Во всем виноват имидж

Меня интересует имидж тех, кто исповедует, реализует и проповедует эксплуатацию. Но сначала о ее сути. Начнем с того, что эксплуатация – антитеза всем принципам гуманистической психологии: субъект-субъектност и, самоактуализации, психологии бытия, справедливости, честности, эмпатии, действенной групповой эмоциональной идентификации, кооперации, добротворчеству, диалогичности, субъект-субъектной персонализации.

Эксплуатация имеет множество ипостасей. Коррупция, похищения людей, воровство, грабеж, мошенничество (включая финансовые пирамиды), обман дольщиков, многоуровневый маркетинг. Не забудем наркобизнес и фальшивомонетчиков… Последнее время все чаще обсуждаются социальные механизмы предотвращения названных и им подобных явлений. Каждого в отдельности. Вот взялись за контрафакт. За дедовщину. За нарушения прав иммигрантов… Но было бы заманчиво узреть корни всех этих бесчинств. И придумать что-то, чтобы пожухла вся ядовитая «листва». Рискнем выдвинуть гипотезу: сущностно одинаковым здесь является то, что один человек получает благо для себя за счет другого человека. Так что гоняться за отдельными листочками почти бессмысленно. Останутся корни – листва восстановится. А если устранить потребность получать благо за счет другого, то не потребуется по отдельности ставить преграды на пути каждого из зол. Надо работать с мотивами. В данном случае со стремлением несправедливо получать те или иные блага за счет другого. Но важно еще понять, что чаще всего это результат эксплуатации труда этого другого.

Политологическая литература насыщена разговорами об эксплуатации. Но термин «эксплуатация» — стихийный, неоднозначный и требует уточнений. Начнем с того, что обратимся к термину А. Маслоу самоактуализация. Стало привычным расшифровывать его как реализацию творческого потенциала личности. И на этом ставится точка. А лучше поставить запятую и продолжить рассуждение. Физически и психически здоровый взрослый человек, реализующий свой творческий потенциал, может жить за свой счет. Так было с Робинзоном Крузо: он потреблял то, что сам произвел. Но можно взаимодействовать с другими людьми и вступать в справедливый обмен без обмана… Это тоже – жить за свой счет. Можно гармонично сочетать удовлетворение потребности в самоактуализации с другими потребностями, не жертвуя ничем, но и не принося в жертву интересы других. Человек никого не эксплуатирует. Он самодостаточен. Он сознает свою полноценность. У него адекватно высокая самооценка. И он удовлетворен жизнью.

При творческом подходе к делу труд становится менее тяжелым, возникают накопления. Но накапливать лишнее, даже если ты сам его произвел, а мог бы поделиться с нуждающимися, – неразумно. Похоже на хомяка. Такие накопления, говорил Иисус Христос, погубят «ржа и моль». А по Фромму, даже законные и морально не преступные, но явно избыточные, накопления, означают не «быть», а «иметь» (он допускал только экзистенциальное обладание).

Когда человек не только живет за свой счет, но и даритизлишки плодов своего творчества людям, говорят о благородстве. Если же человек жертвует чем-то ради кого-то, можно говорить о большей степени благородства. Если он жертвуетсобою, то можно говорить о героическом благородстве. Греция дала Прометея. История христианства насыщена примерами мученичества. Полна случаями жертвенности Великая отечественная война.

Итак, справедливый человек отказывается от эксплуатации чужого труда. И это главное, что формирует его имидж. Он получает положительную оценку со стороны общества. А благородный – еще и признательность за благородство.

Так бы и вкушать райское нравственное блаженство. И никаких тебе коллизий, если бы мечта о мгновеннойвсеобщей справедливости (хотя бы по минимуму) не была бы иллюзией. Принцип справедливости и благородства соблюдается редко. Вместо этого часто мы видим попрание справедливости — эксплуатацию других людей во имя удовлетворения своих биологических и властных потребностей. Абрахам Маслоу поместил эти потребности в нижней части своей пирамиды потребностей… В нижней — это «в базовой»? Но весь контекст высказываний Маслоу — за толкование нижней части как «низменной». Я продолжу мысль Маслоу в парадоксальном ключе. Человек может реализовывать свой творческий потенциал (возвышенную часть души) для изобретения изощренных форм эксплуатации, то есть для удовлетворения низменной части. Но такую «самоактуализацию» не поместишь на пике пирамиды Маслоу.

Часть форм эксплуатации перечислена выше. Но, если идти в глубь истории, то надо назвать и рабовладение, и сбор дани русскими князьями, и российское крепостное право до 1861 г. А позже — классический капитализм с его прибавочной, по Марксу, стоимостью. Ставилось условие: я тебе — заниженную плату, а ты мне — твой полноценный труд на моих орудиях и средствах производства. Не хочешь – найдутся другие. То есть создается рынок с переизбытком рабочей силы и дефицитом рабочих мест. Обеспечив таким образом безработицу и конкуренцию среди наемных рабочих, им и можно недоплачивать. Уточним: не любой наемный труд чреват эксплуатацией. А именно такой, при котором извлекается прибавочная стоимость. Все дело в частной собственности на орудия и средства производства. Тем, кто думает, что эти мысли идут с Запада, напомним, что почти то же самое в других терминах говорил один русский писатель. «Русскее» и не бывает: Лев Николаевич Толстой… Дамы и господа, перечитайте «Так что же нам делать?».

Эксперимент коммунистов не удался. Что воцарилось после «Великой октябрьской революции»? Колхозное крепостное право. Колхозники не имели паспортов и не могли свободно передвигаться по стране. Их заставляли работать за трудодни, которые оплачивались по заниженным нищенским расценкам. В городах при государственной собственности на орудия и средства производства при наличии паспортов и формальной свободе передвижения по стране, но при запрете на выезд из страны назначалась тоже резко заниженная зарплата наемным работникам. А не работать было нельзя – сажали за «тунеядство» (это ввел «правдолюбец» Хрущев). Так что при власти КПСС прибавочная стоимость тоже, увы, была.

Что же сейчас? Опять прибавочная стоимость. Использование «не прописанных» гастарбайтеров с еще большей недоплатой и бесправием по сравнению даже с униженными «прописанными» россиянами. Эти прелести дополняются рэкетом, рейдерством, убийствами и поджогами для завладения имуществом. Около крупных эксплуататоров крутятся-кормятся и высоко оплачиваемые наемные работники (охранники, бухгалтеры, компьютерщики…) Они тоже эксплуататоры, даже если не свершают противоправных действий. Так что, так или иначе, многие вовлечены в эксплуататорскую сеть. Проблема эксплуатации, таким образом, сложна. Понятие эксплуатация теряется в экономическом тумане.

Ради системности констатируем, что эксплуатировать можно не только отъемом результатов труда, но, и психологически: авторитарность, манипуляция. Да, эксплуатация может принимать лик манипуляции, то есть скрытого психологического воздействия в ущерб партнеру и в выгоду себе (при этом ущерб и выгода могут быть психологическими и опять же материальными). Манипуляцией можно назвать и религиозные воздействия, когда психологические эксплуататоры (тот же Бен-Ладен) посылают на смерть других людей вроде бы даже и не для себя, а для идеи (не сами идут, а посылают). Прямая материальная эксплуатация, которая проявляется более всего в отнятии труда, все же важнее.

Да, вот еще… я слона чуть было не забыл. Приватизация российской госсобственности в девяностых годах была произведена в двух третях случаев противоправным путем, потому что две трети приватизированных государственных предприятий не значились в списках для приватизации. (Цитирую по памяти экономиста Андрея Бунича.) Так что прибавочная стоимость — по законам марксизма, а приватизация двух третей – по понятиям братков.

А какова у эксплуататоров мотивация? О, она серьезная. В результате эксплуатации более успешно удовлетворяются низшие потребности. Начнем с того, что для поддержания физического существования и обеспечения физиологических излишеств человек меньше напрягается. Труд же по организации самой эксплуатации ему приятен и поэтому не обременителен. Нельзя же это сравнить с физическим трудом шахтера или даже базарного продавца. Но большую роль в мотивации играет другое. Это имидж, который эксплуататор себе обеспечивает в глазах соперников и сторонников, а то и сторонних наблюдателей. Он складывается из множества мелких и крупных деталей, которые смакуются в салонах и клубах, в клубах дорогого сигаретного дыма и на свежайшем альпийском воздухе, в Государственной Думе и в Доме кинематографистов-литераторов-ученых-архитекторов-журналистов. Обрисуем его без особой систематизации, но не жалея ни красок, ни желчи.

Итак, эксплуататор ездит по Москве и Парижу в дорогостоящих и красивых больших автомобилях. И чтобы все давали ему дорогу. А главное, чтобы говорили «любо». Он отдыхает в Ницце, а не в деревне. Он развлекается в “апартаментах” с дорогостоящими жрицами любви. В туалетах его квартир — унитазы из более красивого фаянса, а то и фарфора. Он одевается в дорогостоящие одежды. У него дорогие аксессуары. Ведь от того, какие он носит цепочки и какие перстни, зависит его реноме. До того зависит, что появился термин dress code, означающий, что в одежде все имеет для посвященных скрытый смысл. Реноме зависит также и от того, кто у него «братки» — так что он появляется на людях рядом с «авторитетами» и с приличными знаменитостями, и этому он придает не меньшее значение, чем перстням. Имидж…

Эксплуататоры ходят на показ мод, на вручение Ники, а то и на концерт православной музыки в консерватории… Даже и на Спивакова и Ростроповича могут придти. Посидят на первом ряду в первом отделении и уходят… А то и не досидят, в середине уходят. Ведь приходят-то из-за имиджа, лишь показаться, чтобы казаться причастными. Процитируем классика: хотят не быть, а казаться. А журналисты им подыгрывают: «фоткают», дают крупным планом на телеэкранах, сообщают о них по радиоканалам.

Эксплуататор проигрывает в казино крупные суммы, поскольку казино — для того, чтобы не выигрывать, а проигрывать в «тамошнем» кругу. Он покупает яхты, виллы, спортивные клубы. И это все афишируется, смакуется. Рублевка-лайф… Имидж!!! Он может купить жене и любовницам драгоценности и меха. Во имя дружбы с избранными он дарит им часть отнятого у других. За это получает признательность, а главное, признание своего могущества. Такой человек хоронит родственников на богатых кладбищах и ставит там им дорогие памятники. Имидж, как и было сказано.

Для него восстановлен храм Христа-Спасителя (раннехристианская церковь ютилась в катакомбах). И сейчас при храме шестьсот мест для шестисотых Мерседесов. А Христос пешком ходил или по крайности на осле ездил.

Немаловажна в психологической мотивации и такая составляющая: если я отнял, люди знают, что я сильнее, ловчее, хитрее (а в мнении некоторых, умнее). Имидж, опять-таки имидж…

При «коммунистах» была красная профессура. Готовили по ускоренной программе и давали звание. Это сразу после «Великой октябрьской» 17-го года, после трагедии. А после Великой криминальной (по терминологии Станислава Говорухина) октябрьской 93-го, после фарса, сегодняшние нувориши при всем их комплексе неполноценности понимают, что диплом и ученая степень – серьезная часть имиджа. Проходят в вузы и проходят мимо предметов, получают хорошие оценки на экзаменах за подарки или прямые взятки. И вот нам “специалист”. А кто-то получает и степени за якобы защищенные якобы диссертации. А кто-то диплом покупает на Курском вокзале. Что ни политик, то доктор наук. Велика зомбирующая сила имиджа.

Эксплуататор хочет засветиться на телеэкранах. Он создает свою марку, свой бренд. Имидж, имидж, будь он неладен… Особый смак — портреты на водке.

То, что «я богаче», означает, что я могу облагодетельствовать (а могу и не облагодетельствовать). И это служит его величеству имиджу, а чему же еще: я испытываю неописуемую гордость от всех тех возможностей, которые есть у меня и нет у других.

«И это еще не всё!». Нынешний эксплуататор пытается уподобиться знатным эксплуататорам прежних времен и других народов. В древнем Риме был Сенат и Капитолий, и вот уже есть Сенатская площадь в Петербурге, и Сенат конгресса в США с его Капитолием. Но надо же – и у нас «сенаторы». Это уже «заподлицо» со штатскими «сенаторами». «Вся президентская рать» именует себя Кремль. Вы думаете, «Белый дом» только в Москве появился? Ошибочка. Есть «Белый дом» и Мценского уезда. Глава администрации? – как-то стыдновато. А вот мэр – звучит гордо: мэр города Урюпинска. И вступление в должность – не иначе как инаугурация. Наворовал-награбил… можешь воротить воротилами – ты не просто входишь в тридцатку грабителей, ты олигарх . А если не так много, но все же награбил – ты элита. И живешь ты на «Рублёвке». Имидж, граждане…

А расцветание разных «ВИП»… ВИП-сауны, ВИП-рестораны. И даже ВИП-персоны… «П» в ВИП-персонах появляется у тех, у кого с языковой грамотностью из рук вон плохо. «П» в «ВИП» – это ведь из персоны. И-и-мидж…

Кончились погоны, начались ромбы на воротниках командармов и комдивов. Но недолго гремела революционная музыка. Сталин вместе с орденами русских полководцев снова ввел погоны. Не отставать же от вермахта.

На знаменах и гербах — львы и орлы. А на российских – орлы двуглавые. Устрашает больше, символизирует необъятную власть римских императоров, которая распространяется и на запад и на восток. Москва-то – Третий Рим, а четвертому не бывать. Не устану повторять, что все это имидж. А все вместе взятое — безвкусица.

Посмакуем еще. Верхи и низы. Знаменитое «верхи не могут… , а низы не хотят…» — признак революционной ситуации. Но не успели глазом моргнуть, и вот: Верховный совет, Верховный главнокомандующий. В «марксизме-ленинизме» есть и еще одно мерзкое слово: массы. Мы массы, а они вожди. А термин «простые люди»… Простые подавали царю «челобитную», которая сегодня зовется жалобой. Складнее — апелляция. Но жалоба им приятнее. Им жалуются, а они жалуют. Или не жалуют, если не пожалеют и не пожелают. Было еще и жалованье.

Комедия. Но, увы, эти составляющие эксплуататорского имиджа составляют основу мотивации эксплуататора.

И все это в ущерб высшим потребностям пирамиды Маслоу (в самоактуализации, в дружбе и любви к людям без эксплуатации других людей). И все это »дурная бесконечность». Сначала платье из дома моделей, потом от Пьера Кордена. А потом пусть Корден только мне шьет. Как старуха из «Сказки о золотой рыбке». Но и старик… выполнял все ее вздорные приказы. А мог бы просто попросить рыбку, чтоб старуха «заткнулась». Читай: Сахаров мог бы не делать водородную бомбу, и «старуха»-Хрущев не смог бы стучать каблуком о трибуну ООН. Калашников не придумал бы «калашниковы». Оппенгеймер и Теллер не разработали бы Манхеттенский проект Трумэну. Вот Гейзенберг делал вид, что делал «оружие возмездия» Гитлеру. Если бы все уподобились Баруху Спинозе, то на совести ученых не было бы многих ужасов. Он, Спиноза, зарабатывал тем, что шлифовал линзы. Короли считали за честь пригласить его ко дворам. Но он не продавался. Это и была высшая самоактуализация. И высший имидж.

Но ах и увы. Большинство даже тех ученых, которые сами написали диссертации (а не им написали), не уподобляются Спинозе, Гейзенбергу и спохватившемуся позднему Сахарову. Они стараются понравиться олигархам и получить от них, выражаясь словами Тараса Шевченко, « … Хоч пiвдулi, аби тiльки пiд самую пику.» Но чего не сделаешь ради милого сердцу имиджа… Эти ученые «покруче» охранников, бухгалтеров и компьютерщиков в перераспределении эксплуататорских радостей. Те – хотя бы не ученые, а лишь дрессированные. А тут даже и Шекспир к месту: «… добродетель в наш жестокий век должна просить прощенья у порока». Кто-то пытается еще и острить: если ты такой умный, то почему ты такой бедный? А мы должны спросить: если ты такой богатый, то почему ты такой жадный? Но не все продаются. Есть Ростропович и Вишневская, есть Солженицын, был Святослав Федоров…

Сказанное можно подытожить: эксплуатация приносит материальные и психологические выгоды. Трудно отказаться от возможности получить эти выгоды, как трудно жаждать и не напиться из ручья, даже если вода мутная. Виноват ли кто-нибудь из этих людей, которые не хотят от жажды умирать над ручьем? Скажем так: никто не виноват полностью, но каждый виноват чуть-чуть. Жизнь «принуждает» лукавить. Хочется устроить сына в хороший вуз. Советские писатели продавались за квартиры у метро «Аэропорт». В романе «Все течет» Василий Гроссман с печально-прощающей улыбкой говорил, что даже служащий КГБ «был вынужден»… Великий Шостакович вынужденно голосовал в Верховном совете за решения «партии и правительства». А сегодняшние обманутые не сумевшие обмануть вкладчики…

Действительно, полностью никто не виноват. Люди так слабы перед этими искушениями, которые им вложила в их души Природа. Тогда и вообще никто ни в чем не виноват?… Конечно, если человека представлять как только игрушку в руках богов, природы и общества, можно так подумать. Ну да, и Гитлер — воспитанник австрийских учителей. Но в сегодняшней психологии с признанием значения личности есть и иная точка зрения. В конце концов, все делается людьми, планирующими и осуществляющими планы. Все-таки человек имеет и какую-то волю. Он может сам творить свою психику. В том числе и свою мотивацию. Человек может уменьшить свою вину. Можно сопротивляться и божку по имени имидж.

Мы увидели, как много привлекательного в эксплуатации. Это парадная сторона. Но есть и оборотная.

Эксплуататор вызывает к себе ненависть! При лицемерном почитании люди хотят его смерти. Осуждают. Пишут разоблачительные памфлеты. Ропщут. Высмеивают в спектаклях и фильмах. В анекдотах. Вспомним кухонный фольклор про Хрущёва и Брежнева. Ненависть порождает сопротивление. Чаще глухое и тайное. Иногда кровавое. Да, это страшно и бесполезно. Но это повторяемая в истории реакция на эксплуатацию. Обвинять в этом только бунтующих несправедливо и тоже бесполезно. Революции как реакция на эксплуатацию закономерны.

Но и вне революций эксплуататоры живут трудно.

Вот уже всё из биологических потребностей удовлетворено, осталось только намазать стол красной икрой, а красную икру намазать черной… Ницца, Куршавель – и жизнь теряет видимость смысла. Все это в гуманистической психологии называется метаневрозом. Отсутствием интереса к жизни подогревается интерес к смерти, к убийству, к риску быть убитым. Рядом самоубийство. Банкротство – и неудачливый бизнесмен может броситься с небоскреба. Рядом и клинически выраженные психоневрозы. Ими больше страдают жены. А сами эксплуататоры от постоянного нервно-психического перенапряжения, от опасения, что обойдут, сместят, от страха за себя и семью (заложники) страдают психосоматическими болезнями с их инфарктами, инсультами, язвами. Поскольку часто эксплуатация прямо или косвенно связана с криминалом, они постоянно ждут, что «придут». И ведь приходят. А есть еще страх, что убьют. Несмотря на телохранителей, если не сами телохранители. Убивают конкуренты. Убивают из страха быть убитыми. Убивают из страха разоблачения. И они сами вынуждены убивать, чтобы не быть убитыми или разоблаченными, чтобы устранить конкурента. А потом могут быть убитыми из мести. Опасаются раскрытия свершенных ими убийств. Члены семей (в т.ч. дети) — потенциальные заложники.

В более философской, чем литературной, фантазии Киплинга «Маугли» кобра Белый Капюшон сторожит драгоценности. Маугли вырвал у него жало и взял из груды сокровищ анкус — стилет, которым погоняли слонов, украшенный изумрудами. Белый Капюшон предупредил Маугли, что анкус таит смерть. Маугли все-таки прихватил с собою анкус. Люди увидели его у Маугли и перебили друг друга. И Маугли вернулся в сокровищницу и вернул анкус кобре. Не правда ли, скорее правда, чем фантазия?

Ну, что ж, как заметил Мефистофель в опере «Фауст»: «Люди гибнут за металл!» Абсурд. Муж рискует свободой и жизнью ради того, чтобы подарить жене бриллиантовое колье. Но от ядра до ближайшего электрона в алмазе — как от Солнца до Земли. Даже сверхсжатый алмаз – это пустота. Муж рискует из-за пустоты! Абсурд в квадрате! И ему, как пиру во время чумы, предаются многие. Гнаться за роскошью – это играть в кошки-мышки с огнем. А настоящую женщину надо покорять личностью, а не наличностью… Итак, это жизнь в постоянном страхе. А значит, под охраной. Считайте, что жизнь в клетке, пусть и раззолоченной.

Кроме ненависти и сопротивления, будет брезгливое презрение. Господа эксплуататоры, вы хотели всего этого? Понимается ли это человеком, теснящим других ради богатства? Нет. Потому что срабатывает психическая защита — переустройство в психике, устраняющее тревожащий душу страх. Психическая защита может быть простенькая: меня это не коснется. Других коснется, а меня – нет. Другая простенькая психозащита: мне завидуют… Оплошность в мыслительной операции и здесь. В зависть входит желание быть на месте этого человека. А здесь скорее ненависть. Но человек может строить и более сложные системы психической защитыот обвинений со стороны и от осознания своей нравственной неполноценности. Он говорит себе и другим, что много работает, что он двигатель прогресса, что создает рабочие места, что платит налоги… Он легко прикрывается расхожей этикой: с волками жить – по-волчьи выть, человек человеку волк, это закон джунглей. Жить-то за счет других – сильный мотив. Совесть шевельнулась и успокоилась, а риск мал. Но даже если велик, а доходы если превышают его, то человек рискует. Или доходы не так велики, но образ их яркий, а образ возмездия блеклый, то опять же идут на риск. Это похоже на то, как ворует кошка. Увидев хозяина, она быстро ретируется. Значит, прогнозирует. Но ближайшие впечатления от мяса пересиливают. Имидж сильней страха. Эксплуататора, будь он верующий, не пугает даже ад. Это в далекомбудущем, а шестисотый Мерседес и зависть »коллег» — в близком, почти »здесь и теперь».

Некоторые эксплуататоры занимаются благотворительностью, меценатствуют, создают коллекции, нужные для просвещения. Если вклад серьезный (Шереметьев, Третьяков, Щукин, Морозов), то можно обсудить меру достаточности и необходимости. Но чаще всего благотворительность притворная: он скрывает от других и от себя, что наэксплуатирует на рубль, а отчислит копейку.

Особенно пикантно выглядят пожертвования в пользу церкви. С одной стороны, смотрите: я богопослушен. Но Христос-то говорил, что добро надо творить втайне, а то ведь уже получаешь мзду в виде одобрения свидетелей. А с другой стороны, это похоже на покупку тепленького местечка в раю. И еще. Христос сказал, что надо отдать все богатство, а не часть богатства. Это потом церковь согласилась на десятину. Значит, наэксплуатировали на 100%, отдали 10%. Церковь за это эксплуатацию и грехом-то не считает, хотя ясно, что извлечение прибавочной стоимости можно приравнять к воровству.

Биолог девятнадцатого века Н.А. Северцов ввел понятия «ароморфоз» и «идиоадаптация». Первое — это многостороннее развитие способностей. Второе — непомерное развитие лишь одной, паразитической, способности. Всасывания (у глистов) или высасывания (у вшей). Эксплуататоров называют паразитами… Они не могут ничего сотворить, чтобы обменяться честно. Они могут изобрести или усвоить лишь средство обмана. У них, троечников, хватало ума вступить в комсомол и занять секретарские места, чтобы потом обойти при распределении наивных отличников. А в наше время они умеют разработать чаще всего простенькие экономические комбинации, сообразить »кому-сколько», рассчитать степень риска. А то и просто верят в «авось», пока за них не взялись. В эксплуататоры, т.о., идут по принципу «сила есть — ума не надо». Нет-нет… нужны еще и наглость, манипуляции…

Подытожим: эксплуататоры — это неполноценные, искалеченные в нравственном плане »самонедостаточные» люди со смещенными ценностями, живущие не за свой счет, гиперкомпенсирующие свой комплекс неполноценности эксплуатацией.

А как чувствуют себя эксплуатируемые… Страдают от бедности. От осознания, что их эксплуатируют. Боязливо молчат. Строят свою психозащиту: плетью обуха не перешибешь, каждый сверчок знай свой шесток. Кому-то легче без забот: «Жираф большой, ему видней». Некоторые находят радость в мазохистском унижении.

А кто-то в революционном садизме. Но давайте подходить к вопросу психологично и диалектично. Учитывать историческую обстановку. В губернаторов стреляли гимназистки. Экстремисты с пограничной психопатологией легко подбивали их на теракты. Это было модой. Они ведь шли на каторгу, и у них был позитивный имидж. По дороге в Акатуй на каждой станции их встречали митингами поддержки. Время было «романтическое». Горький написал «Мать». А Толстой взывал к царю быть снисходительным к террористам. И не надо думать, что все затеяли большевики. В начале двадцатого века Ленина 12 лет не было в России. Царское правительство наделало множество ошибок. Сказано мягко. Кровавое воскресенье – ошибочка? Или Первая мировая война… И народ вышел на улицы. власть подобрали эсеры с меньшевиками и наделали много своих ошибок. А потом пришли большевики и наделали много своих ошибок. А в конце века «демократы» наделали много своих ошибок…

Да, с революциями что-то не получается. Много крови. Разруха. Марксистско-ленинские «этики» вслед за Лениным-Сталиным провозглашали, что низкопробные средства оправдываются высокой целью – счастьем всего человечества в будущем. Сходные мысли высказывал давным-давно Николо Макиавелли. Но почему мой внук должен жить за счет моих мук? А, кроме того, поймем одно трагическое обстоятельство, связанное с революциями. Эксплуати-руемые, победив, сами становятся эксплуататорами. Посетивший в 1920 году Россию Бертран Рассел рассказал о большевиках следующее. »Практически они одни обладают властью, вследствие чего могут иметь бесчисленные преимущества. Большинство из них – далеко не впадая в роскошь – питаются все же лучше, чем весь народ. Только люди с определенным политическим весом могут иметь телефон или автомобиль. Возможностей поехать куда-либо поездом, сделать покупки в советских магазинах (где цена примерно в пятьдесят раз ниже, чем на рынке), пойти в театр и так далее, конечно же, больше у тех, кто близок к власти, чем у простых смертных. И тысячами способов коммунисты могут достичь более благополучной, чем у остальных, жизни. К тому же они меньше обременены навязчивым вниманием со стороны полиции и Чрезвычайной Комиссии.» При этом недовольный новыми эксплуататорами народ восстает, и его подавляют. Кронштадтский мятеж, »антоновщина» в тамбовской губернии… Б. Рассел написал свое эссе в 1920 году, сразу же после революции. Еще жив и у дел Ленин. Но мы помним, что такое «Березка», боны, загранкомандировки, поликлиника для старых большевиков и прочие дискриминационные механизмы при «развитом социализме». Малейшие возможности для эксплуатации – и люди говорят себе и другим, что они имеют основания для привилегий. Неодолимо это желание сбросить с себя ярмо и надеть его на других. Расслоение увеличивается. Место ленинской гвардии заняли советские лидеры, выбившиеся через сталинские «призывы в партию», через РК, ГК и ЦК хрущевско-брежневского комсомола.

Незадолго до русской революции 1917 года, был написан пророческий роман Анатоля Франса «Восстание ангелов»… Сатана, поднявшийся против Бога и низвергнутый им в Ад, готовит новое восстание. Ему снится, что он победил и сам стал несправедливым Богом. Проснувшись, он решает навсегда остаться «в оппозиции». Франс создал поэтическую инверсию: под Сатаной он понимал разумное и доброе начало, которое клерикалы расценивали как злое.

Да, не окупается деструктивность революций. Кровавый террор был зазря. Руссо говорил, что народимеет право на революцию, если король не соблюдает общественный договор об отчуждении народом части воли в его распоряжение. Наверное, Руссо был не прав: слишком уж кровавы революции. Но народ не спросит ни Бога, ни короля, ни философов. Революция – такая же стихия, как жадность. Народ не добрее своих царей, канцлеров и президентов. Не только каждый народ достоин своих правителей. Но и правители достойны своего народа. Народ был идеализирован романтиками, а потом »коммунистами», жившими на госдачах и вещавшими от имени народа. На деле же народ на жадность ответит кровожадностью.

Но, может быть, не будем испытывать очередные иллюзии, после которых снова будут коллизии. Невозможно пока что кардинально переделать народы и их царей. Надежды на то, что сразу ВСЕ люди примут парадигму неэксплуатации, иллюзорны. И поэтому нельзя, наверное, уповать на «последний и решительный бой». Все революции провозглашают себя истиной в последней инстанции. Большевистская — тоже. Цель была уничтожить эксплуатацию. А средство: всё отнять и передать государству. Но огосударствление собственности не привело к справедливости. Возникла каста коммунистических вождей – новых эксплуататоров. Обнищание народа достигло критического порога.

Итак, никто не виноват. Во всем виноват имидж. Ну а имидж возводится в абсолют общественным сознанием. Не одним философом, будь он сам Гегель, не двумя даже великими психологами, не пятью даже гениальными модельерами, а всем, «;степ бай степ», народом. Но и из того, что никто не виноват, не стоит делать культ. Делать-то все равно что-то надо. Не пугаясь, что пробы чреваты ошибками. Все-таки мы продвигаемся потихоньку к идеалу, который маячит где-то вдалеке. Только из идеала не сделать бы идола, как говорил Эвальд Ильенков. В том числе, и из демократии. Казалось, демократия – и нет проблем. Но Гитлер пришел к власти «демократическим путем». Демократия не исключает черный ПИАР. При демократии можно купить голоса за бутылку или за обещание поставить телефон. Возможности манипулирования при демократии очень велики. Опять же прозорливый Анатоль Франс: в любом государстве богатство священно, в демократическом – священно только оно.

Так что же все-таки делать при «демократии»?

Возникла мысль: незаконные сделки с двумя третями (вспомним А.Бунича) аннулировать, народную собственность вернуть пока государству, лжецов наказать. Но кто-то выступает за амнистию даже незаконных сделок, если они свершены до последних трех лет. Наверное, это из стремления к миру. Но если народ пересмотрит вопрос о непересмотре приватизации, то будет опасность деструктивного протеста. Юрий Болдырев идет дальше Бунича: «По закону в начале приватизации должны были быть выпущены не обезличенные ваучеры, а »именные приватизационные обязательства». Так что, по его мнению, и третья треть приватизирована незаконно. Допустим, что Ю. Болдырев не прав и что сделки по обезличенным ваучерам можно считать формально законными. Но, по сути, и они несправедливые. В этих случаях надо расторгнуть договор о купле-продаже и вернуть покупателям их деньги с теми процентами, которые были бы им даны за кредитование. Но не по спекулятивной цене. Если они не согласятся, показать перед всем миром, что они гиперкомпенсирующиеся невротики. Не давать им возможность пройти во властные структуры.

Надо ввести прогрессивное налогообложение, а не только налог на роскошь. Это гарантия от резкого расслоения. Но прогрессивное налогообложение может прибить деловую активность, а должна быть стимуляция. И надо обеспечить баланс.

Надо вскрывать возможности экономических манипуляций: залоговые аукционы, искусственное банкротство, рейдерство. Будем учитывать, однако, что на каждое нововведение у эксплуататоров находятся лазейки. Поэтому надо изобретать все более ухищренные методы излавливания ухищренных лазеек.

Коррупция… Можно осуждать каждого данного взяточника, а можно понять, что он обыкновенный человек со своими слабостями. В этих условиях люди со слабостями (а где возьмешь столько «морально устойчивых»?) не могут вести себя иначе. Значит, надо изменить условия. Блюститель правопорядка с маленькой зарплатой превращается в нарушителя, ведь риск быть уличенным ничтожен, наказание маленькое, а взяточный доход велик. Поэтому надо серьезно увеличить зарплату и еще серьезнее увеличить ответственность. Если только первое, то в милицию просто никто не пойдет работать. Поэтому зарплату надо увеличить так, чтобы правоохранитель получал раз в 10 больше доцента, а вот ответственность за взятку или невыполнение обязанностей по защите доцента, учителя, продавца, медсестры, чтобы была, скажем, в 20 раз больше. Любому уволившемуся офицеру предпочтительнее получить 10-кратную доцентскую зарплату, рискуя здоровьем и жизнью в достойном деле защиты граждан, и быть уважаемым, чем получать взяточный доход в 30 доцентских зарплат с большим риском быть разоблаченным, 20-кратно наказанным, презираемым и ненавидимым. Предложения по кратности (в 10 раз, в 20) даны для понимания, это надо уточнить психометрическими методами. А где взять деньги на эту повышенную зарплату? Да как только правоохранители начнут реально бороться с коррупцией, а не встраиваться в нее, то начнут поступать спасенные от коррупционеров серьезные деньги. И их хватит не только на повышение зарплаты правоохранительным органам, но и на пенсии, стипендии, бесплатную медицину и на нормальную зарплату врачам и медсестрам. Да… надо еще убрать наказание за взяткодательство, его ввело лобби взяточников.

Не все беспросветно. Работает эффект накопления. Новые технологии (технические, социальные, политические и психологические) распространяются и вытесняют старые. И постепенно все улучшится… А если и не светит нам ничего в конце тоннеля. То стоит ли вообще стараться?.. СТОИТ. Потому что надо перед нашей совестью, чтобы мы с этой скверной не смешивались. Чтобы они, эксплуататоры, чувствовали свое бессилие. Они должны знать, что мы не западаем на их «ценности». Что их имидж – плохой. Что они — эксплуататоры, а не самоактуализирующиеся личности. Что они хотят жить за чужой счет. Что для этого они пользуются, по терминологии Толстого и Шопенгауэра, уловками. И одна из уловок – оправдание себя тем, что они не грабили сами, а им досталось все по наследству. Надо объяснить им и всем, что по наследству им досталось награбленное. И если они хотят быть хорошими, пусть, ладно уж, не всё, но многое, «отдадут бедным», как требовал Иисус Христос, оставив себе то, что надо для творчества.

Можно наживать – нельзя наживаться. Но надо не только жить за свой счет, а и дарить излишки. Не скапливать их у себя, не хвастать, что яхта у меня самая длинная. Впитать эту идею в себя каждому. Держать в себе как святыню. Как спасение и праздник души. Проповедовать. И пусть ее реализует каждый сам по себе и вместе с другими, мыслящими так же. Уточним и подчеркнем, что все это должно быть внутренне присущим качеством личности, а не навязанным с помощью устрашающих религиозных заповедей.

Надо отделить себя от эксплуататоров в своих глазах и в их глазах. Мы должны сказать себе и им, что мы не хотим быть ими и не хотим быть с ними. Не завидовать им, не тянуться за ними, не стараться не отстать или тем более не стараться перегнать. Не приобщаться к ним. Не искать среди них спонсоров. Не ходить на их тусовки. Не оказывать им такой чести. У нас – иной имидж.

Пусть они постепенно осознают, что их не любят. А легко ли быть нелюбимым? Это они, с детства недолюбленные родителями, сверстниками и женщинами, пытаются тщетно компенсировать этот дефект, эту беду. Пусть компенсируют в других формах.

Похоже на идеализм? … Пока да. Но когда он станет по-хорошему модным, это станет самой что ни на есть прагматикой. Когда эксплуататоры увидят, что большинство людей начинает ценить не караты на шее, а самоактуализацию и альтруизм, то их пыл пропадет. А не пропадет, чёрт с ними! Да, с ними действительно чёрт, а не Бог. Недаром Горький назвал золото жёлтым дьяволом. Ну, так и пусть продолжают гибнуть «за металл». Они, не мы.

Главное — это не они, а мы. В Освенциме заключенные из затравленных животных тогда снова становились людьми, когда преодолевали страх перед смертью. А в нашей обыденной жизни не надо даже этого. Расстаться надо только с желанием носить золотые аксессуары. Надо устранить это «золотое смещение» ценностей. Красное смещение, как говорят физики, грозит концом света. «Золотое же смещение» – угроза свету в душе каждого из нас. Откажемся, и не надо будет зарабатывать нечестным трудом деньги на престижные курорты, когда можно купить за во много раз меньшие честные деньги целый дом с целой усадьбой в деревне и дышать пречистым, как дева Мария, воздухом. К слову, это не расходится и с учением Христа: не заботьтесь даже о пропитании – Господь накормит вас, как кормит птиц. А до него Диоген сказал ученику Аристотеля Александру Македонскому: «Отойди, не заслоняй мне солнце!» — это в ответ на его вопрос, чем он, царь, может облагодетельствовать его, Диогена.

Ну, ладно, Диоген, Христос – преувеличения. Во всем должна быть мера достаточности и необходимости. От мороза в бочке не укроешься. (Все же не забудем о Фроммовском экзистенциальном обладании.) Но если нам нужен транспорт, чтобы ездить в деревню, то не обязательно же «Ауди». Ну, можно и «Ауди», если деньги на машину заработаны не ограблением. Но шестисотый «Мерседес» — явное излишество, нравственно преступное, если в это время кто-то умирает от нехватки лекарств.

И все же не всё идеализм. Есть реалистичная надежда на психологическое образование народа. В начале ХХ века почти поголовно народ не умел читать-писать, а в начале ХХ1 века – началась поголовная компьютеризация. Увеличивается тяга к научной психологии. Психология становится по-хорошему модной. И если девятнадцатый век был «биолого-физиологическим» (Дарвин, Сеченов, Павлов), если двадцатый век был «физическим» (атомники, компьютерщики), то двадцать первый век будет веком психологии. Самоактуализация вместо эксплуатации, самодостаточность вместо гиперкомпенсации комплексов неполноценности… Эти идеи могут взять верх. И мы, может быть, будем спасены… Но уповать нужно не на «последний и решительный бой», как это проповедовали страстные и пристрастные Маркс и Ленин, а на постепенное перевоспитание людей в духе самоактуализации и неэксплуатации, на постепенное изменение политической культуры каждой личности. Пусть воцарится постоянный, может быть, даже вечный поиск с постепенным приближением к справедливости.

Надо перевоспитывать и просвещать народ, а не ханжески идеализировать его и вещать от его имени, как это делали большевики. Надо вовлекать народ в политическую полемику. Писать конфликтологические книги (понятные, а не заумные). Ведущая роль при этом должна принадлежать психологии. Психология сейчас занимается чем угодно: леворукостью, педагогической запущенностью, девиантным поведением… А конфликтология все еще не стала главной психологической дисциплиной.

Просвещать, чтобы люди осознали свои права и отстаивали их. И воспитывать в духе нравственных ценностей Христа, Толстого, Фромма и в целом гуманистической психологии. Но для этого наша интеллигенция сама должна встать вровень с имиджем интеллигенции в российской истории.

Пусть нынешние эксплуататоры, как герой «Новогодней сказки» Владимира Дудинцева, в прошлом бандит, сделают себе пластическую операцию, затворятся в лаборатории и откроют что-то важное для человечества, ничем другим не занимаясь. А если не хотят или пока не могут понять, насколько они несчастнее, то пусть мы им об этом будем говорить, корить их. А не работать на них и не смотреть завистливо вслед проглатываемому куску осетрины («с душком») или уносящемуся по шоссе джипу.

И, может быть, забрезжит свет в конце тоннеля. Когда-нибудь все же станет модно самоактуализироваться и стыдно эксплуатировать