Дмитрий Устинов: Грозный военком

Всегда интересно получать обратную связь от выпускников тренингов Синтона, узнать, как они применяют полученные навыки в повседневной жизни и как справляются с возникшими задачами.

Интересный случай произошел с Андреем — одним из выпускником тренинга Дмитрия Устинова «Победители: психология влияния».

Андрей пишет:
Сказал бы мне кто до тренинга, что я не это способен, я бы не поверил. Этот подвиг был совершен в военкомате, куда я пришел получать справку для ОВИРа. Как оказалось, день был не приемный (это было в объявлении на двери, но я обычно их не читаю). Меня пустила внутрь уборщица, и я пошел искать, к кому мне обратиться за помощью. По дороге мне кто-то из сотрудников указал на кабинет начальника военкомата, и я зашел туда. Начальника военкомата я застал чистящим щеткой обувь, и он, не разгибаясь, и даже не поднимая головы, резко и недовольно буркает мне:
— Зачем пришел?
Интонации у него были, как будто он мне говорил:
— Чего ты тут приперся, от дела людей отрываешь?

Да, думаю, гражданин, армия не прошла для тебя даром. Делаю паузу, игнорирую его вопрос и прошу его представиться. Он, слегка опешив, разгибается и недоуменно представляется: «Военком такой-то». Я спокойно глядя в глаза, объясняю ему, что мне нужна справка для ОВИРА и я хотел бы узнать, кто мне может ее предоставить.

Он приходит в себя и начинает длинную тираду, с элементами нецензурной лексики, главный смысл которой, что, мол, какая дурная молодежь, ничего не знают, ходят, когда захотят, работать мешают и т. п.

Я его прерываю вопросом:
— Вы всегда хамите посетителям или только мне повезло?

Военком замолк. Я начал в режиме описания происходящего и официальным лексиконом, как учили, делать ему репортаж о том, что ситуация заставляет меня думать, что руководство военного комиссариата некомпетентно в общении с людьми, ведет себя оскорбительно, неоправданно переходит на «ты». Далее продолжаю, что он ведет себя некорректно, допускает неуставные словосочетания, что он бросает тень на военное подразделение, которую представляет, вынуждает меня задуматься об обращении к руководителям из Министерства Обороны и т. п. Короче, прямо как мы изучали на тренинге, с описанием того, что я испытываю и так далее. Все это было сказано достаточно жестким и официальным тоном, сопровождалось твердым взором и тяжелым психологическим весом. Интересней всего, что полковник, который привык считать призывников (и, видимо, всю молодежь) грязью, во время моего монолога потихоньку выпрямлялся во фронт и к концу речи уже стоял передо мной по стойке смирно. При этом, так как я выше и мы стояли почти рядом он еще и смотрел на меня снизу вверх, что усиливало эффект психологического подавления. После этого он мне уже корректным и официальным тоном сказал, что он такими вопросами не занимается, нашел сотрудницу, которая занимается такими вопросами, попросил ее мне помочь и очень вежливо со мной попрощался. Уж не знаю, что он подумал, наверное, что я сын министра обороны, не меньше. Уже через 20 минут я покинул военкомат (в не приёмный день!) с нужной справкой.