Как выделиться из толпы

Автор: Татьяна Мужицкая

Право быть другим — это право быть собой

Как выделиться из толпы и почему люди хотят быть не такими, как все.
— А у вас есть карта Северного Полюса? — спрашивает покупатель.
Продавщица, чуть подумав, протягивает ему чистый лист белой бумаги:
— Вот, пожалуйста.

…Кто-то заметил, что в юности мы балансируем между беспокойством «А вдруг я не такой, как все?» и ужасом «А вдруг я такой же, как все?» И потом всю жизнь стремление слиться с толпой чередуется со стремлением выделиться из нее, отличаться от остальных в выгодную для себя сторону. Желание быть особенным на самом деле заложено биологически: птица-самец с более ярким оперением привлекает к себе больше внимания, на более яркие и пахучие цветы слетается больше бабочек. И в этой вечной и древней, как мир, гонке за модой,— а мода — это как раз умение выделяться на общем фоне, быть интереснее, чем остальные,— нет победителей. С другой стороны биологически же заложено, что, в стремлении привлечь бабочек ты можешь прибегать к любым ухищрениям, но не должен выходить за рамки своего вида. Белая ворона — это что-то нездоровое, ненормальное и, как правило, лежащее за гранью стаи или стада и подвергающееся большой опасности. Это кто-то, кого стая не считает своим. Как мы понимаем, эта ворона уже перешла какую-то грань — она отличается уже очень сильно. Так же и мы, люди, постоянно находимся в поисках этой грани. Как выделяться из толпы, быть особенным — но при этом остаться своим среди своих.

…Когда мне было 13 лет, мы с мамой отдыхали в Мариуполе, тогда это был еще город Жданов. Было жарко, и неподалеку от того места, где мы жили, в магазинчике местной фабрики продавались милые летние халатики по 4 рубля. Мама дала мне пятерку и, поскольку она развивала во мне самостоятельность, сказала: ну иди, выбирай сама! В магазинчике я обнаружила, что халаты были двух расцветок: синие с красными цветочками и синие с зелеными цветочками. Синих с красными цветочками висела целая стойка, синих же с зелеными цветочками было всего два. Я, конечно, купила синий с зелеными цветочками. И когда я шла обратно, меня терзали смутные сомнения: почему я его купила, ведь нравился-то мне синий с красным! Но я почему-то не могла купить такой же, каких висела целая вешалка, мне обязательно нужно было что-нибудь особенное. И сколько лет я носила этот халат, столько лет я поражалась, как желание выделиться подкосило меня настолько, что мне даже изменило чувство вкуса.

Это стремление проявляется во мне так или иначе всю жизнь. В детстве мы с мамой много путешествовали, родители ездили в командировки, брали с собой меня, и из всех городов, где мы были, я привозила не шмотки или сувениры, а школьные тетрадки. В обязательном порядке! Например, тетрадки с Украины, которую я обожаю, были восхитительны: на тыльной стороне каждой вместо строго шаблонного стандарта — таблицы умножения и таблицы мер и весов — обязательно что-то было написано на украинском языке, что приводило меня в совершеннейший восторг и могло сильно скрасить школьные будни. Кроме того, там делали тетрадки разных цветов, в то время, как наши были либо цвета вялого салата, либо голубые, либо фиолетовые. А эти могли быть какие угодно, и если они даже были серые и страшные, они все равно отличались от остальных. И в пачке тетрадей, которые держала училка в руках, я всегда знала, что серая — это моя. Потому что она там такая была одна.

Я помню, что одна учительница даже сказала: девочка, ну купи себе нормальную тетрадь с нормальной бумагой, а то у этой страницы серые! Я не могла ей объяснить, что ее ценность и состоит именно в том, что она не такая, как все. И надо вам сказать, что это желание выбрать что-то особенное сохранилось во мне на протяжении всех этих лет, и сейчас, даже когда я выбираю одежду, я руководствуюсь именно этим принципом. Она может быть дороже, но все равно будет другая. Я очень люблю кустарные вещи, произведения художников, потому что это именно что-то уникальное. С другой стороны, я знаю других людей, может быть, целые культуры, где, наоборот, существует некий набор одежды, обязательная к исполнению униформа. Ты можешь, конечно, выделяться чем-то, но только в рамках вот этого жесткого набора. Сталкиваясь с этими людьми, я понимаю, что по своему образу жизни я для них являюсь белой вороной, и они никогда не примут меня в свой круг. Потому что, защищая стабильность, они создают свой клан, свой круг, куда не допускаются посторонние.

Нетрадиционная чашка
Появилась белая ворона в стае.
— Ты что такая белая? — спрашивают вороны.
— Не белая, а платиновая блондинка, темнота!
(анекдот)

В чем же намерение человека, когда он хочет быть особенным? Почему у людей имеется такое стремление, несмотря на то, что это сложно, несмотря на то, что это требует лишних усилий и не всегда может быть воспринято адекватно, не так, как нам бы этого хотелось?

Первое и главное — это, конечно, своего рода ген творчества. Помните, как на аналогичный вопрос своей мамы ответила самая знаменитая Чайка, придуманная Ричардом Бахом?

«— Почему, Джон, почему? — спрашивала мать.— Почему ты не можешь вести себя, как все мы? Почему ты ничего не ешь? Сын, от тебя остались перья да кости.

— Ну и пусть, мама, от меня остались перья да кости. Я хочу знать, что я могу делать в воздухе, а чего не могу. Я просто хочу знать».

Ведь само по себе понятие творчество — это искусство быть другим. О чем бы не шла речь — о полете, о рисовании, о сочинении или об обыденной жизни. Предлагаю небольшое упражнение. Выберите какой-нибудь предмет, который прямо сейчас попался вам на глаза. Что вас окружает? Один видит перед собой чашку с кофе, другой — книжку. А может, вы сидите за рулем машины и у вас руль под рукой. Неважно. Нужно что-то выбрать и найти этому нетрадиционное применение.

Например, традиционное применение чашки — это наливать туда что-то и выливать оттуда что-то, желательно себе в рот. Если мы начнем заниматься творчеством в рамках традиционного применения, то можем создать огромное количество форм чашек, форм ручки, разрисовать их совершенно по-разному. Я помню, когда в детстве я была в кружке юного гончара, примерно все мы этим и занимались. Кроме одного мальчика. Который сделал принципиально другую вещь. Есть анекдот о том, как чукча увидел стакан в первый раз. Он взял его вверх ногами и говорит: «Надо же, дно разбили, а верх заделали!». Наш парнишка тоже сделал удивительную кружку по принципу наоборот. Он перевернул кружку, сделал емкость в дне, откуда вывел набок сложную систему трубок, чтобы из кружки все же можно было пить! Что-то вроде носика сбоку, как у курортных кружек на водах. Но при этом кружка выглядела так, что она стоит вверх ногами. Те, кто пытался ее нормально перевернуть, естественно, не могли из нее ничего выпить. И только те, кто понимал, как из нее пить, а главное — те, кто мог оценить остроумие идеи, получали массу удовольствия. О, я на одной волне с автором, я додумался! Я решил эту головоломку! Сразу же мир разделился на тех, кто понимает, и тех, кто не понимает.

Несмотря на то, что мальчик придумал новую кружку, по большому счету ничего оторванного от реальности он не сделал. Функция кружки по-прежнему сохранились. Он просто перевернул ее вверх ногами, но из этой кружки по-прежнему можно было пить. Осталось только додуматься, как. Получилось, что он не столько оторвался от общества, сколько создал подвид умных и остроумных людей, к которому уже все остальные захотели принадлежать.

Теперь посмотрите на выбранный вами предмет и подумайте, а что еще можно с этим делать, кроме того, к чему вы привыкли? Что можно делать с кружкой? Можно ставить в нее цветы или карандаши, но это будет по-прежнему использование ее главной функции — быть емкостью. А уже наливать, насыпать или ставить — это не принципиально. Но у кружки есть и другие свойства! Например, она еще и круглая. И если поставить ее на бок, тогда она сможет катиться, причем ручку кружки можно использовать как штопор. И тогда мы можем придумать детскую машинку, которая ездит на стаканчиках, из которых при торможении высовываются ручки. Вот это будет более творческое использование предмета!

Люди проявляют чудеса в использовании предметов не по назначению. Спинки от кроватей становятся садовыми шпалерами, из спичечных коробков строят замки, а передача «очумелые ручки» продемонстрировала сотни способов самого неожиданного применения пластиковых бутылок.

Как ни странно, творчески использовать можно даже метро. Там можно читать книги, решать задачи на компьютере, наблюдать за людьми, учиться знакомиться с девушками.

Творчество подразумевает большее количество вариантов, и потому для творческого человека не существует безвыходных ситуаций. Творчество — это то, что способствует прогрессу. И люди, которые стремятся быть не похожими на всех, тем самым заявляют, что умеют делать что-то такое, чего остальные не могут. Действительно, этим они отчасти бросают вызов всем остальным. Говоря своим поведением: я образую новую стаю, кто со мной? И очень может быть, что они этих последователей найдут. А может, и нет. Тогда и появляются эти прозвища «Сумасшедший изобретатель». Потому что у людей в стандартах нет такого поведения, и они не готовы все бросать для того, чтобы двигаться за ни на кого не похожим лидером.

В своей книге «Искусство инноваций» (с которой меня познакомил мой коллега Алексей Каптерев) ее автор Том Келли привел драматический пример проблемы адаптации непохожего. Хотя речь шла всего лишь о…крышечках для тюбиков (обычных, в которых продаются зубные пасты или кремы). Пришел момент, когда старые крышечки, которые завинчиваются в несколько оборотов и сквозь которые просачивается зубная паста (и мы с вами их тоже прекрасно помним!) изжили себя. И одна компания разработала дизайн новой крышечки, верх которой откидывался легким движением пальца (тоже, наверное, кто-то пользовался такими). Так вот — эти прогрессивные крышечки не пошли. Они оказались неудобными для большинства людей, которые привыкли не открывать, а откручивать. Оно не прижилось, потому что радикально отличалось от того, к чему люди привыкли. И тогда придумали промежуточный вариант — широкой удобной крышечки, которая завинчивается в один оборот.

Потому, если вы хотите, чтобы ваша идея была принята широкой публикой или инвесторами, нужно произвести всю цепочку и сделать массу промежуточных вариантов прежде, чем предъявить им радикальный.

Это, кстати, было очень хорошо проиллюстрировано в романе Артура Хейли «Колеса», когда главный герой, задумавшись про дизайн машины, смотрел на танцующую негритянку. И под впечатлением от ее танца он сделал совершенно неожиданный рисунок, который абсолютно от него не ожидали. Но он пошел, потому что он понял, что если негритянка, несмотря на то, что она вроде бы некрасивая, привлекает его внимание, а значит, это уже принято обществом, значит, и его аналогичная идея тоже пройдет. Здесь как раз переход был плавным.

Стаи белых ворон
…У меня был знакомый архитектор, который выглядел очень причудливо, вел себя совершенно ненормально и носил невероятную одежду. И я поделилась со своей подругой-дизайнером: какой необычный человек, совершенно не такой, как все! Но моя подруга расхохоталась: «Если ты зайдешь к нам в дизайн-бюро, то увидишь, что там все так же одеты, это просто униформа для дизайнеров и архитекторов. Это у вас он не такой, как все! А у нас он абсолютно такой, как все, потому что мы все такие!»

Если белые вороны создадут свою стаю, если их окажется слишком много и если они зададутся целью через интернет или как-то еще найти друг друга, эта стая будет иметь право на существование и защищать свои интересы. Отсюда желание образовывать сообщества непохожих, но близких по духу людей. Психологический закон: человек не чувствует себя в безопасности, если он отвергается большинством. Но как только появляется еще один, два, три таких же, как только появляется то, что называется в психологии «малая группа» — от 6 человек, эта малая группа тут же автоматически получает право на свое существование, на свои законы, она может себя защитить.

У всех на слуху скандалы с гей-парадами. Почему у нас народ так не хочет это воспринимать, несмотря на то, что в мире это обычные явления? Да потому, что этот шаг очень большой — как с тюбиком. Пока в этом видят угрозу: вот мы все вместе и представляем из себя силу, и сейчас как покажем вам, какие мы крутые! Это не воспринимается как часть нашей жизни — это воспринимается как желание показать, что люди нетрадиционной ориентации объединились. Как только они объединились — они мгновенно стали группой, но как только они стали группой, они тут же вызывают желание у других групп выяснить отношения не с каждым по отдельности, а со всей группой в целом, «стенка на стенку». И в итоге мы получили массу непримиримости.

…Одна моя подруга ездила отдыхать во Францию. Отель был клубный, все было замечательно, все чудесно, у нее было прекрасное настроение. Через несколько дней в отель заехала смена инвалидов: молодых и пожилых людей с ампутированными конечностями, ДЦП. И моя подруга, по ее словам, получила для себя потрясающий опыт. Первое чувство было — жалость. Такие молодые, а уже без ног или рук. Потом произошел качественный скачок: когда инвалидов оказалось так много, возникло чувство ужаса. Ты привык окружать себя прекрасным, а тут нате вот! Изуродованные конечности не всегда выглядят должным эстетическим образом.

А потом наступила третья фаза. Моя подруга почувствовала себя чужой. Она почувствовала, что попала на другую планету, причем инопланетянкой была именно она — с полным набором рук и ног. Инвалиды жили своей жизнью: они купали друг друга в бассейне, танцевали на дискотеке в инвалидных колясках, пели песни на разных языках, им было хорошо, они целовались на аллеях и хохотали. Моя подруга говорит, что она стала задаваться вопросом: а почему я обладаю отменным здоровьем и не могу вот так оттягиваться, веселиться? Потому что со мной не было компании из человек 20 таких, как я, тогда я бы себя чувствовала в своей тарелке. Вовсе не инвалиды, а именно она чувствовала себя особенной, не такой, как все.

Еще нюанс: когда моя подруга попыталась обсудить ситуацию с женщиной из Германии, с которой она жила в одной комнате, та ее не поняла — для них в Германии это совершенно нормальное явление. Их общество готово. Там давно ведется работа по интеграции инвалидов, они их не прячут, это обычное явление, они привыкли, что есть разные сообщества, в том числе и это. Там границы нормы растянулись! Там это нормально — а моя подруга была к этому не готова, потому что у нас это еще вне нормы.

Точка невозврата

Приходит новый русский в антикварный магазин и говорит хозяину:
— Продай мне что-нибудь, чем можно друзей удивить.
— Ну, у нас все вещи уникальные и очень дорогие.
— Давай. Я за ценой не постою. Пацаны придут — удивить надо.
— Тогда вот вам «Барабан Страдивари», очень редкая вещь.
Купил новый русский барабан. Приходят к нему друзья. Показывает
новый русский им барабан и говорит:
— Вот, пацаны, барабан себе купил, сам Страдивари для меня делал.
— Да ты че, Страдивари только скрипки делал. Историю надо учить.
Новый русский в панике убежал в антикварный магазин.
Возвращается довольный.
— Сами историю учите. Скрипки это он для лохов делал, а для
нормальных пацанов делал БАРАБАНЫ.
(анекдот)

Если человек хочет быть другим, очень важно понять: если он совсем оторвется и перейдет в другую среду, ему трудно будет вернуться (что подтверждают многочисленные примеры экспатов). Если хочет быть другим, но не хочет отрываться совсем, то ему предстоит серфинг на уровне границы нормы. Ненормально — это то, что другое. Но насколько другое? Это платье, которое, как у всех, но с другими цветочками? Или другое платье? Или брюки?

Когда мы учились в школе, у нас была школьная форма. Ее ругали за то, что она была коричневая и одинаковая, но она дарила массу возможностей для творчества. Все изгалялись с воротничками, оборочками, кармашками, платочками. Прессинг — что все должны быть одинаковыми — порождает массу идей, как можно, сохраняя одинаковость, функционально добавить особенные черты.

Первый шаг — мы оставляем функционал тот же самый. Более того, продолжают действовать жесткие рамки: есть цель — принадлежать к сообществу и показать это. Но также есть желание выпендриться и показать, что в этом сообществе ты особенный.

Следующий шаг, когда человек уже уверен в себе настолько, что ему уже наплевать, что его кто-то не принимает. Потому что он понимает, что по законам рынка на любой товар есть свой купец. Просто вопрос в том, что каких-то купцов найти проще, чем других (это уже задача маркетологов). На девушку, которая надевает декольте и короткую юбку, спрос действительно гораздо больше, чем на мрачную бабу ягу, которая носит джинсовую хламиду и кроссовки. Но во втором случае баба яга найдет себе более точную аудиторию в лице Кощея Бессмертного! По законам маркетинга, она найдет себе тех купцов, которым нужна именно она. А девушке с декольте придется долго ошибаться и обнаруживать, что ей заинтересовались совсем не те люди, которых она хотела повстречать.

Если первый этап — найти себя, пристраиваясь к группе, второй этап — когда я себя нашел, и сам уже ищу таких, как я. Это уже другая цель. Когда человек уверен в себе, он готов предъявить себя миру полностью: я такой, кто еще со мной? Кто меня поймет?

От пункта два есть ответвление. Есть такой закон рекламы — что бы не говорили, лишь бы говорили. Тогда человек специально выбирает то, что нарушает нормы, чтобы его заметили. Это эпатаж, и к нему прибегают многие звезды в рекламных целях. Трудно представить себе певца в концертном пиджаке с блестками, покупающего кефир в супермаркете.

Выкрасить волосы в невозможный цвет, побриться наголо, купить себе лимузин — человек это не всегда делает для себя. Цель — привлечь сторонников и противников, чтобы об этом начали говорить, создавая информационный повод для того, чтобы заинтересовались другие люди. Это чисто коммерческая цель.

Третий, следующий уровень — когда мы уже организовали таких, как мы, и появляется уже следующее стремление: а я еще более не такой, как все «не такие, как все»! Директор креативного агентства, который прошел все стадии, уже может позволить себе ходить в пиджаке простого покроя и скромных часах «Свотч». Ему уже можно быть собой, он дал себе разрешение. У него есть общество, и не одно, он уже пропагандирует совершенно другие стандарты. Право быть другим — это право быть собой. Это показатель власти.

Кстати, как тренер я могу сказать о таком феномене: при жесточайшем дресс-коде в компаниях многие владельцы бизнеса как раз дресс-код абсолютно не поддерживают. И на уровне корпоративной культуры, если владелец и директор одно и то же лицо, у него возникают проблемы. Происходит раздвоение: как директор он должен ходить в форме и показывать всем пример корпоративного стиля, а как владелец он может позволить себе носить то, что хочется.

Кстати, на третьем уровне человек может использовать черты, которые вроде бы призваны выделить его из окружающих, вроде бы работают на имидж, банальным образом для того, чтобы скрыть свое настоящее лицо. Все мы знаем с детства портрет Чехова: пенсне, бородка клинышком. Мысленно снимите с него очки и сбрейте бородку — уверяю вас, вы увидите лицо абсолютно незнакомого вам человека. О том же самом в одной из недавних телепередач говорил Борис Гребенщиков: «Чтобы скрыться и спрятаться, мне достаточно будет снять свои желтые очки, побриться и вынуть серьгу из уха».

И если на первом этапе человек не может себе позволить идти туда, куда все, на третьем он может позволить себе все, что угодно. Даже идти туда, куда все! Недавно один очень влиятельный и очень богатый человек признался мне: «Я хочу поехать в Египет. Мои знакомые, как один, отговаривают меня: зачем ты туда едешь? Туда же ВСЕ ЕЗДЯТ!! А ты можешь позволить себе ехать, куда угодно! Но что же мне делать, если я хочу поехать именно в Египет?!»

Хотя не исключено, что когда он был начинающим и заботился о статусе, он на последние деньги ездил на Бали или в Южную Африку.

Итак, вы прошли все три стадии, посмотрели на себя и поняли: все равно желание быть другим сохраняется! Все равно вы не такой, как все, и сама мысль о том, чтобы слиться с толпой вас страшит… И вы готовы, что возможно, вас ждут непонимание со стороны общества … Тогда именно для вас эта старая индийская притча:

Акшата была очень живым, беспокойным ребенком. Однажды её мама, не выдержав, сказала своей умной и сообразительной дочке:

— Посмотри, Акшата, как к вечеру я устала от тебя. Нужно придумать что-нибудь, чтобы ты не утомляла меня до такой степени.

— Да, мамочка, я сделаю всё, что ты хочешь,— согласилась девочка.

— Сейчас я тебя искупаю, а потом ты пойдёшь в свою комнату, тихонько посидишь в ней пять минут и всё это время будешь молиться Богу, чтобы он сделал тебя хорошей девочкой.

— Хорошо, я так и сделаю!

Акшата ушла в свою комнату, вернулась через пять минут и сказала:

— Мамочка! Я молилась. Я так не хочу, чтобы ты уставала, что молилась очень усердно.

Но на следующий день ничего не изменилось. Мама укорила Акшату:

— Дочка, а я думала, что ты молилась!

— Мамочка, я так горячо молилась! Но если Бог не сделал меня хорошей девочкой, значит, он или ничего не может со мной поделать, или я нравлюсь ему такой, какая есть.

Записала Ирина Белашева

Автор: Мужицкая Т.
Размещено на сайте http://www.syntone.ru. При публикации статьи ссылка на сайт обязательна.