Уважение

На тренинге «Как выйти из конфликта», один из участников настойчиво спрашивал: «Как отделить уважение к человеку от отношения к его поступкам?». Как это возможно: «Я тебя уважаю, а твои поступки неприемлемы?»

Никогда не формулировал словами, а тут — спасибо! — пришлось. Для меня «безусловное» уважение — это считать, что любое поведение имеет внутреннее обоснование, причины. И эти причины с точки зрения самого человека — достойные и позитивные. Тогда уважение — полное, глубокое, а вот поведению ты при этом можешь противостоять максимально жестко (ты-то на эту точку зрения не подписывался, у тебя своя!).

И такое уважение с моей стороны — не полностью безусловно. Это позиция, на которую я почти автоматически встаю, когда с человеком нужно договориться.

То есть это не гуманизм-философия-вера, а очень даже прагматический выбор. Потому что если уважения нет — это сразу считывается, и договориться при разногласиях (тем более серьезных), становится сильно сложнее.

Точно, что такое безусловное уважение — отличный рецепт общения со своими детьми, особенно совсем маленькими и подростками. Неподдельное, глубокое уважение — это тот фон, на котором можно требовать, наказывать, и — обязательно! — в чём-то уступать. Если уважение есть — почувствуешь, где сделать исключение из правил, отступить. И это будет правильно.

Пример из жизни: у меня две очаровательные дочурки — Алена и Мила. Когда им было по два годика, случился такой казус. Мила наотрез отказывалась идти гулять («В зоомагазин!», «На животных смотреть!»). Почему? Потому что дал ей Алёнин комбинезон, а Алёне — Милин. По сути, это ерунда, комбинезоны-то одинаковые! Нет, Мила знает свой, и в чужом гулять она не пойдет. Хорошо, решил проверить — повез катать на санках одну Алену. Мила расстроилась, но не сдалась — что поделать, такая особенность характера. Свои вещи знает и это для нее — важно! Но при этом совсем не жадина: раз в неделю покупаем сладости по их выбору, когда Алена начинает лакомиться, Мила бурно радуется — в понедельник детям в садик отнесу! И относит, и раздает сладости детишкам.

И что здесь уважение? «Мое, не трожь?!» А может сначала надо ответить себе на вопрос: «А цель какая?» Моя, в данном случае, (да и во всех остальных тоже),— это контакт и доверие. Так что конечно уважаю.

Другой пример: сын Сашка, тогда ему было лет шесть. Учим стихотворение, «не идет», выхожу из себя, начинаю с досады на него кричать. Сын отвечает спокойно и твердо: «Папа, я так — учить не буду». Мгновенно — стоп! — наверное, можно продолжить давить и даже передавить: всё же шесть лет, не шестнадцать,— но огромная ценность этого «я так — учить не буду» — Молодец!

Сашка — лет в пятнадцать, поздно, время конечное, чтобы быть дома,— а он у двери, собрался уходить. Куда? В компанию, обещал, и… полон решимости. Знаю, что не вредничает, если вот так рвётся — это серьёзно, на уровне ценностей. Обещание? Девушка? Вот это уважение позволяет, правда, при всех требованиях не перегнуть, не сломать. Это тонкая, но очень ощутимая вещь,— обоими,— и тогда исключение и правда исключение,— а какие-то правила вовремя отменяются или пересматриваются.

Кстати, сам Сашка считает, что уважение нужно сперва заслужить. По крайней мере, это он объяснял когда-то младшей сестрёнке. И к этому мнению я тоже отношусь с глубоким уважением. Хотя не разделяю.

А вот и еще один пример: «Когда не согласен с тобой, но уважаю». Это письма известного политика, борца с колониальным режимом в Индии и правозащитника Махатмы Ганди к фюреру третьего рейха — Адольфу Гитлеру. Они настолько интересны, что я решил привести их целиком.

Вардха, 23 июля 1939 года
Господину Гитлеру, Берлин, Германия

Дорогой друг,
друзья побуждают меня написать Вам для блага всего человечества. Но я не соглашался выполнить их просьбу, потому что чувствовал, что любое письмо от меня было бы дерзостью. Но сейчас что-то подсказывает мне, что я не должен просчитывать последствия, и мне следует обратиться к Вам, чего бы это мне ни стоило.

Очевидно, что на сегодняшний день Вы являетесь единственным человеком в мире, способным предотвратить войну, которая может низвести человечество до состояния дикости. Стоит ли платить такую цену за достижение цели, какой бы значимой она ни казалась? Может быть, вы прислушаетесь к призыву человека, который сознательно отверг войну как метод, добившись при этом значительных успехов? В любом случае, прошу прощения, если мое письмо к Вам было ошибкой.

Искренне ваш,
М.К.Ганди

24 декабря 1940 года

Мой друг,
то, что я так к Вам обращаюсь — не формальность. У меня нет врагов. В последние 33 года делом моей жизни было заручиться дружбой всего человечества, относясь по-дружески ко всем людям вне зависимости от расы, цвета кожи или вероисповедания. Мы не сомневаемся в Вашем мужестве и в том, что Вы преданы своему отечеству, также мы не верим в то, что Вы представляете из себя чудовище, каким рисуют Вас Ваши оппоненты.

Тем не менее как Ваши собственные сочинения и высказывания, так и слова Ваших друзей и почитателей не оставляют сомнений в том, что многие Ваши действия чудовищны и не соответствуют понятиям о человеческом достоинстве. Поэтому мы, вероятно, не можем пожелать успеха Вашему оружию. Мы выступаем против британского империализма не меньше, чем против нацизма. Наше сопротивление, однако, не направлено на то, чтобы нанести ущерб британскому народу. Мы стремимся убедить их, но не одержать победу на поле битвы.

Метод ненасилия способен нанести поражение союзу всех самых ожесточенных сил в этом мире. Если не британцы, то другая держава, вне сомнений, победит Вас Вашим же оружием. Вы не оставите своему народу наследия, которым он мог бы гордиться.

Искренне ваш,
М.К.Ганди

Чего больше в этих письмах? Искренности, уважения, желания найти точки соприкосновения, убедить? В них есть все. И я восхищаюсь человеком, который понимал, к КОМУ он обращается, но все равно не оставлял своих попыток, и делал это с искренним уважением.