. Но традиция требует, ипотому ритуал скорби живет и побеждает, зачастую, впрочем, это победанад жизнью, а не над смертью. Именно поэтому многим так тяжело выйтииз этой, по сути, игры.

Подумайте, если бы вы самиумерли, хотели бы вы видеть, как ваши близкие убиваются от горя,стенают и мучаются? Вряд ли. Наверное, лучше было бы, если бы онисправились со своим горем и просто вспоминали о нас с любовью иблагодарностью. И лучше уж пусть они смеются на наших похоронах,вспоминая о пережитых некогда с нами минутах радости, нежели плачут,страдая от того, что этих минут уже более никогда не будет. Ведь,право, хочется, чтобы они были счастливы.

Если кдвадцати годам вы не идеалист – у вас нет сердца, а если ктридцати вы все еще идеалист – у вас нет головы.

Рэндолф Борн

Почему мырадуемся, когда кто-то рождается, и горюем на чьих-то похоронах?Только потому, что мы лишь сторонние наблюдатели.

Марк Твен

ЧЕРЕДА ПРОБЛЕМ

Впрочем,для того чтобы впасть в депрессию, вовсе не обязательно терятьблизких, может оказаться вполне достаточным просто потеряться вчереде мелких, но от этого не менее неприятных жизненных трудностей.Иногда проблемы, а мы именуем свои жизненные трудности именно«проблемами», обступают нас со всех сторон: и то неладится, и это не так, и там конфликт, и здесь неудача.

Короче говоря, как в староманекдоте. Приходит пациент к психотерапевту, рассказывает ему о своихбедах, а тот и отвечает: «Ну что поделать. Жизнь как зебра:одна полоса белая, другая – черная». На том и расстались.Встречаются снова. «Как дела ваши?» – спрашиваетпсихотерапевт. «Да дела-то нормально – жизнь как зебра:одна полоса белая, другая – черная. Только вот почему вы мнепрошлый раз не сказали, что та была белой?»

Тревога и внутреннеенапряжение могут возникнуть у нас не только в результате серьезныхжизненных потрясений, но и на фоне большого количества мелкихтрудностей. Хорошо бы вслушаться сейчас в каждое слово этогопредложения: «большое количество мелких трудностей».Проблемы могут быть личными и финансовыми, профессиональными исемейными, короче говоря, с миру по нитке, голому – тревога.Нас беспокоят бесчисленные проблемы, а беспокойство – этотревога, а где тревога, там недалеко и до депрессии.

Вот возник конфликт наработе: сотрудникам вы не нравитесь, вам ваши сотрудники не нравятся,кто-то кому-то что-то сказал, короче говоря, повздорили. Ну,повздорили и «проехали». Да, проехали не самым лучшимобразом, но проехали. Это как на автомобиле: влетел в дырку наразбитой дороге – тебя трясет, но в тот момент, когда этоосознаешь, ты уже на самом-то деле из нее вылетел, так что можнорасслабиться. Однако же если ехать на автомобиле и думать, чтовпереди одни выбоины, то ощущения от езды будут ужасными! Так и сжизненными проблемами – если проехали, то проехали, а еслизафиксировались – считай, увязли.

Проблемы домашниеразвиваются по тому же сценарию. Происходит какое-то событие, в сущности, не большое и не трагичное, а из него делаются выводы,как говорил Филипп Филиппович, «космического масштаба и стольже космической глупости». Например, муж покупает какую-тодеталь к своему разваливающемуся автомобилю. Дело это для неговажное, и проблема серьезная. А его супруга, которая на это «средствопередвижения» давно плюнула, бьется из-за этой покупки вистерике: «Ну что ты наделал! Совсем с ума спятил! Только осебе думаешь! Мы ребенку до сих пор тетрадки купить не можем! Я всапогах хожу, которые мне еще мама на свадьбу подарила! А ты о своемдрандулете беспокоишься! Тебе на нас совсем наплевать!»

Аналогичная ситуация можетсложиться и при покупке женой новой косметики. Если вы женщина, топонимаете, что покупка новой туши для ресниц или помады – этовопрос первостепенной важности. А потому всякие возражения мужчин наэтот счет покажутся вам проявлением их «одноклеточности»и «примитивности». Но мужчине действительно может бытьнепонятно: «Зачем?!» Ему начинает казаться, что женаденьги «транжирит», «только о своей внешностидумает», а на автомобиль, например, ей наплевать, а как безавтомобиля? «Как ехать – подавай машину к подъезду, адеталь какую купить – денег нет! На новую косметику у нееденьги находятся!»

И вот случилось этонеодобряемое супругом нецелевое расходование бюджетных средств,налетели вы на «кочку», ударились, пролетели и поняли,что была «кочка». «Ухабистая дорога у нашейсемейной жизни, ухабистая!» Начинаются «выводы»:«он обо мне не думает», «она обо мне не думает»,«у нас вообще формальные отношения!» Жизнь в несчастье,бедах, слезах… Зачем такая жизнь? Что делать? Годы проходят…Остается уронить слезу, растревожиться, и все, привет, жди депрессии.

Все это маленькие события,маленькие неприятности, из которых нам хватаетчеловеконенавистничества, я бы сказал, даже самоненавистничества,сделать такие выводы, после которых не пребывать в тревоге простоневозможно. И вот мы бегаем от одной «кочки» к другой,делаем из мухи слона и удивляемся, что наши слоны повадились летатьна навозную кучу. В целом, никакой катастрофы нет, и необходимостидраматизировать эти обстоятельства тоже нет. Но если ты не знаешь,что, подвергая себя постоянным и ненужным эмоциональным тратам, тыможешь ввести себя в хронический стресс, сама твоя жизнь оказываетсяпод угрозой. Тревога будет усиливаться, а депрессия будет готовитьсязанять ее место.

Каков принципиальный, самыйважный ход, который мы должны предпринять, чтобы эти тревожныесостояния не превратили нас в развалину? Собственно говоря, правилоновизной не блещет: не раздувайте проблему. Правильнее сказать самому себе, что проблема меньше, чем она есть на самом деле,нежели убеждать себя в том, что она больше фактических неприятностей. В любом случае вы будете тратить на ее решение ровнотакое количество сил, на которое вы сами заявили свою «проблему».Если вы заявите ее на тысячу рублей, вы будете тратить тысячу рублей.Если вы заявили ту же самую проблему как десятирублевую, будететратить десять рублей от своих внутренних сил.

Преувеличение проблемы,переложение ее на все остальные дела, события – это абсурдная,бессмысленная и ничем не оправданная трата. Кочка пролетела, вы в нееударились, но дальше дорога-то продолжается. На ней, возможно, тожебудут кочки и выбоины, но вы их также проскочите. Надо будет –ну встанете на ремонт, отремонтируетесь и будете ездить дальше,ничего по-настоящему страшного и катастрофического не произошло. Ноесли переоценивать значимость проблем, тогда вы в скором времениокажетесь Гулливером в стране великанов: все окажется проблемой –ни на стул не сесть, ни на стол не забраться!

Учитесьпреуменьшать, а не преувеличивать свои про блемы. Для нашейпсихики, которая сама в этом деле ничего не смыслит, лучше слышать,что проблема пустя ковая, нежели гигантская. И вместо тогочтобы думать: «Моя жизнь не имеет смысла» –думайте, что его ли шены ваши проблемы. Если мы с такойлегкостью можем обесценить собственную жизнь, то почему бы нам неперенаправить свое обличающее жало и не обесценить обесценивающиенашу жизнь проблемы?..

Все, чтопроходит, – проходит, а проходит абсолютно все. Поэтомузанижение «ставок» проблемы, ее обесценивание –это, право, выход! То, что случилось, не является проблемой –ну глупость, да, ну и что?! Убиваться теперь, что ли? Если проблемавыеденного яйца не стоит, не надо выедать самого себя изнутрисобственной тревогой и отчаянием. Вы – тот человек, которыйустанавливает «стоимость проблемы». Если установили в 255рублей, придется 255 рублей и заплатить. Но ведь это вы сами для себятак решили! А почему 255, почему не один и не половина от одного, неодна десятая?! Почему 255 рублей, а не 10 копеек?

Помните: ваши проблемы –это не аукци он, где ставки постоянно идут на повышение, покане выбьют всех и вся из игры. Играйте на понижение! Если выобесцените свои проблемы, то окажется, что необходимые, требуемые отвас эмоциональные траты вовсе на так велики, как, может быть,казалось на первый взгляд. И вот вы были Гулливером в страневеликанов, а теперь, играя на понижение, стали Гулливером в странелилипутов. Вы перешагиваете гору, переходите вброд море и быстродостигаете очередной поставленной вами цели. Но все это возможнотолько в том случае, если вы вычеркиваете нули, стоящие за цифрами,коими вы оцениваете свои проблемы, а правильнее сказать –трудности.

Давайте уже привыкать кновому, не депрессивному языку, это очень важно, это залог успеха ивысокого качества жизни. Если что-то раньше вы называли «проблемой»,сами знаете, у вас сразу опускались руки, жизнь казалась ужасной исил не было никаких. Если же вы сейчас назовете это «трудностью»,то сразу будете думать о том, что надо сделать, чтобы с этойтрудностью справиться, а потому и силы появятся, и жизнь перекраситсяв оптимистичные тона. Одно простое переименование наших «проблем»в «трудности» и «задачи» может сыгратьсудьбоносную роль!

Человек неиз одного какого-нибудь побуждения состоит, человек – целыймир.

Ф. М.Достоевский

МЫ ЗА ЦЕНОЙ НЕПОСТОИМ!

Наконец мыдобрались до третьего способа вызвать у себя тревогу и привлечьдепрессию, вызвать, так сказать, огонь на себя. Вообще говоря, когдачеловек тревожится, он выполняет роль своего рода приманки –завлекает депрессию: «У меня есть еще силы, я не безнадежен! Тынайдешь, чем поживиться!» И конечно, много маленьких проблемможно заменить одной большой.

Какие проблемы мы любимвыбирать в качестве билета в депрессию? Прежде всего, это проблемывыбора. Выбирать между двумя взаимоисключающими решениями, когда итогобоих не известен, это настоящая катастрофа! Вот мне ужепредставляются картины: женщина выбирает из двух мужчин –одного она любит, а другой «надежный»; или мужчинавыбирает из двух женщин – к одной вроде как привык, с другойвроде бы счастье мерещится. Вообще говоря, истомиться в браке –это супер! Жизнь превращается в сплошную муку самым что ни на естьволшебным образом!

Другой вариант: человекдумает, остаться ему на своей стабильной, но без серьезных перспективработе или бросить все к черту и пойти искать удачу в другом месте.Есть и еще способы свести себя с ума на рабочем месте: попробуйрешить – пойти ли к начальнику требовать прибавки (ведьнагрузки-то выросли!) или сидеть смирно, не дергаться? А если ты самначальник и подчиненные твои с работой не справляются, причемпринципиально? Что делать? Уволишь, а кого нанимать? Снизить имзарплату? Так они еще хуже будут работать. Выучить? Да они невыучатся…

Следующий способ довестисебя до сумасшествия – это начать выяснять отношения с близкими(или в меру удаленными), точнее, пытаться начать… Хочется прояснитьдля них свою позицию, но гарантий успеха никаких – не поймут,обиду затаят. Хочется повлиять на их поведение, а как –неизвестно! Русского языка не понимают, компромисс их не устраивает,изменяться не считают нужным, короче говоря, остается терпеть, ждать,злиться, переживать. И ведь все это с ощущением внутреннегонапряжения, тревоги, кипения, так сказать, головного мозга!

Есть,впрочем, и тысяча других частных случаев проблемы выбора. Например,подросток заврался, и скоро, как ему кажется, его обман вскроется.Что делать?! Сказать родителям правду или продолжать в прежнем духе?А что будет? А может быть, все само собой рассосется? В общем естьнад чем поразмыслить, о чем подумать; точнее же – чем довестисебя до полного раздрая, до нервного срыва, до истощения иподавленности, столь характерной для депрессии.

Короче говоря, есть у насспособ растревожиться на ровном месте даже в том случае, если никакихдействительных трагедий не произошло, если проблем не море, а лужа.Но лужа-то лужей, но зато какая! Впрочем, этому горю легко помочь, нодля того чтобы это средство сработало, нужно соблюсти два условия.Во-первых, необходимо заметить, что зациклились на одной проблеме, что она не дает нам покоя, что мы только об одном этом идумаем сутками напролет. Во-вторых, без желания прекратить это безобразие не обойтись.

Проблемы,о которых мы сейчас ведем речь и которые так часто омрачают жизньдобропорядочных граждан, как правило, настолько заполоняют нашесознание, настолько подавляют нас,

что мы просто не замечаемэтого. Зачастую нам кажется, что мы живем нормальной, обычной жизнью,а на самом деле изнутри нас гложет тревога.

Но что такое –«тревога»? Кто ее вообще видел?

Помилуйте, мы же взрослыелюди! Так вот, эту позу, как ни прискорбно, надо бросить. Довольноуже, находились с ней! И такую себе находили тревогу, что уж игабариты ее не определишь – велика, мать, велика! Поэтомуопределяем и констатируем: есть ситуация выбора, есть нашанеспособность выбрать, есть напряжение и страх перед неизвестностью.Иначе говоря, есть тревога, а там, где тревога, – ждидепрессию.

И если мы это дело призналии если есть у нас решимость со своей депрессией распрощаться, тонужно… Закрыть вопрос! Если какая-то проблема не решается, торешать ее без толку, она ведь не решается. Но помимо этой проблемы внашей жизни есть еще масса других вещей, которые, впрочем, остаютсянезамеченными нами на протяжении всего того времени, пока в головенашей царствовала эта одна-единственная проблема.

Никогдане забывайте о том, что жизнь – это воз можность. Данныйтезис может казаться философским изыском, но это действительно так.Когда у нас не ла дится одно, то обязательно заладится другое.Как пе лось в песне, «не везет мне в смерти, повезет влюбви». По всем без исключения фронтам жизнь никогда не проигрывает. А мудрость состоит в том, чтобы всегда нахо дитьсяна том фронте, на котором войска идут в наступ ление. Умениепереключаться – великое и необходимое нам умение. Если где-тоили в чем-то вам хронически не везет, займитесь чем-нибудь другим.Сами не заметите, как на оставленном вами фронте жизнь налаживается!

Если неладится ваша профессиональная жизнь, а сил что-либо менять у вассейчас нет, займитесь-ка жизнью личной. Если же, напротив, в личнойжизни бог знает что творится, не пытайтесь выйти из своей депрессии,решая проблемы на этом поле, а примитесь лучше за жизньпрофессиональную. Если и там, и там плохо – есть ещесад-огород, есть родственники, есть увлечения. Есть еще масса другихдел, которые вполне могут вас занять.

А если вы хоть чем-тозайметесь, то вашему внутреннему напряжению будет куда себя девать,если же оно начнет расходоваться, то будет снижаться, а будетснижаться, то и необходимость в депрессии, которая прежде былапризвана это напряжение сдерживать, отпадет. Мы же, собственно, радиэтого, ради избавления от депрессии себя и переориентировали. Так чтосчитайте, задачка решена, осталось, правда, претворить сказанное вжизнь.

Жалетьсебя? Ну нет. Беспокойте меня, взваливайте на меня свои заботы иволнения. Говорите со мной, и пусть ваши слова построят прочную стенуот бурь и штормов. В конце концов, позвольте мне понять, что я всостоянии исправить.

НаталиМерчант

СТЕПЬ ДА СТЕПЬКРУГОМ…

(ИЛИ КАКИЗБАВИТЬСЯ ОТ ДЕПРЕССИВНЫХ МЫСЛЕЙ)

После тогокак мы нашли корень зла, после того как мы поняли, что за тревогалежит в основании нашей депрессии, и изменили свое отношение к томутравмирующему нас событию, которое вызвало у нас эту тревогу,необходимо приступать к борьбе с самой депрессией. Тревога и стресс –это не равномерная нагрузка на наш организм, они не простозавоевывают нас, они осуществляют чудовищные по своим последствиямразорительные набеги, словно какие-то хазары или татаро-монгольскиеполчища.

Мозг человека – этоэлектрическая система, все, что мы с вами думаем и чувствуем, имеет внем свой материальный субстрат, и этот субстрат – психическоеэлектричество. Тревога в ряду наших переживаний – самыйинтенсивный, самый мощный скачок напряжения в психической«электросети». Но, как мы с вами знаем, перепады и вобычной электросети – штука опасная: могут и пробки вылететь, изамыкание случиться. Наша психическая электростанция не составляетисключения из этого правила. Вот и возникает у организманеобходимость сгладить подобные колебания, утопить возникающиеблагодаря тревоге пики напряжения.

От самого этого напряжениянашему организму, конечно, никуда не деться. Это только мы с вами, спомощью сознания и здравого рассуждения, можем снять проблему, еслипонизим ее ставки, а наш организм защищается иначе, он погружаеткривую этого графика (где каждый пик – это залп тревоги) в слойсвоеобразной ваты. Тут-то и выходит на сцену депрессия, которая,словно снег, застилает, скрадывает эти злосчастные пики. По сутидела, депрессия выполняет защитную функцию, она спасает организм отразрушительной силы, но депрессия не способна ликвидировать тревогу,она ее только прячет.

Если вы помните рассказыбарона Мюнхгаузена, то подобное сравнение должно быть вам понятно.Одна из историй знаменитого выдумщика посвящена тому, как целую ночьон ехал по заснеженной степи, но так и не нашел места, где можно былобы остановиться на ночлег. Спешившись, он улегся прямо на дороге, асвою лошадь привязал к какому-то колышку, торчащему от земли.Проснувшись, Мюнхгаузен обнаружил, что этим колышком был крест накуполе готической церкви. «Весь город, – поясняетбарон, – этой ночью занесло снегом, к утру снег растаял. Яоказался на тротуаре, а моя лошадь болталась на церковной башне».

Примерно то же самое ипроисходит с нашим мозгом. Пики обуревающей нас тревоги подобны такимготическим церквям, купола которых словно выстреливают в небо. Адепрессия, желая оградить нас от этих «выстрелов»,заваливает все снегом, образуется степь. И теперь все как в песне:«Степь да степь кругом, путь далек лежит, в той степиглухой…» замерзает человек, оказавшийся в холодном пленусвоей депрессии. По ощущениям ему, конечно, становится легче, онперестает чувствовать свою тревогу, свое напряжение. Но само по себеэто напряжение никуда не исчезает, оно просто прячется, а потомуподобное, с позволения сказать, «самолечение» ни к чемухорошему привести не может.

Но что же это за снег,застилающий собой тревогу? Тут все просто, это внутренняя речь –то, что человек думает во время своей депрессии. И потому теперьперед нами задача расчистить возникшие снежные (читай –словесные) завалы, которые буквально парализуют всякую нашуактивность, лишают нас возможности справляться со своим внутреннимнапряжением и превращают острую тревогу в хроническую депрессию.

ХОЛОДНЫЙ ПЛЕН

Как мыпомним, депрессия – это «выученная беспомощность».До тех пор пока мне кажется, что я могу спастись бегством от своихпроблем, до тех пор пока мне кажется, что у меня «есть выход»,я тревожусь. Когда же я решаю (сам для себя), что «выхода нет»,«спасения нет», а главное, что в нем – в этомспасении – нет никакого смысла, я «успокаиваюсь».Разумеется, подобное успокоение – чистой воды фикция и толку отнего немного, а где-то глубоко внутри меня самого все равно бушуетвулканическая лава внутреннего напряжения, но на безрыбье, какизвестно…

Так что я, сам того,конечно, не понимая, начинаю формировать в себе состояниебезысходности, буквально убеждая себя в том, что «все плохо»,что я из себя «ничего не представляю» и что «будущегоу меня нет». После того как такая внутренняя депрессивнаяидеология в моей голове сформирована, я оставляю всякие надежды, аглавное – желание спастись и спасаться. Этот момент –ключевой в развитии депрессии. Мне на мгновение становится легче, ядумаю: «Ну и черт с ним! Ну и гори все синим пламенем! Толькооставьте меня в покое…» – и замыкаюсь.

Началась аудиенция: я одинна один со своей депрессией, со своими мыслями на депрессивные темы.А тем этих, как уже было заявлено, три. Не густо, но зато краскиядреные (черные, очень черные и черные – хоть глаз выколи), апотому в целом картина у меня получается живописующая, точнее –живописующая о безжизненности.

И оченьскоро я привыкаю так думать (ведь мне стало легче, когда я началподобную пропаганду, и это «легче» оказалось тем роковымположительным подкреплением, которое закрепило эту привычку). Моядепрессивная идеология постепенно становится моей проповедью иотповедью – «все плохо». И не убеждайте меня вобратном, я все равно не поверю!

Сейчас, с вашегопозволения, я скажу пару слов от лица психотерапевта. Когда я говорюс человеком, страдающим депрессией, мне иногда начинает казаться, чтоон ни за что на свете не откажется от своих пессимистичныхутверждений. И это понятно, ведь если он признается в том, что всеего депрессивные мысли – чушь собачья, ему предстоитстолкнуться с реальной жизнью, от которой он благодаря своейдепрессии так успешно сбежал.

Теперь он укрылся в замкеСнежной королевы, он играет с кристаллами льда – со своимидепрессивными мыслями. Он отвык от мира, где есть солнце. Ему уже нехочется покидать место своего заточения, тем более что осуществленныйим побег (или арест, которому его подвергла депрессия) не былслучаен. В мире, где есть солнце, случаются и грозы, и пожары, в немдействительно не все и не всегда спокойно. Но все-таки согласитесь,это не повод отказываться от реальности и отдавать себя на откупподавленности.

Так или иначе, но сценарийпобега нам известен: надо признать жизнь «отвратительной»,убедить себя в собственной «несостоятельности» (илинеспособности изменить что-либо к лучшему) и, наконец, объявитьбудущее вне закона. Такая «игра вслова» –излюбленное занятие людей, находящихся в депрессии.

Вступаяв борьбу со своей депрессией, помните о двух правилах. Во-первых, иэто может показаться странным, мы не должны верить себе, когда мынаходимся в депрес сии. Наши депрессивные мысли – мысли,навязанные нам депрессией, – это, по большому счету, еемысли, а не наши. Во-вторых, если у нас уже развилась депрессия, мысами себя предали, мы становимся союзниками своей депрессии. С однойстороны, депрессивное отношение к миру входит у нас в привычку, а спривычкой, как изве стно, бороться трудно, и потому в насбудет масса вся ческого оппортунизма. С другой стороны, отказот деп рессивной идеологии выталкивает нас обратно в мир, изкоторого мы, собственно говоря, и бежали посредством своей депрессии,как г-н Керенский – в противоесте ственном для себяобличье. Разумеется, нам неловко и страшно возвращаться, но чтоподелать, надо, причем очень! Так что не верьте своей депрессии, непотакайте своей лени, помните – вам нужно выбираться из тогоснежного заноса, в котором вы оказались.

Случаииз психотерапевтической практики:

«Ктоздесь думает?!»

Этаженщина (я буду называть ее Ириной) оказалась у меня на приеме,полагая, что ситуация с ее мужем и сыном критическая. Ей казалось,что муж слишком много работает, но при этом сама работа у него«нехорошая», а сын – тот, напротив, «совершенноничего не делает» и «растет плохим человеком» (кслову сказать, ребенку тогда было всего 10 лет!).

Послушав этот рассказ, я,конечно, попросил привести ко мне этих двух «разрушителей»женского и человеческого счастья Ирины.

Впрочем, я боялся, что они(по крайней мере, муж Ирины) не пойдут на прием к психотерапевту.Право, что им у него делать? Сами-то они никаких проблем,предполагающих такое обращение, по всей видимости, не испытывают. Ноя ошибся. Заботливые муж и сын явились ко мне по первому зову! И обарассказывали мне о том, как они волнуются за свою жену и мать, какони за нее переживают, что она все принимает близко к сердцу и т. д.

И это вряд ли бы меняудивило, если бы я не видел, как сама Ирина с ними общается.Обращаясь к ним, она была раздражительной, напряженной. Честноговоря, она выглядела даже грубой, без конца на что-то обижалась,всем была недовольна и, кажется, ненавидела своих родственниковмужеского пола.

Побеседовав с мужем и сыномИрины, я, мягко говоря, разошелся с ней в оценках ситуации. Супруг еедействительно много работал, но работа его никак не могла бытьназвана «нехорошей», а даже напротив, он руководилбольшим государственным учреждением, пользовался уважением. Корочеговоря, что было в этой работе такого «плохого», я так ине понял.

Сын Ирины оказался милыммальчишкой, совершенно таким, каким должен быть мальчик его возрастаи его поколения (нынешнее поколение подростков несколько отличаетсяот прежних, но само по себе это не катастрофа, гораздо хуже быть«белой вороной»). Учился он хорошо, правда, он имелсклонность к математическим наукам, а потому гуманитарные предметы неслишком его увлекали. Мама же настояла на том, чтобы сын учился вшколе с гуманитарным уклоном, и тот старался, как мог, желая неразочаровывать маму.

Кроме того, у мужадействительно были серьезные проблемы, но чисто медицинские: полгоданазад у него нашли весьма неприятное заболевание, о котором он так ине сообщил своей супруге. «Она же будет так волноваться! Я дажене знаю, как ей и сказать. А ведь надо, у меня уже и операцияназначена. Я просто растерян…» – признался он. У сынатоже были проблемы – группа «головорезов» из числастаршеклассников в школе донимала после занятий его и нескольких егодрузей. Но, разумеется, об этом, кроме доктора (т. е. меня), до сихпор никто не знал. Отцу он не мог сказать из-за его занятости, аматери просто боялся говорить.

Тут-то я подумал, чтобеспокойство, напряжение и подавленность Ирины объясняются вовсе невнешними причинами, на которые она ссылалась, а ее собственнымпсихическим состоянием. Проще говоря, я заподозрил у нее депрессию.Особенно меня насторожило, когда она сказала: «Я, наверное,плохая мать и никудышная жена». Подобные мысли часто выдаютдепрессию. Сама Ирина, впрочем, категорически отрицала у себя наличиекаких-либо симптомов этого заболевания. Говорила, что вот «еслимуж оставит свою работу» и «если ребенок перестанет так себя вести», то она сразу же и станет чувствовать себялучше.

С горем пополам, используявесь свой врачебный авторитет и еще массу, если так можно выразиться,психотерапевтических уловок, я все-таки уговорил Ирину начать приемантидепрессантов. Она согласилась на это просто из уважения ко мне.Через три недели она пришла за очередным рецептом и с разговором.Лекарство к этому моменту уже оказало свой первый эффект: Иринапочувствовала, что ей стало легче, поняла, что какие-то проблемы онасильно преувеличивает. Короче говоря, решила, что доктор был прав ина самом деле что-то не так с ней самой, а не с ее близкими.

Разумеется, после этого мыпрошли курс психотерапии, продолжая лечиться и антидепрессантами. Взавершение всех наших праведных трудов Ирина представляла собойсовершенно другого человека, которого, по выражению ее супруга, онзнал в ней семь лет назад. «У нее, знаете, появился такойпозитивный внутренний заряд, что ли… Она теперь, как и раньше,стала живой, веселой, перестала видеть кругом одни неприятности», –рассказывал мне муж Ирины, когда мы закончили наше лечение.

Почему я именно сейчасвспомнил эту историю?.. Она, как мне кажется, очень хорошоиллюстрирует то, что мы называем здесь депрессивными мыслями. Иринане задумывалась о своем состоянии, не понимала, что оказалась в пленудепрессии. А ей именно из-за ее депрессии казалось, что все плохо, апоскольку муж и сын были для нее всем, то, соответственно, плохо, поее мнению, было именно с ними. Ирина пыталась что-то сделать, но унее ничего не получалось – все все равно было плохо, врезультате она еще больше тревожилась, раздражалась и мучилась.

Если мы сравним ее мысли дои после проведенного лечения, то можно было бы подумать, что онипринадлежат разным людям. В действительности и до, и после лечения,это был один человек, и в обоих случаях рассказывала она о своем мужеи сыне. Но до лечения в ней говорила ее депрессия, а после –она сама. И когда ей было «дано право голоса», когда мызаставили умолкнуть и ретироваться ее депрессию, она говорила о своихблизких с нежностью и заботой, на что те, понятное дело, реагировалисоответственно.

ИНВЕНТАРИЗАЦИЯДЕПРЕССИИ

Теперь мыпроведем подробную инвентаризацию собственной депрессии, точнееговоря, возьмем на карандаш свои депрессивные мысли. В целом,находясь в депрессии, мы пессимистичны во всем, но есть моменты,когда мы словно пьянеем от своей депрессии – и тогдадепрессивные языковые изыски просто бьют из нас ключом. Все как поБальзаку: «Ничто так не пьянит, как вино страданья». Чтож, эти пьяные мысли в такой-то момент мы и записываем на бумагу.Причем обязательно и именно – записываем! И это уже по ПетруВеликому, который заставлял своих чиновников обращаться к императорув «письменной форме». Зачем в письменной? А «чтобыдурь каждого видна была»…

Впрочем, просто такзаписывать свою депрессивную идеологию – толку мало. Это делонужно сразу же систематизировать. Систематизируем по группам: впервую у нас пойдет то, что мы думаем о мире, нас окружающем, вовторую – о будущем, в третью – о самих себе. Дляоблегчения задачи чертим таблицу…

И вотвыстрелила в нас депрессия очередным своим «снежным зарядом»,а мы берем заготов ленную таблицу и заносим в нее то, чтобез всякого преувеличения можно назвать паск вилем на Жизнь.

Что мы,будучи в депрессии, думаем об окружающем нас мире? Вариантов тутнесколько, а потому я могу сообщить только обобщенные соображениядепрессивного человека на этот счет. Мир представляется в депрессиинесправедливым, жестоким, абсурдным, пустым. Кажется, что «всеплохо» – и тут у нас не ладится, и там у нас проблемы, издесь ничего не добиться, и вообще незачем добиваться, потому что«все без толку». Записываем все это в первую колонку.

Теперь о своем будущем –материал для колонки номер два. Будущего у нас, как известно,«нет». У нас «ничего не получится», «всебудет только хуже», «жизнь и дальше будет наполнятьсятеми страданиями и лишениями, которые я испытываю сейчас». Нам«незачем жить», нам «нечего ждать», нам «нена что рассчитывать». В общем, пиши пропало.

Наконец, «несколькослов о себе». Мы думаем о себе как о «тваридрожащей»: «я ничего из себя не представляю», «янеудачник», «я никому не нужен» и т. п. Возможно,вы вините себя во всех мыслимых и немыслимых бедах. Возможно, вамкажется, что ваша «золотая осень» уже благополучно«отговорила», вы стары и одиноки, ваша карта бита.Возможно, впрочем, вы о себе несколько лучшего мнения, но жизнь недала вам шанса (это тогда в первый столбец заносим), а потому у вас«ничего не вышло», вы «ничего не добились»,вы «не состоялись», «не смогли», «несумели».

Понятно, что при такойоценке окружающего нас мира, будущего и самого себя нам становится,мягко говоря, плохо. Не трудно догадаться и о том, как будетчувствовать себя человек, думая подобные гадости… Конечно, ониспытывает еще большую тревогу, а порочный круг замыкается: тревога –депрессия – тревога – депрессия. И чем дальше, тем хуже.

Существуеттест для определения того, закончена ваша миссия на земле или нет.Если вы еще живы, значит, не закончена.

Ричард Бах

Жить –то же, что любить: разум против, здоровый инстинкт – да.

Сэмюэл Батлер

ОБМАННЫЙ МАНЕВР

Депрессиянас регулярно обманывает, она великий, исключительный лжец, какихсвет не видывал! А мы ей верим, мы вообще очень доверчивы поотношению к тому, что думаем. В данном же случае за нас думаетдепрессия, и это чревато. Но если она нас обманывает, почему бы нам,что называется, не вывести ее на чистую воду и не обмануть самим?Собственно, этим мы сейчас и займемся.

Итак, мы записали все своидепрессивные мысли, точнее говоря, то, что наша депрессия заставляетнас думать. Это может показаться непростым занятием, но дело тогостоит. Причем в нашей страдающей от депрессии голове, можете мнеповерить, ничего другого нет, все, что мы думаем, сводится к тремпозициям и может быть без труда перенесено в колонки таблицы. Послеинвентаризации, т. е. записи наших депрессивных мыслей, переходим канализу.

Сначала проанализируемпасквиль-донос, который мы составили на мир, нас окружающий, и нанашу жизнь. Специфической особенностью этих мыслей является ихабсолютистский характер: «Все плохо!», «Ничего нерадует!», «Хуже не бывает!» и т. п. Теперьрассуждаем… То, что сегодня солнце взошло, – этодействительно плохо? Вряд ли. То, что пенсионерам пенсию прибавилихотя бы и на 10 /о, – тоже плохо? Ну не так чтобы очень…А то, что окна есть в квартире, – это не радует? Лучше,значит, без окон? Нет, согласитесь, окна радуют.

Все не бываетплохо. В принципе! Просто то, что вы сидите, стоите, лежите, –это не «плохо», это нормально и поэтому даже хорошо. Еслиименно сейчас не происходит ничего чудовищного – это тожехорошо. Относительно фразы, что «хуже не бывает», могузаверить, что бывает и хуже. Так что мы явно перестарались, а потомувсю эту колонку вычеркиваем. Да, берем и перечеркиваем, причемкрест-накрест!

Разумеется, кто-то скажет,что плохое в нашей жизни все-таки есть. И с этим незачем спорить, сиесущая правда! Но можно специально ходить и с фонарем отыскивать то,что плохо, а потом смаковать найденное, и это было бы ошибкой. Еслиже смотреть на жизнь в целом, то хорошего (или по крайней меренейтрального) в нем действительно значительно больше, чем плохого.

Впрочем, сейчас насинтересует даже не объективность «страшного суда», аборьба с депрессией. И проблема депрессии не в том, что она находитплохое, проблема в том, что она категорична

и тенденциозна в своемпоиске, в том, что она утверждает: «Все плохо!» И именноэто не объективно, сама эта категоричность и безапелляционность.

Если же мы понимаем, чточто-то плохо, а что-то хорошо, что-то замечательно, а что-то неочень, мы уже не можем в полную меру предаваться своей депрессии.

Теперь «депрессивныемысли о будущем»… Скажите, пожалуйста, кто из вас знаетсвое будущее? Весь жизненный опыт свидетельствует: любые радости игорести приходят к нам нежданно-негаданно. Тем, кто находится вдепрессии, это должно быть особенно понятно. Кто из них довозникновения депрессии думал, что она у них разовьется? Я думаю, чтонемногие. А ведь развилась! Следовательно, эту напасть мы проглядели.Теперь же мы почему-то свято уверены, что будущее нам известно. Скакой стати?

То, что нам сейчас плохо,вовсе не означает, что нам завтра будет плохо. Многое зависит оттого, как мы сейчас поступим. Если мы будем, как и прежде, потакатьсвоей депрессии, если мы будем поддерживать свою депрессивнуюидеологию, то, конечно, выбраться из этого омута нам шанса непредставится. Однако, если мы сегодня сделаем что-то, что подорветэту «депрессивную идиллию», разве же завтра нам не будетлегче?

Впрочем, это тоженеизвестно, но известно другое – если мы сегодня этого несделаем, то назавтра нам точно не полегчает. И вот уже это известнотак же точно, как и то, что будущее абсолютно не известно13 . А колитак, коли наше будущее нам не известно, то мы и эту колонку нашейтаблицы, содержащую наветы на многие грядущие лета, вычеркиваем,опять же – крест-накрест!

Наконец, переходим ксодержанию третьей колонки таблицы – к нашим мыслям о самихсебе. Тут предлагается ход конем. Дело в том, что ни одинчеловек, если, конечно, он не находится уже в последней стадиидепрессивного умопомешательства, на самом деле не думает о себенастолько плохо, насколько он об этом говорит.

В действительности мы святоуверены (и эта уверенность не покинет нас до гробовой доски) в том,что мы – лучшие. Просто у нас не принято сообщать об этомокружающим, а в депрессии мы не считаем возможным признаться в этом исамим себе. Собственно, эту психологическую особенность ипредлагается сейчас использовать.

Представьте себе человека,которого вы не уважаете, которого вы считаете выжившим из ума,взбалмошным и грубым, несостоятельным и вредным до мозга костей,короче говоря, нахальным ничтожеством. Уверен, что всякий при желанииможет найти подобного субъекта в своем личном опыте – или изчисла своих недругов, или же в собственном трудовом коллективе, аможет быть, даже в своей семье (часто, хотя и не всегда, на эту рольидеальным образом подходят, например, свекрови или тещи).

Теперь мысленно вложите«гадости о себе» из третьей колонки вашей таблицы в устаэтого человека, человека, от которого вы бы никогда и ни за что несогласились бы выслушивать критику в свой адрес. Итак, представляем,что какой-то ненавистный нам тип говорит: «Ты ничего из себя непредставляешь!», «Ты неудачник!», «Ты тварьдрожащая!» Разумеется, в душе возникает благородное возмущение,и вся колонка перечеркивается нами, причем моментально и многократно.

Теперь посмотрите наисчерканный вами листик и придите в себя. То, что на нем написано, –сущая нелепость. И даже если читать эти записи просто, отстраненно,без всех предложенных мною ухищрений, нетрудно заметить, что они,мягко говоря, преувеличивают серьезность проблем. А если выпочувствуете, что преувеличиваете свои горести и неприятности, вамсразу и обязательно станет легче.

Последующие техникизакрепят этот результат. Впрочем, и этот прием с таблицей не стоитсбрасывать со счетов. Проведите эту процедуру несколько раз и тогдавы начнете замечать и опротестовывать собственные депрессивные мыслидаже без предварительной записи. Подобная санация очагов депрессивной«инфекции» – это качественное как лечебное, так ипрофилактическое средство. Так что не отмахивайтесь от возможностиулучшить качество своей жизни таким нехитрым образом.

Дурак нетот, кто говорит глупости, а тот, кто не замечает, что их говорит.

Осип Брик

Никогдасебя не жалейте!

«Никогдасебя не жалейте!» – это частное, но очень важное правило,которое необходимо помнить, как «Отче наш», каждому, ктособрался бороться со своей депрессией. Если страдание возведено вкульт, если оно вызывает к себе почтение, то нам никогда неизбавиться от этого «схождения в страдание».

Как это ни покажетсястранным, но качество нашей жизни, то, как мы живем, зависит от того,как мы относимся к страданию. Если мы считаем его достойным делом,если мы полагаем, что в нем есть какой-то смысл, то страдание намобеспечено. Но если же мы понимаем, что страдание – этоиллюзия14 и не более того, ситуация меняется кардинальным образом.

Иными словами, если мыхотим прекратить страдание, нам нужно переменить собственноеотношение к страданию. Мы должны перестать верить собственномустраданию, мы должны перестать относиться к нему серьезно и ждать,что кто-то придет на помощь нашему страданию.

Страдание невозможно безжалости, адресованной самому себе. Только в том случае, если мы себяжалеем, страдание имеет шанс мучить нас всеми имеющимися у негосредствами. Посмотрите за собой в минуту отчаяния, какое вашесобственное действие делает эту минуту, делает ваши слезы?Несомненно, это жалость к себе (а в более изощренных формах –жалость к себе по случаю, что нас никому не жалко). Избавься мы отжалости к самим себе, прекрати мы себя жалеть, и наше страданиерассеется как дым.

Но до тех пор пока мыиспытываем к себе жалость, мы пестуем собственное страдание. До техпор пока мы пестуем собственное страдание, нам плохо. Вот почему,если мы действительно вознамерились улучшать качество собственнойжизни, нам необходимо перестать себя жалеть. Так что ни когдасебя не жалейте и никому не позволяйте это делать. Конечно,подобная инструкция звучит чуть ли ни жестоко. Но на самом дележестокостью по отношению к себе и окружающим является не эта, нообратная ей тактика.

Что бы там ни говорили,жалость нам приятна, она нам душу греет. Мы хотим, чтобы нас пожалелии обласкали, чтобы нас поняли и поддержали. Все это вполнеестественно, ведь хоть мы и выросли, но детьми быть не перестали. Ноза подобные удовольствия мы вынуждены расплачиваться. И если мыготовы заплатить за жалость к себе своим страданием, то в целом этимможно заняться. Если же мы готовы пожертвовать жалостью к себе, то острадании можно забыть. Это хорошая новость…

Я люблюработу, она меня приводит в восхищение. Я могу сидеть и смотреть нанее часами! Джером Клапка Джером

ДЕЛУ –ВРЕМЯ!

(ИЛИ КАКОБМАНУТЬ ДЕПРЕССИЮ)

На что мытратим день, поглощенные своей депрессией? Ответить на этот вопросдостаточно трудно. Понятно, что это пустой день. Мы или вообще нехотим ничего делать и по возможности не делаем. Или же то, что мыделаем, можно назвать «делом» лишь с большой натяжкой,поскольку в действительности это только имитация деятельности. Или,наконец, все, что мы делаем, – это лишь фасад, за которымскрывается настоящая работа: как в улье диких ос, кишмя кишат в нашейголове депрессивные думы. Вот так мы проводим время своейдепрессии… Способствует это ее житью-бытью или препятствует? Данныемногочисленных исследований свидетельствуют о том, что способствует,а нам надо сделать так, чтобы как можно меньше факторов ейблаговолило. Так что сейчас будем решать вопрос со временем.

ВРЕМЯ – КПОРЯДКУ!

Хотим мыэтого или не хотим, но наша голова постоянно чем-то занята. Вдепрессии, впрочем, может возникать ощущение «пустой головы»,но это только ощущение. Просто на фоне общего торможения(сдерживающего, как мы помним, наше внутреннее напряжение),свойственного депрессии, мысли человека могут обрываться, так и недоходя до своего конца. Вы что-то думаете, но додумать у вас сил нехватает, в результате вы бросаете свою мысль на полпути, а половинамысли – это не мысль.

Так что может казатьсядаже, что ее и не было вовсе. На самом же деле вы и о том подумали, иоб этом (и все, разумеется, в депрессивном ключе), и за то ваша мысльзацепилась, и там постояла, и туда сходила. Получаются такие «рваные»мысли – психическая энергия на них тратится, а выхода нуль,какой-то жалкий выхлоп. Мелкие беспокойства, сливаясь в большую чашус отвратительной, аморфной жижей, заполоняют весь наш внутренний мир.

И со всем этим надочто-то делать, и в целом это не сложно, просто нужно упорядочить своизанятия. Упорядочить свою дневную активность: понять, чем вызанимаетесь, и структуриро вать эту деятельность. Желательно,конечно, чтобы ни минуты свободной у вас не было.

Конечно,подобный прожект выглядит слишком амбициозным для человека,страдающего депрессией, но ведь никаких больших и сверхъестественныхдел и свершений не требуется. Просто нужно найти занятие.

Сейчас я приведу фразу,которая принадлежит семье одной моей хорошей знакомой –врача-психиатра. Она сама, как и большинство ее родственников поженской линии, страдает генетической депрессией. Что я могу сказать,у меня всегда вызывают чувство исключительного уважения люди, которыене сдаются перед жизненными трудностями, а здесь как раз такойслучай. Так вот, в этой семье принято говорить: «Если женщинахочет покончить с собой, она должна взять мыло, веревку… иотправиться стирать белье».

Какой смысл скрыт в этойиронии, точнее – самоиронии? Если нас изводит депрессия, намнечего больше делать: мы должны взять себя в руки и чем-нибудь(весьма, причем, незатейливым) заняться. Если же мы останемся сидетьсиднем, перемывая депрессивными мыслями свои собственные косточки,ничего хорошего нам ждать не придется. Любое дело, какое-то занятиеотвлечет психические силы от депрессивных мыслей, а потому ихразрушающее воздействие на наше душевное состояние приостановится.

Разумеется, это не панацея,но очень важный элемент в комплексе мер по борьбе с депрессией.Поэтому все мои пациенты, проходящие лечение по поводу своейдепрессии, занимаются у меня составлением ежедневных графиков.Занятие, конечно, муторное, но голову в порядок приводит, а нам тоготолько и надо.

Итак, работа с графиком.Для начала сядьте этим вечером за стол и заполните первый столбец изприведенной таблицы – «Пробник». Просто запишитевсе дела, которые вы на протяжении этого дня предприняли. Записывайтеабсолютно все, что можно хоть как-то назвать или обозначить.Вероятно, анализируя эти данные, вы сможете сказать, что в течениеэтого дня у вас неоднократно возникали провалы активности, т. е.своеобразные лакуны времени, ничем, никакой деятельностью незаполненные.

Теперь подумайте о том,какие дела можно втиснуть в завтрашний день. И запомните, что сейчасследует придерживаться правила: чем меньше дело, чем менее оносерьезно, тем лучше. Составьте график таким образом, чтобы лакун внем не было, чтобы на каждое пустое времяпрепровождение у васприходилось какое-нибудь незначительное, но занятие. Помните –это ваш план на завтрашний день, необходимо, чтобы он постоянно был увас под руками и выполнялся. Важно, конечно, не точное соответствиеплану, а то, чтобы в нем не возникали пустоты.

В завершение сказанного ядолжен оговориться. Дело делу, как известно, рознь. Вы и сами знаете,что можете чем-то заниматься, но при этом думать совершенно о другом,в частности «гонять» свои депрессивные мысли –слева направо и справа налево. Так дело не пойдет, старайтесьполностью переключаться на ту деятельность, которую вы осуществляете.Пытайтесь по дойти к любому делу, пусть и самому пустячному, как можно более обстоятельно. Чем бы вы ни занимались,подходите к этому как к священному ритуалу – «с чувством,с тол ком, с расстановкой».

Если выпросто едите, делайте это так, словно бы участвуете в японской чайнойцеремонии. Если вы просто едете в общественном транспорте, займитесебя чтением или банальным разглядыванием. Если вы разговариваете скем-то, то старайтесь быть внимательными, вникнуть в сутьадресованного вам сообщения. Возможно,

«ЕЖЕДНЕВНИК»

этосообщение и не блещет оригинальностью, но здесь-то важно не то,насколько оно важно, а то, насколько вы увлечены этим делом.

Возможно, вам для этихцелей пригодится упражнение, которое я называю «переключениемво внешнее», или еще говорят, что это техника «здесь исейчас». Подробное изложение вы сможете найти в моей книге«Счастлив по собственному желанию», вышедшей в серии«Карманный психотерапевт». Здесь же я уточню только парудеталей.

Во-первых, самое важное –это фактические ощущения. Что бы мы ни делали, в этом задействованынаши органы чувств, но, как правило, мы не пытаемся осознавать своиощущения. А сейчас этому нужно придать особое значение: не смотрите«просто так», а вглядывайтесь, присматривайтесь,улавливайте детали; не слушайте, а вслушивайтесь, чтобы расслышать;не пережевывайте пищу, а пытайтесь различить ее вкус и запах;двигаясь, ощущайте свои движения, точки соприкосновения своего тела спредметами.

Во-вторых, попытайтесьосознавать свои ощущения сразу в нескольких измерениях. Например,если вы читаете эту книгу, то старайтесь также видеть саму страницу,а не просто улавливать суть текста; почувствуйте, как вы ее держите,как ваши пальцы касаются ее обложки, в каком положении находится вашетело. Чем больше ощущений попадет в поле вашего восприятия, темлучше.

Подобные нехитрые способыестественной стимуляции мозга наравне с общей занятостью иувлеченностью делами способны потихоньку, помаленьку раскачатьдремлющий в депрессивном

сне мозг. А ведь он у нас,когда мы находимся в состоянии депрессии, буквально засыпается,затормаживается, тормозит. И чем более вы активны, чем больше вызаняты, тем меньше шансов у вашей депрессии.

ХВАТИТ БЕГАТЬ!

Вкниге«Как избавиться от тревоги, депрессии и раздражительности»я рассказывал о том, что все наши мысли могут быть условноподразделены на «прогнозы», «требования» и«объяснения».

То, что я называю«прогнозами», как правило, лежит в основании нашихтревог. «Прогноз» – это когда мы мысленно забегаемв свое будущее, а наше сознание рисует нам картины разнообразныхопасностей и бедствий. Конечно, в таких условиях трудно нерастревожиться.

«Требования» –это все наши мысли, начинающиеся со слов: «Должен! Должна!Должно!» Когда мы предъявляем требования к другим людям, кмиру, нас окружающему, к самим себе, мы ждем, что эти наши«пожелания» будут приняты к сведению и претворены вжизнь. Разумеется, чаще всего ни другие люди, ни окружающий нас мир,ни даже мы сами не торопимся выполнять эти «приказы». Врезультате мы раздражаемся и сетуем. Собственно, поэтому именнотребования традиционно лежат в основании нашего раздражения.

А вот «объяснения»– в буквальном смысле этого слова – конек депрессии. Вчем состоит суть «объяснений»? С помощью «объяснений» мы, с одной стороны, пытаемся сделатьнепонятное понятным, а с другой стороны – защищаем себя отнеобходимости что-либо делать. Если кто-то поступает не так, какбы нам того хотелось («требования»), мы объясняем егодействия тем, что он «ничего не понимает», «плоховоспитан» и вообще «идиот».

Если же нам самим нужночто-то делать, а мы боимся или не хотим, то мы объясняем себе иокружающим, почему мы не будем этого делать. У нас всегда получаетсяочень логично, но на самом деле «объяснения» – этоили обвинение, или оправдание. Другие, как правило, нами обвиняются,причем во всех тяжких (нужно же найти виновников наших несчастий!), анаша лень и наши страхи нами, разумеется, оправдываются (а какиначе?!).

Почему же я говорю, что«объяснения» – это конек депрессии? Попытаюсьобъяснить… Депрессия сама по себе характеризуется пассивностью, этосвоего рода бегство от действительности, способ уйти от проблем,способ амнистировать свое «ничегонеделание». Я говорю,что «все плохо», и ничего не делаю. А что делать, есливсе плохо? Я говорю, что будущего нет, и ничего не предпринимаю. Ачто предпримешь, если «будущего нет»? Я говорю, что яничего из себя не представляю, и превращаюсь в мебель. А кем ещебыть, если ты в лучшем случае чуть больше пустого места?!

Короче говоря, именно«объяснения» обуславливают пассивность человека,находящегося в состоянии депрессии. А до тех пор пока мы пассивны, мыбудем думать свои депрессивные мысли, ведь больше нам заняться нечеми, как нам кажется, незачем – все бессмысленно!

И вот после того как я всеобъяснил, после того как мне стало «все понятно», послетого как я сбежал от всех и вся, я уже не могу верить в свою жизнь,верить в то, что ее можно делать и строить. Как можно приниматьрешения, если мне удалось убедить себя в том, что всебесперспективно, а жизнь жестока и несправедлива? Как я могувзаимодействовать с другими людьми, если я уверен в том, что я никомуне нужен, а окружающие думают только о себе? Как, наконец,использовать собственный потенциал, если я объясняю свои неудачивнешними, не зависящими от меня обстоятельствами? Нет, любаядеятельность теперь совершенно невозможна!

Мыбежим от своих проблем, а в действительно сти – отжизни, и потому с каждым днем депрессии самой жизни в нас становитсявсе меньше и меньше. Депрессия подло и предательски гонит нас втемный угол, мы оказываемся там, а потом говорим, что, мол, намплохо, грустно, темно, пусто, никого нет, короче: все ужасно. Мыдолжны уяснить: самое отвратительное, на что нас толкает депрессия,вся ее структура, вся механи ка – это заточение в темномуглу. Она пытается лишить нас возможности жить, переживать, предлагаявзамен лишь палитру депрессивных чувств.

Вот такосуществляется бегство, с помощью своих «объяснений» язагоняю себя в темный угол, оказываюсь в темном углу. Отгородившийсяот боли и проблем, спасаясь от неприятностей, напряжений иразочарований, я фактически обрекаю себя на все это! Мое бегство –это, как оказывается, не бегство от несчастий, а погоня занесчастьями.

Теперь все, я в заточении,я в блокаде, я в темном углу, и за все это мне остается благодаритьмою депрессию, точнее сказать, мои объяснения. Игра в прятки с самимсобой увенчалась успехом – я себя потерял!

Что ж, наша задача проста.Мы должны оп ределить, где именно мы осуществляем своебегство, и перестать бегать. Бог мой, мы же ведь бегаем отсобственной тени, и это чистой воды абсурд! Эта тень – нашажизнь! Куда от нее убежишь, куда?! Как вообще можно от нее убежать?От нее же никуда не деться, причем к огромному, гигантскому нашемусчастью. Правда, мы этого не ценим. А она есть, она пронизывает нас,но вот только мы пропускаем ее через ужасную депрессивную призму,заставляем ее отражаться в кривом зеркале. Искривляя течениесобственной жизни в угоду депрессии, мы теряем свое желание жить.

И это самое абсурдное,самое ужасное и самое бессмысленное мероприятие, на которое только испособен человек. Потому что жить с таким ощущением жизни совершенноневозможно! И мы должны понять: бегство осуществляется не физическимактом, не простым отстранением от дел, а нашими «объяснениями».Мы подумали, что проблема неразрешима, мы объяснили себе, что ничегоневозможно сделать, и именно поэтому (ничего другого!) наша жизньсостоит из сплошных неприятностей и представляет собой движение отпоражения к поражению.

Помните главное: бегствовсегда осуществляется в го лове! И то, ударитесь вы в

бегаили нет, зависит только от вас. Ведь в конечном счете«объяснение» – это только психический механизм,ничего больше! Он может использоваться нами как угодно – и вовред, и во благо себе. Да, депрессия предлагает нам, почему нужнобежать, но мы вполне можем сформулировать такие объяснения, которыепросто лишат нас возможности бегства. Но для создания такихобъяснений, конечно, надо будет потрудиться. Сами по себе онине появятся.

Подумайте о том, как выдолжны объяснить ту или иную ситуацию, как вы должны ее назвать иоценить, чтобы в вашей голове не стучала нервная и крамольнаямысль – все бросить и исчезнуть. Мы должны формировать ииспользовать такие объяснения, которые предполагали бы прогрессивноеразвитие, возможность решения той или иной жизненной задачи, толкалибы нас на то, чтобы идти вперед, принимать решения, двигаться,преодолевая трудности и открывая для себя новые горизонты.

Попытайтесьэто понять: от того, как вы назвали то или иное событие, от того, каквы его объяснили, будет зависеть и то, как вы будете действовать.Если назвали и объяснили его депрессивно – вы сбежите иокажетесь в заточении своей болезни; если же, напротив, это название и объяснение будет перспективным, вы станете действовать. Апосле того как вы станете действовать, у вас даже мысли в голове невозникнет, что эта ситуация может быть понята как-то иначе, что вымогли посту пить как-то иначе, что из нее кто-то способенизвлечь другие выводы.

Выявитьсвои депрессивные «объяснения», предполагающие бегство, исформировать в себе объяснения, которые,напротив, будут мо тивировать нас к активной и продуктивнойдеятельности, – это залог успеха. И не думайте,что подобное «упражнение» вам придется делать пожизненно.Поскольку если задаться этой целью, то очень скоро станет понятно,что, будучи в депрессивном умонастроении, мы просто источаембанальности, которые ровным счетом нам ничего не дают. С ними мы небудем развиваться, не будем жить лучше.

Когда же мы думаем о том,как мы должны понять, осмыслить ту или иную ситуацию, как посмотретьна нее, чтобы набраться сил и терпеливо двигаться дальше – этосовершенно другая стратегия: и не бегство, и не нападение, аконструктивное и последовательное движение по жизни, где любаятрудность, любая неприятность, с которой мы сталкиваемся, быстроложится в копилку нашего психологического опыта, но не парализует ине обездвиживает.

Все объяснения нужны толькодля того, чтобы освободить нас от необходимости делать что-то,производить какое-то действие, не предпринимать действий. Апассивность – это уже бегство, ведь жизнь-то движется! Формируяв себе идеологию бесперспективности, мы просто стоим на месте, ножизнь движется вперед, а ты – назад, словно бы едешь обратно поэскалатору. Если же ты

бежишь вперед, если тыдумаешь, как использовать возникшую жизненную трудность себе воблаго, то через какое-то время глядишь и замечаешь – и ногистали крепче, и мозги подвижнее. Масса плюсов!

И это нужно, это оченьважно понять, потому что тогда ты осознаешь всю меру собственнойответственности перед самим собой. Не перед кем-то, не перед каким-тодядей, а перед собой. Я же, как бы плохо мне ни было, хочу жить вэтом мире и хочу быть довольным своей жизнью, это же так естественно!И я ответственен! Такой внутренний настрой, такое отношение к самомух:ебе помогает переоценить жизнь. Вы станете по-другому к нейотноситься, сможете, захотите по-другому к ней относиться.

Ожиданиечего-то за ничего – самая популярная форма надежды.

Арнольд Глэз

Когда идеиподводят, слова оказываются очень кстати.

Иоганн Вольфганг Гёте

Трудностьничегонеделания состоит в том, что невозможно завершить и отдохнуть.

АльфредНьюмен

С ДЕВЯТИ ДОДВЕНАДЦАТИ – ПОДВИГ!

Депрессия– великий обманщик. Она пытается убедить нас в том, что мыничего не хотим и, кроме того, что мы не согласны даже со словом«надо». Отсутствие желаний – это, как мы помним,классический симптом депрессии. А против «надо» удепрессии есть уникальное оружие: она говорит, что все бессмысленно,и потому даже «надо» теряет здесь всю свою гипнотическуюсилу. В действительности это, конечно, вранье, и мы на самом-то делеи хотим, и знаем, что «надо», что никуда не отвертишься.Но вот депрессия мутит воду, мы теряемся и не понимаем, что делать.

Потом решаем, что и нестоит ничего делать…

Однако же, как мы помним, внас скрыта тревога, а это напряжение, и от него нужно избавляться,найти для него какую-то дырку, куда бы оно могло уходить. Мы, образновыражаясь, должны начать спускать пар, освобождать себя от этогоизбыточного внутреннего напряжения, в противном случае оно просторазорвет нас изнутри, да и депрессия никуда не уйдет. Куда уж ей…Она занята делом – она нас, как ей кажется, защищает.

Что же делать?! Напряжениенужно как-то сбрасывать, депрессию нужно как-то лишать возможностиквартировать в нашей голове под предлогом защиты «слабого иуязвимого союзника». Но как, если «надо» недействует, а желания все умерли?.. Ответ один: нужно обманутьобманщика. Психологический прием, который мы будем сейчас обсуждать,возможно, кому-то покажется странным, однако странность этаобусловлена единственным обстоятельством: с депрессией просто так недоговориться, ее нужно обманывать.

Перед нами, с однойстороны, стоит задача – мы должны начать тратить своюсдавленную депрессией энергию, а для этого следует просто что-тоделать. Но депрессия, с другой стороны, уверяет нас в том, что всебессмысленно и что ничего не надо, а потому, постановляет она, ничегомы делать не будем. Кажется, что ситуация эта патовая, но не будемторопиться с выводами…

Обычновсе, что мы делаем, мы делаем или пото му, что это «надо»делать, или же потому, что нам хочется это делать. В депрессии же получается, что ни чего делатьнельзя (тогда как именно в ней-то и надо работать всеми четырьмяконечностями), потому что, с одной стороны, ничего не хочется, а сдругой стороны —

любое«надо» кажется бессмысленным. А тут как раз тот случай,когда действует правило: «Не спи – замер знешь!»Наша пассивность в состоянии депрессии уси ливает депрессию. Итолько если мы начинаем намеренно активизироваться, пусть и безвсякого иного умысла, кроме как ради самой этой активности, депрессиялиша ется своего главного козыря.

Представьтесебе действие (поступок), которые вы совершаете не потому, чтосчитаете его важным, не потому, что его нужно сделать, а «простотак». Что по этому поводу может сказать наша депрессия? Скажет,что бессмысленно, а мы и не настаиваем на том, что в этом действии(поступке) есть какой-то смысл. Скажет, что она против любых «надо»,а нам и не надо, мы его – это действие (поступок) –делаем «просто так».

Такое действие (поступок) яназываю подвигом, но не в том смысле, что это героический поступок,когда челюсти и кулаки сжаты и мы наперекор, через себя, вопрекивсему. Нет, здесь слово «подвиг» используется в томзначении, в котором его использовал уже упомянутый нами баронМюнхгаузен. Помните, как он посмотрел на свой распорядок дня иобнаружил в нем странную для любого нормального человека запись:«Девять утра – подвиг!»

Нетрудно догадаться, чтопод подвигом он понимал не великое свершение, а некое действие,лишенное всякого смысла и цели, совершаемое, как всякаявзбалмошность, лишь для того, чтобы быть совершенным. Что ж, переднами как раз то, что нужно, чтобы обмануть депрессию!

Выше мы обсуждали графикдел и свершений на день. В нем, как мы помним, легко обнаружитьлакуны. Чем же их занять? Ответ, как ни странно, прост и сердитодновременно: мы займем их «подвигами»! В такой «пустойклетке» мы запланируем для себя какой-нибудь бессмысленный,лишенный цели и смысла поступок; то, что мы никогда не делали преждеили, по крайней мере, давно не делали.

Например, мы можемизготовить какую-нибудь похлебку и накормить ею дворовых кошек.Разумеется, мы будем делать это не потому, что кошки голодают, и непотому, что мы проходим испытательный срок перед зачислением в партиюЗеленых, а просто потому, что нам так вздумалось.

Другой пример: мы ни с тогони с сего, не имея никакого серьезного и осмысленного умысла,направляемся в цветочный магазин и покупаем какой-нибудь фикус. Потомприносим его домой, занимаемся поливкой, рыхлением почвы и поискомместа для локализации нашего нового зеленого друга. Напоминаю, этодействие не должно быть взбалмошным поступком, выпадающим изрепертуара наших традиционных дневных забот и мероприятий.

Впрочем, сценариев подобных«подвигов» более чем достаточно. Мы берем лопату иотправляемся на улицу чистить ее от снега (разумеется, это долженделать дворник, но нас это «разумеется» сейчас неинтересует, нам надо от лишней энергии избавляться). Или мы беремноги в руки и от-

правляемся в ближайшийкнижный магазин, словно бы на проветривание, чтобы просто пройтись,посмотреть, чем дышит современная книгоиздательская индустрия. Или жемы отправляемся в ближайший лесопарк, чтобы посмотреть, как выглядитбереза в это время года (задумайтесь, вы уверены, что знаете, как онавыглядит в это время года? вы помните, как она выглядит? давносмотрели?). И это не ботаническая экскурсия в рамках школьнойобразовательной программы, а необходимый нам «подвиг», т.е. чистой воды бессмысленное мероприятие.

Любой такой поступок,осуществляемый нами с бухты-барахты, просто так, от нечего делать,для ничего, произведет на нашу психику эффект разорвавшейся бомбы. Вытолько задумайтесь: мы никогда не занимались ничем подобным, мыникогда не делали ничего, чтобы делалось совсем просто так, безвсякой цели. Разумеется, она – наша психика – от этогонастолько взбудоражится, что выброс избыточной, сидящей в нас энергиипросто гарантирован!

И я еще раз подчеркиваю:подобными действиями, своими подвигами, мы просто обезоруживаемсобственную депрессию. Начиная действовать просто так, мы лишаемдепрессию ее благородного пафоса! Она нам говорит: «Всебессмысленно!» – а мы отвечаем: «И слава богу, иочень хорошо! Именно потому, что бессмысленно, мы это и делаем! Былбы смысл, ничего бы мы не стали делать! А так – пожалуйста!Получите, распишитесь!»

Легкость, непринужденность,парадоксальность такого «подвига» – это как раз то,что нам нужно! Перефразируя применительно к этой технике знаменитоевыражение, можно сказать: «Действую, потому что абсурдно!»Сама по себе депрессия – это абсурд, она пытается убедить нас втом, что мы ничего из себя не представляем и в этой жизни вообщеничто не заслуживает мнения. Разумеется, это полная ерунда! Но еслимы на один абсурд наложим другой, противоположный ему абсурд, чтополучится? Получится то, что надо, очень хорошо получится, и не стоитдумать, что это нелепо.

Нелепы как раз нашидепрессивные сужде ния, те выводы, которые нам навязывает депрессия, а потому подобная, воистину пара доксальнаятактика, такие «подвиги» ставят нас, поставленных с ногна голову, обратно – с головы на ноги! Да, нам ничего неостается, как относиться ко всему, что с нами происходит в состояниидепрессии, с юмором, однако же сделайте это забавное в своейбессмысленности мероприятие (ваш «подвиг») с максимальнойстепенью серьезности.

Отдайтевсего себя «бессмысленному» действию сво его«подвига», и вы поймаете двух зайцев сразу: во-первых, выпотратите избыточную энергию, которой ско пилось в вас завремя прозябания в депрессии бог знает сколько; а во-вторых,поставите собственную депрессию в смехотворное положение. С помощьюподобного «под вига» вы лишаете ее главного –специфического депрес сивного пафоса, пафоса страдания!Помните: серьезность депрессии, та степень доверия, с которой мыотносимся к абсурдным и глупым на поверку депрессивным мыс лям, –ее конек. Наш конек, следовательно, иной и прямо противоположный: мыдолжны воспринимать проис ходящее с нами в состоянии депрессиис юмором, мы должны перестать доверять пафосным речам нашей депрессии, мы должны делать намеренные глупости, а не маскироватьглупость за преднамеренностью.

В музыкенет ничего особенного. Надо просто ударять по правильным клавишам вправильное время – а инструмент играет сам.

Иоганн Себастьян Бах

ЧЕЛОВЕК ХОРОШИЙ—

И ЖИЗНЬ ХОРОША!

(ИЛИ КАК НАЙТИПСИХОЛОГИЧЕСКУЮ ОПОРУ)

Наш вид,если рассматривать нас как млекопитающих, называется «человекразумный». В книге «Как избавиться от тревоги, депрессиии раздражительности» мне уже пришлось констатировать, что слухио нашей разумности, мягко говоря, несколько преувеличены. Однако однонеоспоримое качество у человеческого вида действительно есть –он хороший, точнее говоря, хочет быть хорошим. И это не случайно, иэто не безобидно. За эту свою особенность мы и вынужденырасплачиваться депрессией, тогда как в целом именно это качествоможет нам позволить из депрессии выйти. Что ж, переходим к прояснениюсути дела…

ЛУЧШЕЕПОДКРЕПЛЕНИЕ

Для началадавайте разберемся, ради чего мы делаем все, что мы делаем. Возможно,вы думаете, что у каждого действия или поступка есть своя причина,свое основание, своя цель. Я готов с этим согласиться, но есть ли уних некая общая причина, единое для всех них основание, одна цель?Как это не покажется странным, есть. Более того, и причина, и цельздесь одинаковы. Все, что мы делаем, мы делаем для того, чтобыполучить положительное подкрепление.

Что такое положительноеподкрепление? Это то, что нам приятно. Для того чтобы тот или инойрефлекс закрепился, для того чтобы та или иная привычка у нассформировалась, для того чтобы мы вообще стали хоть что-то делать,нужно положительное подкрепление. То есть мы должны почувствовать,что осуществление этих действий рано или поздно (но лучше раньше)даст нам ощущение радости, чего-нибудь приятственного. В противномслучае мы ничего делать не будем15 .

Положительныеподкрепления могут быть самыми разными, начиная от чисто физиологических и заканчивая высокодуховными. Вкусная еда,сексуальное удовольствие – это, безусловно, положительныеподкрепления. Кроме того, мы ведь с вами существа не толькобиологические, но и социальные, а потому необычайно значимым для насподкреплением является поддержка и понимание со стороны окружающих,их доброе к нам отношение, и вообще наличие их в нашей жизни(одиночество, как известно, хорошо только тогда, когда ты знаешь, чточерез каких-нибудь пару-тройку часов оно будет приятным образомпрервано).

Впрочем, на положительныхподкреплениях социального свойства нужно остановиться особо. С самогораннего детства мы мечтали о том, что нас за что-нибудь похвалятродители, что воспитатели и учителя восхитятся какими-то нашимиспособностями, что, наконец, сверстники окажут нам почет и уважение.Мы очень этого хотели, ведь эта поддержка и одобрение – отнюдьне прихоть и не каприз, а, по сути, физиологическая потребность.

Когда мы говорим, что мысущества социальные, речь идет не о том, что мы живем в обществе, а отом, что нам нужно это общество, причем нужно биологически. Человек,как известно, существо стайное, у нас для этого даже естьсоответствующий инстинкт, называющийся иерархическим16 . Если мыстали Робинзоном Крузо, нам плохо не просто потому, что нам скучно, апотому, что не может быть удовлетворена наша биологическаяпотребность в принадлежности к стае, точнее говоря, к обществу.

При этом важно, чтобы этастая (общество) относились к нам хорошо, в противном случае нас могутпросто изгнать, а изгой, если он по своей природе существо стайное,неизбежно погибнет. Поэтому мы ужасно боимся осуждения со стороныокружающих и очень хотим занимать достойное место в общественнойиерархии (т. е. чувствовать себя уважаемыми людьми). А для того чтобыбыть уверенным, что это место действительно достойно, нам необходимаподдержка и одобрение других людей. Если они к нам хорошо относятся,если они нас ценят, если они нам радуются, значит, все в порядке, аесли нет, то не в порядке.

Мы испытываемпотребность в том, чтобы другие люди говорили нам, какие мы хорошие. Но как же редко случается такая ра дость! Когдамы что-то делаем хорошо, другие люди в основном воспринимают это какдолжное (и действительно, почему мы должны делать это плохо?!). Еслиже мы делаем что-то плохо, то они испытывают недовольство и,разумеется, сообщают нам об этом. Поэтому детей, к сожалению, чащеругают, чем хвалят.

Воспитатели акцентируютсвое внимание на недостатках, недочетах воспитуемых, желая тем самымоказать им помощь. Но получается ведь то, что получается, а в данномслучае выходит, что ребенок постоянно слышит о том, какой он«недотепа» и «неряха», какой«несообразительный», «бестолковый»,«бесчувственный» и вообще «плохой». При этомв нем много хорошего, и родители об этом знают, но малышу несообщают, не рассказывают ему, что в нем хорошего и что он делаетхорошо.

Постепенно у ребенкаформируется впечатление, что его не любят, что им недовольны, что егоне ценят и т. д. И ведь мы с вами все это переживали. Руководимыеблагими намерениями, наши родители постоянно указывали нам на то, чтов нас плохо. И потому вместо положительных подкреплений мы постояннополучали отрицательные. Нам недоставало похвалы и ласки, а когда мывыросли, когда требования общества по отношению к нам увеличились, мыи вовсе лишились таких подкреплений. Акцент всегда делается на

недостатках, и мы вообщеочень мало говорим о достоинствах.

При недостаткеположительных подкреплений, при избытке понуканий и осуждений уребенка постепенно формируется ощущение, что он действительно ничегохорошего недостоин, что он «плох», что он «никудане годится», «ни на что не способен». Поэтому он исам начинает себя ругать, понукать, осуждать и наказывать. Мыстановимся своими собственными экзаменаторами и цензорами, причемпристрастными, а иногда даже жестокими.

Впрочем, как известно,всегда, когда чего-то недостает, этого особенно хочется. А потому,коли нас недолюбили в детстве, коли нас не поддержали и не одобриливо взрослой жизни, коли мы сами не оценили себя хоть сколько-нибудьобъективно и позитивно, желание возместить эту недостачу у нас пустьи подсознательное, но огромное! Таким образом, потребность вположительном подкреплении социального плана у нас постоянно росла, авозможность получить желаемое, напротив, уменьшалась. Возниклисвоеобразные ножницы, которые нас и подрезали…

Что ж, самое время обратитьсвой взор к депрессии. В отсутствие положительных подкрепленийдепрессия не развиться просто не может. А насколько она способствуетсамому главному в нашей жизни – наличию в ней положительныхподкреплений? Поскольку симптомы депрессии читателю этой книги хорошоизвестны, ответ на этот вопрос ему, должно быть, понятен: никакихшансов! Положительные подкрепления биологического свойства всостоянии депрессии сходят на нет просто потому, что мы, будучи всоответствующей – депрессивной – кондиции, теряемспособность к получению удовольствия, а потому ни еда, ни секс нас невоодушевляют и соответственно не подкрепляют.

Может быть, тогдапонадеяться на положительные подкрепления из области нашей социальнойжизни? Тут у автора есть сомнения, и не всегда блажен тот, ктоверует. Давайте задумаемся, какие шансы получить положительноеподкрепление есть у человека, чье лицо изображает маску скорби,обычную для депрессивного больного? Да никаких шансов! Кто захочетобщаться с человеком, у которого слезы из глаз льются, а сам онсокрушается на предмет бессмысленности собственного существования?Нет, никто с таким человеком вести задушевные беседы не захочет.

Мы радуемся тем, кторадуется, а потому именно их мы и готовы радовать. Но людей,замкнувшихся в своем горе, радовать не хочется, так что пусть даже ненадеются. Напротив, хочется от них отдалиться, сделать вид, что ты ихне замечаешь, мотивируя это замечательным: «Ну что егобеспокоить, он в таком горе!» В результате же человек,страдающий депрессией, оказывается в своеобразной социальнойизоляции. А ведь он более кого бы то ни было нуждается в обратном:

ему просто жизненнонеобходимы положительные подкрепления, но в его состоянии на нихрассчитывать не приходится.

Депрессияформируется при отсутствии достаточного количества положительныхподкреплений, когда мы не получаем удовольствия, когда с нами нехотят общаться (а если и общаются, то так, что лучше б уж и не общались вовсе). Причем, после того, как мы попали в ее плен, мы и неможем получать достаточных положительных подкреплений: чувствоудовольствия мы не испытываем, а окружающие нас просто избегают. Таквозникает по рочный круг: недостаток положительныхподкреплений – депрессия – еще более ощутимый недостатокположи тельных подкреплений. В результате у нас подкрепляетсяне наша активность, а наша пассивность, поскольку именно она приноситнам наименьшее количество неприятно стей, и это для нас ужеположительное подкрепление, но такое, что лучше б уж его не было.

Что жеделать?! Какой-то замкнутый круг получается! Мы нуждаемся в одобрениисо стороны окружающих, но с самого раннего детства оного не получаем(по крайней мере, в запрашиваемых объемах). Когда же у насвозникает депрес сия, нам это одобрение особенно нужно, но мывыглядим таким образом, что нас не то что бы поддерживать, с нами-тои общаться не хотят! Мы, разумеется, пытаемся выйти на контакт,вернуться в стаю, но там словно бы сговорились: «Сначалаприведи себя в порядок! Будешь улыбаться – мы тебя примем, небудешь – твои проблемы!»

Но решение у этой проблемы,несмотря на все это, есть. Как мы уже с вами сказали, мы умеем себяругать, мы способны себя отчитывать, рассказывать себе о собственнойнесостоятельности, неспособности, неполноценности. В состоянии жедепрессии это у нас особенно хорошо получается! Но если мы можемосенять себя и свои действия отрицательными подкреплениями, то,значит, можем подкреплять себя и позитивно. А коли извне нам ожидатьэтого не приходится, то следует именно этой возможностью ивоспользоваться.

В действительности, хотяэто и не лежит на поверхности, мы постоянно сами себя положительноподкрепляем, в противном случае нам бы и вовсе не жить. В любое нашедействие, в каждый поступок подсознательно впаяно, вшитоположительное подкрепление. Например, хорошая оценка на экзамене илипохвала начальника – это очевидно положительное подкрепление:«Молодец! Это у тебя хорошо получилось! Любо-дорого посмотреть!Золото ты наше! Как бы мы без тебя!»

Но для того чтобы получитьхорошую оценку на экзамене, для того чтобы услышать от начальникадоброе слово за содеянную работу, необходимо пройти большой путь,сделать множество дел, осуществить массу всяческих мероприятий. Иразве бы мы были способны на это, если бы не говорили сами себе:«Молодец, у тебя хорошо получается! У тебя есть все шансы! Тыэтого достоин!» Разумеется, не будь этих формулировок в нашемвнутреннем пространстве, мы бы ничего не сделали, не осилили бы тотдолгий путь, который необходимо пройти в данном случае для достиженияконечного положительного результата.

Вот, собственно, это«молодец!», это «аи да Пушкин!», адресованныенами себе самим, и есть то, что получило в научной психологииназвание – «самоподкрепление». И именно оно –это са моподкрепление, как оказывается, и есть тоединственное, без чего из представленного выше порочного круга невыйти ни за что.

А ведь всущности это так легко! И главное, ничего противоестественного истранного в этом нет. Мы должны просто начать поддерживать и одобрятьсобственные действия. На мой взгляд, это и логично, и правильно. Еслимы что-то делаем – это дело, и оно должно быть одобрено,оценено по достоинству. Если мы предпринимаем какие-то действия –это труд, и он не должен оставаться без вознаграждения, хотя бы и ввиде простого «аи, молодца!»

При этом нужно отдаватьсебе отчет в следующем: если мы находимся в состоянии депрессии, товсе, что мы делаем, – это событие! Депрессия уговариваетнас, что все бессмысленно, что надо лежать ничком и ждать, покасмерть заявится. А мы двигаемся, действуем, производим какую-тоработу! Нет, положительно мы просто должны получать всемерные похвалыи поощрения! Мы их, без дураков, заслуживаем самым категорическимобразом!

В сущности техника этогопсихотерапевти ческого приема достаточно проста: мы должны просто подкреплять положительными оцен ками все, что мыделаем. Вот прозвенел будильник, вставать нам не хочется вовсе,а мы уже сидим на своей постели! Молодцы! Хорошо сидим! Дальше встаеми идем в ванную комнату, хотя не хотим и, как кажется, даже не можем,но идем! Супер! Великолепно! Теперь мы чистим зубы, готовим себезавтрак, собираемся на работу…

Подвиг!Воистину подвиг! И получается-то ведь как! Загляденье! Что ж, надокак-то добраться до работы, а это вам не фунт изюму –общественный транспорт, жара или холод, пеший марш-бросок… Молодцы!Со всем управляемся, все можем! А на работе, как мы на работе-тохорошо сидим, стоим, ходим, бумажки с места на место перекладываем!Это ведь надо еще уметь, это ведь надо еще умудриться! Очень хорошо!У нас все очень хорошо получается! Мы молодцы!

И вот так – с раннегоутра и до позднего вечера, с подъема и до отбоя – поощрения,поощрения и еще раз поощрения! То, что мы делаем, несмотря на своюдепрессию, несмотря на усталость и разбитость, несмотря нанедомогания и трудности, без всякого преувеличения является великимделом, даже если объективно эти дела кажутся ничего не значащими.Они, быть может, ничего не значат для здорового, для того, у кого всехорошо, а в нашем случае они многое, очень многое значат! Именно такнужно относиться и к себе, и к тому, что мы делаем, находясь подпрессом депрессии и свойственной ей подавленности.

Похвалите себя, сделайтето, чего не дела ют для вас другие, поддержите себя добрымсловом и хорошим отношением. Поймите, что вы все делаете хорошо.Да, можно, наверное, было бы и горы сворачивать, и реки вспятьворотить, но в нашем с вами случае и самое маленькое дело, и самоенезначительное свершение – это большая победа, победа наддепрессией, победа над самым заклятым нашим врагом! И это, право,стоит того, чтобы быть оцененным по самому высшему стандарту.

Намследует научиться себя подкреплять, впрочем, мы и умеем это делать,но только не используем свои воз можности. Самоподкрепление –это естественная вещь, когда вы, по сути, оцениваете свои поступки подостоин ству. Обычно мы ждем, что кто-то нам скажет, какие мымолодцы, а нужно сделать это самостоятельно. В конеч ном счететолько мы с вами знаем, чего нам стоило совершить такое «простоедействие». А мы совершили, смогли, преодолели себя, и у насочень недурно получи лось! Так почему же не сказать себе:«Молодец! Ты очень хорошо все делаешь! У тебя все получается!Ты глыба, матерый человечище!»? Да, себе нужно это говорить и не раз в год, по большой удаче, а регулярно, ведь жизнь-тоу нас не моментами происходит, а постоянно!

Когда жевы начнете сами себя подкреплять, когда вы перестанете ждать, что этосделает кто-то другой, ваше настроение обязательно улучшится, неможет не улучшиться. Вы улыбнетесь, вы почувствуете себе хорошо, итогда сразу появится кто-то, кто скажет, что мы сегодня замечательновыглядим, сразу появится кто-то, кого порадует наша работа, кто-то,кто захочет с нами поговорить, предложить какую-то помощь, какое-тосотрудничество, совместное мероприятие. И глядь, мы уже снова в стае,снова интересны, снова нужны, снова любимы!

Что ж, это, наверное, самоепростое и, может быть, самое важное правило, самое сильное средство вборьбе с депрессией. Умение создавать положительные подкрепления,самоподкрепления – это то, чему мы все в обязательном порядкедолжны научиться, поскольку лучшей профилактики депрессии ипредставить себе невозможно, а других средств борьбы с депрессией ижелать нельзя!

Многиелюди подобны колбасам: чем их начинят, то и носят в себе.

Козьма Прутков

Человеческиесущества, почти уникальные в своей способности учиться на чужомопыте, также замечательны своим очевидным нежеланием делать это.

Дуглас Адамс

В борьбемежду собой и миром оставайтесь на стороне мира.

ФранцКафка

Оглядываясьна пережитое, я вспоминаю рассказ об одном старике, который насмертном ложе поведал, что его жизнь была полна неприятностей,большинство из которых так и не случились.

УинстонЧерчилль

БЛАЖЕННОЕ СЛОВО«ДОВОЛЬНО!»

О том, чтоты был расточителен, понимаешь только в момент финансового краха. То,что ты был когда-то счастлив, осознаешь, лишь переживая тяжелыедушевные потрясения. Наше счастье всегда где-то впереди, в будущемили где-то позади, в прошлом. И днем с огнем его не сыскать внастоящем! Почему? Потому что мы не знаем науки жить счастливо.Странно ли, что в этих обстоятельствах «остров невезения вокеане есть», равно как и многочисленные его жители – т.е. мы с вами.

Народная мудрость гласит:что имеем – не храним, потерявши – плачем. Воистину так!Но в чем же дело? Почему мы не умеем быть счастливыми даже тогда (иособенно тогда!), когда в нашей жизни все благополучно? Почему мыспохватываемся, лишь когда поезд нашего счастья уже ушел? Видимо, всябеда в нашей природной ненасытности, нам всегда мало, никогда небывает достаточно. Мы пресыщаемся в чем-то одном, но одновременноначинаем испытывать голод в какой-то другой части своего жизненногопространства. Все хорошо на работе – значит, дома мы отыскиваемпроблемы. Все хорошо дома – значит, со здоровьем сплошноеневезение. Со здоровьем все в порядке – значит, не видим смыслав жизни. Нет в жизни счастья!

Мы не привыкли видетьхорошее, нам оно скучно и неинтересно. Хорошо – и хорошо, чегоеще? А вот если плохо – это дело, это мероприятие, есть чемсебя за нять, есть на что свои силы потратить, есть, что называется, за что бороться! Вот и боремся – то с ветряны мимельницами, то с сотрудниками по работе, то с роди телями,детьми и супругами, то, что уж и вовсе ни в какие ворота, с самимисобой. И в результате оказыва емся у разбитого корыта своейдепрессии…

Нужносрочно менять тактику! Продолжать в том же духе – значитобрекать себя на постоянную тревогу и, по итогу, на хроническуюдепрессию. Психика наша устроена в каком-то смысле оченьпримитивно, она занята проблемой вы живания, постояннонацелена на поиск по тенциальной угрозы и на попытки от неепре дохраниться. В результате получается, что мы по самойприроде своей как бы нацелены на негатив, именно он для нас актуален.А пози тивное, напротив, наше внимание к себе не приковывает. Что ж, если это не происходит само по себе, это придется сделать вкаком-то смысле даже насильственными мерами.

Задумаемся о том, что у насхорошо. Руки-ноги есть? Хорошо! Глаза видят, уши слышат, сердцестучит? Замечательно! Семья есть, друзья есть, работа есть(какая-никакая)? Прекрасно! Впрочем, это мы по большому счету, а еслиеще и мелочи к этому присовокупить… Вот вы читаете газету –это возможность получить информацию. Скажете, плохо? Неправда,хорошо. Вот вы сидите сейчас, лежите или стоите – это что, тожеплохо? Отнюдь! У вас еще сегодня дела есть? Хорошо. Нет дел, можетеотдыхать? Еще лучше!

Иными словами, еслипровести инвентаризацию всего, что есть в вашей жизни, то получится,что вы просто наисчастливейший человек! Вы этого не замечаете? Вэтом-то и беда. Вы не считаете это существенным? Что ж, когдаотнимется это «несущественное», тогда узнаете, чтоспособность ходить, видеть, слышать и т. п. – это самоесущественное, что вообще может у человека быть. Хотите проверить?Завяжите себе глаза, посидите так часок-другой, а потом представьте,что это навсегда…

В слове «довольно»,которое нам всем имело бы смысл заучить, удивительным образомощущается звучание достатка и одновременно благоденствия. Когда выговорите: «Довольно!» – вы автоматическиутверждаете свой достаток, вы сообщаете о том, что у вас нетнедостатка, вы сообщаете, что выбрались из затягивавшей вас долговойямы. Прежде все, что происходило в вашей жизни, воспринималось вамикак погашение неких долгов, как возможность устранения недостатка, ноне как прибыток. Вы жили, выплачивали долги и ничего не обретали.

Теперь, когда высказали: «Довольно!» – все новое и хорошее, чтобудет приходить в вашу жизнь, будет приходить к вам как бы сверхтого, что у вас уже есть. Вы окажетесь в ситуации постоянногообретения, ваша жизнь будет шириться и разрастаться. Вы почувствуете, наконец, что такое счастье. Икогда почувствуете, тоне забудьте использовать – для себя и других17 .

ИЗМЕНИМОТНОШЕНИЕ

«Акому сейчас легко?!» – фраза, глубоко укоренившаяся внашем сознании. Отчасти это действительно так. Проблем –завались! Хвост вытаскиваем, так непременно нос увязает. Хотели, чтоназывается, как лучше… Впрочем, одно дело – трудные жизненныеситуации, которые можно и нужно разрешать, другое дело –трудная жизненная ситуация, ставшая психологической проблемой. Малотого, что беда какая-то приключилась – семейная,профессиональная, здоровье подкачало – еще и душа то ли в пяткиушла, то ли вообще отправлена в бессрочный отпуск в неизвестномнаправлении. Так, дорогие мои, дела не делаются!

Помните знаменитуюприсказку: «Борщ – отдельно, мухи – отдельно».Не надо такие вещи смешивать! – это мы хорошо понимаем. Нокогда дело касается нашей жизни, мы эту простую истину почему-тозабываем совершенно. Вот приключилось у нас какое-то несчастье (с кемне бывает?), очевидно, нужно предпринимать какие-то меры, причемсрочно и рассудочно. А как мы с вами реагируем – экстренноймобилизацией и ударной работой по устранению последствий случившейсякатастрофы? Нет! Любое нормальное животное, конечно, именно так бы иреагировало, но нас, видите ли, сильно разбаловали. Если зверькакой-нибудь сам о себе не позаботится, то о нем никто непозаботится. В человеческом же стаде дело обстоит иначе: кто-то дапоспособствует. По крайней мере так было в нашем раннем детстве, иподсознательно мы ожидаем этой помощи до глубокой старости.

Обычно, если только что-тослучится, у нас наготове три способа реакции: тревога, раздражениеили тоска. Но, как известно, слезами горю не поможешь, от страха,нетрудно догадаться, тоже проку никакого, а о раздражении и говоритьне приходится, только жару добавим, вместо того чтобы остыть для делправедных. Эти наши реакции не только делу не способствуют, но,напротив, создают дополнительную, вторую к первой, проблему. Впрочем,мы могли бы и не реагировать таким образом, а просто взяться за дело,если жизнь от нас этого требует. Могли бы… если бы умели. А так всесилы уходят на борьбу с собственным эмоциональным дефолтом.

Психическое здоровье,умение использовать свой психологический потенциал для собственныхнужд – это не забава какая-то, а экономический фактор. НаЗападе это хорошо понимают и к психотерапевту ходят (все подряд –от мала до велика) не потому, что у них психологических проблембольше, а потому, что они и жить хотят лучше, и зарабатывать больше.На здоровую голову это, знаете ли, легче…

Любое наше ощущение,любое чувство, вклю чая и самое негативное, – этоне объективное

отражениедействительности, это результат ра боты нашего психическогоаппарата. Где га рантия, что если ситуация изменится, то уйдути эти «психические феномены»? Конечно, та койгарантии нет и быть не может. Даже напротив, вероятность того,что эти ощущения не только не уменьшатся, но даже увеличатся приулучшении ситуации, как это ни парадоксально, больше. Все это, кстатисказать, подтверждается в большом числе специальных экспериментов,проведенных социальными психологами.

«Вещи не бываютхорошими или плохими, таковыми их делает наше восприятие их»,так говорил Эпиктет и был тысячу раз прав. Одно и то же жизненноесобытие – для одного радость, а для другого – катастрофа.У одного кошка умерла, так он плачет, остановиться не может, другойпребывает в счастье: «Наконец-то, больше корм не надопокупать!» И так любое событие, какое ни возьми. И дело не вотношении к этому событию, дело в том, как мы его воспринимаем:положительно, нейтрально или отрицательно.

Сами посебе события нейтральны, хотя мы зачастую воспринимаем их какпугающие, как раздражающие или как расстраивающие. И это нашевосприятие этих собы тий, но мы могли бы воспринимать их ипо-другому. Только очень мы верим своему восприятию, а потомукорректировать собственное поведение не можем, потому и тревожимся,расстраиваемся или сердимся. Но нам же ведь от этого и хуже! Смысла вэтих негативных реакци ях нет никакого. Событие, происшествиеи т. п. должно восприниматься как руководство к действию.

Есличто-то стряслось, то уже стряслось; надо думать, что с этим делать,как правильно поступить, Как снизить издержки происшедшейнеприятности. Если уволили нас с работы, абсолютно бессмысленногоревать, тревожиться за свое будущее или раздражаться на тупоеначальство. Произошло уже, поздно, проехали! Теперь дело за делом:надо думать, где искать новую работу, куда устроиться. А если мыдадим волю своим негативным эмоциональным реакциям, то уже через парудней будем так выглядеть, что нас не только на работу, нас и вбольницу-то побоятся брать!

Реагируя негативно,переживая, мы прояв ляем чудеса безответственности передсамими собой! Мы фактически прожигаем собствен ные возможностии не предпринимаем мер для спасения собственного положения. Аколи так, то количество проблем возрастает, причем в геометрическойпрогрессии: вас уволили, но вы не только зарплаты лишились, вы еще идушевное здоровье свое потеряли. И это наша расплата за то, что мыпозволяем себе негативно реагировать на происшедшие события. Поэтомуи получается, что наша безответственность призовет нас кответственности, и ух как призовет! Не расплатимся! Жизнь-то наша,тут пенять не на кого…

Вот, собственно, всеправила, которые необходимо помнить и реализовывать, когда мысталкиваемся с жизненными трудностями. Во-первых, не делать изнейтральных по своей сути событий проблемы. Во-вторых, восприниматьсобытие, которое

обычно воспринимается намив негативном ключе, как руководство к действию: стряслось что-то,значит, надо мобилизоваться и работать. В-третьих, необходимо помнитьо собственной ответственности за собственную жизнь: конечно, можнопереживать и плакать, но дело от этого двигаться не будет, а потомунам же и придется расплачиваться за этот простой.

Конечно, всему этому нужноучиться. Так сразу не получится. Но почему бы и не поучиться? Темболее что результат явно превзойдет затраты на это обучение.

Я всебольше и больше утверждаюсь в мысли о том, что наше счастье зависиткуда более от того, как мы встречаем события нашей жизни, чем отприроды самих событий.

Александр фон Гумбольдт

Надкусивяблоко, всегда приятнее увидеть в нем целого червяка, чем половинку.

Мартти Ларни

НЕ ВРАТЬ САМИМСЕБЕ

(КАК ИЗБАВИТЬСЯОТ ЧУВСТВА ВИНЫ)

Теперьостается разобрать два чувства, которые вполне способны испортитьнашу жизнь и которые обязательно включены в картину нашей депрессии.Без них, а это вина и агрессия, депрессивного состояния у нас невозникнет. Впрочем, тут как всегда – чувства эти мы испытываем,вгоняем себя ими в депрессию, но, по большому счету, понять и оценитьих не удосуживаемся. Что ж, результат соответствующий…

Когда мы испытываем чувствовины, нам кажется, что это вполне оправданно, потому что мыпровинились. И ведь нам даже в голову не придет: никому легче отнашей вины не становится, напротив, будет только хуже. Если мыдействительно где-то напортачили, нам нужно с этим что-то делать, ане мучиться чувством вины, которое неизбежно приведет нас в состояниеполной утраты какой-либо трудоспособности.

С агрессией дела обстоятеще хуже. Поскольку испытывать гнев – «нехорошо», ане испытывать нельзя (если уж возникли соответствующиеобстоятельства), мы собственное раздражение прячем и этим сами себятравмируем, причем самым гнусным образом. Спрятать свою агрессию –дело не хитрое, только вот последствия у этого дела катастрофические!

Если вы ненаучитесь смеяться над неприятностями, то, когда постареете, у вас небудет возможности посмеяться.

Эдгар Уотсон Хоу

ИЗОБЛИЧИМ МАНИЮВЕЛИЧИЯ

Чувствовины, как правило, подло и гнусно сопровождает депрессию. Но преждемы должны научиться отличать вину от стыда. Внешне эти чувства оченьпохожи, хотя на самом деле они существенно друг от дружки отличаются,а потому и средства борьбы с ними разные.

Когда мы испытываем стыд? Втот момент, когда нас застали на «месте преступления». Тоесть для возникновения этого чувства нам нужно как минимум трисоставляющих: мы сами, то запретное действие, которое мы совершаем,и, наконец, человек, который нас за этим действием застал. Для винынеобходимы другие условия – нужны мы и наши претензии к самимсебе, чаще всего глубоко скрытые, а потому неочевидные. Разберем этодело на примере, очень характерном. Вот женщина заподозрила, что мужей изменяет. Разумеется, она тревожится и пытается хоть каким-тообразом внести в этот вопрос определенность. Но как его внесешь? Умужа спросишь?.. О… это рискованно и, главное, скорее всего,бессмысленно. Что делать? Надо собирать доказательства, а средствашпионажа редко бывают корректными и добропорядочными. Это,разумеется, женщину мучит, она мучается, а потом, вынуждаемаяобстоятельствами, все-таки решается… Она берет мобильный телефонсупруга и выясняет, кто ему звонит, когда и с какой целью.

Если муж застанет нашугероиню в момент подобного «преступления», то она, скореевсего, будет испытывать чувство стыда. Разумеется, она станет илиоправдываться, или защищаться, но в своем основании ею движет чувствостыда. Что стоит за стыдом? Страх наказания, страх, что сейчас намнаподдадут самым что ни на есть физическим образом.

Но что, если изобличения«преступницы» «на месте преступления» непроизошло или если доподлинно выяснится, что муж «чист»(бывает же такое!) и вне всяких подозрений? Весьма вероятно, чтоспустя какое-то время наша «преступница» почувствует винуза содеянное, за свое недоверие, за свой поступок. Но угрожает ли ейв этом случае, хотя бы и гипотетически, какое-то физическоенаказание, вызывает ли она сейчас на себя чью-то агрессию? Нет, этавина – плод ее собственной душевной работы, чем, собственно,это чувство от стыда и отличается.

Впрочем, душевная работа –это, и нам это уже должно быть вполне понятно, далеко не всегдахорошо. Если ты в депрессии, то подобная душевная работа, можетстаться, есть работа твоей депрессии, а не твоей души, но различить,что тут что, достаточно трудно. Но не будем отвлекаться. Итак, что жетакое чувство вины? Тут есть два важных пункта.

Во-первых, вина –это достаточно стран ная и неоправданная попытка вернуться впро шлое и изменить это свое прошлое. Когда женщинаговорит, что она плохая мать, она думает о том, что она должна былаиначе воспитывать своего ребенка, т. е., если убрать отсюда вселишнее, мечтает вернуться в свое прошлое и «перевоспитать»свое чадо, обеспечить ему иные условия жизни, образования и т. п.Разумеется, подобное пожелание, хоть оно и кажется хорошим, на самомделе бессмысленно и служит лишь одной цели – довести себя досостояния тяжелой и непроходимой депрессии.

И если мы хотим избавитьсяот чувства вины, то должны рассмотреть возможность своего возвращенияв прошлое со всех сторон. Разумеется, мы придем к выводу, что такаявозможность отсутствует. Но даже после осознания этого факта мы всеравно, по всей видимости, от вины не избавимся. Так что здесь следуетпринять во внимание еще один факт. Попытайтесь ответить себе навопрос, могло ли прошлое быть другим? Если вы отвечаете на этотвопрос положительно, то

вы слишком просто понимаетежизнь.

Каждое событие в нашейжизни – это не ваше спонтанное решение и не случайность, этодействие, продиктованное огромным количеством самых разнообразныхвнешних сил и не зависящих от нас факторов. Проще говоря, чтобы мыбыли другими родителями, у нас самих должны были быть другиеродители. Все эти вещи абсолютно взаимосвязаны. Но и этим вопросотнюдь не исчерпывается, другой должна была бы быть вся наша жизнь!Задумайтесь, всякий ваш поступок есть следствие огромного множествапричин, львиная доля которых находится вне вашего ведения, а потомубрать на себя всю меру ответственности как минимум неоправданно!

Кроме того, ну не нужнопутать себя нынешних с собой прежними! Это по меньшей мере странно!То, что вы можете понять сейчас, с высоты нынешнего своего опыта,теперешних своих знаний и представлений, вы не могли, да и не должныбыли понимать тогда, прежде, ведь в прошлом у вас был другой опыт,другие знания, иные представления. Да, сейчас вы, быть может,думаете, что надо было воспитывать вашего ребенка как-то иначе (что,кстати, далеко не факт!). Но тогда, когда вы его воспитывали, что вымогли знать о будущих результатах своих воспитательных стратегий?

На самом деле здесь мытрадиционно совершаем одну и ту же ошибку: мы почему-то думаем, чтотогда, в прошлом, мы могли знать, чем дело кончится (т. е. что будетв будущем). Но, право, если мы могли это знать, то почему жепоступали так, словно бы не знали? Отвечу: потому что не знали! Никтоне знает, к чему приведет тот или иной его шаг, а совершаем мы своишаги, ориентируясь на то, на что можно ориентироваться.

И нельзя ориентироваться нарезультаты того, что будет после того, как мы что-то сделаем, потомучто эти результаты заблаговременно нам никогда неизвестны!

Вот почему, рассуждая такимобразом, мы не можем не заметить, сколь жестоко и несправедливо нашечувство вины. В действительности вина такое чувство – мы всегдабез вины виноватые! И продолжать в том же духе значит ничего непонимать в жизни! Поэтому прекращайте это дело. Ваша вина, если она увас есть, чистой воды бессмыслица, которая, кажется, специальнопризвана нашей депрессией для нашего же уничтожения. Берегите себя,не допускайте чувства вины: оно не только мучит неповинных людей (т.е. нас с вами), но и лишает нас возможности действовать, поступатьтак, как нужно поступать для дел будущих (а не прошлых!), учитывая,конечно, прежние ошибки.

Во-вторых, вина –это оборотная сторона мании величия. Нет-нет, не пугайтесь, речьне идет ни о каком сумасшествии, а просто о нашем предвзятом к себеотношении. Мы относимся к себе предвзято – это факт! Хотим лимы быть лучшими? Да, безусловно (или кто-то хочет быть худшим?). Акак нам нравятся собственные ошибки? Нет, они нам не нравятся, мыхотим действовать безошибочно. И наконец, хотим ли мы осчастливитьдругих людей? Безусловно, это желание в нас наличествует, мы уповаемна то, что другие люди будут в восторге от общения с нами. Так чтовсе симптомы мании величия у нас налицо!

Может быть, впрочем, япреувеличиваю? Но давайте послушаем собственные мысли в момент

депрессии. О чем мы думаем?Мы думаем, что мы ничего из себя не представляем, т. е. очень хотимчто-то весьма существенное из себя представлять. Мне вспоминаетсясейчас один из моих депрессивных пациентов, увенчанный докторскойстепенью, званием профессора, занимающий большую должность всерьезном научно-исследовательском учреждении, который убеждал меня втом, что «все это пустое» и что он «ничего из себяне представляет». Интересно, если даже такой социальный статусего – это «ничто», то что тогда хотя бы что-нибудь?Президентский пост?! Нет, право, чувство вины и собственнойнесостоятельности здесь было не чем иным, как обратной стороной маниивеличия.

Разумеется, вдействительности этот мой пациент не имел никакого желания быть болеезначительной персоной в социальном плане, и то, что он мне говорил,было продиктовано его депрессией, и только. Но разве же не стоило емузадуматься о том, что он, как бы это помягче выразиться, слишкомамбициозен?.. Если бы он задумался над этим, что он и сделал понастоянию доктора, то, конечно бы, поумерил свой пыл и стольнеоправданные, столь завышенные требования к собственной персоне. Аесли бы он перестал требовать от себя быть столь значительным, то,разумеется, ему бы стало значительно легче, и самоуничижениепрекратилось бы.

И, будучи в добромпсихическом здравии, мы пытаемся соответствовать некоему выдуманномунами идеалу, а в депрессии это стремление к идеалу и вовсе становитсяпатологическим. Но довольно мучить себя подобным образом, пусть ужлучше мы действительно ничего из себя не представляем, но только быобойтись без депрессии! Так что снимите эти требования, скажите себе:пусть уж лучше я буду самым ничтожнейшим из ничтожных, но будудоволен собой, тем, что я есть, нежели стану своим «идеалом»,но растеряю на этом пути всякие остатки собственного душевногоздоровья!

Позвольте себе быть«никем». Что в этом страшного? Перестаньте требовать отсебя быть «лучшим». Зачем это вообще нужно? И если высделаете это, то будьте уверены: счастье вам гарантировано, тем болеечто, при няв эту ужасную альтернативу, которой вас пугает вашадепрессия, вы почувствуете себя сильным и свободным человеком. Чтобыувидеть, что все ваши самоуничижи тельные оценки – лишьблеф депрессии, достаточно про сто перестать боятьсясобственной «несостоятельности». И как только этот страхретируется, вы перестанете себя чувствовать несостоятельным. Выосвободитесь от иллю зии «идеала» для нормальной иполноценной жизни.

Втораяпроблема здесь – это чувство вины за содеянные ошибки. Но богмой, кто из нас не совершал в своей жизни ошибок, кто не делалглупостей, кто не поступал так, как не следовало было поступать?! Всемы делали ошибки, все мы делали глупости, всем нам есть за чтоповиниться. Однако же разве следует делать из этого трагедию? Развелогично верить собственной депрессии? Нет, право, стремление ксовершенству, к непогрешимости – это самый большой из возможныхгрехов! Ведь именно таким образом мы подставляем сами себя, и толькоэто может рассматриваться как серьезная и непростительная ошибка!

Что ж, относительно ошибокостается констатировать факт: требовать от себя непогрешимости простонельзя, мы совершали, совершаем и будем совершать ошибки. Этоабсолютно естественно! И более того: мы, как известно, расплачиваемсяза свои ошибки, так что в целом имеем на них полное право. Датьсебе право на ошибку – это наи важнейшие условие выходаиз депрессии, и условие, согласитесь, совершенно справедли вое!

И наконец,последнее: желание осчастливить окружающих… О чем мы думаем в своейдепрессии? Мы думаем о том, что наши близкие несчастны по нашей вине,что мы буквально обрекли их на самые разнообразные страдания и муки.Но разве же это не глупость?

Во-первых, кто сказал, чтоони действительно несчастны? Как правило, это чудовищное и ничем неоправданное преувеличение, а самый несчастный во всем этом«кордебалете» – как раз сам винящийся.

Во-вторых, как вообще можнокого бы то ни было осчастливить, если он сам этого не захочет, а еслизахочет, то вообще что может ему помешать?! Мы, такие «ничтожные»и «ничего из себя не представляющие»? Право, если вы такдумаете, то действительно серьезно переоцениваете свои возможности! Илечиться в этом случае нужно не от депрессии, а от мании величия!

В-третьих, достаточностранно думать, что окружающие непременно должны быть счастливы!Оставьте им право выбора, перестаньте их вынуждать! Что это вообще затакая странная идея – взять и потребовать от человека, чтобы оннепременно был счастлив?! Если кто-то хочет быть несчастным (асчастлив человек или нет – это его личное дело), то кто имеетправо ему помешать, почему вы думаете, что у вас есть это право?!

Давайте начнем с себя,давайте попробуем сначала себя сделать счастливыми, а уж по томбудем думать, стоит ли нам браться за остальных. Впрочем, еслимы сами будем счастливы, это, поверьте, будет большим счастьем длятех, кому мы дороги. И подобный подход к решению сфинксовой задачки«счастья наших близких» абсолютно оправдан, тогда каквсякий иной, тем более насильственный, – чистой водысумасшествие.

Да, депрессия – этовеликая обманщица! Она рисует нам недостижимый, невозможный, аглавное, абсолютно нелепый идеал. Мы, разумеется, не можем емусоответствовать (и слава богу!), испытываем поэтому чувство глубокогоразочарования в себе, начинаем винить себя, а потом почему-тоудивляемся своему скверному настроению! Короче говоря, если выдействительно хотите управиться со своей депрессией, вы простообязаны привлечь на свою сторону здравый смысл, здравое рассуждение,а главное – умение разделять реальность и пустовесную фантазию!А чувство вины – это химера, это игра в прятки с самимсобой, это в конечном счете оборотная сторона нашей манииисключительности, точнее сказать – мании величия. С этим порапокончить, пора уже позволить себе быть свободным и довольным жизньючеловеком, мы имеем на это полное право, даже если сами себя виним иотказываем себе во всем, в особенности – в здравомыслии.

Еслипринять в рассуждение все добродетели, которых требуют от слуги, томного ли найдется господ, способных быть слугами?

Пьер Огюстен Бомарше

Жизнь –нечто такое, что каждый должен отведать хотя бы однажды.

Генри Дж. Тиллман

Называтьсебя в печатных выступлениях «мы» имеют право толькопрезиденты, редакторы и… больные солитером.

Марк Твен

Для маниивеличия не требуется величия, а вполне хватает мании.

Л. Л. Крайнов-Рытов

Если теньчеловека идет впереди его, это не значит еще, что человек идет засвоей тенью.

В. О. Ключевский

Случайиз психотерапевтической практики:

«Грехимолодости»

Теперь,когда мы рассказали о вине и средстве борьбы с нею, мне бы хотелосьуточнить одну существенную деталь. Вина, на самом-то деле, бываетдвух видов: невротическая и собственно депрессивная. Выше мы говорилио второй, которая чаще встречается у людей с генетической депрессией,а вот невротическую вину мы стороной обошли. Что ж, устраним этунедоработку…

Невротическая виназначительно ближе к стыду, чем вина депрессивная. В целом, здесь тожепрослеживается какая-то тень страха, страха перед наказанием. Новсе-таки невротическая вина от стыда отличается, и отличие этосостоит в том, что стыд требует для себя некоей объективной угрозы,некоего более или менее осязаемого наказания. Человек, испытывающийневротическую вину, тоже (хотя часто и подсознательно) опасаетсяименно наказания, но странного, надуманного, часто просто нелепого.

Это хорошо видно наследующем примере. Молодая женщина обращается ко мне по поводу самыхразнообразных страхов. Ей постоянно кажется, что с ней что-то должнослучиться, мерещатся самые разнообразные опасности: то ей кажется,что она в лифте застрянет и задохнется, то что она с лестницы упадети шею себе сломает, то что на нее нападет кто-то в подъезде, то чтоона отравится, то что она заболеет и т. д. Короче говоря, вагон ималенькая тележка всяческих страхов. Другие врачи, консультировавшиеее до меня, недоумевали: ну не должно такого быть! не может быть учеловека, даже абсолютного невротика, столько разных страхов!

Ну что нам оставалось?Стали мы разбираться, анализировать ее переживания. И очень скоровыяснилось, что, кроме страха, есть здесь чувство вины, а всекажущиеся угрозы подсознательно воспринимаются этой женщиной какнекое наказание, словно бы должны ее за что-то наказать. Кто и зачто?! Снова стали разбираться, и тут на поверхность вылез серьезныйконфликт моей подопечной с госпожой Моралью. Что блюдет мораль? Онаблюдет две вещи – секс и агрессию, в нашем случае был секс.

Молодость у моей пациенткибыла живая и бурная, какой в целом и должна, наверное, бытьмолодость. Она особенно ни о чем не заботилась, влюблялась, любила,разлюбливала. В общем нормальная, хорошая даже жизнь, но«аморальная», аморальная в том плане, что противоречилаона нормам ее воспитания. С детства ей прививали принципы, мягкоговоря, патриархальные, она этому, понятное дело, сопротивлялась, шланаперекор традиции, но вот теперь попалась. Внутренний конфликт, вцелом обычный для советского человека: знаешь, как должно быть, аживешь как можешь. Получаются нестыковки…

Те принципы, которыми наспотчуют в детстве, не всегда воспринимаются нами как догма ируководство к действию. Молодые люди – это разрушителизапретов, в этом их великая эволюционная миссия. Однако, несмотря нанаше сопротивление родительским предписаниям и нотациям воспитателей,даром подобная школа не проходит, и залегают эти принципы где-тоглубоко в нашем подсознании. И вот когда случается у нас жизненныйкризис, начинаем мы искать причину своих несчастий, и всплывают внашем сознании какие-то реминисценции прежних, проигнорированных намикогда-то нравоучений: «А говорила мне мама!»

Этой милой женщине мамаговорила следующее: «Веди себя достойно! Выбери хорошегочеловека и выйди за него замуж! А не любишь, так полюбишь потом!Важно, чтобы был человек хороший, остальное все – блажь!»Говорила, а она ее не слушала и, наверное, правильно делала, потомучто «хороший» – понятие в таком контексте чересчуррастяжимое и совершенно абстрактное, а любовь – она и естьлюбовь. Конечно, без глупостей ни одна любовь не обходится, но,право, разве она того не стоит? В нашем же случае глупостипослучались-послучались, да и закончились: вышла наша героиня замужза «хорошего человека».

Теперь же, после этогонеудачного брака, закономерно завершившегося разводом, последлительного времени, проведенного с «хорошим человеком»,после череды самых разных личных неудач она уже и не знала, кудадеваться от ощущения беспросветности своей жизни. Стала чувствоватьничтожность, пакостность и поняла вдруг, что вокруг нее многоопасностей, везде стала ей мерещиться угроза для жизни. Вдействительности все эти опасности были, условно говоря, выдуманы ееподсознанием, она словно бы наказывала себя таким образом, словно быждала кары какой-то за свои «грехи смертные», за .всюсвою бурную молодость.

Вот такую заковыристуюшутку сыграла с этой моей пациенткой госпожа Мораль, заставившая еечувствовать себя виноватой, ждать наказания и мучиться страхами. Ихотя у этой женщины действительно развилась депрессия, вина у неебыла в большей степени невротическая. Когда же в процессепсихотерапии мы добрались до сути конфликта, конфликт был исчерпан исловосочетание «я гадкая!» ушло из ее лексикона. Так чтопсихотерапевтическая формула была здесь несложной: сначала мояпациентка осознала природу своих страхов, потом мы обучилисьизбавляться от соответствующих мыслей и разучились придумывать себеопасности, что из-за сформировавшегося невроза стало для нее деломпривычным. Но, к счастью, нет такой привычки, от которой нельзя былобы избавиться, и мы избавились.

А вот депрессивной виныздесь не было, и потому этот случай можно считать легким.

Истинногобезумия нельзя достичь без мощного интеллекта.

Херник Тербер

ДАЙТЕ ВОЛЬНОМУВОЛЮ!

После тогокак вы научились себя самоподкреплять, после того как вы пересталисебя, прямо скажем, гнобить (а как иначе назвать наши депрессивныемысли о самих себе?), после того как вы, выдержав удар депрессии,встали на ноги, настало время решить очень важную для каждо-го из наспроблему. Имя этой проблемы – агрессия…

Люди, находящиеся вдепрессии, мучающиеся сниженным настроением, переживающие тяжелыепсихологические стрессы, по сути своей напоминают раненого зверя,которому больно, который на самом деле ужасно разозлен, потому чтоэто единственный способ для него – защищаться. А защищатьсяему, учитывая его уязвимое положение, необходимо самым серьезнымобразом! И вся кий раз, когда мы сталкиваемся с какой-нибудь проблемой или трудностью (а у человека, находящегося вдепрессии, проблем и труд ностей хоть отбавляй!), мыраздражаемся, на прягаемся, злимся.

Вспомните,как реагируют на неприятности маленькие дети, которые еще ненаучились скрывать свои эмоции. Вам кажется, что они сразу же,столкнувшись с проблемой, плачут? Отнюдь! Сначала они дерутся, онинедовольны, что им не дали того, что они хотели, они, иными словами,демонстрируют агрессию. Потом, когда они станут повзрослее, онинаучатся вести себя иначе, научатся сдерживать свое недовольство.

Да, изначально, на первомгоду жизни, дети реагируют на неприятности плачем. Потом на сменуплачу придет агрессия. Ребенок, возможно, будет продолжать плакать ваналогичных ситуациях, но мы сможем отчетливо ощутить в этом плачераздражение и даже злобу. Еще позже ребенок научится и вовсе скрыватьсвои чувства – оскорбленный, обиженный, униженный, он будеттерпеть, а потом тихо плакать в подушку. Но в действительности этобудет все то же самое раздражение, преобразованное теперь в отчаяние.И, разумеется, вся эта динамика, по большей части, – не отхорошей жизни.

Наше общество агрессию неприветствует, она у нас табуируется, мы считаем, что это нехорошо, иучимся находить какие-то обходные маневры с целью спрятать, загнатьсобственное раздражение внутрь. Нехорошо так нехорошо – будемкак-то выходить из положения. Однако же нам следует помнить, что залюбые действия супротив умысла природы природа наказывает.

Если бы мы умелипереводить это внутрен нее напряжение, это свое раздражение внекую конструктивную деятельность, то, вероятно, беды бы не было. Но нас этому не учили, от нас требовалось подавлять, прятать своераздражение. Кстати сказать, вам этот механизм ничего не напоминает?Я думаю, что напоминает. Именно так депрессия справляется с тревогой!Не так ли она справляется и со своим раздражением, если учесть, чтотревога возникает у животного, находящегося в неприятном состоянии,которое, как нетрудно догадаться, естественным образом обозляет его?

Человеку, находящемуся вдепрессии, больно, у него внутренняя, душевная боль. Депрессия –тягостное чув ство, с ним тяжело и плохо. А когда нам больно,когда нам тяжело и плохо, мы начинаем автоматически защи щаться,причем агрессивно, как делает это раненый зверь. Однако агрессия внашем обществе не приветствуется, да и мы сами, будучи частью этойкультуры, всячески пы таемся ее сдерживать. Но если что-тородилось, то про сто так не умрет. Вот эта агрессия инаправляется нами вовнутрь, возникает аутоагрессия. Результатсоответству ющий: нам плохо – мы злимся – на когоэту злобу потратить, не знаем – колотим себя – намстановится еще хуже – мы еще больше злимся… Вот такаяистория.

И вотименно эта неспособность проявить свое несогласие с тем или инымфактом, невозможность реализовать свою агрессию, неумение направитьее в конструктивное русло и становится одним из ключевых факторов,способствующих развитию нашей депрессии. Агрессия – это способактивного изживания неприятностей, мы на-

падаем, чтобы устранитьпричину своего страдания. Но поскольку подобное поведение в нашемобществе не приветствуется, нам приходится изыскивать иные способыизбавления от проблем. Депрессия же предлагает такой способ –спрятаться, уйти, затаиться.

Казалось бы, что тутсложного – давай, формулируй свою позицию, отстаивай ее,проводи свою точку зрения в жизнь! Имеешь право! Но нет, мы неприучены, нам неловко, неудобно, страшно. Мы вынуждены прятать своенедовольство, скрывать свое раздражение, но от этого нам становитсятолько хуже, мы еще больше раздражаемся и таким образом заходим нановый виток.

И все почему? Потому чтов какой-то мо мент нам не хватило мужества и здравого смысла, чтобы сказать: меня не устраивает вот это и вот это; заподобную нерешительность мы потом и расплачиваемся. Вот простойпример. Женщина пребывает в ужасной злобе на мужа по весьма в целомнехитрой причине. Он имеет привычку покурить вечерком в постели, азатем приступает к супружеским отношениям. Она же этот сигаретныйзапах изо рта не переносит, но сказать своему мужу об этом нерешается. Ей кажется, что он должен сам догадаться, однако же насамом деле ей ничего не кажется, она просто таким замысловатымобразом уходит от необходимости сообщить мужу о своем недовольстве.

В действительности ничегострашного, рокового и противоестественного во всем этом нет. Естьварианты решения этого вопроса, обсуждение этой проблемы –никакой не криминал. Скажи, озвучь, сформулируй свои пожелания, адуху не хватает!

Казалось бы, что туттакого, простые слова, доброжелательное отношение: «Дорогой,милый, любимый, я очень хорошо к тебе отношусь, я на все согласна,хочу очень, но вот есть одно обстоятельство… Этот запах сводит нанет все мое сексуальное влечение, может быть, мы сможем найтикакой-то выход?» Но нет, силушки не хватает, раздражение в нейкопится, агрессия и напряжение нарастают.

Проблема-то, право, ивыеденного яйца не стоит! А каковы ее последствия: у женщинытотальное разочарование в мужчине и хроническая сексуальнаянеудовлетворенность. Это накладывает свой отпечаток на всю систему ихотношений, она же вдобавок себя еще и корит за это раздражение, атакже думает, что жизнь ее кончилась, прошла даром, прожита, причемтак бездарно! В результате у нас формируется порочный круг житейской,бытовой психопатологии. Что ж, лучшего лакомства для депрессии ненайти…

Нам же остается ее этоголакомства лишить, научившись, во-первых, идентифицировать собственноераздражение, во-вторых, разрешив себе проявлять собственную агрессию,и, в-третьих, наконец реализовывать ее напряжение, перекладывая его вконструктивное русло сотрудничества с теми, кто нам дорог.

Еслисердишься – сосчитай до четырех; если очень сердишься –выругайся.

Марк Твен

ГЛАВА ПЯТАЯ

ЛЕКАРСТВЕННЫЕСРЕДСТВА

Психотерапевтическиесредства лечения депрессии – вещь, безусловно, наиважнейшая.Причем они хороши не только для лечения, но и для профилактикидепрессии. Не допустить возникновения заболевания куда лучше, чемпотом с ним отчаянно бороться. Но уж если случилось, если проглядели,если подловила нас депрессия, опускать руки и вовсе нельзя. Депрессия– враг серьезный, но извести его можно. И для этих целей кромепсихотерапевтических средств требуются зачастую и средствалекарственные, т. е. антидепрессанты. Ничего страшного вантидепрессантах нет, и это хорошо понимаешь, если тебе известно, чтоони из себя представляют. Вот об этом мы сейчас и будем говорить.

ЗАЧЕМ НУЖНЫЛЕКАРСТВА?

Хорошийвопрос: «Зачем нужны лекарства?» Они нужны, чтобылечиться, а конкретно анти-депрессанты нужны для того, чтобы лечитьдепрессию. А как они могут ее вылечить? – вопрос вполнезаконный. До сих пор мы с вами говорили о том, что такое депрессия,по каким психическим механизмам она развивается и что нужно сделать,чтобы предотвратить ее развитие. Однако следует понимать, что всякийпсихический механизм не живет в нашей голове просто так, у него естьматериальный субстрат, а именно – состояние нашей мозговойткани.

В целом мозг напоминаетсобой, с одной стороны, маленькую электростанцию, а с другой –сложно организованную информационную сеть, нечто среднее междутелефонной компанией и Интернетом. Собственно мозговая ткань –это скопления связанных друг с другом нервных клеток, а все нашипсихические процессы, т. е. то, что мы ощущаем, думаем, чувствуем, –это биологическое электричество, бегающее от одной нервной клетки кдругой по определенным траекториям. Это биологическое электричествоимеет химическую природу, здесь велика роль разнообразных ионов, исамое главное – химических веществ, называемыхнейротрансмиттерами (буквально – «передающие нервныйимпульс»), или нейромедиаторами.

Имена этих нейромедиаторов– серотонин (его еще называют «гормоном радости»),норадреналин и дофамин. В целом, норадреналину приписываютсяфункции поддержания нас в бодрствующем состоянии, т. е. чтобы мы неклевали носом целый день напролет. Без него не обходится и нашасообразительность, которая может пропасть при его недостатке.Серотонин обеспечивает наше настроение, половую активность,аппетит, сон, чувствительность к боли и многое другое. Дофамину исследователи вменяют роль регулятора мышечных движений, считается,что он принимает участие в формировании наших поведенческих реакций,отвечает за депрессивную ангедонию (т. е. утрату способностииспытывать удовольствие).

Иными словами, какой бысимптом депрессии мы ни взяли, можно с большой точностью сказать, скаким именно нейромедиатором у нас возникли проблемы. То ли этонарушения сна и дневная сонливость, то ли наша вялость инесообразительность, то ли само сниженное настроение и чувствотревоги – все это имеет свой материальный субстрат, а именно:проблему недостатка какого-то из перечисленных нейромедиаторов. Онине передают нужные импульсы в нужном месте и в нужном объеме, апотому наш мозг просто не справляется с возложенными на негообязанностями – и вот уже депрессия…

Дальше начинается совсемсложное объяснение, которое именно по причине этой сложности я ивынужден опустить. Смысл же его сводится к следующему. В результатеострого или хронического стресса все системы нашего мозгаперенапрягаются и достаточно быстро развивается недостатокнейромедиаторов, ресурсы истощаются и нервные импульсы, которыепрежде бегали от одной нервной клетки к другой, как часы, теперьвстают, тормозятся, а то и вовсе отказываются возникать.

По сути дела, во времястресса мы осуществляем своеобразный перерасход веществ, переносящихв мозгу биологическое электричество. Кроме прочего на этом фонеизменяется и состояние самих нервных клеток – они становятсяменее чувствительны к нейромедиаторам. И теперь мы имеем не толькопсихологическую, не только физиологическую проблему (преобладаниенервных процессов торможения над процессами возбуждения), но ибиологическую. Вот почему в ряде случаев эффективность лечениядепрессии может быть обеспечена только комплексным подходом, когда мыиспользуем и психотерапевтические техники, и лекарственные препараты,т. е. антидепрессанты.

Я не верюв рок, который обрушивается на человека, что бы он ни делал; но яверю в рок, который обрушивается на человека, если он бездействует.

ГилбертКит Честертон

Главнуюопасность в этой жизни представляют люди, которые желают изменить все– или не изменять ничего.

НэнсиАстор

Если быБот, создавая мир, спросил у меня совета, я бы сказал Ему, какустроить Вселенную попроще. Альфонс X . Мудрый

ОНИ ПРИНИМАЮТАНТИДЕПРЕССАНТЫ

У наспочему-то думают, что принимать психотропные средства (в частности,антидепрессанты) – это признак слабости. Подобные, с позволениясказать, умозаключения свидетельствуют о крайней неосведомленностиграждан в этом вопросе. Наш мозг – это орган, даже, можносказать, система органов, и он тоже ломается, выходит из строя, и вэтом смысле ничем не отличается от нашего же скелета. Если жеследовать представленной выше логике, то человек, сломавший ногу, недолжен позволять врачу накладывать себе гипс, не долженмалодушничать! Пусть ходит со сломанной ногой и без гипса –это, наверное, даже закаляет!

Странно, что когда мыговорим о переломе или, например, об инфаркте, то сомнения в приемелекарственных средств и лечебных процедур у нас не возникает, когдаже речь идет о депрессии или каком другом психическом расстройстве,мы считаем для себя возможным «так обойтись». Визит кврачу-психотерапевту многими почему-то продолжает восприниматься какнечто зазорное, мы словно бы боимся потерять уважение, боимсяосуждения.

К сожалению, этосвидетельствует о нашей чрезвычайно низкой психологической культуре.Ведь подлинная внутренняя культура человека не в том, что он научитсяскрывать от специалистов свои проблемы, а в том, что в случаенеобходимости он своевременно обратится за помощью, поскольку без нееон будет страдать сам и заставит страдать окружающих. Как она должнавыглядеть, эта психологическая культура, в идеале? Вчитайтесь вфразу, принадлежащую одному из самых известных американскихжурналистов – Майку Уоллесу: «Я буду приниматьантидепрессант всю оставшуюся жизнь. И сделаю это очень охотно. Я нехочу потерять уважение других людей».

В России же покамест этафраза звучит с точностью до наоборот: «Я не буду приниматьантидепрессанты, потому что я не хочу потерять уважение другихлюдей». И это отчаянная глупость. Когда уважением в нашемобществе будет пользоваться не тот, кто скрывает свои психологическиепроблемы, не тот, кто остается пассивным и бездеятельным в отношенииэтих проблем, но тот, кто готов решать свои проблемы и бороться сними всеми имеющимися в распоряжении современной науки средствами,наше общество наконец-то станет по-настоящему цивилизованным.

И еще один факт. Когда в1996 году генерал Колин Пау-элл должен был баллотироваться на постпрезидента США, в прессе появились слухи, что его жена Алма ранеестрадала депрессией. Похожий инцидент в 1972 году стоил сенаторуТомасу Иглону поста вице-президента США. Как же поступил КолинПауэлл? Он собрал пресс-конференцию, объявил о своем решении небаллотироваться на пост президента и откровенно призналсяамериканской общественности в том, что его жена действительноперенесла в прошлом депрессивный эпизод. Но, кроме прочего, онрассказал о том, как ей помогло лечение антидепрессантами, и призвалвсех людей с этой проблемой обращаться за помощью к врачу. Обществопрореагировало на это заявление не только с пониманием, но свосхищением и уважением. И вопреки самым пессимистичным прогнозамимиджмейкеров популярность Пауэлла только возросла.

ЧТО ТАКОЕАНТИДЕПРЕССАНТЫ?

Лечениедепрессии, как нетрудно догадаться, всегда было делом. непростым. Ипоначалу в распоряжении человечества были лишь биоактивные травы,например зверобой, который, в частности, помогает бороться и сдепрессией. Но этого, конечно, недостаточно. Однако все попытки найтикакое-то средство, которое непосредственно лечило бы депрессию,длительное время оказывались безуспешными. Поразительно, но многиесредства борьбы с депрессией поначалу обнаруживались ученымисовершенно случайно.

Так было и с эффектамиэлектрошока (первого антидепрессанта), и с основными химическимивеществами, позволяющими бороться с депрессией. Антидепрессивныйэффект этих веществ был открыт в пятидесятых годах XX века.Ипрониа-зид сначала использовался в комплексном лечении туберкулеза,но врачи стали замечать, что это лекарство делает их больных болеесчастливыми. Последующие исследования подтвердили догадку, ипрониазидоказался хорошим антидепрессантом.

Механизм его прост ипонятен. Это вещество (равно как и другие его «родственники»из этой группы) предотвращает работу фермента (моноаминоксидазы,МАО), который расщепляет и губит наши нейромедиаторы. Если у нас итак мало нейромедиаторов, а их еще и расщепляют почем зря, это,конечно, непорядок. И потому в ряде случаев именно такие препаратыоказываются в высшей степени эффективными. Соответственно, эта группаанти-депрессантов и получила название «ингибиторовмоноаминоксидазы».

Примерно в это же время –в 50-е – врачи-исследователи безуспешно пытались лечить больныхшизофренией с помощью имипрамина. Эффект был в этой части нулевым, авот настроение у этих пациентов ощутимо повышалось. Проведенныедополнительные исследования подтвердили эффективность этого средствакак антидепрессанта. За свое химическое строение (вещество имеет трикольца в своей молекулярной структуре) этот препарат и его«родственники» получили название «трициклическихантидепрессантов».

Когда же ученые обнаружилиэффективность двух указанных групп препаратов, они поняли ихимический механизм развития депрессии, а именно роль в этом деленейромедиаторов. Дальше исследования в области созданияантидепрессантов уже не шли наугад, напротив, теперь эти работы былиосмысленными и целенаправленными. Так стали появляться антидепрессанты нового поколения, которые способны избирательновоздействовать на химию мозга – на тот или иной его фермент инейромедиатор, а потому характеризуются необычайно низким уровнемпобочных эффектов.

Надо признать, что болеемощных антидепрессантов с момента открытия ипрониазида и имипраминанайдено не было, однако не эти антидепрессанты, а более слабыйфлуоксетин (американское название – «Прозак») былназван величайшим открытием XX века. Почему так? Да очень просто:флуоксетин, как и большинство других новых антидепрессантов,практически не имеет побочных эффектов и может использоваться людьми,что называется, «без отрыва от производства». И еслиболее мощные первые анти депрессанты требовали, условно выражаясь,выписки «больничного листа», то теперь человек может дажепожизненно принимать препарат из числа новых антидепрессантов и приэтом вести полноценную жизнь.

Иными словами, если сейчасчем и занимаются ученые в этой области, так это изобретением такихлекарственных средств, которые были бы максимально безопасны имаксимально удобны в использовании. Весь Запад ориентирован надостижение высокого качества жизни, а потому фармацевтическиекомпании выпускают на рынок такие анти депрессанты, прием которых невызывает у человека никаких неприятных ощущений.

ВЕЩЕСТВА,ИСПОЛЬЗУЕМЫЕ В ЛЕЧЕНИИ ДЕПРЕССИИ

Группа

Название

Ингибиторы моноаминоксидазы(МАО)

Ниаламид,фенелзин, бефол, индопан, инказан, моклобемид, пиразидол и др.

Трициклическиеантидепрессанты

Имипрамин,азафен, амитриптилин,

кломипрамин, нортриптилин,опипрамол

и др.

Антидепрессанты новогопоколения

Флуоксетин,пароксетин, сертралин,

циталопрам, флувоксамин идр.

Никогда неговори, чего не собираешься делать.

КолинПауэлл

Тяжелуюболезнь вначале легко вылечить, но трудно распознать. Когда же онаусилилась, ее легче распознать, но уже труднее вылечить.

Макиавелли

ВЫБОР ТЕРАПИИ

Ни однолекарство, к сожалению, не является панацеей, а тем более если онопредназначено для лечения какого-то психического недуга. Вот почемуантидепрессантов много, они разные и по механизму действия, и попроизводимым эффектам. Так или иначе, но назначаемые врачамилекарства эффективны, вопрос только в том, чтобы выбор препарата былверным, а проводимое лечение осуществлялось по правилам. Вот и всяхитрость. Теперь несколько слов о том, почему доктор назначает вамтот или иной антидепрессант.

Первое, от чего зависитвыбор антидепрес санта, так это от тяжести депрессии: чемсильнее депрессия, тем более сильный необходимо подобратьантидепрессант. Соответственно, если депрессия очень тяжелая, толечение будет проводиться с помощью больших доз ингибиторов МАО илитрициклических антидепрессантов, а может быть, даже и электрошоком.Если же проявления депрессии небольшие, то в этом случае иногдадостаточно и растительных антидепрессантов, содержащих гиперицин (этопрепараты зверобоя). Остальные же антидепрессанты располагаются всредней части этой условной линии – от здоровья к тяжелойболезни.

Относительно антидепрессантов этой «средней группы» следует сказать, чтобольшинство из них относится к новому поколению антидепрессантов, аглавное их отличие друг от друга в том, на какие именнонейромедиаторы они влияют. Часть этих антидепрессантов влияет толькона положение дел с серотонином (флуоксетин, циталопрам, пароксетин идр.), а часть обеспечивает поддержкой сразу же нескольконейромедиаторов, например серотонин и но-радреналин. Соответственно,подбор антиде прессанта осуществляется врачом с учетом всехсимптомов заболевания (где-то достаточно повлиять только насостояние дел с серотонином, а где-то необходимо воздействовать и надругой нейромедиатор), такова вторая особенность на значенияантидепрессантов.

НАЗНАЧЕНИЕАНТИДЕПРЕССАНТОВ

В ЗАВИСИМОСТИ ОТТЯЖЕСТИ ДЕПРЕССИИ

Третье,что имеют в виду врачи, когда на значают антидепрессант, –это его стимули рующий, или седативный, эффект. Дело втом, что одни антидепрессанты (например, амитрип-тилин), кромесобственно антидепрессивного эффекта снижают интенсивностьвнутреннего напряжения и тревоги; а другие, напротив, борются сапатией, вялостью и пассивностью (например, «Иксел»).Однако многие новые анти депрессанты имеют так называемыйсбалансированный эффект, т. е. добиваются снижения тревоги и повышаютактивность человека.

Большинствоантидепрессантов, за исключением рас тительных, продаются ваптеках только по рецептам. И это не чья-то прихоть, это вполнеоправданное и абсо лютно верное решение. Правильное назначениеантидеп рессанта может осуществить только врач в процессе непосредственной беседы с пациентом, которому он этот антидепрессантвыписывает. Здесь масса нюансов и тон костей, которые и долженучесть доктор. А пользоваться антидепрессантом по формуле: «Язнаю, что это моей бабушке помогало» – ошибочно, хотя, ксожалению, встречается достаточно часто.

Четвертое,что иногда вводит неспециали стов в заблуждение, –это название анти де прессанта. Дело в том, что один итот же антидепрессант может выпускаться разными фармацевтическимифирмами и потому иметь разные названия. Возьмем для примера –флуоксетин, который является самым популярным антидепрессантом вАмерике и Европе (на его долю приходится почти 40% продаж антидепрессантов в мире). На российском рынке флуоксетин представленпочти двумя десятками фармацевтических компаний, причем ироссийскими, и зарубежными. Следовательно, одно и то же веществопродается в аптеках с почти двадцатью разными названиями.

Как же разобраться в том,что именно покупать, ведь доктор чаще всего выписывает просто«флуоксетин», не указывая фирменного названия? Здесьостается ориентироваться на соотношение «цена/качество».Российские и индийские препараты, например, часто дешевле западныханалогов, но отличаются, к сожалению, большим количеством побочныхэффектов и не всегда столь же эффективны. Напротив, западные компаниипредставляют на российский рынок, как правило, более дорогие, но иболее качественные лекарственные средства.

НЕ ГРУСТИ –ЕСТЬ СРЕДСТВО!

Лечениедепрессии, по-хорошему, дело специалиста –врача-психотерапевта. Впрочем, есть в списке лекарств, дающих хорошийтерапевтический эффект при легких и умеренных депрессиях, и такие,которые продаются в аптеках без рецептов. Это растительныеантидепрессанты, произведенные на основе зверобоя, лечебные свойствакоторого были известны человечеству еще с давних пор. Современныеисследования доказали эффективность одного из компонентов зверобоя –гиперицина – в лечении депрессии.

Наилучшая концентрацияэтого вещества достигнута в препарате с говорящим названием«Негрустин» (производство немецкой фирмы «Гексал»).В одной таблетке негрустина сосредоточено такое же количествоискомого гиперицина, как в шести-восьми кружках крепко заваренногозверобоя; количество других активных веществ в нем, напротив,снижено. Это позволяет «Негрустину» быть эффективнымантидепрессантом без побочных эффектов – он не вызывает нисонливости, ни привыкания (единственное – не загорайте во времялечения этим препаратом, дабы избежать кожных реакций).

«Негрустин» нетолько побеждает депрессию, но и снижает тревогу, улучшает работувегетативной нервной системы, эффективно справляется с синдромомхронической усталости и улучшает сон. Он позволяет женщинам снизитьтяжесть предменструального синдрома и климактерических расстройств.Стандартизированная схема лечения «Негрустином» такая:первые две недели его следует принимать по одной капсуле два раза вдень, а далее по одной капсуле в течение полутора-двух месяцев. Есличерез месяц терапии вы так не почувствовали ощутимого эффекта (а ниодин препарат не является панацеей), то, конечно, без дополнительнойконсультации психотерапевта вам не обойтись.

ПРАВИЛА ПРИЕМА

Теперь мыдолжны сказать об общих правилах, которые касаются практически всехантидепрессантов. Во-первых, принимать антидепрессант нужно именно втой дозировке, в которой его назначил врач. Во-вторых, препаратдолжен приниматься без пропуска и на тот срок, на который _егоназначил врач. В-третьих, не следует бояться

зависимости – отантидепрессантов зависимости не бывает.

Почему я все этооговариваю, хотя кажется, что «оно и так понятно»?Видимо, потому, что это важно. Важно потому, что от правильногоприема препарата зависит и эффективность терапии. Если же мы хорошопролечим депрессию, то вероятность того, что она появится снова,значительно снижается. Если же мы пролечим ее плохо или вовсе«переждем», то вероятность следующего депрессивногоэпизода очень велика.

Когда врач назначаетантидепрессант, то ему «все понятно», а вот человеку,который получает на руки рецепт, напротив, почти ничего не понятно,соответственно он, скорее всего, и не будет получать необходимое емулечение. И потому я считаю своим долгом кое-что пояснить.

Во-первых, если вамназначили антиде прессант, то принимать его нужно. Простотак антидепрессанты в нашей стране никто не назначает. Скорее можнодумать, что у нас просмотрят депрессию или будут лечить ее«максимально щадящим» образом, но «просто так»не назначат точно.

Во-вторых, нерассчитывайте, что антиде прессант начнет действовать сразу терапевтический эффект от анти депрессантов начинает чувствоватьсятолько со второй недели приема. Мы должны не только увеличитьколичество серотонина и других нейромедиаторов в мозгу, но такжеизменить и чувствительность к ним нервных клеток, а это требуетвремени.

В-третьих,антидепрессант всегда принима ется курсами, и этот курсне бывает меньше двух месяцев, а если следовать рекомендациямВсемирной организации здравоохранения, то прием антидепрессантадолжен продолжаться не менее чем в течение шести месяцев последостижения положительного эффекта. Привыкания к антидепрессантам неразвивается, даже если мы принимаем препарат пожизненно. Но если мыотменим анти-депрессант раньше времени, то возможно снижениенастроения. Мозг должен успеть адаптироваться к новому для себяздоровому состоянию, а потому и необходимы длительные курсы приемаэтих препаратов.

В-четвертых, не бойтесьпобочных эффек тов. Побочные эффекты у современныхантидепрессантов встречаются крайне редко (тошнота, слабость,потливость, беспокойство) и проходят в течение первых двух недельтерапии. При необходимости всегда можно обратиться к врачу исогласовать с ним возможные варианты решения этой проблемы.

В-пятых, если вы нечувствуете эффекта от лечения антидепрессантом в течение болеечем трех недель, обратитесь к врачу. Причины неэффективностиантидепрессивной терапии могут быть самыми разными – возможно,была назначена недостаточная доза препарата, возможно, и вовсенеобходимо подобрать другой антидепрессант, иногда приходитсяназначать даже несколько антидепрессантов одновременно. Корочеговоря, здесь могут возникнут трудности, но вполне преодолимые, приусловии, разумеется, что пациент не будет скрывать их от своеговрача.

Мой способшутить – это говорить правду. На свете нет ничего смешнее.

ДжорджБернард Шоу

Те, ктоповторяет свои ошибки, – это счастливчики, которым повезлоуцелеть, совершив ошибку впервые.

Альфред Ньюмен

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вот,наверное, и все, что я считал важным рассказать в этой книге. Незнаю, нашли вы у себя депрессию или нет, собираетесь ли призвать себена помощь врача или не собираетесь, но понимать, что такое депрессия,мы должны, причем все. Депрессия – это главная виновница плохойжизни. Если у вас снижено настроение, и если вам ничего не хочется,то какая уж тут жизнь! Не жизнь, а сплошное мучение. А кто виноват?Виновата она – депрессия.

Конечно, депрессии бываютразными – и по тяжести, и по длительности, и по природе, и попоследствиям. Но проблема-то всегда одинакова: есть жизнь, а нетрадости в жизни. И ведь об этом надо уметь задумываться, и нужнонаходить в себе силы, чтобы обращаться за помощью. Многое вы можетесделать и сами, но врач – на то и врач, чтобы оказывать помощьпри болезнях, а депрессия – это болезнь.

Мы часто виним окружающих втом, что они как-то не так реагируют, не то делают, что их что-то неинтересует, что они уделяют нам мало внимания… А что, если этодепрессия? Почему мы не думаем, что подавленное эмоциональноесостояние нашего близкого – это что угодно, только недепрессия? Это великая обманщица, которую нужно знать в лицо.

Качество нашей жизни –вещь и серьезная, и важная. Если мы не заботимся о себе, если мыотносимся к своей жизни спустя рукава, если, наконец, мы не берем насебя ответственность за собственное душевное расположение, то намвряд ли имеет смысл рассчитывать на то, что принято называтьсчастьем. Возможно, вы спросите меня: что принято называтьсчастьем?.. Люди называют себя счастливыми, когда у них хорошеенастроение, когда они оптимистично смотрят в будущее и знают, что небудут пасовать перед лицом возможных трудностей. Счастье – этосплошная психология, которой всем нам следовало бы заняться. Удачи!

СНОСКИ

1) В 2001году американцы подвели итоги самых значительных научных достиженийпрошедшего века. Кто же оказался на первом месте, кто в лидерах? Нестарайтесь догадаться, если не знаете, – бесполезно.Список возглавляет Его Величество «Прозак» –антидепрессант! Вот вам и «благополучная» Америка!

2) Всеподробности можно узнать из моей книги «Средство от усталости»,вышедшей в серии «Экспресс-консультация».

3) Ксожалению, у меня нет возможности изложить в этой книжке все, чтокасаетсяэтого весьма важного для каждого из нас обстоятельства.Подробнее этот вопросяпостарался изложить в своей книге «Сневрозом по жизни», вышедшей в серии«Карманныйпсихотерапевт». Надеюсь, что она окажется не бесполезной моемучитателю, желающему избавиться от депрессии.

4)Подробно я рассказал об этом в книге «Как избавиться оттревоги, депрессии и раздражительности», вышедшей в серии«Карманный психотерапевт».

5) Этотпарадокс заслуживает особого внимания, и потому я подробно рассказало нем в книге «Самые дорогие иллюзии», вышедшей в серии«Карманный психотерапевт».

6) ЧТО ТАКОЕНЕВРАСТЕНИЯ И КАК С НЕЙ БОРОТЬСЯ, ЧТОБЫ ОНА НЕ ПЕРЕШЛА В ДЕПРЕССИЮ, ЯРАССКАЗЫВАЮ В КНИГЕ «СРЕДСТВО ОТ УСТАЛОСТИ», ВЫШЕДШЕЙ ВСЕРИИ «ЭКСПРЕСС-КОН СУЛЬТАЦИЯ». А КТО ЖЕЛАЕТ ПОЛУЧИТЬХУДОЖЕСТВЕННОЕ ИСТОЛКОВАНИЕ ЭТОЙ ПРОБЛЕМЫ, МОЖЕТ ОТКРЫТЬ ТОМИК«МАСТЕРА И МАРГАРИТЫ» М. А. БУЛГАКОВА, ГДЕ НЕВРАСТЕНИИПОСВЯЩЕНА ДАЖЕ ОТДЕЛЬНАЯ ГЛАВА.

7) Выражаясь научным языком, генетическую депрессию следовало быназывать «эндогенной», но мы пойдем на некотороеупрощение, чтобы не затруднять и без того тяжеловесное изложение.

8) Постатистике, на одного россиянина приходится по полтора психическогорасстройства. На одну голову, как не трудно догадаться, и однойподобной проблемы достаточно, а тут аж полторы! Так что кого-топодобное число – полтора – может смущать, но этастранность объясняется тем, что у кого-то из нас обнаруживается неодно, а два или три психических недуга, например депрессия,алкоголизм и какое-нибудь психосоматическое заболевание.

9)Сомневающиеся могут почитать книгу «Средство отвегетососудистой дистонии», вышедшую в серии«Экспресс-консультация».

10) О том,что это за естественные защитные механизмы, предохраняющие нас отизбытка тревоги, я рассказал в своих книгах «Счастлив пособственному желанию» и «Как избавиться от тревоги,депрессии и раздражительности», вышедших в серии «Карманныйпсихотерапевт». Там же вы при желании найдетепсихотерапевтические технологии, позволяющие использоватьсоответствующие «природные дары» с максимальнойэффективностью и без побочных эффектов (например, таких, как вописываемом случае).

11) Дляразъяснения этих моментов я написал книгу «Красавица ичудовище» (тайны мужской и женской психологии), вышедшую всерии «Карманный психотерапевт», возможно, кому-то онабудет не только интересна, но и полезна.

12) Еслирассматривать проблему под таким углом зрения – т. е. учитываятяжесть и серьезность происшедших изменений, – тоокажется, что в ряде случаев не меньшей трагедией оказывается иразвод (чаще, конечно, для женщины), и отъезд детей (например, напостоянное проживание за границей), и тяжелое, инвалидизирующеезаболевание кого-то из наших близких (если ваш супруг, не дай бог,лишился трудоспособности – это кое-что да значит).

13)Вероятно,этот тезис о неизвестности будущего нуждается в более подробномпояснении, и тут я вынужден сослаться на другие свои книжки –«Счастлив по собственному желанию» и «Какизбавиться от тревоги, депрессии и раздражительности», которыевышли в серии «Карманный психотерапевт».

14) Самымподробным образом я описал эту иллюзию – иллюзию страдания –в книжке «Самые дорогие иллюзии», вышедшей в серии«Карманный психотерапевт». Человек, заполучившийдепрессию, вынужден сполна выплачивать эту «дорогую»цену. Вот почему знать об этой иллюзии и понимать, что это толькоиллюзия, – вещь необычайной важности!

15) Кстатисказать, в действительности это точно такое же желание получитьчувство приятного, но в специфическом его виде: отсутствиенеприятного, согласитесь, тоже приятно.

16)Подробный рассказ об этом инстинкте – тема отдельногоразговора. Более-менее подробно эта тема освещена в книге «Сневрозом по жизни», вышедшей в серии «Карманныйпсихотерапевт».

17) О том,как сделать это правильно, я рассказал в книге «Пособие дляэгоиста», вышедшей в серии «Карманный психотерапевт».