-
Где прошло ваше детство?
Д.: Я родился и вырос в столице нашей Родины. И с детства был уверен, как и все в то время, что мы живем в лучшем городе планеты: ведь, как известно, вся Земля начинается с Кремля, и уровень загрязнения воздуха в Афинах в 12 раз больше; и что в Европе жуткая безработица и люди мрут с голода прямо в очередях на биржу труда; и что счастливое детство возможно только в нашей стране. Каково же было мое удивление, когда железный занавес рухнул и в Афинах я дышал вполне свежим воздухом Эллады, в Европе не видел никаких очередей, а только приветливые лица, и даже дети на улицах ничем не выдавали тяжесть своего детства. Я даже иногда на тренингах привожу из того времени некоторые примеры манипуляции массовым сознанием, когда это к месту. А лето я проводил в основном у родни в подмосковной деревне или в походах на природу, и ни разу не выезжал в пионерские лагеря, чем, может быть, спас себя от окончательного зомбирования. При этом детство все равно остается у меня в памяти как радостное бесконечное время, когда и деревья были выше, и трава зеленее, и люди веселее. -
Кем вы мечтали стать в детстве?
Д.: Это, конечно, сильно зависело от того, какие фильмы и герои становились модными. Был период, когда я хотел стать индейцем. Потом ковбоем. Потом космонавтом. Потом профессиональным пиратом. Потом Робинзоном Крузо. Потом знаменитым спортсменом — помнится, Харламовым. Потом Штирлицем. А в юности даже учился на профессионального музыканта (гитара). Но жизнь расставила все по местам: на Гагариных нигде не учили и пришлось идти в технический вуз. А потом уже и во второй институт, по психологической специальности. -
Самое яркое воспоминание детства?
Д.: Детская память странно устроена. Она часто хранит события, которые потом не кажутся значимыми, и забывает что-то очень важное. Но все-таки одно из самых ярких и одновременно значимых воспоминаний — это первый раз в первый класс. Помню: волнение, цветы, путь до школы, невероятно взрослые десятиклассники, первый урок, где все мы с энтузиазмом восприняли правила учебы и поведения в школе (правда, энтузиазм постепенно, как водится, угасал). Через несколько дней — первая пятерка (это сейчас превратилось в одно общее событие) и гордость, с которой я всем показывал ее в тетрадке. Еще я иногда пытаюсь осознать самое-самое первое воспоминание. И, как ни странно, смутно вспоминаю первые дни после рождения в детской кроватке. Хотя, возможно, это мне только кажется. -
А каким ребенком вы были?
Д.: Разным. Когда-то — невнимательным, когда-то — очень умным, когда-то — капризным и упрямым. Но была и самая характерная черта — любил читать и читал все, что попадается под руку. Как говорила учительница, был «самым начитанным» в классе, хотя тогда это был совершенно сомнительный комплимент. В то же время, любил играть во дворе в разные детские игры: «классики», «банки», «салочки», «прятки». Играли и в разные авантюрные игры: «казаки-разбойники», по крышам и подвалам лазили, взрывные устройства делали, самопалы, стрелы, луки, рогатки, индейские ловушки для взрослых. Стал постарше — до темноты играли в футбол, хоккей. У нас в окрестных дворах была хороший уровень игры, даже чемпионаты проводили. Сейчас жизни во дворах не видно. Она вся переместилась на экраны компьютеров. -
Какие 3 качества вы больше всего цените в других людях? А в себе?
Д.: Я вообще-то считаю, что в нас есть в той или иной степени все качества. Но если все-таки выбирать три, то это следующие. Первое — внутреннюю силу. Для меня это умение делать личные чудеса и подвиги, преодолевать свои слабости, побеждать, если надо, других. Сильный человек вызывает у меня большое уважение и восхищение. Такие люди двигают миром. Следующее качество — остроумие. С остроумным человеком хочется общаться, он проницателен, с ним никогда не скучно, ему никогда с собой не скучно, а ирония над собой и миром помогает жить и жить счастливо. И третье — умение учиться. Потому что когда личность не успокаивается на лаврах, когда она хочет познать что-то новое, тогда человек может развить в себе что угодно. Знаете такой афоризм? «Хочешь стоять — беги». Вот это как раз про умение учиться и двигать себя вперед. Жизнь — большой эскалатор назад. Как только ты встаешь, начинаешь деградировать.
Что ценю в себе? Думаю, было бы лицемерием ценить разное в себе и других. Эти же качества ценю и воспитываю в себе. -
Как вы впервые узнали о Синтоне?
Д.: В далекой молодости, аж в перестроечное еще время, я имел счастье посещать семинары-тренинги одного из грандов практической психологии А. П. Егидеса. Там на одном из семинаров однажды товарищ по группе мне и говорит: «А знаешь ли ты такой Клуб, называется «Синтон»«? Нет?! Да ты что?! Как же так?! Ну, ладно, давай, я тебя туда приведу. Там тоже здорово, только еще лучше и веселее. Там полная демократия, можно чуть ли не ноги на стол класть.»
И привел на занятие, помню, это было еще в районе Киевской, год был 1989-й. Н. И. Козлов был молодой, но такой же красивый, ноги на стол класть нельзя было (столов в зале не было), но веселее действительно было на порядок. И хотя было всего две группы в неделю по выходным и других ведущих, кроме Н. И., не было, «Синтон» тогда был в первую очередь именно Клубом, где доминировала атмосфера открытости и общения, и на втором месте было обучение. Сейчас уже эти акценты поменялись, Клуб стал обучающим Центром, а тогда было другое время и другой «Синтон». Так я и стал параллельно заниматься и у А. П. Егидеса, и в «Синтоне». -
Как вы пришли к тому, чтобы вести тренинги?
Д.: Я, собственно, уже начал отвечать на этот вопрос. В юности я занимался психологией сначала для себя. Мне было актуально и интересно научиться производить впечатление, становиться интересным собеседником, научиться красиво говорить, оказывать влияние на девушек, научиться владеть собой, быть счастливым и внутренне независимым от обстоятельств и людей. И в школе, и сразу после нее я ничего этого не умел. Даже у доски боялся выступать, хотя учился хорошо. Такая ситуация меня достала, и я стал искать книги, курсы и любую возможность этому научиться. А таких возможностей в то время было очень мало. Достаточно сказать, что, кроме Карнеги, никаких книг на тему практической психологии не было, да и Карнеги ходил по рукам, двадцать раз отксерокопированный на газетной бумаге с расплывчатым, еле различимым шрифтом.
Но желание было сильнее, и я все равно искал, посещал курсы и тренинги, которые стали постепенно появляться, находил учителей и гуру на темы психологии. Многому научился именно лично у этих учителей, потом уже пошел в психологический институт и получил второе высшее образование (практическая психология). И количество перешло в качество. Я научился, чему хотел, для себя. И понял, что люди и практическая психология — это мое призвание, и стал готовить себя уже как профессионал, для других. В 1993 году я впервые начал вести тренинги, а потом и самостоятельно. -
Какие в вашей жизни были главные победы?
Д.: Наверное, это и было главной победой. Я перешел из одной профессиональной области в другую, и связано это было с большими внутренними усилиями. В начале 90-х годов я ушел из органов госбезопасности, где работал после первого института, и после этого занимался коммерцией — тогда половина страны ею занималась. Но мне, в отличие от многих, везло и я занимался коммерцией вполне успешно.
Параллельно для души и в помощь работе коммерсанта я увлекался психологией и учился уже в психологическом вузе. И в 93-ем году я понял, что далее совмещать эти два дела без ущерба для них невозможно, надо делать выбор. Не знаю, везло бы мне в коммерции и дальше, но я сделал выбор в пользу практической психологии, в пользу своего гуманитарного образования, в пользу душевного призвания. Весь этот период жизни был труден, были и сомнения, но я знал: сейчас или никогда! Буду заниматься творческим делом и настоящим своим призванием или завязну в мире коммерции, разборок и чистогана.
Первые занятия как тренер я проводил в одной учебной организации, она называлась Духовный Колледж, мне доверил вести одну из тем мой учитель по психологии (и по жизни тоже), у которого я был любимым студентом. Хотя я был хорошо готов, все равно ужасно волновался, боялся не оправдать высокого доверия, не спал перед занятиями ночью, преподавал как в тумане, но вроде получалось и постепенно волнение стало уходить. И с 94-го года одновременно в «Синтоне» мне доверил вести тренинги и Н. И. Козлов. Надеюсь, он не жалеет об этом, как и я не жалею о том, что связал свою жизнь с «Синтоном». -
Любите ли вы готовить? Ваше фирменное блюдо?
Д.: Не люблю. Но умею. В третьем классе с гордостью приготовил глазунью, так на этом уровне и остался. Никогда не забуду, как в походе, когда мне было уже 20 лет, я был дежурным по лагерю. Все ушли в леса. Я колдую над костром, котелком и долго думаю, в какую же воду надо бросать макароны, в горячую или холодную? Спросить не у кого. Пришел к выводу, что все-таки в холодную, чтобы лучше все сварилось. Когда пришли уставшие голодные товарищи и я вывалил на большую тарелку горячее, скользкое, слипшееся одним куском блюдо, я был ближе к богу, чем сапер на минном поле. Меня все-таки пощадили, но сказали всё, что думали о моих кулинарных способностях. Правда, с тех пор я уже не забывал, как правильно готовить макароны.
Честно говоря, на кулинарию и готовку мне жалко времени. Я придерживаюсь такого правила, что если приготовление пищи занимает больше, чем ее прием (около 20 минут), то надо менять технологию. Поэтому, если все-таки приходится готовить самому, пользуюсь пакетами и полуфабрикатами, ну и, конечно, фирменным блюдом еще с третьего класса. -
Любите ли вы кино? Ваш любимый фильм и актёр (актриса)?
Д.: Я не киноман, но искусство кино люблю. Особенно фильмы психологические и сделанные настоящими мастерами. На хорошем фильме можно даже пополнить свой психологический багаж. При этом я смотрю только те фильмы, в которых я уверен, что это действительно хорошие фильмы. Например, если мне его рекомендуют или фильм уже с репутацией. Наугад я фильмы смотреть избегаю. Есть и несколько любимых фильмов, настоящих шедевров, на мой взгляд. Я отличаю шедевр от просто хорошего фильма по такому признаку — хочется ли его еще раз смотреть и пересматривать? Наверное, и в любом жанре искусства — музыка, литература, живопись — этот принцип можно применить.
Когда смотришь настоящий шедевр еще и еще раз, замечаешь новые и новые тонкости и детали, которые заложили туда создатели фильма. Когда это просто хороший фильм, например, «Ночной дозор», пересматривать не хочется, все и так понятно. И просто хороший фильм не переживет века или хотя бы десятилетия. А шедевры переживут и создателей, и многих из нас. И еще одно качество шедевра — его можно смотреть с любого места и в любом порядке. К таким фильмам-шедеврам могу отнести из ретро: «Человек-амфибия», «Белое солнце пустыни», «Кавказская пленница», «Жестокий романс», «Обыкновенное чудо». Из более современных это: «Утомленные солнцем», «Кин-дза-дза», «Асса», «Брат 1 и 2». Из импортных отношу к таковым: «Однажды в Америке», «Список Шиндлера», «С широко закрытыми глазами».
Какие любимые актеры? Много настоящих мастеров, могу в первую очередь назвать Евгения Леонова, Олега Меньшикова, Тома Круза, Роберта де Ниро. Актрисы, конечно, тоже есть достойные, но прямо сейчас на Нобелевскую премию выдвинуть не готов. -
Как вы проводите свободное время?
Д.: Что-то я не могу отличить свободное время от несвободного. У меня все время свободное, потому что я занимаюсь любимым делом. И, одновременно, я всегда на работе, потому что сознание постоянно возвращается к работе, тренингам и профессионально настроено, даже если я просто смотрю фильм: все время его анализирую и делаю записи, которые потом могут пригодиться. Даже если выдается несколько дней ехать куда-нибудь «занырнуть», беру с собой компьютер, потому что знаю, что если не возьму, еле разберусь потом в салфетках и бумажках, на которых будут каракулями написаны постоянно приходящие идеи и ценные мысли из подсознания. -
Ваш самый безумный поступок?
Д.: Я не сторонник «безумства храбрых», это бывало у меня только по молодости или, еще точнее, по глупости. Например, занимался в юности скалолазанием и рисковал жизнью, забираясь по скале без страховки, бравируя и испытывая себя. Теперь понимаю, что «там» тогда прощали и неоправданного риска теперь избегаю — ведь в следующий раз могут и не простить. Всем безумцам, трюкачам, лихачам и мотоциклистам я обычно рекомендую сходить на экскурсию в травматологическое отделение любой клиники, там их много собирается, многие хотели бы время вспять повернуть, а не получается. -
Ваш идеальный день в 7 словах?
Д.: За такой вопрос надо литературную премию давать. А за ответ тем более. Хорошо, что не спросили гениальную мысль в одном слове. Ну, хорошо, сейчас скреативлю. На сегодняшний момент это слова: счастье, легкость, тренинг, глаза, смех, чудо, радость. -
Ваше «проверенное средство» против хандры (для поднятия настроения)?
Д.: Гм. А у меня не бывает. Впрочем, если это можно сюда причислить, бывает досада, когда что-то получается не так, как надо. Бывает раздражение на идиотизм нашей жизни. В таких случаях честно использую те же приемы, которые даю на тренингах. Или, помня, что чувствам свойственно вытесняться, просто начинаю за компьютером отвечать на письма, и мешающие чувства замещаются деловой ровностью. -
Какая музыка поднимает вам настроение? Какой стиль в музыке вы предпочитаете?
Д.: Я не буду оригинален. Во-первых, я люблю «Битлз», у которых не было слабых произведений и которые одновременно и гениальная музыка, и сами себе стиль. Во-вторых, в любом жанре, даже в попсе, есть сильные произведения, а есть проходные. Поэтому я не отрицаю ни один жанр, но больше люблю (если не брать «Битлз») российский рок («Машина времени», «Воскресение», «ДДТ»), романтику бардов (Визбор, Никитины, Иваси, Митяев и др.) и зарубежную полифоническую классику (Бах, Гендель). -
Какое, на ваш взгляд, самое великое изобретение человечества за последние 100 лет?
Д.: «Синтон», конечно. -
Сколько людей могут закрутить одну лампочку? А раскрутить?
Д.: На такие приколы, они же — каверзные вопросы, есть 12 способов ответа, которые мы изучаем на соответствующей теме тренинга по ораторскому мастерству. Поэтому, чтобы не занимать время, я скажу, как есть. И правильный ответ такой: только один человек — тот, кто поместится на стуле. И желательно с дипломом электромонтера. -
Продолжите фразу «Счастье — это…»? Что такое для вас — счастье?
Д.: «…это когда тебя понимают», — было сказано в одном известном фильме. Но я думаю, что понимание — это все-таки не обязательное условие счастья. Бывает же, человек живет совершенно один — и счастлив. Для себя счастье я сравниваю с полетом, с возможностью быть свободным, с возможностью не зависеть от воли других людей. -
Чтобы бы вы сделали (изменили в мире), если бы были волшебником?
Д.: Многое что хочется сделать. Например, избавить мир от страданий. Сделать всех счастливыми и богатыми. А заодно здоровыми и радостными. Но в то же время я понимаю, что наш мир совершенен и без вмешательства. Если есть страдания — значит, зачем-то они нужны и чему-то они нас учат. Если есть несчастье — это возможность почувствовать, что такое счастье. Если есть болезни — это напоминание людям об ответственности перед самим собой.
И все-таки мы действительно являемся Волшебниками, потому что мы можем изменить, если захотим, себя, свой личный мир, свои чувства и состояния, свою жизнь. -
Какова ваша самая большая мечта сейчас?
Д.: Я вообще-то не являюсь кремлевским мечтателем. Точнее, у меня мечты прагматичные, вполне реальные и выполнимые. Сейчас — закончить, наконец, работу над книгой и выпустить ее. И доработать новый тренинг. А дальше будут новые мечты.
Мне два года. Сижу за столом и кажется, что веду философские размышления и беседы. На самом деле, родители пытаются уговорить меня съесть какую-то кашу. |
В детском саду в 5 лет. Получился какой-то гитлерюгенд, хотя это была просто суровая реакция на дядьку, который приходил летом в детский сад нас всех снимать. |
После принятия в октябрята в восемь лет. Событие, заряжающее гордостью, тем более, что принимали даже не всех. Все мы хотели быть похожими на маленького Вовочку (на значке). |