Гипноз

ПРЕДИСЛОВИЕ К ФРАНЦУЗСКОМУ ИЗДАНИЮ

Гипнотизироватького-нибудь—значит подчинять его посред­ством внушениясвоей власти, своему влиянию. Но для осуществ­ления властигипнотизера необходимы податливость гипнотизиру­емого, егобессознательное соучастие. Такие состояния, как транс,спровоцированный сомнамбулизм, гипнотический сон, могут бытьдостигнуты при помощи методик, позволяющих усилить либо вну­шение,либо внушаемость.

Терапевтическийэффект внушения явно зависит от личности гипнотизера. Но не только оттого, каков он есть, сколько от того, каким он кажется, т. е. речьидет об особых психотерапевтических отношениях, возникающих междугипнотизером и гипнотизируе­мым. Происходит полное и необузданноеперенесение. Оно сходно с «флюидом», действие которогодолжно быть императивным и оше­ломляющим (здесь мы имеем в видупрактику не только Шарко и Брэда, но и Месмера и Пюисегюра). Нетничего удивительного в том, что широкое понимание явлениянепосредственного перене­сения, его развитие во времени иопосредование в речи привели Фрейда к его открытиям.

Внушаемость,несомненно, зависит от природы невроза и прежде всего от наличияистерических компонентов в его структу­ре Действительно, некаждый субъект легко впадает в гипнотичес­кое состояние; отсюдапрактический интерес к созданию техники, позволяющей привестипациента в состояние «расположения к гип­нозу».Понятно, что в гипнотическую практику вводятся те или иные ухищрения,выдаваемые за «психическое овладение». Для облегче­нияпроцедуры прибегают не только к «плацебо» воображения, но ик психофармакологическим средствам, уменьшающим насторожен­ность,ослабляющим бдительность (барбитураты, скопохлоралоза, пентотал идр). Использование средств наркотерапии особенно оправдано пригипнотизировании страдающих неврозами. Нарко­терапия помогаетпреодолеть обусловленный неврозом негативизм пациента. Подобноесочетание психических и соматических фак­торов наиболее показанопри состояниях, по существу своему пси-

хосоматических. Вотпочему доктор Шерток, специализировавший­ся в областипсихосоматической медицины, особенно заинтересо­вался даннойпроблемой.

И последнее, преждечем читатель войдет в эту несколько странную и всегда немноготаинственную область психосоматичес­кого воздействия. В планедеонтологии и морали возникает вопрос: дозволены ли законом этот»взлом» личности, агрессия, это раб­ство пациента поотношению к мастеру — гипнотизеру? Действи­тельно, еслигипнотизер — «все», а гипнотизируемый —»ничто», если уподоблять гипноз «пожиранию змеейзагипнотизированной жабы», то такое порабощение одного другимбыло бы просто чудо­вищно. Однако это не так, посколькугипнотизер может повлиять только на то, с чем бессознательносоглашается пациент. Таким об­разом, проблема сводится кследующему: имеет ли право гипноти­зер воспользоватьсябессознательным согласием пациента, чтобы освободить его от груза,накопившегося в подсознании? Думаю, что ставить вопрос—значитрешать его так, как вполне законно (и было бы абсурдно думать иначе),ведь врач, который хочет победить бо­лезнь, использует средство(в том числе и гипноз), помогающее боль­ному выздороветь.Впрочем, эта аргументация относится ко всем приемам и методамлечения, воздействующим на пациента, иногда против его воли, с цельюизбавить его от болезни (психохирургия, наркоанализ, снотворныесредства, психоаналитическая терапия и др.).

Не знаю, вызовет лиэто новое обращение к гипнозу научную дискуссию, но несомненно, чтопредлагаемая читателю книга воз­будит большой интерес.

HenriЕу 1961 г.

Между правильнымфункционированием организма и спонтанными нарушениями, выз­ваннымиболезнью, гипнотизм занимает про­межуточное положение и открываетпуть к эс-перименту. Гипнотическое состояние — это не что иное,как искусственное или экспериментально вызванное нервное состоя­ние,многочисленные проявления которого возникают или исчезают взависимости от по­требности исследования по воле наблюдателя.Рассматриваемый таким образом гипноз стано­вится драгоценным,неисчерпаемым источни­ком исследований как для физиолога ипсихо­лога, так и для врача.

Шар ко, 1881 г.

Гипноз находится напересечении всех уровней физиологической и психологическойорганизации, и феномен, называемый гипнотиз­мом, когда онполностью будет понят, станет одним из важнейших инструментов дляизуче­ния нормального сна, нормального состояния бодрствования ипостоянного взаимодействия нормальных, невротических и психотическихпроцессов.

Кюби, 1961 г.

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

Высказывания, взятыенами в качестве эпиграфа, обещают гипнозу блестящее будущее. Имеющийбогатое прошлое и являю­щийся источником большинства современныхпсихотерапевтичес­ких приемов гипноз еще должен сыгратьпервостепенную роль в психопатологии и экспериментальнойпсихотерапии.

С тех пор как Шаркосформулировал свои предположения, прошло 80 лет, но и сегодня еще намнеизвестна подлинная приро­да гипноза. Все предложенные донастоящего времени теории лишь частично объясняют ее. Мы даже нерасполагаем объективными критериями, позволяющими утверждать, чтосубъект загипнотизи­рован. Гипноз — феномен изменчивый,ускользающий, неулови­мый и все же реально существующий.

Все эти качества вдостаточной мере объясняют интерес, ко­торый он вызывает.

Однако, познав воФранции блестящий период в конце про­шлого века, гипноз был затемпредан полному забвению. За грани­цей же, особенно в СоединенныхШтатах Америки и Советском Союзе, в настоящее время проявляют всевозрастающий интерес к изучению гипноза и его применению. Во Франциипосле работ Лье-бо, Бернгейма, Шарко и др., ставших классическими, непоявилось исследований, посвященных гипнозу.

Мы надеемся, чтонастоящая книга, несмотря на ее скромные размеры, сможет датьполезную информацию об этом виде психо­терапии, древнем и тем неменее всегда страстно обсуждаемом. Она, возможно, побудит некоторыхученых к более обстоятельным ис­следованиям в этой столь богатойперспективами области.

Л. Ш. 1961 г.

10

П Е РВ АЯ ЧАСТ Ь. ТЕОРИЯИ ПРАКТИКА

ВВЕДЕНИЕ
Золотой век гипноза(1880-1890) совпадает с периодом рас­цвета французской медицины.В течение этого периода гипноз пользовался официальным признаниемМедицинского факультета и очень многие известные врачи того времениинтересовались им и изучали его.

Первый международныйконгресс, посвященный вопросам экспериментального и лечебногогипноза, состоялся в Париже 8-12 августа 1889 г. (в Отель-Дье); егопочетными председателями были Charcot,Brown-Sequart,Brouardel, CharlesRichet, Azam,Lambroso, Mesnet.Среди его участников наряду с Liebault иBernheim находились Dejerine,Janet, Babinski,Forel, Magnan,Freud, Schrenck-Notzing,William James, В.М. Бехтерев. Действительным президентом конгресса был Dumontpallier,генеральный секретарь Биологического общества.

Период упадкагипноза начинается после смерти Шарко (1893).

Чтобыохарактеризовать этот упадок, можно отметить, что журнал«Экспе­риментальный и терапевтический гипнотизм»,выходивший под этим названием с 1886 по 1889г., с 1890г. сталназываться «Журналом гипнотизма и физиологичес­койпсихологии», с 1909 по 1914 г. — «Журналомпсихотерапии и прикладной психологии», а с 1922 по 1934г. онвыходил под названием «Журнал прикладной психологии».

Упадок был полным;пришли едва ли не к абсолютному отрица­нию существованиягипнотических феноменов. Так, Babinskiзаявил в 1910 г., что гипноз, как и истерия, является некоейсимуляцией. По­добное представление, впрочем, все еще бытуетсреди некоторых вра­чей. Поэтому знаменателен тот факт, что нашдруг Koupernik несколь­ко лет назад вхронике, появившейся в одном из еженедельников по поводу сеансовгипноза в мюзик-холле1, счел необходимым с уверен­ностьюподтвердить существование гипнотических феноменов.

‘ Напомним, чтоизвестные врачи заинтересовались феноменами гипноза именно напубличных демонстрациях гипнотизма. Так было, например, с Braid,ко­торый начал свои работы после того, как увидел в Манчестереопыты знаменитого гипнотизера той эпохи Lafontaine.

11

Janetв 1919 г. считал закат гипноза всего лишь «преходящимзатмением», «сиюминутным случайным происшествием… висто­рии психотерапии» (1923 г.). Он также говорил: «Кактолько мода завершит свой круг, она вернется к лечению посредствомгипноти­ческого внушения, как она возвращается к забытым шляпамнаших бабушек и мам» [Janet, 1919].Правда, Janet был единственным уче­ным,сохранившим интерес к гипнозу. Однако в 1932 г. другой ав­тор,Parcheminey, приступил к изучению гипноза васпекте психо­анализа.

В то время как зарубежом возрождался интерес к гипнозу, во Франции число публикаций,посвященных этому методу психоте­рапии, за последние 50 лет былоничтожным. Проблема гипноза казалась исчерпанной.

Трудно в небольшойработе охватить столь обширную про­блему. Я задался целью впервой части дать краткий исторический обзор, изложить выдвинутыетеории, исследовать связи между гип­нозом и сном, посвятить главугипнозу животных, обсудить вопрос гипнабельности. Затем я намеренрассказать о терапевтических при­емах и способах овладения ими, атакже о медицинских показани­ях. Вторая часть будет посвященапроблемам техники гипнотизи­рования.

1. ИЗ ИСТОРИИ ВОПРОСА
Проникновениепсихологии в область медицинских наук было исключительно бурным. Какизвестно, в конце XVIII в. оно былоотмечено страстными дебатами, отголоски которых слыш­ны еще исегодня.

Не будетпреувеличением сказать, что эта борьба началась с открытий А. Месмера(1779, 1781). Он начал оперировать с «магнетическими»металлами и постепенно разработал теорию животного магнетизма. Попредставлению Месмера, благотвор­ные магнетические флюидыобладают способностью передавать­ся от одного субъекта к другому.После установления раппорта между терапевтом и пациентом и более илименее продолжи­тельных манипуляций при помощи пассов врачдобивался те­рапевтического криза (типа конвульсивного криза). Сособой

Фрейд утвердился вреальности гипнотических феноменов после демонстраций опытов Hansen,на которых он присутствовал. На Шарко оказали влияние опыты Donate.

12

тщательностьюготовились коллективные сеансы (то, что теперь мы называем групповойпсихотерапией); маэстро облачался в лиловые шелка, важную роль всеансе играла музыка (Месмер был другом Моцарта).

Такая сложнаяличность не могла не стать предметом дис­куссий: у Месмера быликак сторонники, так и хулители. Одна­ко какой бы критики он низаслуживал, надо признать, что он первым предпринял экспериментальноеисследование психоте­рапевтических отношений, до тех пориспользовавшихся толь­ко в магических опытах. При этом не надозабывать, что в XVIII в., векеэнциклопедистов, еще процветали суеверия, чародейство, колдовство имножество других эзотерических занятий. Еще сжигали на кострахколдуний (последнее такое сожжение дати­руется 1782 г.). Месмер,будучи человеком просвещенным, пред­ложил теорию, которую считалфизиологически обоснованной и рационалистической; он утверждал, чтосуществование «маг­нетического флюида» столь жереально и материально, как, на­пример, действие магнита. ОднакоМесмер не отождествлял дей­ствия животного магнетизма с действиеммагнита, он восставал против подобного толкования критиков,обвинявших его в пла­гиате у Парацельса.

В 1776 г. онперестал пользоваться магнитом и в 1779 г. пи­сал, что животныймагнетизм «существенно отличается от магни­та». В тойже работе в связи с любопытными результатами, полу­ченными приприменении магнита, он, кроме того, отмечал: «Ка­кой-тоиной принцип лежал в основе действия магнита, который сам неспособенвоздействовать на нервы; следовательно, мне ос­тавалось сделатьвсего несколько шагов, чтобы прийти к имитаци­онной теории,предмету моих поисков» [Mesmer, 1779,р. 18].

Voutsinasполагает, что имитационная теория является не чем иным, как попыткойобъяснить действие внушения, значение кото­рого Месмер смутнопредугадывал, «но не мог определить». Не­сколькимигодами позже Месмер высказывался менее ясно, гово­ря, что«человек обладает свойствами, аналогичными свойствам магнита»,и что «магнит служит моделью механизма Вселенной»[Mesmer, an. VII,p. 28].

13

Пюисегюр в связи сэтим уточняет: «Слово «магнит», как и слова«плотность», «электричество», «весомость»и т. п., — всего лишь условное обозначение, принятое дляоблегчения вза^ имопонимания и не означающее никакой субстанции»1[Puysegur, 1813, р. 7].

Несмотря нареалистические тенденции Месмера, мотивы интереса публики к егоопытам были другого порядка: конец XVIII в.во Франции совпал с появлением романтической чувствительно­сти, вкоторой сентиментальные потребности, долго сдерживавши­есярационалистическими императивами, требовали полного удов­летворения.Эксперименты Месмера разворачивались на особенно благоприятной почве,и его «магнетический флюид» сразу же при­обрелмистическое значение.

Хотя раппорт иприсутствовал в опытах Месмера, он им не занимался; его интересовалатолько физиология. Когда маркиз де Пюисегюр в 1784 г. сообщил Месмеруо своем открытии провоци­рованного сомнамбулизма и возможностивходить в словесный кон­такт с субъектом, Месмер недооценилзначения этого феномена.

О существованииподобных явлений он уже знал, но не задер­живал на них своеговнимания, не желая выходить за рамки физио­логии. Вот почемуМесмера можно считать родоначальником фи­зиологического течения вобъяснении гипноза. Психология была для него продуктом воображения икак таковая представлялась трудной для изучения.

С психоаналитическойточки зрения можно предположить, что для Месмера существовалапроблема контрперенесения (contre-transferentiel).В связи с этим, по-видимому, он придавал наиболь­шее значениеконвульсивному кризу, тогда как Пюисегюр доволь­ствовалсясловесным общением с пациентом. Далее мы увидим причину этого.

Следует, впрочем,отметить, что феномен криза в различных

1 Аналогичныесоображения могут быть высказаны и в отношении понятия «либидо».Как отмечал Voutsinas, нельзя сводить всеоткрытия Месмера к флюи-дизму, как нельзя ограничивать все открытияФрейда либидо.

Мотивировкиоппонентов Месмера и мотивировки противников Фрейда име­ют общийкорень: бессознательное подчинение сексуальному табу. Фрейд открытоговорил о сексуальных проблемах и был обвинен в пансексуализме.Месмер о них не упоминал, но его противники их предчувствовали;уполномоченные короля опуб­ликовали в 1784 г. наряду софициальным докладом конфиденциальный рапорт, в котором говорилось онарушениях сексуального порядка у пациенток, подвергав­шихсягипнозу.

14

формах, необязательно конвульсивных, был давно известен как перелом болезни,имеющий благотворное влияние. Катартический метод, авторами которогобыли Жане и Брейер, также связан с по­нятием криза. Вероятно, чтоидея о массивном эмоциональном сдви­ге и трудном переходе на путьвыздоровления (что истолковыва­лось некоторыми как искупление)оставила свой след в понимании Фрейдом лечебного механизмапсихоанализа. Во «Введении в пси­хоанализ» он писал:«Наша энергетическая мысль отказывается при­знать, чтопосредством легкого усилия можно привести в движение большую массу,действуя на нее без специального оборудования. При сравниваемостиусловий опыт показывает, что такой прием удается скорее в механике,нежели в психологии» [Фрейд, 1947, с. 482]. Таким образом,Фрейд полагает, что гипнотическое внуше­ние, представляющее собойлишь небольшое усилие, действует как «косметический прием»,а психоаналитическое внушение — как прием хирургический.

Известно, какой быласудьба животного магнетизма, а также вердикт Академии наук иКоролевского медицинского общества в 1784 г. Академические комиссиипровели весьма тщательное ис­следование, описав ряд гипнотическихявлений и даже отметив не­которые лечебные элементы. Приписываявсе это воображению, они осудили животный магнетизм Месмера:«Воображение без магне­тизма вызывает судороги… Магнетизмбез воображения не вызыва­ет ничего…» [Rapport,1784, р. 64].

Таким образом, членыАкадемии, сами того не желая, подчер­кнули роль психологическогофактора в межличностных отноше­ниях. Сформулированные имизаключения, как заметил Раймон де Соссюр, являются первымидокументами экспериментальной пси­хологии.

Интересно отметить,что еще Парацельс (1490-1541), которо­го считают предшественникомМесмера в области животного маг­нетизма, признавалпсихологическую, или «отношенческую», сто­ронумагнетических феноменов. По поводу последних он часто го­ворил:«Отмените воображение и доверие и вы ничего не достигне­те».И еще: «Каким бы ни был предмет вашей веры—действитель­нымили соображаемым, вы достигнете одинакового результата».

Отчет Академии Наукбыл подписан, в частности, Bailly,Franklin, Guillotin,Lavoisier. Наблюдения, проведенныеакадемичес­кими комиссиями, основывались на обследовании больныхD’Eslon. Месмервыразил протест против подобного подхода и предложил

15

строго научныйподход с использованием контрольных групп. Он предлагал провестиисследование, включающее 24 больных, лечив­шихся его методом, итакое же количество больных, лечившихся обычными для того времениметодами. Его предложение не было принято.

Важная рольвоображения в возникновении магнетических феноменов признавалась ещедо работ академиков, что позволило D’Eslon,последователю Месмера, уже в 1780 г. очень логично за­метить:«Если медицина воображения является лучшей, то почему бы нам незаняться ею?» [D’Eslon,1780, р. 47]. Некоторые авторы считают это началом психотерапии.

Борьба началасьсразу. В первой половине XIX в. между«флюидистами» и «анимистами», затем междусторонниками фи­зиологического и психологического направлений.Брэд (1843) решительно опроверг теорию флюидов, и, чтобы подчеркнутьсвою оппозицию, словом «гипнотизм» обозначил явления, дотех пор объединенные под названием «животного магнетизма».Он сформулировал нейрофизиологическую теорию гипноза, соглас­нокоторой гипнотическое состояние достигается с помощью визуальнойфиксации1 (позже он признает и словесное внуше­ние). Но именноЛьебо (1866) принадлежит заслуга в первом систематическом иширокомасштабном применении словесно­го внушения в лечебныхцелях.

Льебо считаютрешительным антифлюидистом. Однако эта точка зрения требуетпересмотра. Действительно, публикацией сво­его небольшого труда«Исследование зоомагнетизма» он признал, чтогипнотическое действие может быть обусловлено либо психо­логическимвлиянием, либо «непосредственным нервным воздей­ствиемодного человека на другого» [Liebeault,1883, р. 3].

Эта работа Льебоизвестна очень мало и, по-видимому, ускольз­нула даже от вниманияЖане, который не упоминает о ней в своих «Medicationspsychologiques». Нам самим пришлосьстолкнуться с ней в процессе библиографических поисков работ повопросам гипноза у животных, поскольку, доверяясь названию книги, мыполагали, что она имеет прямое отношение к интересующему наспредмету. Но для Льебо зоомагнетизм — это эквивалент животногомагнетизма, т. е. гипноза у человека. Об этом историческом курьезестоило рассказать.

Льебо описываетздесь эволюцию своих взглядов, начиная от

1 Эту методикуиспользовал в своих опытах и Месмер, но он не считал фик­сациюиндуктивным агентом,

16

решительногоантифлюидизма до признания наряду с психологи­ческим воздействиемсуществования прямого воздействия одного организма на другой. Лишь в1868 г., после восьмилетней практи­ки, у него возникли первыесомнения. Льебо поразила заметка из­вестного в свое времягипнотизера Dupotet, где указывалось, чтолюбой спящий ребенок может быть загипнотизирован при помощи пассов. В1880 г. Льебо решил сам провести эксперимент с детьми в состояниибодрствования, страдавшими диареей, рвотой, анорек-сией, бронхитом,коклюшем и т. д. В 45 наблюдениях, 32 из кото­рых касаютсяпациентов в возрасте от 2 мес до 3 лет, он получил удовлетворительныерезультаты. Его метод заключался в воздей­ствии с помощью легкихприкосновений и не предусматривал сло­весного внушения (впрочем,Льебо считал такое внушение неэф­фективным у детей до 3 лет).Успех лечения он объяснял эффектом «зоомагнетизма —непосредственным нервным воздействием од­ного живого организма надругой». На свой же вопрос о том, всякий ли человек способен наэто, Льебо отвечает отрицательно, приводя в качестве аргумента тотфакт, что ребенок часами находится на руках у матери, а состояние егоне улучшается. Он высказывает предположе­ние, что эффективноевоздействие способны оказывать только «люди с хорошо развитойнервной системой или с повышенным обменом веществ». Своюпозицию Льебо определяет так: «Хотя я являюсьпси­хологом-магнетизером и давним противником теории передачифлю­идов, я не могу не признать существования такого феномена,как воз­действие одного организма на другой, происходящее безвсякого вме­шательства сознания субъекта, подвергающегосявоздействию. Обе стороны отчасти правы, и пора прекратить обвинятьдруг друга в том, что поддались ложным убеждениям, и прийти, наконец,к взаимопо­ниманию» [Liebeault,1883, р. 4].

Как мы можем сегодняоценить приведенные выше наблюде­ния Льебо? Прежде всего следуетотметить, что в них недостает строго научного подхода: в частности,отсутствие контрольных групп снижает достоверность результатов. Междутем данные современ­ной психосоматики проливают на них некоторыйсвет. Большин­ство заболеваний у наблюдавшихся детей посовременным пред­ставлениям относится к психосоматическимрасстройствам, а тес­ная связь этих симптомов с тревожнымдушевным состоянием ма­тери хорошо известна. Положительныерезультаты в ряде случаев могут объясняться психотерапевтическимдействием, оказываемым на мать при контакте с врачом, что приводит кисчезновению ука-

17

занных симптомов уребенка (известно, что некоторые нарушения у грудных детей, такие какрвота, анорексия и др., нередко исчеза­ют в результатепсихотерапевтического воздействия на мать).

Впоследствии Льебопришел к использованию в своих опы­тах «магнетизированной»воды. Однако вскоре под влиянием Берн-гейма он стал применятьпсевдомагнетизированную воду (эффект плацебо) и получил идентичныерезультаты, что заставило его вновь признать значение внушения иотречься от флюидизма. Та же кон­цепция изложена им в работе«Суггестивная терапия», появившейся в 1891 г., однако иэта позиция не была окончательной. И хотя у Льебо не было работ,посвященных этому вопросу, он в возрасте 77 лет (в 1900 г.) сталпочетным председателем Общества по изуче­нию психики, членыкоторого были заведомо флюидистами. На конференции в 1906 г.,состоявшейся через 2 года после смерти Льебо, Бернгейм признал, чтоЛьебо, «несмотря на свои психоло­гические концепции… неотрицал действия флюидов» [Bernheim,1907, р. 75].

Колебания Льебо,очевидно, были обусловлены отсутствием в то время современныхпсихосоматических концепций. Но они могут объясняться такжеиррациональными мотивировками, кото­рые часто являютсяпредопределяющими в научной ориентации. Если Льебо принимал вовнимание в основном психологический аспект гипноза, то Шарко,наоборот, своей главной задачей считал изучение его физиологическихфакторов.

Жане в связи с этимписал в «Medications psychologiques»:«Несомненно, он (Шарко) признавал, что в таких состоянияхиме­ются странные и чрезвычайно важные психологические феноме­ны;он знал о внушении, говорил о нем и при возможности не отка­зывалсяот его применения. Но он неустанно повторял, что эти психологическиефеномены очень сложны и требуют тонкого ис­следования…»[Janet, 1919,1, p.151].

Конечно,исследователям хотелось иметь точную клиническую картину, четкиепризнаки болезни. Конец XIX в. ознаменовантри­умфом позитивных идей, заявивших о себе в области медициныгосподством вирховской атомистической теории. Считалось, чтопсихология не может предложить врачу верных ориентиров. Но это­го,вероятно, недостаточно для объяснения ожесточенной оппози­циипротив психологии. Приходится признать существование эле­ментовбессознательного сопротивления, которые неизбежно воз­никают пристолкновении с психотерапевтическими проблемами.

18

Чтобыпроиллюстрировать эту оппозицию психологической теории, надоупомянуть об исследованиях металлоскопии, весьма любопытной главе вистории медицины, безусловно, заслуживаю­щей более глубокогоизучения. Впрочем, именно это привело Шар-ко к изучению гипнотизма.Странно, что в то время, о котором идет речь, известные врачи,отвергая существование внушения, экс­периментировали сметаллоскопией, металлотерапией, передачей симптомов посредствоммагнита или действием медикаментов на расстоянии.

Действие металлов набольных истерией было открыто Burq около1850 г. Он наблюдал у женщины, страдавшей сомнамбулиз­мом,каталептическое состояние, наступавшее при прикосновении к меднойручке двери. Этого не происходило, когда на ручку наде­валикожаный чехол.

Burq(1883) изучал металлоскопию в течение 25 лет; в 1876 г. он обратилсяк президенту Биологического общества Клоду Берна-ру, который назначилкомиссию в составе Шарю, Люиса и Дюмон-палье с целью проверки фактов,сообщенных Burq. Комиссия в те­чениегода работала в отделении Шарко, проводя эксперименты с истериками, ипредставила отчет, подтверждающий открытие Burq.Исследования металлоскопии, по признанию Дюмонпалье, сделан­номуна конгрессе по гипнотизму в 1889 г., привели членов этой комиссии кзаключению о том, что для понимания сомнамбулизма, каталепсии илетаргии необходимо изучать действие электричества, электромагнитов,намагниченного железа, а также различных ме­тодов, применяемыхгипнотизерами. По мнению Дюмонпалье, в возникновении гипнотическогосостояния роль играют не сосредо­точение внимания, не суггестия,а исключительно физические фак­торы —свет, температура,вибрация атмосферы, электричество, маг­ниты. Все эти факторывызывают изменения состояния нервной системы.

Школа Сальпетриера,включая Шарко, рассматривала гипноз как патологическое состояние —искусственный истерический не­вроз1. Напротив, школа Нанси воглаве с Бернгеймом, Льебо, Бонн и Льежуа считала, что этопсихологически нормальный феномен. Между двумя школами шлаожесточенная борьба. Заметим, что та­кие ученые, как Жане иФрейд, защищали вначале школу Сальпет-риера.____________

‘Хотя Шаркорассматривал истерию как психическое заболевание, он не по­пыталсяуглубиться в изучение психологических факторов и гипноза

19

Жане, выступив наконгрессе по гипнотизму в 1889 г. после доклада Бернгейма, вчастности, сказал: «Если рассматривать выс­тупление г-наБернгейма с психологической точки зрения, то выс­казанное им поэтому поводу мнение я считаю опасным, оно может привести к отменевсякого рода детерминизма; со своей стороны я без колебанийутверждаю, что такое толкование является также ан­типсихологическим,поскольку психология, как и физиология, име­ет свои законы,которые внушение не в состоянии изменить» [Congres,1889, р. 109].

Фрейд в предисловиик книге Бернгейма, изданной в 1888 г., также защищает школуСальпетриера. Его смущало только одно: если допустить, что внушениеспособно вызывать любое гипнотическое явление, следует признать, чтооно может спро­воцировать и истерию; с этим он не хотелсоглашаться.

ВпоследствииFerenczi попытался примирить позиции обе­ихшкол, доказывая обоснованность каждой теории. Для объяс­нениягипнотической реакции он воспользовался фрейдовской концепциейперенесения.

Возникновениесимптомов истерии, как и гипнотических явлений, зависит от аффектов,испытываемых субъектом по от­ношению к лицу, связанному для негос прошлым в первом слу­чае, и по отношению к гипнотизеру —во втором.

Победа школы Нансибыла признана за границей. Среди других павловская школа призналазначение внушения и интер­персонального раппорта, но незанималась их углубленным изу­чением. Она довольствоваласьобъяснением внушения в физио­логических терминах.

Так, А. П. Николаев,используя язык, напоминающий язык Дюмонпалье, писал в 1927 г., чтогипноз достигается стимуля­цией посредством физических агентов’,которые он классифи­цирует в иерархическом порядке: наиболееэффективные сти­мулы — термические, затем тактильные ислуховые. Русские ав­торы используют также пассы, давая имфизиологическое объяс­нение. Это стимулы тактильные (И. П.Павлов) или термичес-Перенесение этих теорий на человека представляеттрудности вслед­ствие вмешательства речи, названной сторонникамипавловского

‘Далее (см.«Психоаналитические теории») мы увидим, что в новыхтеориях гипноза, внушенных психологией «я» и работами о«сенсорной изоляции», переоце­нивается (в различныхаспектах) значение физического компонента в индукции гип­ноза и вего понимании.

20

кие (А. П.Николаев). Ими были введены и световые пассы, ко­торыерасцениваются как визуальные (А. Г. Иванов-Смоленский) или кактермические (А. П. Николаев) стимулы.

Заметим попутно, чтонекоторые американские авторы [Klemperer,1947] высказываются в пользу пассов, интерпретируя их впсиходинамическом аспекте; они отмечают, что легкие прикоснове­нияко лбу благоприятствуют сну, вызывая инфантильные реминес-ценции.Исследования Шарко (1878-1882) убедили академию в ре­альностигипнотических феноменов, которые стали объектом изуче­ния. Этопочтительное отношение к гипнозу не пережило Шарко. После его смертиво Франции перестали изучать гипноз. В других странах это было нестоль заметно. После первой мировой войны интерес к гипнозу началвозрождаться, но и сегодня еще отмечается некоторое умалчивание огипнозе со стороны врачей и их приходится постоянно убеждать вреальности этого метода психотерапии. В чис­ло отчетов научныхобществ, которые служат вехами в истории гип­ноза, входит отчетБританской медицинской ассоциации (1955) офи­циальнореабилитировавшей гипноз в Англии. В 1958г. Американс­каямедицинская ассоциация включила гипноз в медицинскую тера­пию,уточнив условия его применения. В отчете Американскойпси­хиатрической ассоциации (1961) сказано: «Гипноз—этоспециализи­рованный психиатрический метод, и как таковой онсоздает аспект отношений врач-больной. В психиатрической практикегипноз явля­ется вспомогательным средством для исследования,диагностики и лечения. Он может быть также полезным и в другихобластях меди­цинских исследований и практики».

Интересно отметить,что комиссия по изучению гипноза, назна­ченная Британскоймедицинской ассоциацией, долго руководствова­лась докладомHusson, представленным Королевскоймедицинской академией в 1831 г. Члены комиссии заявили, что«заключения этого доклада необычайно прозорливы и в большейсвоей части приемле­мы сегодня»1. Следует подчеркнуть, чтоза 130 лет прогресс в изуче­нии гипноза был чрезвычайно медленнымпо сравнению, например, с физикой, не говоря уже об астронавтике.

Во Францииисследователи полностью охладели к гипнозу. Пос­ле работ Жане,опубликованных в 1918 г., последовало глубокое мол­чание (заисключением уже упомянутой статьи Parcheminey).Конеч­но, некоторые отдельные исследователи пользовалисьгипнозом, но

1 Доклад Husson,однако, был встречен академией весьма сдержанно не было ни егопубликаций, ни открытых обсуждений.

21

практическиполулегально1. Общая атмосфера была враждебной, при­чем особаявраждебность чувствовалась со стороны бывших учени­ков Babinski2.С одной стороны, стали отрицать существование гип­ноза, сдругой—он был объявлен неэффективным, опасным и расце­нивалсякак смесь игры, обмана и симуляции3.

Известно, что школаНанси начала уклоняться от применения гипноза с того момента, когдаона стала придавать внушению боль­шее значение, чем гипнозу. Всетеперь сводилось только к внушению. Так, фармацевт Coue,считавший себя последователем этой школы, ввел знаменитоесамовнушение, которое неожиданно получило ми­ровой резонанс. Носо смертью Coue (1926) популярность егометода начала снижаться.

В ЗО-е годы другойфармацевт, Brotteaux (1936, 1938),по­пытался использовать гипноз в сочетании с химиотерапией.«Гипнотизм Льебо, Рише, Жане и др., — говорил он, —будет реабилитирован благодаря более эффективному и более научно­муметоду гипнотизации». Он добивался медикаментозного гип­нозас помощью скопохлоралозы, после чего делал терапевти­ческоевнушение. Этот прием должен был заменить «торпеди­рование»больных истерией фарадическим током, применявше­еся в больницах(еще до сих пор его используют наряду с амфе-таминовым шоком,введенным во время второй мировой вой­ны).

В то же времяпсихиатры (Baruk и его ученики), которыевозобновили работы Brotteaux, полностьюигнорировали пси­хологическую сторону этого способа. Они непринимали во вни­мание состояние сознания, вызванноемедикаментами, полагая,

1 Berrillon,имя которого напоминает о блестящем периоде гипноза (он былгенеральным секретарем конгресса в 1889 г. и редактором журнала«Гипнотизм»), вплоть до своей смерти в 1948 г. принялгипнотерапию, следуя концепциям конца прошлого века.

2 Возможно,психобиография этого автора обнаружит когда-нибудь существо­ваниебессознательных аффективных проблем по отношению к своему учителюШарко. Но, будучи великим неврологом и заслуженным исследователем,Babinski был лишен гениальной интуициисвоего учителя и не мог предчувствовать роль психологических проблемв генезе некоторых болезненных проявлений.

3 Такое положениевстречается еще и в наши дни, о чем свидетельствуют критические, новместе с тем весьма учтивые высказывания одного из психиатров поповоду второго издания настоящего труда. Он вновь выдвигает тезис онеэффек­тивности гипноза, его обманчивом характере и предлагаетвозобновить дебаты по этому поводу.

22

что химическиепрепараты способны действовать на истеричес­кое расстройство.

В течение 10 летпроисходила постепенная реабилитация гипноза. В январе 1957 г. Bachetи Padovani представили вМе­дико-психологическое общество работу об обезболивании пос­леампутации с помощью «невербального внушения». Простоглядя в глаза больному, они добивались «легкогокаталептифор-много расслабления, а иногда и сна». Во второмсообщении, сделанном в ноябре того же года, Bachetуточняет, что состоя­ние, достигнутое с помощью его методалечения, — это «тормо­жение гипнотического типа»,которому он дает павловское объяс­нение [Bachet,1951, 1953]. Речь в нем идет, как нам кажется, о гипнотическомсостоянии, но автор избегает всякого словесно­го внушения, чтобыоставаться, как он объяснит позже, на более научной почве, ближе кэкспериментам на животных.

В январе 1953 г. мысовместно с Montassut и Gachkelпред­ставили в Медико-психологическое общество сообщение оклас­сическом применении гипноза и словесного внушения2[Montassut, 1953]. Оно относится к лечениювнушением под гип­нозом (выполненным в 1949 г.) лакунарнойамнезии (см. наблю­дение 7).

В 1954 г. появляетсядругое исследование двух психиатров (Faureи Burger). В следующем году Lassnerпубликует работу о применении гипноза в анестезиологии.

В том же 1953 г.начинается взлет аутогенного тренинга — техники, произошедшейот гипноза. Этот процесс шел парал­лельно развитию гипноза вдругих странах. Хотя аутогенный тренинг своими корнями уходит вгипноз, он избежал во Фран­ции табу, довлевшего над последним.

В 1955 г. вышел всвет том «Психиатрия» медико-хирурги-

1 Последнеесообщение о гипнозе в этом обществе относится к 1889 г. Оно былопредставлено Chambard под заголовком«Проект дискуссии об опасностях экспериментального гипнотизма ивнушения»

(Ann.med. psychol,1889, 47, 1, 292-301).

2 Она занимает всего7 страниц, хотя технике расслабления посвящено 8, а наркоанализу 10страниц. Это объясняется тем небольшим интересом, который вы­зываетгипноз во Франции. В США существуют три периодических издания,по­священных гипнозу, в Великобритании — одно и одно вЮжной Америке. Два об­щества находятся в Северной Америке,Латиноамериканская федерация клиничес­кого гипноза объединяет 18обществ, учрежденных на американском континенте, три общества имеютсяв Испании и одно — в Италии.

23

ческой энциклопедии,включающий главу о гипнозе’. Однако количество работ французскихавторов остается ограниченным. В библиографическом исследовании,относящемся к периоду 1955-1960 гг., Montserrat-Esteve(1961) собрал 505 наименований, посвя­щенных гипнозу. Из нихтолько 9 принадлежат французским авторам.

2. ТЕОРИИ
Трудно датьопределение гипнотизму или гипнозу. Оба тер­мина имеют оченьблизкое значение. Термин «гипнотизм» был вве­денБрэдом в 1843 г. и через несколько лет появился во Франции.

В Littre(1863) читаем: «Гипнотизм: физиологический термин.Магнетическое состояние, которое достигается путем разглядыва­нияблестящего предмета на очень близком расстоянии». Трудноопределить точную дату появления слова «гипноз». Вбольшом уни­версальном словаре Ларусса оно впервые встречается виздании 1865-1890 гг. (том IX, вышедший всвет в 1873 г.) со следующим определением: «Сон, вызванныйглавным образом продолжитель­ным разглядыванием блестящихпредметов». Мы будем употреб­лять оба термина в одинаковомзначении, однако укажем, что неко­торые авторы отмечают разницумежду ними, обозначая термином «гипноз» состояние, атермином «гипнотизм» — совокупность тех­ническихприемов, позволяющих вызвать это состояние.

Недавно испанскиеавторы2 предложили заменить термины «гипноз» и«гипнотизм» терминами «софроз» и«софротерапия». Они хотели таким образом устранитьмагическое звучание слова «гипноз». Эта затеяпредставляется нам совершенно необоснован­ной. Предложенныетермины не отражают каких-либо теоретичес­ких изменений в отличиеот того случая, когда Брэд заменил тер­мин «животныймагнетизм» термином «гипнотизм». Но давайте спросимсебя, не создает ли в некоторых случаях ореол таинства, присущийслову «гипноз», мотивационный фактор, облегчающийразвитие психотерапевтических взаимоотношений. В дальнейшем это словоможет утратить свой магический характер. Впрочем, воз­можно, чтонекоторые врачи не склонны ставить в зависимость от этого условияналаживание контакта с пациентом. Возможно так­же, что этот отказпослужил бессознательным мотивом предложе-

1 Фамилии авторов неуказаны — Примем ред

24

ния изменитьтерминологию. Как заметил известный психосоцио­лог OttoKlinberg, вполне вероятно, что если бы этазамена про­изошла, а техника осталась той же, то кончилось бытем, что новое слово приобрело бы значение прежнего термина.

Итак, мыпредпочитаем сохранить слово «гипноз». В совре­меннойлитературе Porot (1952) дает ему следующееопределение: «Гипнозом называют искусственно вызванный неполныйсон осо­бого вида». Более полным является определение,предложенное Британской медицинской ассоциацией (1955). Оно гласит,что гип­ноз — это «кратковременное состояниеизменяющегося внимания у субъекта, состояние, которое может бытьвызвано другим чело­веком и в котором могут спонтанно возникатьразличные феноме­ны в ответ на вербальные или другие стимулы. Этифеномены со­держат в себе изменения сознания и памяти, повышениевоспри­имчивости к внушению и появление у субъекта реакций иидей, которые ему не свойственны в его обычном состоянии духа. Крометого, такие феномены, как потеря чувствительности, паралич, мы­шечнаяригидность и вазомоторные изменения, могут быть вызва­ны иустранены в гипнотическом состоянии.»

Мы не будемприводить другие примеры. Ни одно из пред­ложенных определений неявляется вполне удовлетворительным. Каждое из них отражаетпредставление автора о природе фено­мена, как мы увидим ниже.Кроме того, область гипноза очерче­на недостаточно четко, и нетобъективных критериев гипноти­ческого состояния. Мы не знаем, чтосвойственно собственно данному состоянию и что зависит от внушения —прямого или косвенного. Иначе говоря, имеет ли гипнотическоесостояние нечто специфическое или только элементы, введенныегипноти­зером?

Одни авторы,представляющие крайнюю точку зрения, счи­тают, что все зависит отвнушения, другие предполагают существо­вание специфическогогипнотического состояния, имеющего по­чти органическую основу,ввиду чего сравнивают гипнотическое состояние с состояниямипостэнцефалитическими. Павловская школа говорит о гипнотическомсостоянии как о состоянии час­тичного сна. Schultzтакже предполагает существование чистого гипноза (Heilschlaf).Kretschmer рассматривает и гипноз ensoi (в себе). Для него гипноз даже разложимв своих конституцио­нальных, нейропсихологических ипсихофизиологических ме­ханизмах.

25

Чтобы подчеркнутьсложность проблемы, напомним еще, что гипнотический трансj—это состояние лабильное и динами­ческое, изменяющееся взависимости от психотерапевтической ситуации. Schilderеще в 1926 г. обратил внимание на то, что глубина транса вклассическом смысле термина не всегда соот­ветствует глубокомупогружению личности пациента в гипно­тические взаимоотношения:один пациент в состоянии сомнам­булизма может быть менее втянут вгипнотические связи, чем другой во время легкого транса.

Уже старые авторыподметили, что терапевтический эф­фект гипноза не всегда зависитот глубины транса. Кроме того, транс может иметь различнуюнаправленность — то более вы­раженную психологическую, тоболее физиологическую. В за­висимости от своей индивидуальностипациент мобилизует или физиологические, или психологическиеструктуры.

Можно вообразить (иэто явно рискованная гипотеза), что когда-нибудь такая перспективабудет использована для освеще­ния столь трудной проблемы выбора,который делает субъект, выражая себя посредством психоневроза илипсихосоматичес­кого заболевания. Возможно, те, кто вмежличностных отноше­ниях реагирует больше в физиологическомплане, ориентиру­ются на психосоматическое заболевание, а те, ктореагирует ско­рее в плане психологическом, ориентируются напсихоневроз?

Кроме того, нельзяопределить, загипнотизирован субъект или нет. Некоторые пациентыдумают, что они загипнотизиро­ваны, когда они не былизагипнотизированы; другие считают, что они не загипнотизированы, в товремя как они находились в состоянии гипноза. Существует такжесимуляция — сознатель­ная, подсознательная, илибессознательная. Кроме того, у неко­торых пациентов лечебныйэффект достигается потому, что они действительно находились в трансе,тогда как другие получают аналогичную пользу именно оттого, что недали себя загипно­тизировать. В последнем случае больнойизбавляется от симп­томов заболевания через отказ от лечения.Такое поведение мож­но квалифицировать как «бегство вздоровье».

В качестве примераприведем следующее наблюдение: муж­чина 60 лет приехал наконсультацию (из-за границы) по поводу реактивной депрессии. Послесмерти жены он находился в со­стоянии уныния и апатии,сопровождавшихся полной анорекси-ей. Больной был убежден, что егоможно вылечить только гип-

26

нозом. По приезде вПариж, еще до прихода к нам, он ознако­мился с предыдущимизданием настоящей книги. Прочтя ее, он понял, что гипнотерапия —это не болеутоляющее лекарство, как он себе представлял. В то жевремя он почувствовал, что его печаль стала рассеиваться, и в этотвечер впервые за несколько месяцев хорошо поел. Придя к нам наследующий день, он ска­зал, что больше не нуждается вгипнотическом сеансе. Простой психотерапевтической беседы былодостаточно, чтобы убедить его в выздоровлении.

Даже бесплоднаяпопытка гипнотизации приводит в дви­жение психодинамическиемеханизмы и может мобилизовать благоприятную защиту.

Мы лечили мужчину 55лет с бредовой ипохондрией на деп­рессивно-тревожном фоне.Несколько несвоевременных хирур­гических вмешательств ухудшилисостояние больного, все вни­мание которого было сконцентрированона своей анальной об­ласти. Он дошел до того, что просил сделатьему искусствен­ный задний проход. Все виды терапии, включаяэлектролечение и лечение сном, не имели эффекта; больной для борьбы супор­ными запорами употреблял огромные дозы слабительного, имбыло поглощено значительное количество наркотиков и алкого­ля,чтобы устранить приступы тревоги, и это создало токсичес­куюпутаницу. Оставалась надежда лишь на гипнотическую пси­хотерапию.Конечно, в данном случае не было показаний для гипнотерапии, но понастоятельным просьбам лечащего врача и самого больного мы сделалинесколько попыток гипнотизиро­вания в экспериментальном порядке.Как и следовало ожидать, больной, слишком занятый самосозерцанием,оказался невосп­риимчивым к гипнозу, но его сопротивлениепсихотерапевтичес­кому контакту вызвало защитные реакции, чтобыло вознаграж­дено некоторой ремиссией. В течение 15 дней он могзанимать­ся своими делами. Он прервал лечение, заключив ссожалением и триумфом, что его не смогли «магнетизировать».

Не существуеттеорий, дающих исчерпывающее объясне­ние гипноза. Все теориинеполные, каждая дает объяснение на определенном уровне. Такимобразом, можно говорить о трех основных тенденциях: 1) теориипавловской школы; 2) теории экспериментальной психологии; 3)психоаналитические теории. Мы проанализируем тенденции, краткоостановимся на отноше­ниях гипноза и сна и обсудим гипнозживотных.

27

3. ТЕОРИЯ ПАВЛОВА
Павловская школасоздавала свою теорию гипноза, исходя из опытов на животных. Бирман в1925 г. сумел экспериментально со­здать «сторожевой центр»у собаки с условным рефлексом, связан­ным со звуком трубы,сигнализирующим о пище. Заснув, собака просыпалась для принятия пищитолько при звуке трубы, оставаясь нечувствительной ко всем другим,даже более интенсивным звукам. Кора головного мозга собаки в этихусловиях заторможена, но «сто­рожевые пункты» внекоторых областях мозга находятся в состоя­нии бодрствования.Таким путем шла павловская школа, создавая свою теорию,рассматривающую гипноз как частичный сон, тео­рию, предугаданнуюв прошлом веке Liebault, Beaunis(1887), Brown-Sequart(1882). Гипноз — это промежуточное состояние междубод­рствованием и сном, частичный сон, частичное торможение1 какв топографическом смысле, так и в смысле глубины. В коре головно­гомозга остаются «сторожевые центры», делающие возможнымиконтакты между гипнотизируемым и гипнотизером.

Гипнотическоесостояние включает три фазы: уравнительную, парадоксальную иультрапарадоксальную. В первой фазе все услов­ные раздражители,как сильные, так и слабые, действуют одинако­во. В парадоксальнойфазе сильный раздражитель вызывает или слабую реакцию, или невызывает никакой, а слабый раздражитель вызывает сильную реакцию. Вультрапарадоксальной фазе реакция может быть достигнута с помощьюнегативного стимула, т. е. по­средством стимула, на которыйклетки головного мозга не реагиру­ют в состоянии бодрствования.Таким образом объясняются гипно­тические феномены, получаемые впарадоксальной фазе, назван­ной Павловым «фазой внушения».

К. И. Платонов(1955), интерпретируя высказывание Павло­ва, объясняет, что«фазовые состояния» скоротечны, мимолетны вфизиологических состояниях, но в патологических состояниях они могутдлиться неделями и месяцами. Таким образом, гипноидные фазы, с однойстороны, могут рассматриваться как физиологичес­кий субстрактневрозов или психозов, но, с другой стороны, они представляют собой«нормальную форму физиологической борь­бы противболезненного агента».

1 Один из советскихавторов, Слободняк, в своей работе пишет: «Объясняя гипноз (исон) торможением, мы до сих пор не знаем даже природы этоготорможе­ния, этого «проклятого», по выражениюПавлова, феномена» [Слободняк А. П , 1962].

28

учения второйсигнальной системой. Слово рассматривается как сигнал, стимул стольже материальный, как любой физический сти­мул. Но тем не менееПавлов подчеркивает, что эти два рода стиму­лов нельзяотождествлять ни с количественной, ни с качественной точки зрения,учитывая пережитое человеком прошлое. Именно здесь возникаютзатруднения, так как павловская школа не прини­мает во вниманиебессознательных наслоений в аффективной жиз­ни субъекта. Крометого, межличностные отношения строятся не только на речевой основе.

На знаменитой сессиидвух академий (АН и АМН) в 1950 г., посвященной официальномупризнанию главенства павловской физиологии в медицине, многочисленныеораторы (Б. Н. Бирман, Б. А. Гиляровский, Е. А. Попов, К. И.Платонов, И. В. Стрельчук, А. Г. Иванов-Смоленский) рекомендовалиизучение и использование гипноза как психотерапию, основанную нафизиологии.

С 1956 г. психологиявступила на путь реабилитации1 и нача­ла постепенно освобождатьсяот засилия физиологии2. Некоторые авторы подчеркивают, что павловскаятеория не объясняет полнос­тью гипноза. Чехословацкийисследователь павловского направле­ния Horvaiписал:

«Павловскаятеория гипноза не догма. Павлов недостаточно обработал свои идеи…некоторые из них только гипотетичны» [Horvai,1959, р. 37]. Все эти идеи должны служить точкой отправ­ления дляновых исследований.

Вопросы примененияпавловской теории в гипнотической психотерапии освещают С. И.Консторум (1959), М. С. Лебединс­кий (1959), К. И. Платонов(1959), В. Е. Рожнов (1954), А. М. Свя-дощ (1959), Volgyesi(1938, 1959), Horvai (1959). Работа Svoradи

1 Она была отмеченапоявлением в журнале «Коммунист» (1956, № 4, с. 87-93)редакционной статьи, озаглавленной «Крепить связьпсихологической науки с практикой».

2 Авторитетноесобрание исследователей, посвященное философским воп­росам впсихологии, было созвано по инициативе Академии наук, Академиимеди­цинских наук и Академии педагогических наук в Москве 8-12мая 1962 г. Оно заня­ло позицию против некоторых догматическихинтерпретаций решений 1950 г. и офи­циально реабилитировалопсихологию, подняв ее на уровень автономной науки.

29

Hoskovecсодержит необходимый библиографический материал о клиническом иэкспериментальном изучении гипноза в Советском Союзе исоциалистических странах Европы.

4. ТЕОРИИ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ
В этой главе мырассмотрим концепции Hull, WhiteSarbin, Weitzenhofferи др.

Первый из названныхавторов, Hull, изучал гипноз в ас­пектеконцепций Бернгейма. Известно, что Бернгейм, обескура­женныйострой дискуссией со школой Сальпетриера и не согла­шаясь сЛьебо, в конце концов заявил в полемическом запале: «Гипнотизмане существует, есть только внушаемость». Психо-лог-бихевиористHull (1933) тщательно изучал пределывнуша­емости. По его мнению, внушаемость удерживает словесные(символические) процессы субъекта в состоянии пассивности и позволяетреализоваться словесным побуждениям (символичес­кая стимуляция),которые передаются экспериментатором. Эта точка зрения близка к тому,что Бернгейм называл «законом иде-одинамики», согласнокоторому в определенных условиях идея может непосредственнопретворяться в движение. Отсюда Бер­нгейм заключил, чтовнушаемость — это способность подда­ваться влиянию «идеи,воспринятой мозгом», и реализовать ее [Bemheim,1917, р. 52].

Начиная с White(1941), произошли значительные переме­ны, обусловленные тем, чтоисследователи стали учитывать фак­тор мотивации. Whiteопределял гипнотическое поведение как экспрессивное, направленное копределенной цели, которая по существу состоит в пассивном поведении,подчинении указани­ям, постоянно даваемым экспериментатором, всоответствии с тем, как гипнотизируемый субъект их себе представляет.

Sarbin(1950) подчеркивает важность элемента игры (role-taking)в поведении гипнотизируемого. Игра является обычной формой егосоциально-психологического поведения, которая может реализоваться вгипнотическом состоянии.

Огпе (1959, 1962)воскресил идеи White и Sarbin,значи­тельно обогатив их. Он был поражен тем фактом, чтоповедение гипнотизируемых зависит от господствующих в данное времяпредставлений о гипнозе. В доказательство он приводит два примерадиаметрально противоположного поведения; во время

30

сеансов Месмера упациентов, не получавших словесного вну­шения, возникали приступыконвульсий, тогда как при исполь­зовании метода Соиё (авторсчитает этот метод более совершен­ным) гипнотизируемые непроявляли никаких внешних призна­ков транса. Огпе задает себевопрос: имеет ли гипноз специфи­ческую сущность или это полностьюсоциально-культурный продукт? Чтобы выявить влияние предварительногознания (prior konwiedge),автор производил следующие эксперименты (см. ниже).

На лекциях о гипнозеон говорил студентам, что одним из характерных признаковгипнотического состояния является ка­талепсия поднятой руки1 (чтоне соответствует действительнос­ти; каталепсия, как правило,проявляется в обеих руках одно­временно, однако такое объяснениеказалось правдоподобным). Студенты, присутствовавшие на сеансегипноза, видели, что пациенты, согласно полученной ими ранееустановке, демонст­рировали каталепсию поднятой руки.Загипнотизированные пос­ле этого студенты также обнаруживаликаталепсию одной руки.

В данном случаепациент получал от гипнотизера точные, хотя и не прямые, указания отом, как себя вести. Но вопрос о зависимости поведениягипнотизируемого от экспериментатора иногда очень труден, посколькугипнотизер может даже безот­четно, бессознательно внушить именното, что он ожидает по­лучить у пациента. Под названием«Специфические требования экспериментальной ситуации»Огпе описывает совокупность указаний, передающих намерения илижелания гипнотизера (в том числе скрытые, невысказанные указанияэкспериментатора и указания, связанные с процессом самогоэксперимента).

Однако специфическиетребования экспериментальной си­туации влияют не только напациента, но и на экспериментато­ра. Гипноз во многих отношенияхможно рассматривать как «folie adeux» (сумасшествие вдвоем), каждыйиз вовлеченных в гип­нотические отношения играет ту роль, которуюдругой от него ожидает. Пациент ведет себя так, как будто он не можетсопро­тивляться внушениям гипнотизера, а тот играет роль всемогу-

1 Каталепсию здесьнадо понимать так, что, если экспериментатор поднима­ет рукугипнотизируемого, она остается в том же положении.

31

щей особы. Например,если пациент испытывает внушенные гал­люцинации, то гипнотизерведет себя так, будто эти галлюцина­ции отражают реальныеявления1.

Это взаимное влияниегипнотизера и гипнотизируемого ярко проявилось в случае, когдаэкспериментатор был предубеж­ден против пациента, полагая, что онявляется симулянтом. На самом же деле пациент был способен впасть вглубокий транс. Гипнотический сеанс потерпел неудачу, так как пациентпроявил враждебность к гипнотизеру, который, делая обычное внушение,не сумел вполне убедительно сыграть свою роль.

Brotteaux(1936,1938) подчеркивал значение бессознательной связи междугипнотизером и пациентом. Он цитировал работу од­ного изхирургов, который использовал скопохлоралозу как вспо­могательноесредство при анестезии. Brotteaux, какизвестно, счи­тал, что этот препарат прежде всего способствуетповышению вну­шаемости. Хирург не разделял его мнения, так как«теоретически не признавал использования гипноза и внушения».«Подмена воли, — говорил он (хирург), — это самаябольшая ошибка, которую мо­жет совершить человек по отношению ксебе подобным». Brotteaux указывал:«Гипнотизеры обычно выбирают тех пациентов, которые для нихжелательны. Liegeois и Liebaultимели очень послушных пациентов. Brouardelи Babinski не могли заставитьзагипнотизиро­ванных выполнить внушение, которое, как онисчитали, должно было вызвать возмущение их морального сознания. Всущности, пациенты всегда выполняют те основные внушения, которыесоот­ветствуют предвзятым идеям гипнотизера… Во времена Шаркосчи­талось, что у истериков нервные припадки должны иметь видкра­сочных зрелищ. Но Babinski непризнает подлинности этих кризов… Конечно, ему не придется ихнаблюдать: сам того не подозревая, он внушит своим больным непроявлять больше этих признаков болез­ни» [Brotteaux,1938, р. 115-116].

По мнению Огпе,трудно определить, что характеризует гип­нотическое состояниесамо по себе, поскольку невозможно найти наивных пациентов, полностьюизбавленных от влияния своей со-

1 Конечно, этотпример не является случаем «folie a deux»в обычном его понимании, поскольку отсутствует бредовоеубеждение; не только у гипнотизера, но и у гипнотизируемого «я»все время сохраняет контроль реальности, которая в любой момент можетбыть восстановлена. Принять выражение Огпе буквально -значитобрадовать нынешних противников, которые с удовольствием цитируютос­троумный выпад Dupre: «ктоболее безумен — гипнотизер или гипнотизируемый?».

32

циально-культурнойсреды. Если бы удалось освободить основной процесс от множествасоциально-культурных наслоений, тогда, по автору, проявилась бы вчистом виде сущность гипноза.

Не только в гипнозе,но и в психотерапии в целом социально-культурные факторы играют, помнению Огпе, самую значитель­ную роль. Процесс психотерапиизависит от того, какое представ­ление о ней в данное время имеютпациент и терапевт. Идеи, рас­пространенные в обществе в тотпериод, когда проводится курс пси­хотерапии, в большой мереопределяют ее успех. Степень доверия социальной среды к этому видулечения также в какой-то мере вли­яет на его эффективность. Такимобразом, для того чтобы вскрыть сущность всякогопсихотерапевтического процесса, необходимо отделить его от всех этихсоциально-культурных факторов.

Безусловно, важноподчеркнуть влияние социально-культур­ных факторов на поведениегипнотизируемых. Однако они не ка­жутся нам столь решающими,какими представляются Огпе. Они взаимодействуют с психобиологическимифакторами. Различные «паттерны» могут сосуществовать. Ктому же не совсем верно то, что в конце XVIII в.у всех гипнотизированных возникали конвуль­сивные кризы. Дажесреди окружавших пресловутый металличес­кий чан Месмера не у всехпостоянно наблюдался приступ конвуль­сий: некоторые из пациентовпрогуливались и разговаривали меж­ду собой. Имеютсямногочисленные тому свидетельства. Приведем некоторые из них. Mahon(1752-1801), судебно-медицинский экс­перт и историкмедицины, присутствовавший на сеансах Месмера, писал в 1784 г: «Явидел людей в таком состоянии, какое описыва­ют у лунатиков, соткрытыми, но неподвижными глазами, не произ­носивших ни слова,но знаками показывавших, что они хотели; ка­залось, они слышалито, что им говорили относительно их поведе­ния.., уверяя потом,что ничего не помнят из того, что было» (пост­магнетическаяамнезия) [Mahon, 1784, р. 3-4].

Швейцарский теологШарль Мулинье (1757-1824) также со­общает, что в окруженииМесмера одна юная служанка 13 лет, буду­чи подвергнутоймагнетизации, вела себя, как настоящий лунатик (Moulinie,1784).

Ряд описанийповедения больных в состоянии сомнамбулиз­ма приведен взнаменитом докладе Bailly (1784): «Больныеищут контакта, спешат навстречу друг другу, улыбаются, ласковоразго­варивают и стремятся взаимно облегчить приступыконвульсий».

33

Анонимный автор,который присутствовал на опытах Месме­ра, заявляет (датировано 3сентября 1784 г.), что он видел, как в состоянии сомнамбулизмапациенты указывали локализацию забо­левания у других участниковгруппового сеанса (известно, что спо­собность диагностировать вто время считалась особенностью лу­натиков).

В докладезнаменитого ботаника Jussieu (1784)описывается, в частности, один случай, когда «молодой человекспокойно прохо­дил по залу, часто прикасаясь к больным… Придя внормальное со­стояние, он разговаривал, не припоминая ничего изпроисшедшего, и больше не мог магнетизировать. Я ничего не понял изтого, что многократно повторялось на моих глазах».

Gauthier(1842) сообщает в своей «Истории лунатизма» о25-летней девушке, у которой в магнетическом состоянии, вызванномассистентом Месмера доктором Обри, часто наблюдались явлениясомнамбулизма. Однажды, когда она находилась в таком состоянии вотсутствие этого доктора, никто не смог разбудить ее окончатель­но,и она дошла до дома доктора Обри, ибо только он мог ее«раз-магнетизировать».

Примерно к тому жевремени относится известный случай с пастухом, загипнотизированнымPuysegur. В гипнотическом состо­янии унего практически не наблюдалось никаких выраженных дви­гательныхреакций. В таких условиях трудно говорить о том, чтозагипнотизированный играл роль (role-taking).

Американский авторPattie, напоминая об открытии Jussieuпостмагнетической амнезии, замечает: «Эта амнезия, дотех пор неизвестная, не могла в то время сыграть особую роль».(О пост­магнетической амнезии сообщалось еще до Jussieu,как указыва­лось выше, но это не меняет сути проблемы.)

Следовательно, вэпоху Месмера бурные кризы возникали не всегда. Вместе с тем подобныекризы можно наблюдать и сегодня при гипнотизации явно истерическихособ.

Вероятно, что перваяпациентка Месмера страдала истерией. Такое поведение, должно быть,импонировало Месмеру по моти­вам контртрансферентным ирациональным (криз являлся целитель­ным эпилогом). Месмер былубежден в целебном действии кризов, и в дальнейшем его пациентывоспроизводили такое поведение пу­тем подражания. Метррассматривал сомнамбулизм как вторичный нежелательный эффектмагнетического состояния, но мы думаем, что, напротив, конвульсивныйкриз означает преобладание истери-

34

ческого в этомсостоянии. Итак, по-видимому, уже во времена Мес­мера вмагнетических состояниях проявлялась вся гамма гипноти­ческихфеноменов. Тем не менее эта проблема весьма сложна, по­сколькутрудно отделить искренние проявления от симуляции (со­знательнойили бессознательной). Интересно отметить, что старые авторы ужепринимали во внимание этот аспект проблемы. В «Сек­ретномдокладе», опубликованном вместе с официальным докла­домчленов Королевской комиссии, сказано: «Существует еще односредство вызывать конвульсии, средство, об использовании которо­гочлены комиссии не имеют прямых и неоспоримых доказательств, но осуществовании которого могут подозревать. Это симулирован­ный1криз, который служит сигналом или определяющим фактором длявозникновения множества других кризов посредством имита­ции»[Rapport, 1784, р. 515]. Charlesde Villiers (1787) пишет во «Влюбленном Магнетизере»(стр. 133): «Я думаю, что воображе­ние2 играет весьмасущественную роль в магнетизме (и я не усмат­риваю в этом ничегодурного, поскольку вижу в нем лишь духовное начало). Вероятно,сомнамбулизм, возникший впервые, не был ре­зультатом воображения,но когда этот эффект стал известным, то больной, страдавшийсомнабулизмом, мог легко повторно впадать в подобное состояниевследствие собственного душевного настроя, будучи хорошо осведомлен втом, что дерево или чан3 способны его вызвать. Я отнюдь не уверен вподлинности такого сомнамбулиз­ма».

Мы склонны думать,что существует несколько разновиднос­тей сомнамбулизма, средикоторых истинный, «настоящий», сомнам­булизмпредставляет собой адаптивное психобиологическое состо­яние, аболее поверхностный, «приобретенный», являетсярезуль­татом имитации. Ввиду этого не приходится удивлятьсяутвержде­нию Weitzenhoffer, что он замногие годы экспериментирования на сотнях субъектов встретил не болеедесятка подлинных сомнамбул. Мы не производили таких подсчетов. Нашопыт был поневоле бо­лее ограниченным, поскольку наш«экспериментальный материал»

1 Это слово выделенов тексте доклада.

2 Если истолковыватьслово «воображение» согласно современному понима­нию,можно констатировать, что оно отражает два пласта нашей личности: оноимеет отношение или к глубоко эмоциональной жизни со всеми присущимией психоаф­фективными сдвигами, или к интеллектуальному аспектунашей личности, к ее куль­турной деятельности (обучение,подражание).

‘ Металлическийблестящий чан — атрибут гипнотических сеансов в эпоху Месмера.— Примеч ред.

35

составляли главнымобразом больные, а не нормальные субъекты, как в Соединенных Штатах,где обычно для этой цели пользуются услугами студентов. Но мы знаем,что «удачные случаи» редки. Небезынтересно отметить, чтонаши «лучшие случаи» были пред­ставлены индивидуумамисо спонтанным сомнамбулизмом или с феноменом раздвоения личности.

На основанииопубликованных работ старых авторов можно предположить, что раньшесомнамбулизм встречался чаще. Но ут­верждать это трудно. Еслиданное предположение справедливо, то возникает вопрос: каким былосоотношение «подлинного» и «по­верхностного»,имитационного сомнамбулизма? Если первая из этих двух категорий былаболее многочисленной, чем в настоящее вре­мя (и это вероятно), тонадо признать, что тип («паттерн») экспрес­сивногоповедения изменился. Это верно по отношению к истерии. У некоторыхслаборазвитых народов мы еще встречаем формы по­ведения, которыене свойственны более развитым народам. Все это возвращает нас квопросу о социально-культурных влияниях, зна­чение которыхособенно подчеркивал Огпе и исследование кото­рых, несомненно,представляет большой интерес. Мы сделали ого­ворки лишь по поводуодного из слишком смелых его предположе­ний относительно того,что «наивных» субъектов практически боль­ше нет.

Такое утверждениекажется нам слишком категоричным. Во Франции, где гипноз в настоящеевремя в немилости, как мы уже отмечали, нередко можно встретитьпациентов, не имеющих ника­ких предварительных сведений об этомпредмете. Однако реакция пациентов, ничего не знающих о психотерапии,которую к ним при­меняют, не отличается от реакции другихпациентов. Поскольку трудно предположить, что эта реакция целикомопределяется гип­нотизером, то приходится думать о существованииспецифическо­го механизма, представленного в различных вариантах.Этот меха­низм в его элементарной форме выявляется в гипнозеживотных. Он обусловливает адаптивное поведение, изменяющеевзаимоотно­шения животного с окружающей средой ихарактеризующееся пре­кращением двигательной активности (см.далее «Гипноз живот­ных»). У человека в первой стадиигипноза также тормозится ак­тивность двигательного аппарата —инструмента исследования ок­ружающего мира. Нам возразят, чтопациент в состоянии сомнам-

36

булизма ходит. Этообъясняется тем, что у человека вступают в игру психодинамическиефеномены; можно сказать, что гипнотизируе­мый ходит не по своейволе, а по воле гипнотизера.

Американскийисследователь Barber (1961,1962) шел попути, намеченному еще Бернгеймом. Он пытался доказать, как и главашколы Нанси, что все феномены, названные гипнотическими, а именно —изменение под гипнозом различных физиологических функций (сенсорных,кровообращения, желудочно-кишечных и др.), можно посредством внушенияполучить у предрасположенных субъектов и в состоянии бодрствования.

Это уподоблениегипноза внушению выдвигает проблему, к которой мы вернемся позже.Ограничимся пока замечанием, что сторонники этой точки зренияпродолжают использовать гипноти­ческие приемы, чтобы добитьсяфеноменов, для получения кото­рых (по логике вещей) достаточнобыло бы внушения наяву. Такую непоследовательность проявил дажеБернгейм.

Работы Barberпредставляют несомненный интерес. Они по­казывают, что и всостоянии бодрствования для возникновения пси­хофизиологическихреакций имеет значение фактор взаимоотноше­ний. Однако эти работыне облегчают понимания гипноза. Гипно­тическое воздействие,включающее в себя воздействие сенсомотор-ное и эмоциональное,вызывает изменение сознания, связанное с особым интерсубъективнымопытом, что рассматривается некото­рыми учеными как регрессия. Вбольшинстве случаев гипноза про­является повышенная внушаемость,но некоторые психодинамичес­кие констелляции могут ее подавлять.Когда внушаемость проявля­ется в гипнозе, внушение может оказатьгораздо более глубокое воздействие, чем внушение в состояниибодрствования. Примером возможности гипноза может служить выполнениес его помощью такого серьезного хирургического вмешательства, каклапаротомия, что не было осуществлено в экспериментах Barber.Такого рода по­пытка стала предметом душераздирающегопредставления, пред­положенного французским телевидением(знаменитая передача в феврале 1963 г.): больной, получивший«установку», но не загипно­тизированный, былподвергнут аппендэктомии, во время которой он проявлял все признакичрезмерных страданий.

Weitzenhoffer(1953,1957,1963),будучи вначале под сильным влиянием Bernheim иHull, считал, что возможность воздействия вгипнозе определяется внушаемостью. Но впоследствии он, по-ви­димому,изменил свою точку зрения, так как в одной из последних

37

работ признал, чтогипноз содержит в себе «нечто другое». Он до­бавляет,что сам Bernheim никогда не был таккатегоричен, как час­то думают, и что он признавал существованиенекоего «гипноти­ческого состояния», которое нельзясводить только к внушению.

По мнениюWeitzenhoffer, по существу нет противоречиймеж­ду тем, что писал Бернгейм в 1887 г., когда он еще различалэти два состояния, и тем, что он писал в 1903 г., когда различиямежду ними начали стираться, и взгляды Бернгейма за данный период непре­терпели значительных изменений.

Мы же думаем, что вего работе 1903 г. выявилось некоторое изменение точки зрения.Правда, при этом обнаружилась и опреде­ленная двойственностьсуждений, от которой Бернгейм никогда не мог освободиться. Онаприсутствует и в более поздних его работах, в которых он полностьюотрицает существование собственно гип­нотического состояния,независимого от внушаемости. Эта двой­ственность сновапроявляется в последней формулировке его идей в 1917 г. (за 2 года досмерти). Он пишет по поводу феноменов, именуемых гипнотическими: «Всеэти феномены не являются ре­зультатом особого состояния,называемого гипнотическим, посколь­ку их можно вызвать всостоянии бодрствования у субъектов, кото­рых никогда не усыплялии которые никогда не видели, как усыпля­ют других. У внушаемыхиндивидуумов посредством словесного внушения наяву также можнодобиться обезболивания, галлюцина­ций, действий по приказу и т.д., которые вызываются у них и в состоянии спровоцированного сна.Значит, вовсе не этот сон обус­ловливает внушаемость. Состояниесна и гипнотическое состояние, или состояние внушаемости,следовательно, не связаны друг с дру­гом (подчеркнуто нами. — Л.Ч.). Иначе я могу сказать: гипнотизма нет, а есть только внушаемость»(подчеркнуто автором) [Bernheim, 1917, р.46-47].

На возражение,сделанное ему по поводу того, что его утвер­ждение внушенолюбовью к парадоксам и внушаемость есть не что иное, как гипнотизмнаяву, Бернгейм ответил еще более категорич­но: «Точнеебыло бы сказать: гипнотизм — это внушаемость в со­стояниисна». Здесь внутреннее противоречие становится явным, и оноусиливается, когда автор добавляет: «Необходимо ещё, как я ужеговорил, чтобы сон был неполным». Но что такое «неполныйсон?» Существует ли он? Если да, то это не что иное, каквнушае­мость. Впечатление противоречивости не исчезает, когдаБернгейм старается уточнить свои идеи. Он продолжает: «Сон неявляется

38

необходимостью длявозникновения феноменов внушаемости. Их можно было бы обнаружитьнепосредственно в состоянии бодрство­вания, минуя необязательноепосредничество провоцированного сна; тогда и слово «гипнотизм»не появилось бы, а идея особого магнетического или гипнотическогосостояния, вызванного специ­альными действиями, не была бысвязана с этими феноменами. Внушение родилось из древнего гипнотизма,как химия родилась из алхимии». Эти рассуждения Бернгейма,высказанные столь кате­горично, не представляются намбесспорными. В самом деле, ведь существует состояние, определяемоеБернгеймом (и другими) как «неполный сон»,«спровоцированный сон», которое является все же чем-тоиным, отличным от чистой внушаемости. Именно это «не­чтоиное», этот неполный сон остается неуловимым, непостижи­мым,хотя существование его засвидетельствовано веками, а его изучение сконца XVIII в. вызвало столько страстей.

Определенная«слабинка» в теории Бернгейма, о которой мы только чтоговорили, позволяет выдвинуть предположение о том, что имбессознательно не была полностью принята абсолютная тож­дественностьгипноза и внушаемости и что его позиции, все более и болеекатегоричные по отношению к гипнозу, не всегда соответ­ствовалиглубокому убеждению. Нам кажется, что частично они обусловлены тойборьбой, которую Бернгейму приходилось вести на двух фронтах: с однойстороны, атаки школы Сальпетриера, ко­торая после смерти Шарко икраха соматической теории гипноза стала отрицать само существованиегипноза, с другой — возраже­ния морального порядка,выдвинутые против гипноза швейцарс­кой школой (Дюбуа из Берна).

Борьба велась крайнежестко (что, впрочем, часто бывает в дискуссиях, касающихсяпсихологических проблем), причем аргу­менты в спорах нередконосили далеко не научный характер. Все это послужило причинойколебаний Бернгейма и заставило его на­стаивать на том, чтогипноза не существует.

Отрекаясь отгипноза, от отстаивал внушение, что вызывало враждебность его прежнихсторонников (сформировавших в неко­тором роде третий фронт),которые протестовали против безуслов­ного и простогоотождествления гипноза и внушения. Бернгейм (1917) полагал, что «этозначит отнять у гипнотизеров весь их пре­стиж»; «ониотвергнут меня и исключат из своей среды», — добав­лялон с горечью.

39

Помимо влиянияБернгейма, некоторые исследователи, рабо­тавшие над теориейгипноза, испытывали также влияние Жане. Они исходили из понятия«диссоциации сознания», суть которой, напом­нимвкратце, заключается в том, что какие-то течения сознания мо­гут«отделяться» и брать на себя «автоматическую»активность. Крайняя степень диссоциации сознания выражаетсяраздвоением личности или появлением так называемых множественныхличнос­тей. Подобная диссоциация возникает в состоянииспонтанного со­мнамбулизма или вне его. В литературе описаномного примеров такой диссоциации, из которых наиболее известнысообщения о Мари Рейнольде (1811), о Фелиде (сообщение доктора Azamиз Бордо в конце XIX в.), а такжеЭлен Смит, описанной в книге Theodore Floumoy вначале XX в. Этот механизм объясняетпрово­цированный сомнамбулизм; прочие гипнотические феноменыможно рассматривать как проявления неполной диссоциации.

Работы Жане оказаливлияние на многих американских авто­ров, среди которых отметимMcDougall (1926), MortonPrince (1925-1926), Sidis.

В механизмедиссоциации психики важную роль играет бес­сознательное. Но,показав всю важность бессознательного, Жане не интерпретировал егодинамически, не подчеркнул его импера­тивность. Этот шаг былсделан Фрейдом, и мы увидим в следую­щей главе влияние его идейна развитие теории гипноза.

5. ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ
Психоаналитическиетеории гипноза вначале были сконцент­рированы на проблемеудовлетворения инстинктивных желаний ин­дивидуума. С этой точкизрения гипнотическая ситуация создается с помощью особого родаперенесения.

Термин«перенесение», хотя он является одним из наиболее частоупотребляемых в психоаналитическом словаре, обозначает по­нятие,определить которое не так легко. Между существующими определениямиимеется значительное расхождение. Тем не менее, придерживаясь общегов этих определениях, можно сказать, что под этим терминомподразумевается перенесение на личность терапев­та чувств,испытанных пациентом в прошлом по отношению к ли­цам, имевшим длянего важное значение, — родителям, лицам, их заменяющим(кормильцам, воспитателям и др.). Термином «контр-

перенесение»обозначается феномен той же природы, но относя­щийсясоответственно к чувствам терапевта, перенесенным налич­ностьпациента.

Согласно Ferenczi(1852-1909), последователю Фрейда, в гип­нозе возможнареактивация эдипова комплекса с его любовью и стра­хом; отсюдадва типа гипноза: «материнский», основанный на люб­ви,и «отцовский», базирующийся на страхе.

Фрейд изложил своивзгляды на гипноз в 1921 г. в своей рабо­те «Psychologiecollective et analyse du Moi». По его утверждению,гипнотические взаимоотношения имеют эротическую основу:«Гип­нотические отношения заключаются в неограниченномлюбовном самоотречении, за исключением полового удовлетворения»[Freud, 1921, р. 128]. Но состояниевлюбленности, лишенное прямой сек­суальной направленности, покане поддается какому-либо разумно­му объяснению, и во многихотношениях гипноз еще трудно по­нять, он продолжает сохранятьсвой мистический характер (см. там же, с. 129). Автор настаивает и назначении подчинения в гипноти­ческих отношениях. Гипнотизерзамещает идеал «я» (сверх «я») субъекта, ониграет роль всемогущего отца первобытной орды.

Schilder(1922,1926) также подчеркивает сексуальный харак­теротношений между гипнотизером и гипнотизируемым и настаи­вает наотождествлении пациента и врача’. Приписывая врачу ма­гическоевсемогущество, больной реализует свои собственные ин­фантильныефантазмы.

Вместе с темSchilder был первым психоаналитиком,привлек­шим внимание к физиологическим, телесным факторам ипоказав­шим значение их связи с факторами психологическими. Такимоб­разом, он открыл плодотворный путь, который должен былпривес­ти к обновлению теории гипноза.

Jones(1923) рассматривает проблему в аспекте нарциссизма иструктуры «идеала я». Нарциссизм — существенныйкомпонент ауто- и гетеровнушения; в гипнозе, по данным автора,происходит регрессия к аутоэротической стадии развития либидо.

Fenichel(1953) более подробно анализирует сексуальные по­зициипациента и утверждает, что они направлены на удовлетворе­ниеинфантильных прегенитальных влечений пассивно-рецессив­ного типа.

1 На основании своихэкспериментов Gill и Brenmanсчитают, что эротичес­кие фантазмы возникают во времягипнотической индукции не чаще, чем при дру­гихпсихотерапевтических процедурах.

41

В последние годыгипноз анализируется психоаналитиками

МКпГГпНН0ВПЛЭНеПСИХ°Л0ГИИ<<Я>>’ ВгеПтап (1952),атакже G.и Kn.ght подчеркивают значениеизучения психологии «я» для понимания сущности гипноза.Они экспериментально изучали «ко­лебания глубины гипноза»и их отношение к состоянию «я». Рабо­ты этих автороввскрыли сложность феномена транса, феномена, который не можетоцениваться только в плане большей или мень шей глубины.

Мы не располагаемникаким способом измерения глубины транса. Наиболее точный критерий -это высказывания пациента о своих переживаниях в гипнотическомсостоянии, конечно при

условии, что ондостаточно умен и способен к самоанализу. ‘

ИсследованиеBrenman, Gill и Knightосновано на анализе выс­казывании пациентов. Суммировавряд наблюдений во время сеан­сов, на которых отмечались колебанияглубины транса, авторы пред­ставили их с целью проверки людям,хорошо знавшим биографию больных. Учитывая контекст гипнотическогосеанса, эти люди мог­ли даже предугадать, наблюдались ли уданного пациента колеба­ния глубины транса и в каком направленииони происходили Авто­ры пришли к заключению, что углубление илиослабление транса может быть проявлением механизма защиты. Глубинатранса меня­ется при нарушении равновесия импульс — защита.Так измене ние глубины транса может следовать за появлениемагрессивной эмоции по отношению к гипнотизеру. Пациент впадает вболее глу­бокий транс не столько для получения инфантильногосексуально го вознаграждения, сколько для того, чтобы скрыть своюагрессив­ность путем преувеличения своей покорности. Углублениеили ос­лабление транса служит то сексуальному вознаграждению тоза щите против агрессивных импульсов.

Нам пришлосьнаблюдать пожилого человека с нарушенным общим состоянием (азотемия,неизлечимая долголетняя бессонни­ца). Большие дозы снотворного,вредно действующие на его здоро­вье, вызывали лишькратковременный сон. Этот пациент сильная личность типа «менеджера»,несмотря на значительную азотемию сохранял бодрость, энергию ипредставительность, что удивляло его врачей, к которым он относился сагрессивным скептицизмом Вну­шение оказалось успешным, уже напервом сеансе этот человек страдавший бессонницей и употреблявшийогромные дозы снот­ворного, мгновенно заснул при простом сигнале;сон сопровождал-42

ся храпом. Он спалвсе время, пока мы находились рядом. Однако отсроченное суггестивноедействие имело только кратковременный эффект.

Такое развитиесобытий может быть результатом инстинктив­ного вознаграждения,«позволяющего» спать при условии неотступ­ногоприсутствия терапевта. Это может быть также формой заши­ты,которая имеет целью прервать некоторые формы общения с те­рапевтом.

В совместных сMuriel Cahen исследованиях, часто наблюдаяпациентов, способных довольно точно описывать свои пережива­ния вгипнозе, мы могли убедиться в том, что колебания глубины трансаявляются результатом развития взаимоотношений терапев­та ипациента [Chertok, 1955].

Итак,психоаналитическая теория перенесения дала возможность полнеепроанализировать отношения между гипнотизером и гипно­тизируемым.Однако эта теория не дает исчерпывающего объясне­ния, посколькуперенесение имеет место при всех способах психоте­рапии и неявляется спецификой гипнотических отношений.

IdaMacalpine (1950) показала, что гипнотизация обусловливаетмгновенное развитие трансферентных отношений, аналогичных тем,которые устанавливаются в процессе психоанализа, однако в после­днемслучае они развиваются постепенно. Механизм создания пере­несения,по мнению автора, идентичен при обоих способах психоте­рапии:пациент оказывается в инфантильной ситуации, к которой онприспосабливается посредством регрессии.

Добавим от себя, чтов гипнотических отношениях перенесе­ние обычно управляетсявознаграждением: гипнотизер одаривает сво­ими словами, внушениепринимается как подкрепление, как хорошая пища.

Fisher(1953) пишет по этому поводу: «Внушения принимаются илиотвергаются в зависимости от степени тревоги или вознагражде­ния,обусловленных фантазмами поглощения или отвержения; иначе говоря,внушение принимается, если оно бессознательно ассимили­руется спринятием хорошей пищи, хорошей субстанции, и отвергает­ся, еслионо приобретает значение «дурной» субстанции»[Fischer, 1953, р. 435]. С этой точкизрения про субъекта, загипнотизированного сло­весным внушением,можно сказать, что он как бы включил в свой организм «хорошую»субстанцию. Автор добавляет, что динамика

43

влечений, подобнаятой, какая имеет место в процессе внушения, раз­вертывается и входе психоанализа; она играет роль и в обычных че­ловеческихвзаимоотношениях.

В процессепроведения психоанализа терапевт вначале пасси­вен, он ничего непредпринимает, безмолвствует. Перенесение при этом развивается ватмосфере некоторого разочарования. Конечно, разли­чие процедурне всегда так ясно выражено, и переживания пациента, подвергающегосягипнозу или проходящего курс психоанализа, мо­гут быть сходными.

Вопрос о такого родаразочаровании в начале курса психоана­лиза был вновь поставленNacht (1962). Автор считает необходимымстрогий нейтралитет врача. Перенесение в этих условиях возникает иразвивается с трудом, однако глубоко бессознательное отношениепси­хоаналитика, основанное на доброжелательности, «внимательнойот­крытости», чуткости и уступчивости, способствуетвовлечению боль­ного в процесс лечения. Даже во время молчанияпсихоаналитика па­циент должен чувствовать его постоянноевнимание, которое воспри­нимается как помощь. Nachtидет дальше, считая, что бессловесное общение являетсянаиболее значимым и что «речь, во всяком случае в началелечения, утверждает и усиливает отчуждение, отрыв пациента от врача,что… порождает страх». Австралийский автор Meares(I960) полагает, что в гипнозе словесное общение в какой-томере тормозит пациента; он описывает технику бессловесногогипнотизирования, при которой эффект достигается благодаря особойатмосфере (см. с. 171).

Таким образом, рольречи или молчания в терапевтических от­ношениях по-разномуоценивается различными авторами. Несомнен­но, что значение этихфакторов различно в зависимости от стадии развития лечебногопроцесса.

Важным шагом на путик пониманию роли перенесения в гип­нотических отношениях сталвыход в свет в American Journal of Psychiatry в1944 г. статьи Kubi и Margolin«Процесс гипнотизма и природа гипнотического состояния».После плодотворных исследо­ваний SchilderaTaстатья явилась первой смелой попыткой сформули­ровать спсихоаналитических позиций теорию гипноза с учетом какпсихологических, так и физиологических факторов.

Авторы многоэкспериментировали с гипнозом и пришли к сле­дующему заключению.

«Наукапостепенно пришла к признанию существования гипно­тизма, но мы досих пор еще не имеем удовлетворительного ему объяс­нения. Однойиз причин этого является то, что мы до сих пор не осоз-

44

напи необходимостиописывать и объяснять два совершенно различ» ных аспектафеномена, а именно: гипнотическое внушение и гипно­тическоесостояние. Они различны как в психологическом, так и вфизиологическом плане».

Это различиеотчетливо выявляется в отношении перенесения. Kubieи Margolin установили, чтоперенесение не является обязатель­ным условием для индукциигипноза, ее можно достичь посредством чисто физических манипуляций’.

Кроме того, авторыотмечают, что перенесение, когда оно про­исходит в стадиииндукции, не обязательно является причиной после­дующегогипнотического состояния2. В то же время очевидно, что гипнотическоесостояние со всеми присущими данному субъекту пси­хологическимиособенностями может быть вызвано сенсомоторны-ми манипуляциями.

Kubieи Margolin, опираясь на эти данные3,попытались дос­тичь синтеза психоаналитической и павловскойтеории гипноза. Они полагают, что в процессе индукции происходитпостепенное вы­теснение всех стимулов, не исходящих отгипнотизера. Это пони­мается как возникновение очагаконцентрированного кортикально­го возбуждения, окруженного зонойторможения. В психологичес­ком плане авторы понимают этот процесскак отождествление «я» и

‘ В сообщении,датированном 1942 г., авторы описывают физиологический методиндукции, в котором в качестве гипногенного стимула используетсяфикса­ция внимания на собственном дыхании.

— Вопрос о том,может ли одно перенесение играть роль индуктивного аген­та, ещене выяснен. Неясно также, действует ли перенесение при каких-либоусло­виях изолированно. Например, являются ли гипноидныесостояния, возникающие спонтанно в ходе психоанализа, результатомисключительно переживаемых субъек­том межличностных отношений илив их возникновении играют роль и физические факторы (тишина,положение лежа, неподвижность и др.), эквивалентные сенсо-моторнымманипуляциям и создающие афферентную изоляцию. Правда, иногдавстречаются субъекты, впадающие в гипнотическое состояние при первомконтак­те с врачом, т. е. еще до того момента, когда’ действиеуказанных факторов может проявиться. В этих случаях можно было быусмотреть действие только самого пе­ренесения.

1 Идея о возможностивызвать феномены психологического регресса посред­ствомсенсомоторных манипуляций (идея «сенсорного ограничения»в еще не офор­мленном виде) уже содержалась в работах Kubieи Margolin (1944). Работыпредста­вителей школы Hebb (начиная с1954 г.) дали экспериментальные подтверждения этой идеи, но отправнойточкой для таких исследований (в Монреале) послужила не гипотезаKubie и Margolin, астремление найти механизм «lavage decerveau», что и позволило в дальнейшем определитьзначение «сенсорного ограничения».

45

внешнего мира,представляемого гипнотизером, с которым субъект в конце концовсовмещается. Последний регрессирует в состояние, напоминающеесостояние грудного ребенка, гипнотизер же играет роль родителей.

Работапсихоаналитиков Gill и Brenman1,опубликованная в 1959 г., является вкладом первостепеннойважности в область гип­нологии. В используемые авторами новыепсихоаналитические по­нятия (психология «я») онипопытались включить некоторые дан­ные экспериментальнойпсихологии и даже физиологии.

Авторы отмечают, чтодо сих пор психоаналитические объяс­нения гипноза вращалисьвокруг мазохизма (отношения гипноти­зируемого и гипнотизерарассматривались как отношения мазохис­тского типа) и перенесения(активация эдипова комплекса). Таким образом, речь шла только обинстинктивных силах.

«Сенсомоторная»,телесная сторона гипноза не принималась во внимание психоаналитиками,за исключением Schilder и Kauders(1926), Kubie и Margolin(1944); она оставалась областью психоло­гов-экспериментаторов.

Похоже, чтопропасть, разделявшая психологов-эксперимен­таторов ипсихоаналитиков, стала уменьшаться: психологи начина­ют учитыватьбессознательные мотивации, а психоаналитики — склоняться кпризнанию роли сенсомоторных феноменов. Gill иBrenman исходят из работ Kubieи Margolin, в которых они видятнеуклонную попытку соединить психологические и физиологичес­киефеномены. Вдохновляясь идеями Hartmann офункциональных системах «я» («egoapparatuses») и их первичной автономии, они изучалисенсомоторную проблему в гипнозе. Наконец, работы Krisо регрессе для удовлетворения «я» позволилирассматривать гип­ноз как регрессию такого же типа.

Вместе с тем на Gillи Brenman оказали большое влияниера­боты школы Hebb (1954) в Монреале осенсорной депривации. То же понятие получило название «сенсорнаяизоляция» или «аффе­рентная изоляция» (Kubie).Во всех случаях речь идет о психичес-

1 Gillи Brenman в настоящее время являютсяпреподавателями психоанализа (trailing analysts):первый — в Психоаналитическом институте Сан-Франциско,вто­рой — в Austen-Riggs Center вСтокбридже. Их работа — это плод 20-лет­него исследования,проводившегося с привлечением огромного количества средств (помощьряда научных фондов, а также использование в экспери­ментахнескольких тысяч студентов психологических факультетов, более ставрачей-психиатров и множества больных).

46

ких изменениях,возникающих вследствие лишения индивидуума сенсорной информации путемзаключения его в кубическую клетку [Bexton, 1954]или в ванну с водой в респираторной маске [Lilly,1956]. В этих условиях через некоторое время проявляютсярегрес­сивные феномены, иногда сопровождаемые серьезнымипсихичес­кими расстройствами (галлюцинации, депрессивныесостояния, бред и др.)’.

За последние годыколичество работ, посвященных изучению сенсорной депривации,значительно увеличилось.

Gillи Brenman считают, что в гипнозезаключены два фактора регрессии: отношение и мотивировка(перенесение); физический (сенсорная депривация). Этот последнийсостоит, как ранее отме­чали Kubie иMargolin, в ограничении контакта субъекта свнешним миром стимулами, исходящими от гипнотизера. Таким образом, вгипнозе сосуществуют два процесса, т. е. гипнотизер провоцируетрегрессию двумя механизмами — действием на инфантильныеим­пульсы и уменьшением сенсорного поля и поля генерации идей.Следовательно, гипноз для этих авторов является «некимрегрес­сивным процессом, который может быть включен посредствомсни­жения активности генерации идей и сенсомоторной активностиили посредством установления архаических отношений с гипнотизе­ром».Авторы добавляют далее: «Если регрессивный процесс пу­щен вход одним из этих двух факторов, то появляются характерные феноменыдругого фактора». На практике гипнотизер используетодновременно (подчеркнуто нами.—Л. Ш.) оба фактора. Чтокаса­ется собственно гипнотического состояния, авторы определяютего как индуцированную психологическую регрессию, которая на ос­новемежличностных отношений регрессивного типа приводит к относительностабильному состоянию, включающему подсистему «я» сразличной степенью изменения контроля функции «я».

‘ В сообщении,сделанном в 1960 г., Kubie предсказывал,что человек в кос­мическом пространстве будет подвержен такомусенсорному ограничению (невесо­мость, неподвижность, полноебезмолвие, отсутствие всякого общения), что впадет в гипноидноесостояние мечтательности (waking dream).Оказалось, что космонав­ты, находившиеся несколько дней вкосмическом полете, вели себя иначе. Их изоля­ция не была такойполной, как себе представлял Kubie, посколькуони поддержива­ли связь с Землей и между собой. Несомненно, что вих поведении большую роль сыграли тренировки и мотивировка. Отметим,кстати, что эти факторы не помеша­ли Валентине Терешковойнепредусмотренно вздремнуть во время своего полета.

47

Таким образом, угипнотизируемого субъекта «я» не устране­но, какпредполагали раньше; речь идет об изменении «я»посред­ством особого рефессивного процесса. Gillи Brenman выдвигают гипотезу: «Любаяпсихотерапевтическая ситуация в некоторой сте­пени побуждаетбольного к рефессии; подобный регрессивный процесс в той или иноймере имеет место во всякой психотерапии, где есть контакт с больным;в гипнозе этот феномен проявляется отчетливее, поскольку он принимаетфубую форму». По мнению автора, «именно в этой рефессии ив том, как терапевты с ней обра­щаются — с помощью гипнозаили без него, и заключается секрет поддержания оптимальногоэмоционального включения пациента в терапевтический процесс».Что же касается личного клиническо­го опыта авторов, то, по ихмнению, обозначенные ими «рефессив-ные тенденции»,присущие гипнозу, в одних случаях могут быть полезными впсихотерапии, в других — бесполезными, если не па­губными.

Надо отметить, что,если Gill и Brenman, какмы видели, исхо­дили из работ Kubie иMargolin, их заключения в некоторыхпунк­тах оспаривались Kubie. Преждевсего напомним, что Kubie и Margolinнастаивали на возможности осуществления гипноза безгипнотизера. Таким образом, они поднимали вопрос о том, содер­жатсяли межличностные отношения в самой природе гипнотичес­когосостояния независимо от условий его возникновения.

На этот спорныйвопрос Kubie дает тонкий и блестящийот­вет, представляющий собой, однако, лишь рабочую гипотезу.Пара­доксально, он считает, что в гипнозе без гипнотизера функцияот­ношения ифает даже большую роль, чем в гипнозе сгипнотизе­ром. По поводу первого он пишет: «Здесьприсутствует нечто… не­что витающее, невидимое и неизвестное,воспринимаемое созна­тельно, но чаще подсознательно, илибессознательно. Это могут быть образы-покровители раннего детства илиобразы гораздо более по­зднего периода, наделенные авторитетом ипокровительством… По существу речь идет о перенесении в чистомвиде1, даже если отсут­ствует объект, реальный или воображаемый,осознанный или нео­сознанный, которому можно было бы придатьфункции покрови­тельства, к чему мы в целях самозащитымало-помалу приучаемся

1 Можно сказатьтакже аутогенное, эндогенное, анонимное перенесение впротивоположность перенесению гетерогенному, экзогенному илиперсонализиро­ванному.

48

с детства. Таковы,вероятно, происхождение и сущность древнего фантазмаангела-хранителя, создания, которое должно заботиться обо мне, когдая сплю, беззащитный» [Kubie, 1961, р.43].

Автор добавляет, чтонеспособность управлять защитными функциями лежит в основечеловеческой психопатологии. Так что «изучение феноменологиигипнотизма дает возможность полнее понять человеческую природу вздоровом и больном состоянии»1.

В противоположностьтому, что думают Kubie и Margolin,Gill и Brenman считают, чтоподлинного гипноза можно добиться толь­ко при установленииконтакта между субъектом и гипнотизером. Они настаивают (подчеркиваяэто как одно из главных положений своего труда) на том, что пригипнозе необходимы отношения с гип­нотизером, и если для вызовагипнотического состояния использу­ются сходные по своемухарактеру приемы, но без контакта с гип­нотизером (например, вопытах Bexton и др.), то возникающиефе­номены представляют собой нечто сходное с гипнозом, но все жеотличаются от него. Перенесение в чистом виде (аутогенноепере­несение), которое, согласно Kubie,возникает при отсутствии гип­нотизера, не имеет места принастоящем гипнотическом состоянии. Таким образом, по мнению Gillи Brenman, непременным условиемподлинного гипнотического состояния является гетерогенноепе­ренесение.

Разногласия междуконцепциями Gill и Brenmanи Kubie в кон­це концов сводятсяк вопросу терминологии. Можно сформулиро­вать это следующимобразом: все три автора допускают возмож­ность вызовагипнотического состояния посредством сенсомотор-ных манипуляций. Но,по Gill и Brenman, этосостояние может быть названо гипнозом только в том случае, если в еговозникновении играло роль перенесение. Kubieобозначает этим термином и со­стояния, в которыхперенесение отсутствует (вводя тем не менее понятие перенесения «вчистом виде» — аутоперенесение). Он ут­верждает, чтоиндукции можно достигнуть без живого участия дру­гогочеловеческого существа. Gill и Brenmanв таких случаях не счи­тают возможным использовать термин«гипноз» (они говорят о по­граничных состояниях),который, по их мнению, обязательно вклю-

‘ Это утверждениеперекликается с идеей И. П. Павлова, видевшего в гипно­зе путь кпониманию шизофрении. Американский автор King(1957) высказал мне­ние, что шизофрения являетсясуггестивным феноменом, аналогичным гипнозу. Bowers(1961) также считает, что шизофрения — это особый родзлокачественного и перманентного самогипноза.

49

чает в себямежличностные отношения. Kubi же полагает,что меж­личностные отношения в гипнозе необязательны. По егомнению, существенным является то, что в гипнозе субъект «отказываетсяот использования врожденных механизмов, которые служат длясамо­защиты, чтобы отдать свою особу и свое чувство безопасностив руки другого» (будь то существо реальное или воображаемое).

Как считают Gillи Brenman, в присутствии гипнотизерапере­несение включается автоматически. По мнению Kubie,это необяза­тельно. Гипнотизер может представлять собойлишь сенсомотор-ное физическое поле без того, чтобы его присутствиенепременно рождало гетеротрансферентные отношения.

Согласно Kubie,совершенно не установлено, что архаичес­кие отношениянеизменно сопровождаются процессом регрессии независимо от того,возникают они в стадии индукции или в самом гипнотическом состоянии,а также вне зависимости от форм гипно­за и присутствия илиотсутствия гипнотизера1. Что касается самой регрессии, Kubieвидит в ней сопровождение гипноза, но сомнева­ется в еепознавательной ценности; это «метафора для описания результатовмногих процессов». Kubie неоднократноподчеркивает опасность объяснения феномена его следствием. Для негоперене­сение, контрперенесение и различные регрессивные ипрогрессив­ные явления — эпифеномены.

Но прежде всеговажно понять, посредством какого самоза­пускающего механизма(trigger-mechanism) происходит переход кгипнотическому состоянию или выход из него. Kubieпридает очень большое значение этим переходным2 процессам(transitional processes), так как нашепонимание психики, нормальной и патоло­гической, по его мнению,во многом зависит от знания процессов, посредством которых человекпереходит из одного психического состояния в другое. В данномотношении гипноз представляется ему одной из наиболее благоприятныхобластей для исследований,

‘ Здесь, вероятно,можно отметить противоречие тому, что автор говорил об аутогенномперенесении, в котором присутствуют воображаемые образы раннегодетства. Но не исключено, что автор оперирует различием междуаутогенным и ге­терогенным перенесением и что эта дискуссия сGill и Brenman относитсяк гетеро­генному перенесению.

Советский автор А.П. Слободяник (1962), используя работы И. Е. Введен­ского опарабиозе, подчеркнул значение понятия лабильности физиологическихпро­цессов для понимания гипноза (он даже пытался количественноопределить эту ла­бильность, ставя ее в соотношение с хронаксией,измеряемой при помощи аппарата Бургиньона).

50

поскольку процессы,о которых идет речь, в гипнозе можно контро­лировать.Следовательно, необходимо определить, как осуществля­ются этипереходы; их разносторонняя физиологическая и психо­логическаяобусловленность должна быть изучена совместно пси­хологами,психоаналитиками, нейрофизиологами, нейробиохими-ками, фармакологамии другими специалистами.

Если взаимоотношениямежду гипнозом и перенесением слож­ны, то не менее трудны дляанализа и взаимоотношения между пе­ренесением и внушением.

Концепция внушенияникогда не была точно определена. Что же касается перенесения, то IdaMacalpine считает, что его меха­низм и процессвозникновения кажутся особенно малопонятными. Она констатирует, чтопсихоаналитическая литература, затрагива­ющая эту проблему,весьма малочисленна; в труде Fenichel«Психо­аналитическая теория неврозов», гдепредставлен библиографичес­кий список из 1640 названий, онаобнаружила только одну работу по данному вопросу.

IdaMacalpine (1950) подчеркивает, что новая техника психо­анализастремилась отвергнуть понятие внушения, но несколько позже Фрейдснова ввел его, заявив во «Введении в психоанализ»: «Мыдолжны отдать себе отчет, что если мы в своем методе отказа­лисьот гипноза, то это лишь затем, чтобы вновь открыть внушение в формеперенесения» (см. с. 505). Он пишет также в книге «Мояжизнь и психоанализ»: «Нетрудно увидеть в нем(перенесении) тот же динамический фактор, называемый гипнотизерамивнушаемос­тью, который является движущей силой гипнотическогораппорта…» И дальше: «Совершенно верно, что впсихоанализе также применя­ется внушение, как и другие методыпсихотерапии. Но разница в том, что терапевтический успехпсихоанализа не определяется вну­шением или перенесением».Во «Введении в психоанализ» Фрейд употребляет термины«перенесение» и «внушение» каквзаимоза­меняемые, но подчеркивает, что от прямого внушенияпсихоанализ отказался.

Фрейд утверждает,что внушение (или перенесение) в психо­анализе используетсяиначе, чем при других методах психотерапии. В психоанализеперенесение постоянно анализируется и отвергает­ся. Исключениевнушения происходит, таким образом, путем отри­цания перенесения.Ida Macalpine считает, что все это верно,но не объясняет ни перенесения, ни внушения. Она пишет: «Страннос научной точки зрения включать в понятие внушения последующие

51

отношения междутерапевтом и больным; так же ненаучно опреде­лять «внушение»посредством его функции: в зависимости от того, какова цель внушения— утаить или обнаружить, внушение суще­ствует илиотсутствует. Мы мало выиграем в методологическом плане, если будемупотреблять термин «внушение», учитывая эти соображения,и трактовать термины «внушение», «внушаемость»,«перенесение» как синонимы. Отсюда неудивительно, чтопонима­ние аналитического перенесения постоянно страдает отнеточной и ненаучной формулировки».

Затем автор даетсвое определение: «Если человек, от приро­ды обладающийнекоторой внушаемостью, подвергается воздей­ствию стимулавнушения и на него реагирует, можно сказать, что он находится подвлиянием внушения. Чтобы дать определение ана­литическомуперенесению, необходимо прежде ввести термин, ана­логичныйобозначению внушаемости в гипнозе, и говорить о спо­собности илисклонности человека к перенесению. Эта склонность является точнотаким же фактором, как внушаемость, и может так же определяться, аименно — как способность приспособляться пу­тем регрессии.Тогда как в гипнозе суггестивным стимулом являет­ся факторвнезапности, за которым следует внушение, в психоана­лизеадаптация индивидуума посредством регрессии включается внешнимстимулом (или фактором внезапности), создающим ин­фантильнуюситуацию. В психоанализе регрессия — не следствие внушенияпсихоаналитика, но результат длительного воздействия инфантильнойситуации анализа. Если субъект реагирует, он созда­еттрансферентные отношения, т. е. он регрессирует и формирует отношения(связи) с образами раннего детства. Таким образом, пе­ренесение,происходящее в процессе психоанализа, может быть оп­ределено какпостепенная адаптация субъекта к инфантильной си­туации анализа,осуществляющаяся путем регрессии.

Проблемавзаимоотношений внушения, перенесения и гип­ноза еще болееусложняется, когда к этим понятиям, рассматривав­шимся до сих порв чисто психологическом, инстинктивном и мо-тивационном плане,добавляют психофизиологические концепции. Попытка подобного синтезабыла предпринята, как мы видели, Kubie иMargolin, Gill и Brenman.Были введены новые параметры. Было установлено, что физическиефакторы типа сенсорного ограниче­ния и сами по себе, без участияперенесения, способны вызвать регрессию — телесную ипсихическую.

52

Важный вклад впсихоаналитическую теорию гипноза внес HaroldStewart (1963). Он видоизменил взгляды Фрейда и Ференци,считавших, что гипнотическое отношение — это прежде всегома-зохистическое и сексуальное подчинение гипнотизируемого субъек­тагипнотизеру. Stewart развивает идеи Gillи Brenman о том, что гипнотическоеотношение содержит не только вознаграждение ин­стинктивныхпотребностей, но и сложное уравновешивание влече­ний и защитныхтенденций, в которых значительную роль играет враждебность. Иначеговоря, Stewart допускает, чтогипнотизируе­мый находится в амбивалентном положении по отношениюк гип­нотизеру, которого он любит и ненавидит одновременно.Последний аспект ситуации автор считает наиболее важным. Понаблюдениям Stewart, при интерпретациисексуальных влечений глубина гипноза не изменялась, но если вниманиесубъекта привлекали к его враж­дебным чувствам, транс уменьшалсяили даже исчезал. Это означа­ет, что если пациентзагипнотизирован, его враждебные чувства в некотором родеинтегрированы так, что он может их выдерживать. Автор спрашиваетсебя, как это происходит. Он предполагает, что когда гипнотизируемыйчувствует и говорит, что он находится под контролем гипнотизера, тоэто только на уровне сознания. В бес­сознательном же происходитобратное: субъект сам контролирует ситуацию. Автор рассуждаетследующим образом. Гипнотическое состояние базируется на фикции:гипнотизер, если он хочет добиться гипнотического транса, долженделать вид, что он всемогущ. Но «бессознательное»пациента «знает», что гипнотизер делает вид, икомпенсирует ситуацию ощущением, что он сам «принуждаетгип­нотизера своей властью к этой фикции и сам контролируетгипно­тическую ситуацию». Таким образом, отношения в трансе— это не только пассивная мазохистическая идентификация иподчинение гипнотизируемого: «содержанием динамическогобессознательно­го одновременно является агрессивная атака нагипнотизера… Гип­нотический транс может быть понят каксоучастие гипнотизера и пациента, направленное на подавлениеагрессивной атаки после­днего на гипнотизера, но одновременно этои проявление атаки» [Stewart, 1963,р. 373].

Исходя из данныхтеоретических рассуждений, Stewart выд­вигаетновые гипотезы для объяснения гипнотических феноменов. Он считает,что могут сложиться две ситуации: «В первой —спо­собность субъекта оценивать реальность (realitytesting) достигает высокого уровня, поскольку тревога поотношению к гипнотизеру,

53

рассматриваемому вкачестве соперника в данной области, может быть подавлена. Втораяситуация противоположна первой, так как она характеризуется отказомот реальности, проявляющимся в та­ких, например, феноменах, какпозитивные и негативные галлюци­нации, анальгезии, афонии и др.Подобная ситуация может рассмат­риваться как внутреннее нападениена самого себя (self), происхо­дящеепод давлением «принципа реальности» и обусловленноебо­язнью репрессий со стороны атакованного гипнотизера илисвязан­ным с этим бессознательным чувством вины».

Stewartобъясняет также возможность вызвать и оживить вы­тесненныевоспоминания. Он пишет: «Фрейд (1921) внушил, что гипнотизерпоставлен на место «идеала я» («сверх я»)субъекта, но, по моему утверждению, «идеал я» поставленна место гипнотизера и это «сверх я»1 спроектировано ипроконтролировано субъектом в соучастии с гипнотизером. Такимобразом, субъект чувствует себя в значительной мере освобожденным отвласти собственного «сверх я» и может дать свободныйвыход воспоминаниям, до тех пор по­давляемым».

6. ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ГИПНОЗА И СНА
Аббат Фариа (1819)первым употребил выражение «светлый сон» для обозначениягипнотического состояния. Позднее начали использоваться термины«гипнотический сон», «провоцированный сон»,«искусственный сон» и др. Schilder иKauders Kretschmer, Stokvis и др.поддержали идею о родственности гипноза и сна с физиологической точкизрения, считая, что за возникновение гип­ноза ответственныподкорковые центры, регуляторы сна. Для пав­ловской школы речьздесь идет о частичном торможении коры го­ловного мозга. Соткрытием основной роли ретикулярной форма­ции ствола головногомозга в поддержании бодрствования появи­лась теория,приписывающая особое значение этой формации в механизме гипноза.Американские авторы выступают против тео­рии сна. Они отмечают,что дыхание, пульс и другие физиологичес­кие параметры в гипнозеи в состоянии бодрствования идентичны. В частности, коленный рефлексникогда не исчезает.

1 Это утверждение,естественно, может быть использовано при обсуждении очень спорноговопроса — об антисоциальном поведении загипнотизированного

54

С появлениемэлектроэнцефалографии борьба мнений вновь обострилась. Русскиеисследователи пробуют доказать однородность гипноза и сна с точкизрения электроэнцефалографии. Однако их заключения не представляютсянам достаточно обоснованными. В самом деле, они описывают особенностибиоэлектрической актив­ности мозга в трех стадиях гипноза, тогдакак клиническое суще­ствование этих стадий не базируется наобъективных критериях. Американские авторы, наоборот, никакихэлектроэнцефалографи­ческих признаков однородности сна и гипнозане выявили. Некото­рые исследователи (например, Israelи Rohmer) говорят о «предсон-ном»состоянии. Мы с Kramarz записывалиэлектроэнцефалограм­му пациентов во время гипноза [Chertok,1959]. У большинства из них во время гипнозаэлектроэнцефалограмма не менялась, но у некоторых пациентов былиотмечены изменения, которые нельзя объяснить однозначно.

Нами наблюдалисьэлектроэнцефалографические картины, вызванные изменением состояниясознания в сторону hypo или hyper(замедление ритмов, обусловленное предсонным состоянием;де-синхронизация альфа-ритма, усиление артефактов, связанных сдви­жением глазных яблок, характерны для сверхбодрого состояния).

Существует такжетенденция обнаруживать сходство между гипнозом и сном не только вфизиологическом, но и в психологи­ческом плане, в частности упсихоаналитиков. Бренман (1951) вслед за Фрейдом считает, что спсихологической точки зрения гипноз может быть в какой-то мереуподоблен сну. Bellak (1955) рассмат­риваетгипноз как частный случай самоисключения функции «я», чтоимеет место и во сне. В гипнозе происходит то, что возникает приавтоматическом задании, т. е. топологическая регрессия впод­сознательное. При автоматическом задании функция познанияот­части сохраняется; в гипнозе она направлена на гипнотизера.

С психодинамическойточки зрения Bellak не видитфунда­ментального различия между гипнозом и сном, кроме чистоколи­чественного, касающегося степени устранения «я».Kubie с прису­щей ему осмотрительностьюпредостерегает от попыток объяснить гипноз посредством сна. «Вэтом случае, — говорит он, — мы по­ступаем так, какесли бы мы понимали механизм сна и как если бы связи междугипнотическим состоянием, сном и сновидениями были бы четкоопределены; между тем в действительности не достигну­то ни то, нидругое» {Kubie, 1961, Р. 41]. Kubieсчитает, что, только поняв природу гипноза, можно осветитьмеханизм сна.

55

7. ГИПНОЗ ЖИВОТНЫХ
Экспериментированиес целью вызвать гипнотическое состо­яние у животныхпредшествовало проведению подобных опытов у человека. Еще в 1646 г. вРиме имел место «Experimentum mirabile deimaginatione gallinae», представленный отцом-иезуитомАнтана-сиусом Кирхером. Этот знаменитый эксперимент стал основоймно­гих приемов, применявшихся впоследствии, а его интерпретациявыдвинула важные теоретические вопросы, которые обсуждаются исегодня. Поэтому стоит описать его в общих чертах. Курицу сосвязанными лапками кладут на доску на живот или на бок. Когда онапосле периода возбуждения успокаивается, на доске проводят чертумелом, идущую от ее клюва. Если ей затем развязать лапки, онаостанется неподвижной (см. рисунок). Чтобы «разбудить»ку­рицу, ее надо слегка ударить или зашуметь. По мнению Кирхера,курица успокаивается с того момента, когда, видя бесполезность своихусилий освободиться, «покоряется своему победителю».Когда последний освобождает ее, она продолжает оставаться на месте,так как ее vehemens animals imaginatioвоспринимает черту как узы, сбивая ее с толку. Таким образом,Кирхер, ссылаясь на страх, по­корность и воображение курицы, даетсвоему объяснению в ij неко­тором родепсихологическую направленность, которая была под­хваченамногочисленными исследователями и оказалась плодотвор­ной и винтерпретации гипноза у человека.

Опыт с курицей (поКирхеру). 56

Среди многочисленныхэкспериментаторов, интересовавших­ся вопросами гипноза животных,особенно с конца XIX в., необхо­димоупомянуть Czermak, Preyer, А. Я.Данилевского, Mangold, Volgyesi, Sworad. Они,как и другие авторы, проводили опыты на самых различных животных —млекопитающих, птицах, пресмы­кающихся, насекомых, пауках,ракообразных, рыбах и т. д. Наблю­давшиеся ими феномены носятразличные наименования, соответ­ствующие, возможно, различнымфактам, но вместе с тем часто от­ражающие теоретическую,физиологическую или психологическую ориентацию авторов. Что касаетсятехники, то эксперимент Кирхе-ра воспроизводился часто и притомвесьма упрощенно. В сущнос­ти он заключался в том, что курицуприводили в неподвижное со­стояние в необычном положении. Ноприменялись и многие другие способы, которые сводятся к тому, чтоживотное помещают в нео­бычное положение или ситуацию: резкийповорот на спину (клас­сический прием), фиксация взглядом,повторяющееся надевание капюшона или раскачивание сверху вниз (дляптиц) и т. д.

Восприимчивость кгипнозу у животных различна: если ку­рица исключительно покорна,то собака и кошка слывут весьма строптивыми пациентами.

В мире животныхслучаи гипноза наблюдаются и вне всякого эксперимента. Некоторыебеспозвоночные в определенных условиях впадают в состояние,напоминающее каталепсию, например пауки при фиксации сильного светана его паутине. Вместе с тем одни животные могут гипнотическивоздействовать на других. У некото­рых видов крупных пауков(фаланга Каспия и Туркестана — Galeodescaspicus turkestanus), описанных Heymons,самка пыта­ется сожрать самца в то время, как он за нейухаживает. Чтобы со­вершить совокупление, самец гипнотизируетсамку, втыкая свои крючки ей в брюшко1. После выполненного акта самканападает на своего партнера, менее сильного, чем она, но болеепроворного. Именно благодаря своей проворности самцу часто удаетсясохра­нить себе жизнь. Наконец, хорошо известно гипнотизирование(по­рой взаимное) змеями крыс и птиц.

С теоретическойточки зрения гипноз животных поднимает прежде всего проблемубиологического значения. Мнения на этот счет четко разделились. ДляИ. П. Павлова (1951) гипноз животных

1 Schilder(1922) опирается на этот пример, чтобы подкрепить гипотезусек­суального компонента в гипнозе человека.

57

— это рефлекссамосохранения: если животное не находит спасе­ния в борьбе илибегстве, оно становится неподвижным, чтобы не вызывать своимидвижениями агрессии нападающей силы. Фрейд (1951) высказываетсяаналогично: «Особенность гипнотического со­стояниязаключается в чем-то вроде паралича воли и движений, яв­ляющегосярезультатом влияния всемогущего лица не беспомощ­ного,беззащитного субъекта; эта особенность приближает нас к гипнозу,который вызывается у животных посредством страха». Но некоторыеавторы (Mangold, Rabaud, Svorad) отмечают,что рефлекс неподвижности для одних животных совершенно бесполезен,тог­да как другие, которые, казалось бы, нуждаются в нем, им необла­дают (например, Scarite lisse илиScarites lavigatus). Этот рефлекс дажевреден для некоторых членистоногих (Nehriapsamodes, Brachynus crepitans). Изучение природы гипнозаподняло другую проблему. В своих объяснениях авторы отдавалипредпочтение тому или другому аспекту феноменов. Одни рассматривалигипнотичес­кое состояние в плане эмоциональных сдвигов (страх,подчинение и др.), другие—в нейрофизиологическом аспекте(тонический реф­лекс, корковое торможение и др.). Но ни одно изэтих объяснений не представляется удовлетворительным: ониодносторонни прово­дят жесткую грань между психическими ифизическими фактора­ми. Более синтетический подход к проблемепредложен Schilder и Kauders(1926). Придавая большое значение физиологическим фак­торам,авторы подчеркивают, что не только они должны приниматься вовнимание, ибо нельзя еще сказать с полной уверенностью, чтодвигательная заторможенность у животных является результатом лишьизменения состояния моторики и не связана с психическими сдвигами.Этот двойной аспект можно обнаружить и в гипнозе че­ловека.Впрочем, в более общем плане Schilder иKauders считают, что, несмотря на вариации,обусловленные различием строения мозга, гипноз животных и гипнозчеловека идентичны. Schilder от­крыл вобъяснении гипноза человека новую перспективу, связывая мотивационныйи соматический факторы. Один из его сотрудни­ков, Hartman(1939), произвел в психоанализе изменение ориента­ции,переоценив значение «я», а следовательно и тела, поотноше­нию к инстинктивному. Данное изменение отразилось натеории гипноза, как это вытекает, в частности, из работ Gillи Brenman. Как уже отмечалось, онииспользовали синтез (см. выше) психоанали­тических идей опсихологии «я» с некоторыми новыми теориямиэкспериментальной психологии. Авторы считают, что гипноз—это

58

регрессивныйпроцесс, который можно вызвать с помощью физи­ческих(сенсомоторные ограничения) или психических средств. В своей работе«Гипноз и смежные состояния» Gill иBrenman лишь однажды ссылаются на гипнозживотных, анализируя идеи Kubie и Margolinо значении расстройства двигательной активности длявоз­никновения гипнотического состояния. Kubieи Margolin исходили из наблюдений И.П. Павлова, согласно которому нарушение мо­торной активности уживотных является первым шагом к индукции гипнотическойнеподвижности. По мнению Kubie и Margolin,ситу­ация человека, вынужденного длительно фиксироватьвзглядом одну точку, аналогична той, в которой находится животное снеподвиж­но фиксированной головой. Эта аргументация, какподчеркивают Gill и Brenman,впервые устанавливает связь между гипнозом жи­вотных игипнотическим состоянием человека «через посредство аппаратаорганизма, имеющего жизненно важное значение для под­держанияконтакта со стимулами внешнего мира» [Gill,Brenman, 1959, p. 128]. Тем не менееGill и Brenman неиспользовали свою концепцию о природе гипноза человека для объяснениягипноза животных. Их концепция представляется нам интересной, и мыпопытаемся, исходя из нее, наметить новую перспективу в опреде­лениигипноза животных. В гипнозе животных нам кажется суще­ственнымэлемент ситуации, т. е. изменения, происходящие в физи­ческих иэмоциональных отношениях между животным и его окру­жением. Врезультате различных манипуляций животное подчиня­етсяопределенному «сенсорному ограничению», на которое оноре­агирует, впадая в состояние оцепенения, неподвижности (такоесо­стояние можно интерпретировать как регрессивное). Следуетотме­тить, что для достижения гипнотической неподвижности невсегда бывает достаточно насильственной обездвиженности. Иногда дляэтого требуется еще поместить животное в неудобное положение, т. е.добавить к вынужденной неподвижности необычную для живот­ногопозу, что изменяет его «способ существования в мире» иобус­ловливает «психический стресс». В этом отношениипоучительны проведенные во Франции эксперименты Bonfilsи Lambling (1962) на крысах.

У насильнообездвиженных крыс после нескольких часов бе­зуспешногобарахтания развивалась язва желудка. Морские свинки в аналогичномэксперименте реагировали так же и в итоге приоб­ретали ту жеболезнь (правда, в меньшем процентном отношении). В то же время,переворачивая морских свинок на спину, легко доби-

59

ваются возникновенияу них состояния гипнотической неподвиж­ности. Насильнообездвиженная морская свинка или крыса сохра­няет контакт сокружающей средой. Животное находится в продол-жительном стрессе, врезультате чего у него развивается язва. В слу­чае, когда морскаясвинка перевернута на спину, контакт с внешним миром, очевидно,потерян, и животное реагирует на эту необыч­ную ситуацию«бессознательностью», глобальной регрессией, чтооказывается благоприятным для его организма.

Однако морскаясвинка находится в положении на спине лишь несколько секунд, и нельзяутверждать, что ее состояние окажется тем же, если она останется втаком положении длительное время. В этом отношении интересны работыLiberson (1961), которому уда­лосьдобиться продолжительного гипнотического состояния у мор­скихсвинок. Он многократно подвергал их иммобилизации, пре­рываягипноз внезапными пробуждениями. Время иммобилизации увеличивалось помере продолжения манипуляций. В определен­ный момент, которыйLiberson называл «переломным»,у животных, казавшихся пригвожденными к доске, на которой они лежали,глаза вылезали из орбит, конечности чрезмерно напрягались и время отвремени слегка вздрагивали. Животные ослабевали и погибали.

Можно ли такой исходотнести на счет гипнотической непод­вижности? Прежде всегоподчеркнем, что она не сопровождается напряжением до «переломногомомента». Можно думать, что это напряжение является скорееследствием психологического «разо­чарования»,результатом безуспешных попыток животного выпря­миться. Впрочем,недостоверно, что продолжительная неподвиж­ность, достигнутаямеханизмом «разочарования», может уподоблять­сянастоящей гипнотической неподвижности. Последняя характе­ризуется«отдыхом» и может быть истолкована как спонтанноепо­ложение животного, выбранное им как средство защиты.Иммоби­лизация же с напряжением в экспериментах Libersonявляется, на­оборот, результатом длинной сериипринуждений. Само собой ра­зумеется, что здесь мы находимся вобласти умозрительных пост­роений из-за отсутствияэкспериментальных работ.

Резюмируя, мы можемпредложить следующее определение. Гипноз животных представляет собойповедение, характеризующе­еся неподвижностью и оцепенениемрегрессивного типа. Такого поведения можно добиться разнымиспособами, помещая живот­ное в непривычное для него положение илиситуацию, изменяю­щую нормальное осуществление сенсомоторных иэмоциональных

60

контактов сокружающим миром. Чем выше стоит животное в фи­логенетическомряду, тем большую роль в возникновении гипноти­ческого состоянияиграют эмоциональные факторы (в элементар­ной форме они,безусловно, имеют место и у низших животных). Для человека сенсорноеограничение как таковое также имеет боль­шое значение. Каждоеживое существо нуждается в постоянном контакте с внешним миром, иесли контакт прерывается или изме­няется, у существа, о которомидет речь, может возникнуть реакция регрессивного типа. Этопроисходит как в гипнозе животных, так и в гипнозе человека, и наданной общности ситуаций покоится ос­новное сходство двух формгипноза1.

Теперь понятно,почему мы так долго задержались на теоре­тических проблемах,связанных с гипнозом животных. Гипноз че­ловека до сих пор неимеет удовлетворительного теоретического объяснения, ввиду чегоисследование гипноза животных кажется полезным «возвращением кисточникам». Изучение поведения жи­вотных ценно главнымобразом для понимания природы инстинк­тивных влечений человека2.Можно лишь сожалеть, что в после­дние годы работы по гипнозуживотных стали редкими. Будучи бо­лее простым и доступным дляэксперимента, гипноз животных мо­жет быть одним из путей кизучению проблем гипноза человека.

8. ВОСПРИИМЧИВОСТЬ К ГИПНОЗУ
Восприимчивость кгипнозу — основополагающая проблема. Как врачей, так и неврачей непременно интересует вопрос: все ли поддаются гипнозу? И еще:все ли люди способны гипнотизиро­вать?

‘ Мы видели, какоезначение придает Kubie (1961) подавлению«механизмов самозашиты и т. д.» в гипнозе человека.Аналогичные выражения встречаются у него и при упоминании о гипнозеживотных. Описывая психофизиологию гипноза, он пишет «Попроситечеловека фиксировать взгляд на медленно вращающейся спи­рали или,скажем, поддержите голову и шею курицы, когда она лежит на спиневдоль черты, проведенной мелом. Любые манипуляции, которые полностьюсковы­вают механизм тревоги, могут порождать подобные феномены(гипноидные состо­яния)».

2 Именно этаперспектива руководила Henri Ey (1964) приподготовке кол­лективного труда «Психиатрия животных»,к работе над которым он привлек зооло­гов, ветеринаров ипсихиатров. В эту книгу включена и наша глава о гипнозе жи­вотных,где более полно развиваются приведенные здесь соображения

61

Начнем с первоговопроса. Прежде чем приступить к рас- j смотрениюэтой проблемы во всей ее сложности, необходимо ска-зать: с однойстороны, существуют субъекты, которые могут быть ] загипнотизированывсеми, это превосходные сомнамбулы (во вре-, мена Льебо существовалипрофессиональные сомнамбулы; мы их встречали еще перед второй мировойвойной в психиатрической клинике Вены, куда их приглашали в качестве«пациентов» для обу* i чениястудентов, желающих овладеть гипнозом), и, с другой сто-роны,субъекты, никогда не поддающиеся гипнозу. Это абсолютноневосприимчивые субъекты. Между этими двумя категориями на-ходятсяиндивидуумы, более или менее восприимчивые к гипнозу, поддающиесялишь некоторым врачам.

Это общепринятоемнение, но Gill и Brenmanсчитают, что восприимчивость к гипнозу — относительноустойчивое свойство субъекта. Осуществив серию экспериментов с цельюповысить гип­нотическую восприимчивость у маловосприимчивыхсубъектов, ва­рьируя методы и меняя врачей, они не отметилисколько-нибудь существенной разницы в результатах, т. е. не добилисьповышения гипнабельности. Вместе с тем, если речь идет овосприимчивости к гипнозу, необходимо учитывать степень гипнотизации,т. е. так называемую глубину транса во всей сложности этого понятия.

Были предпринятыпопытки определить в процентах коли­чество людей, поддающихсягипнозу. Результаты оказались различ­ными. Изучение этого вопросазатруднено по той простой причи­не, что мы не имеем объективныхкритериев, позволяющих оце­нить, загипнотизирован ли субъект и докакой степени.

Английский авторBramwell (1903) считал, что все люди вка­кой-то степени восприимчивы к гипнозу и у 10- 20 % людей можнодобиться глубокого транса. Приведем также интересное наблюде­ниеБернгейма, показавшего, что 4/5 госпитализированных боль­ных былиспособны впадать в глубокий транс, тогда как среди его городскойклиентуры гипнабельной оказалась лишь 1/5-1/6 боль­ных.

От чего зависитвосприимчивость к гипнозу? Этот воп­рос имеет два аспекта, таккак он касается одновременно гипноти­зируемого и гипнотизера.

Личностьгипнотизируемого изучалась со всех точек зрения, однако неоспоримыхкритериев, определяющих степень гипнабель­ности, не былоустановлено. Не была выявлена корреляция между восприимчивостью кгипнозу и физической или психической кон-

62

ституцией,экстравертированным или интровертированным харак­тером, расой,полом, социальным положением и др. Были исполь­зованыпрожективные тесты, не давшие убедительных результа­тов. Не былоустановлено также какой-либо связи между воспри­имчивостью кгипнозу и нозологическими формами заболеваний.

Однако мыконстатировали, что почти все подростки и взрос­лые, страдающиеэнурезом, восприимчивы к гипнозу. То же, хотя и в меньшей степени,относится к астматикам. Кроме того, амери­канский психоаналитикKaufman (1961) отметил, что солдаты обыч­нопроявляют большую восприимчивость к гипнозу: в годы второй мировойвойны, во время тихоокеанской кампании, он лечил гип­нозом около2500 бойцов, подавляющее большинство из которых оказалисьпревосходными пациентами. Данное наблюдение анало­гичносообщениям, сделанным задолго до этого Льебо и Бернгей-мом. Последниеобъясняют это явление пассивным повиновением, к которому приученывоенные. Но Kubie, истолковывая получен­ныеKaufman результаты, полагает, что врач,удаляющий солдата с линии фронта, становится для него всемогущим,лицом, которому он вручает заботу о своем благополучии.

Существование теснойсвязи между внушаемостью и воспри­имчивостью к гипнозуустановлено очень давно. Известно, что для Бернгейма гипноз сводилсяк внушаемости. Жане придерживался другого мнения. В «Психологическомавтоматизме» он пишет: «Фе­номены внушения не зависятот гипнотического состояния; вну­шаемость может быть полной внеискусственного сомнамбулиз­ма и может вовсе отсутствовать всостоянии полного сомнамбу­лизма, одним словом, она не меняетсяодновременно с гипноти­ческим состоянием и в том же направлении»[Janet, 1919, р. 262; 1921, р. 171].

В наше время Kubie(1961) утверждает, что внушаемость яв­ляется не причинойгипнотического состояния, а его следствием. Автор ссылается наэксперименты, во время которых он приводил пациента в гипнотическоесостояние при помощи аппарата, без вся­кого словесного внушения.Пациент, загипнотизированный таким способом, воспринимает затем словагипнотизера как выраже­ние себя самого. Граница междугипнотизером и гипнотизи­руемым до некоторой степени стирается.Таким образом, вос­приимчивость к гипнозу зависит от тойлегкости, с какой инди­видуум способен как бы включить в себявнешний стимул, сде­лать его частью себя самого.

63

Мы вместе с MurielCahen также изучали проблему личности ] гипнотизируемого на 40больных, большей частью с психосоматй-1 ческимирасстройствами, хорошо и плохо поддающихся гипнозу | [Chertok,1955]. Исследование включало беседы с больными и тес-!тирование. Мы не решали статистических проблем (отбор, анализ jрезультатов), работа проводилась только с больными, без группкон- j троля. (В других странах, гдеэксперименты проводят на здоровых людях, для этой цели частоиспользуют студентов, изучающих пси­хологию.) Мы проанализировалилишь некоторые клинические дан­ные.

Среди нашихпациентов, не поддающихся гипнозу, мы выде­лили две группы:субъекты, сознательно отказывающиеся быть за­гипнотизированными,и субъекты, невосприимчивые к гипнозу. Большинство из них составлялибольные, длительно лечившиеся и подвергавшиеся хирургическомувмешательству, которое оказалось неэффективным. Все они былисоциально неприспособленными. Это были люди с нарушенной структуройличности, с проявлением так называемого соматопсихоза с нарциссичесшйустановкой. У нас создалось впечатление, что соматическое заболеваниепозволяло им сохранять относительное психическое равновесие. Контактс реаль­ностью у них был нестойким, контроль недостаточным. Всегипна-бельные субъекты оказались социально приспособленными, имелипрочную связь с реальностью. Если им приходилось переживатьконфликтные ситуации, они проявляли достаточную способность кадаптации. Среди них не было субъектов с навязчивыми идеями.Поскольку истерические черты встречаются и в норме, можно го­воритьо наличии у этих субъектов истерических компонентов. Мы подошли,таким образом, к проблеме истерии. При обсуждении этой проблемы былосломано немало копий. Гипноз долгое время рас­сматривался какэквивалент истерии. Полагали, что только боль­ные истериейвосприимчивы к гипнозу. Однако в настоящее время считают, чтоневротики, как правило, меньше поддаются гипнозу, чем здоровые люди.Что же касается истерического невроза, то мож­но утверждать, чтобольные с резко выраженной истерией не под­даются гипнозу.Истерический синдром связан с эмоциями по от­ношению к лицам изпрошлого, вследствие чего такие больные от­казываются отустановления новых трансферентных отношений с гипнотизером, т. е. оникак бы отказываются от пересмотра своих проблем и от той пользы,которую это могло бы им принести. Боль­ные с менее выраженнойистерией могут оказаться гипнабельны-

64

ми. Восприимчивостьк гипнозу может даже быть использована в целях прогноза: гипнабельныеистерики обычно более восприим­чивы к психотерапии.

Наши клиническиевпечатления нашли подтверждение в на­блюдениях Gillи Brenman. Экспериментальным путемони доказа­ли, что здоровые люди легче поддаются гипнозу, чембольные не­врозами, а среди последних наиболее гипнабельныбольные исте­рией.

Еще несколько словпо поводу того, следует ли упорствовать в достижении гипнотическоготранса. Некоторые авторы ограни­чиваются тремя-четырьмяпопытками, другие идут дальше; немец­кий исследователь Vogt(1894) добился успеха на 300-м сеансе. По нашему мнению, оченьважен первый сеанс. Но это не является общим правилом. Так, мы смоглидобиться транса у одной госпита­лизированной больной при второйпопытке, сделанной через 3 мес после первой. Некоторые субъекты, неподдающиеся индивидуаль­ному гипнозу, хорошо гипнотизируются вгруппе (группа играет за­щитную роль против бессознательныхстрахов у этих больных).

Теперь перейдем квопросу о гипнотизере. Здесь надо рас­смотреть две проблемы:гипнотическую технику и личность гипно­тизера. Безусловно,длительный опыт и техническая сноровка име­ют важное значение.Техника прежде всего должна быть гибкой, приспособленной кособенностям гипнотизируемых. Для гипнабель-ных субъектов хорошалюбая техника, для трудных же — она долж­на быть тщательнопродумана (см. вторую часть книги). Первая по­пытка являетсяособенно важной. Возможно, именно поэтому в пси­хиатрическойклинике Вены на первый сеанс приглашали «профес­сиональных»сомнамбул, ведь для студента удача в первой попытке весьма важна.

Что касаетсяличности гипнотизера, то тут мы не имеем на­дежных критериев. Этапроблема изучалась меньше, чем проблема личности гипнотизируемого. Мырасполагаем только несколькими замечаниями различных исследователей.Уже авторы эпохи живот­ного магнетизма обычно считали, чтомагнетизер должен быть спо­койным во время сеанса, так какбольной в состоянии сомнамбу­лизма чувствует любые его тревоги.Во всяком случае нельзя утвер­ждать, что способностьгипнотизировать определяется специфичес­кой структурой личностигипнотизера. Поскольку существуют раз­личные виды гипноза(отцовский, материнский) и человек может быть загипнотизирован поразным причинам, мотивировки тера-

65

певта также могутварьировать. По мнению Schilder, гипнотизердолжен бессознательно желать магической власти и сексуального)господства над пациентом.

Страх передсексуальными импульсами усиливал у некоторых больных со, jпротивление гипнозу. Известна история Breuer,прервавшего лечение мадемуазель 1 Анны О. поконтртрансферентным мотивам и по причине ревности госпожи Breuer.’ У мадемуазель Анны была мнимая беременность, и воображаемыероды пронзот- 1 ли в тот день, когда Breuerобъявил ей об окончании лечения. Jones(1958) в биогра-) фии Фрейда также сообщает что будущаягоспожа Фрейд отождествляла себя с гос­пожой Breuerи боялась однажды оказаться в таком же положении. Ее супругбыл I вынужден разуверить ее в этом. Как быто ни было, Фрейд, несмотря на свой инте­рес к лечениюмадемуазель Анны О., о котором он узнал в 1882 г, не решался ши­рокоприменять гипноз вплоть до декабря 1887 г. Он использовал гипнозэпизоди­чески с лета 1885 г, но с весны 1886 г., когда он началпрактиковать, применял в основном электротерапию.

С декабря 1887 г. домая 1889 г. он применял только гипнотическое внуше­ние, затемпользовался также методом катарсиса. Jonesприписывает запоздалое при­менение этого метода более чемсдержанному отношению Шарко к методу Breuer, окотором ему сообщил Фрейд. Возможно, здесь сыграла свою роль ипроблема кон-тртрансферентных отношений. Впоследствии стал известенинцидент с пациент­кой, которая бросилась на шею Фрейду; в своейавтобиографии он описал реакцию на это событие: «У меня былдостаточно ясный рассудок, чтобы не отнести его на счет неотразимостимоей особы, и я почувствовал тогда природу мистического эле­мента,действующего в гипнозе. Чтобы устранить его или по крайней мереизолиро­вать, я должен был отказаться от гипноза».Плодотворный отказ, ибо он привел Фрейда к открытию психоанализа![Freud, 1925, р. 40-41].

Мы полагаем, будетполезным ввиду важности этой пробле­мы немного остановиться навзаимоотношениях врача и пациента в гипнозе, на вопросе обангажементе. Сопротивление терапевта этому ангажементу все ещеоказывает тормозящее действие на раз­витие психотерапии, но онопринесло и определенную пользу: с одной стороны, оно способствовалоразвитию химиотерапии, с дру­гой — совершенно неожиданнопривело (как мы увидим дальше) к фундаментальным открытиям впсихотерапии, таким, как понятие перенесения.

Если историю научнойпсихотерапии начинают с месмеровс-кого периода, то, очевидно, потому,что в то время впервые эти от­ношения стали изучатьсяэкспериментально, и прежде всего акаде­миками в их знаменитыхработах о животном магнетизме. Целью исследования было доказатьсуществование физической причины магнетизма — флюида. Необнаружив его, они осудили животный магнетизм. В своих докладахакадемики описывали феномены, воз-

никающие примагнетизме, не углубляясь, однако, в их изучение. Тем не менее всекретном отчете, опубликованном одновременно с официальным докладомBailly, подчеркивается эротический аспектэтих феноменов, чем и объясняется сдержанность академиков.Дей­ствительно, мы читаем в этом отчете: «Всегда мужчинымагнетизи­руют женщин: устанавливающиеся при этом отношения,безуслов­но, соответствуют таковым между больным и его врачом, ноэтот врач — мужчина. Какова бы ни была болезнь, она вовсе нелишает нас пола и не избавляет нас полностью от власти другого пола»[Rapport, 1784, р. 512].

Сеанс магнетизмаописан следующим образом: «Часто муж­чина… проводитправую руку за спину женщины, они одновремен­но наклоняются другк другу, чтобы содействовать этому прикосно­вению. Близостьстановится предельно возможной, их лица почти соприкасаются, дыханиесмешивается, все физические впечатления мгновенно разделяются ими, ивзаимное притяжение полов должно действовать во всю свою силу. Нетничего удивительного, что чув­ства воспламеняются; одновременноработает воображение, внося во все это определенное расстройство, онопобеждает здравый смысл, подавляет внимание, женщины не могутотдавать себе отчет в том, что они испытывают, они не понимают своегосостояния».

И далее следовалвывод: «Магнетическое лечение не может не представлятьопасности для нравственности».

Месмер также отдавалсебе отчет в узах, связывавших его с больными [Mesmer,1781, р. 95]. Он даже описал их аффективную сторону: «Животныймагнетизм должен в первую очередь переда­ваться чувствами. Толькочувство может сделать теорию вразуми­тельной. Например, один измоих больных, обычно подвергающий проверке действие, которое яоказываю на него, чтобы хорошо меня понимать, проявляет ко мнебольшее расположение, чем остальные мужчины».

Однако Месмер неприбегал ни к какому психологическому объяснению, придерживаясьвсегда теории флюидов. Последняя до­пускала, так сказать,деперсонализацию терапевта. Она ссылалась на вмешательство некоей«третьей силы», которая, находясь в тера­певте, всеже существовала вне его. Терапевт был только вектором этойуниверсальной силы.

Месмер отказывалсяот словесного контакта с пациентом в фазе сомнамбулизма, что,несомненно, было бессознательным про­явлением защитной тенденции.Известно, что заслуга первого при-

67

менения словесноговнушения в качестве терапевтического метода! принадлежит Puysegur.Но возможно, что это открытие имело бес-! сознательнуюмотивировку, и для Puysegur речь создаваладистанч | цию между врачом и больным, являясь, таким образом, другойфорг 1 мой защиты. Напомним, что и в наше время представители психо?I аналитического направления подчеркивают,что слово может уве- j личивать дистанциюмежду пациентом и врачом [Nacht, 1962J.

Но уже некоторыесовременники и ученики Месмера прояв- I лялисдержанность по отношению к флюидам и преуменьшали их ) значение. Эти«волюнтаристы» публично признавали, что для по­лученияблагоприятных результатов надо любить больного и иметь ‘ настойчивоежелание вылечить его. Показательной в этом отноше­нии являетсяуже упомянутая книга ученика Puysegur —Charles de Villers1 «Влюбленный магнетизер», гдеавтор в беллетристической форме излагает свои идеи: гипотеза флюидовне нужна, магнетизм состоит в «решительном желании»вылечить больного, сила воз­действия врача покоится насердечности и любви.

Вспиритуалистических высказываниях Villers иногдаулавли­вается предвосхищение прогрессивных идей некоторыхсовремен­ных психоаналитиков по поводу используемых в их методикеле­чебных факторов. Эти психоаналитики утверждают, что дажепра­вильные интерпретации (симптомов) теряют свое значение, еслиони не подкреплены бессознательным отношением, подобным тому, котороепредугадывал Villers. Например, он писал:«Душа магнети­зера соединяется с душой сомнамбулы, такимобразом отождеств­ляясь с ней» [Villers,1787, р. 133]. Эта мысль близка к тому, что позднее былонаписано Nacht: «Мы все признаем, чтовмешатель­ство психоаналитиков тем благотворнее, чем больше емуудается войти в общение с «бессознательным» больным,вплоть до того, чтобы буквально поставить себя на его место,оставаясь в то же время на своем» [Nacht,1962, р. 20].

‘ Charlesde Villers был артиллерийским офицером, как и Puysegur(а также Laclos, знаменитый автор«Опасных связей»). Известно, что в то время офицерыпристрастились к магнетизму и находили в своей среде замечательныхсубъектов. Как писал об этом Figuier (I860)в «Истории сверхъестественного», «магнетизация совсем своим очарованием, казалось, стала главным занятием в жизнивоенных: это был золотой век армии». Указанная книга Villersявляечся библиографической редкостью (ее единственныйэкземпляр находится в Муниципальной библиотеке Бе-зансона) и одной изпервых работ, проливающих свет на проблему так называемыхвзаимоотношений с объектом.

68

Villers,высказываясь о влиянии на больного, говорит, что оно будетзависеть «от степени нашего внутреннего расположения» иособенно «от сердечности, которую я вложу в свою волю»[Villers, 1787, р. 121]. Nachtтакже полагает, что «поведение аналитика, если онопродиктовано доброжелательностью, становится тогда и толь­котогда той опорой и силой, которые необходимы больному, чтобыпреодолеть страх, преграждающий путь к выздоровлению» [Nacht,1962, р. 210].

Наконец,беллетристическое произведение Villers изобилуетвысказываниями об основополагающей роли любви; например: «Язаключаю в себе, следовательно, то, что способно принести облег­чениеближнему; все наиболее возвышенное в моем существе име­ет такоепредназначение, и именно это ощущение самого искренне­го участиядает моему другу уверенность, что он найдет в нем ле­карство отсвоих недугов».

Не преминем здесьсопоставить эти слова со следующим ут­верждением Nacht:«Никто не может вылечить другого, если у него нетискреннего желания ему помочь. И никто не может иметь жела­ниепомочь, если он не любит в самом прямом смысле этого слова»[Nacht, 1962, р. 210]. Такая склонностьявляется отчасти врожден­ной, однако Nachtсчитает, что «правильное отношение возможно лишь в томслучае, если аналитику удастся снизить у себя самого до неизбежногоминимума вечную амбивалентность человека» [Nacht,1962, р. 208], чего можно достичь только посредством пол­ногосамоанализа.

К этому необходимодобавить, что в настоящее время, когда психоаналитику известнаприрода перенесения и контрперенесения, психотерапевтическая ситуациястала совершенно иной.

Таким образом, мывидим, что некоторые ученики Месмера, в частности Villers,осознавали значение взаимоотношений врача и пациента. Villersхорошо понимал, что в некоторых случаях такие взаимоотношениямогут принять эротический характер, и предуп­реждал о возможныхопасных последствиях этого. Но в отличие от академиков он отнюдь неотказывался от изучения межличностных отношений, имеющих место примагнетизме. Он признавал взаи­мозависимость в этих отношениях, нотолько частично. Хотя Villers смутнопредставлял себе эти взаимоотношения как «зависимость отвнутреннего расположения» между двумя индивидуумами, а другиеавторы после него говорили о чувстве доверия и даже привязанности,которую может испытывать больной к своему

69

врачу, все же, пообщему мнению, главная роль в терапевтичес-1 ком процессе принадлежитврачу. Именно желание вылечить j являетсяосновным, решающим фактором лечения. Так думали | Villersи другие магнетизеры того времени; они верили илиис­ключительно в действие воли врача, или в комбинированноевли1-яние воли и флюидов. Таким образом, вместе с Raymondde i Saussure можно сказать, что все понималось так, будтоперене-1 сение проявляется не со стороны больного, а со стороныврача,’ который хочет вылечить.

Такое одностороннеепонимание отношений между паци-! ентом и врачом можно истолковать какбессознательное сопро­тивление магнетизеров признанию всейсложности взаимоотно­шений. Терапевт, таким образом, защищаетсебя от аффектив1-ных проявлений пациента, он сохраняет определеннуюдистан­цию. (Интересно, что даже в физическом плане произошлитех­нические изменения: прямой контакт с телом больного припо­мощи пассов был заменен пассами на некотором расстоянии.)

Несмотря начастичное признание некоторыми магнетизе­рами в начале XIXв. значения межличностных отношений, со­противление вцелом продолжало проявляться. В конце XIX в.известные врачи, занимавшиеся гипнозом, все еше отказывались признатьзначение отношения пациента к врачу. Чтобы избежать понятия внушения(понятия психологического), они изобрели металлотерапию, котораяввела физический агент (еще один пережиток флюидизма). Но даже врачи,вступившие на путь пси­хотерапии, проявляли некотороебессознательное сопротивле­ние, которое (и это парадоксально)иногда способствовало про­грессу психотерапии. Этим можнообъяснить открытие Фрей­дом понятия перенесения. Мы уже упоминализнаменитый эпи­зод с больной, проявившей влюбленность к Фрейду, ииспуг пос­леднего. Он отказался отнести этот инцидент на счетсвоей «лич­ной неотразимости». Конечно, он предпочелдеперсонализиро­вать себя, предоставив себе роль другого лица,человека, кото­рого действительно любила больная. Такой способрассматри­вать веши послужил отправной точкой для разработкитеории перенесения (хотя у пациентки Фрейда могло быть физическоевлечение к нему самому).

Breuer,как мы уже видели, пережил подобное приключе­ние с однойиз своих пациенток, небезызвестной Анной О., вследствие чего оноставил изучение истерии. Jones пишет, что

70

Фрейд, для тогочтобы заставить Breuer вновь заниматьсяпро­блемой, поведал ему, «как его больная бросилась ему нашею в аффективном бреду, и объяснил, по каким причинам следуетрассматривать эти досадные инциденты как результат феноме­наперенесения…».

Szasz(1963), изучавший защитный аспект перенесения, от­мечает,что с выдвижением концепции перенесения «Фрейд эф­фективноснизил угрозу эротизма пациента». По мнению Szasz,к разработке этой концепции Фрейда подтолкнул случай с Breuer:не будучи лично замешан в дело, Фрейд мог оставатьсяхлад­нокровным наблюдателем и, следовательно, скорее найтиобъяс­нение. Однако нам представляется более вероятным, чтоаффек­тивной мотивацией разработки понятия перенесения Фрейдупослужил собственный опыт (т. е. упомянутый выше эпизод).Действительно, ведь если это должно было, по выражению Szasz,«устранить угрозу эротизма пациента», то болееправдоподоб­но, что Фрейд постиг его в случае, когда сам ощутилсебя под прицелом.

Каким бы ни былзащитный характер перенесения, Фрейд все же оставил гипноз. Емупредстояло вновь найти перенесе­ние в своем новом методе.Fenichel (1953) в «Психоаналитичес­койтеории неврозов» отмечает, что первой реакцией Фрейда, когда онстолкнулся с подобным феноменом, было удивление. Однако из авторскоготекста неясно, когда это произошло — при применении гипноза илинового (психоаналитического) метода. Данная Fenichelбиблиографическая ссылка относится к статье «Динамикаперенесения» (1912), которая никоим образом не связана с этимпресловутым удивлением.

Верно, что Фрейд в«Истории психоаналитического дви­жения» высказываетсяследующим образом: «Мы можем также сказать, чтопсихоаналитическая теория представляет собой по­пытку объяснитьдве оригинальные и неожиданные констатации, сделанные тогда, когда мыискали связи болезненных симпто­мов у невротиков с ихисточниками, т. е. событиями, пережиты­ми больными в прошлом: мыхотим поговорить о перенесении и о сопротивлении» [Freud,1914, р. 81-82].

Задумался лиFenichel над этим текстом? В самом деле,Фрейд говорит здесь об удивительном феномене, правда, приведеннаявыше цитата не позволяет установить, при каких обстоятельствах этоудив­ление было выражено впервые.

71

Но как бы там нибыло, разработав концепцию перенесения,’! Фрейд положил этим началоновой эры в психотерапии. J

По мнению Ferenczi(1952), существует огромная индивиду^] альная разница вдостижениях различных гипнотизеров; одни сшш собны загипнотизироватьтолько 10 % испытуемых, другие — 8Qy J 90и даже 96 %. Автор считает, что здесь имеют значение предста-1вительная внешность гипнотизера, его социальный престиж, yeeJренность в своих силах и даже некоторые физические особенностинапример черная борода (что в свое время соответствовало услов-1ному образу гипнотизера; сегодняшние гипнотизеры мюзик-холла Iчаще безбородые и имеют спортивный вид). Наконец, Ferencziза­мечает, что, когда он начинал заниматься гипнозом, егоневежество ‘ придавало ему самоуверенность, что способствовало успехув дос­тижении гипноза и было утрачено впоследствии.

Один из американскихпсихоаналитиков, плодотворно рабо­тавший в области гипноза,рассказал нам, что он стал испытывать затруднения в гипнотическойтерапии после того, как сам подверг­ся психоанализу. Он спрашивалсебя, не было ли это прежнее стрем­ление гипнотизироватьпроявлением невроза. Мы сказали ему, что такое объяснениенесостоятельно, ибо в той же мере можно считать невротическимсимптомом и его нежелание продолжать использо­вать висследованиях важный на его взгляд способ. Он охотно со­гласилсяс нами.

Тем не менее можнодумать, что после психоанализа стрем­ление гипнотизироватьдействительно может измениться: по-види­мому, то, что служиловознаграждением, становится средством суб­лимации. Возможнотакже, что, познакомившись ближе с психо­анализом, этот врачподпал под влияние весьма распространенного среди психоаналитиковмнения, согласно которому психоанализ, своим происхождением обязанныйгипнозу, больше в нем не нуж­дается. Таким образом, егозатруднения были обусловлены не толь­ко обращением к психоанализудля разрешения своих глубинных проблем, но и влияниемсоциально-культурных факторов, значение которых подчеркивал Огпе.Психоаналитикам, впервые заинтере­совавшимся гипнозом, необходимобыло преодолеть определенный конформизм. Число таких психоаналитиковвозрастает (хотя и ос­тается еще ограниченным) ввиду того, чтогипноз становится из­любленным средством исследований во всехобластях эксперимен­тальной психологии и психотерапии.

72

Таким образом,психоанализ, произошедший от гипноза и позволяющий лучше его понять,может в свою очередь освещаться им. К сожалению, до сих поротносительно мало психоаналитиков интересуются гипнозом. Отказ отгипноза мог быть в свое время полезен Фрейду, но его современныепоследователи не имеют того же оправдания, чтобы оставаться нааналогичной позиции.

Новая попыткаосветить проблему личности гипнотизера была предпринята Gillи Brenman. Они использовалисамоанализ многих гипнотизеров, наблюдения психоаналитиков,лечившихся у гипно­тизеров или проводивших гипноз, и опросилиразных исследовате­лей. Авторы признали, что не смогли найтихарактерных мотива­ций в личности гипнотизера. Полученные имирезультаты позволя­ют, однако, сделать определенные заключения.Они отметили у гип­нотизера желание играть роль всемогущегородителя; впрочем, та­кое желание лежит в основе признания врачаи особенно психиат­ра. Другая черта, часто встречающаяся угипнотизера,—это склон­ность к актерству, стремление игратьроль в сеансе гипноза, рас­сматриваемого как игра. Немалогипнотизеров, по-видимому, ис­пытывают потребность многоговорить. Наконец, значительную роль играет такой мотив, как«парадоксальная потребность близости и дистанции».Желание установить подобные отношения с другим человеческим существомиспытывают все психотерапевты, но в особенности гипнотизеры.

В заключение можносказать, что никаких характерных черт в личности гипнотизера (ни вличности гипнотизируемого), объясня­ющих восприимчивость кгипнозу, найти не удалось. При изучении этого вопроса необходимоучитывать самым серьезным образом, что в гипнозе личность гипнотизераи личность гипнотизируемого — взаимодополняющие роли. Такимобразом, восприимчивость к гипнозу зависит от многочисленных интер иинтраперсональных отношений.

9. ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЕ ПРИМЕНЕНИЕ
Схематично можноразличать терапию посредством гипноза и терапию под гипнозом. Первая,в форме кратковременных или продолжительных сеансов, основывается налечебной эффективно­сти гипнотического состояния как такового.Механизм терапевти­ческого эффекта объясняется различно взависимости от теорети­ческих взглядов разных школ. Представителипавловской школы

73

заявляют, что речьидет о длительном восстановительном торможе нии; психоаналитикиговорят о регрессии и инстинктивном возна раждении; Schultzупотребляет следующее выражение: «благопрш Iятное организмическое переключение» (Umschaltung). 11

Schilderи Kauders (1926) полагают, чтопсихическая обработш j ка, которой человекподвергается во время гипнотического сеанса, | имеет большеезначение, чем физическое действие сна.

Психическаяобработка, иначе говоря, регрессия в сфере взам Iимоотношений, создает, по мнению Gill иBrenman, канву, на кото- ] ройразвертывается психотерапевтический процесс. Этот процесс Jмог бы осуществляться и другими средствами; отношения, возни-1кающие в гипнозе, способны лишь ускорить его. Но гипнотические Iотношения не имеют ничего специфического; поэтому Gillк \ Brenman считают, что не следуетупотреблять термин «гипнотера­пия». По их мнению,гипноз — это не особая психотерапия, а толь­ковспомогательное средство в психотерапии. Такая точка зрения, в общемимеющая основание, вызывает некоторые возражения. Если следоватьрассуждениям этих авторов, то придется допустить, что впродолжительном гипнозе лечебный эффект обусловлен исключи­тельнофактором взаимоотношений. Тем не менее, какова бы ни была рольданного фактора, нам кажется, нельзя отбрасывать физическо­го илипсихофизического значения гипнотического сна, известного еще сантичных времен. Речь идет о специфическом биологичес­комповедении, элементарным примером которого является гипноз животных[Gill, Brenman, 1959, p.77]. Мы полагаем, что по край­ней мере в этом смыслеправомерно говорить о специфике гипноте­рапии.

Продолжительныйгипнотический сон в течение нескольких дней и даже нескольких недельиспользовался Janet (1923) во Фран­ции,Wetterstrand (1899) в Швеции, VanRenterghem (1907) в Голлан­дии, Schilderи Kauders (1926) в Австрии. Русскиеавторы практику­ют сеансы, длящиеся от 1 часа до 18 часов в суткии сопровождаю­щиеся терапевтическим внушением.

Мы сами моглиубедиться, что фактор времени играет опре­деленную роль.Действительно, в некоторых случаях мы получали благоприятныерезультаты при длительных сеансах, тогда как крат­ковременныесеансы не давали никакого эффекта. Чтобы психоло­гическое ифизиологическое действие было эффективным, необхо­димаопределенная продолжительность сеансов.

74

Мы пробоваликомбинировать лечение медикаментозным сном и гипнозом. Сна добивалисьпосредством медикаментов, даваемых с определенными интервалами. Мымогли заменять один из днев­ных приемов лекарства сеансомгипноза, который оказался столь же эффективным в поддержании сна, каки лекарство.

Сеансыгипнотического сна без словесного внушения (или почти без него)терапевт иногда трудно выносит из-за их магичес­кого облика. Емуне по себе в этой пассивной роли, он чувствует себя обязаннымодаривать пациента словами. Пациент же, пережи­вая полезныйрегрессивный опыт, иногда предпочел бы остаться на невербальномуровне.

Гипнотерапия взначительной мере использует прямое вну­шение, направленное наснятие симптомов; это терапия «покрыва­ла», имеющаясвоей целью так называемое лечение перенесением.

С возникновениемфрейдистской психопатологии, учитыва­ющей функциональнуюзначимость симптомов, изменился психо­терапевтический прицел.Психотерапия становится более честолю­бивой, ее цель отныне —перестройка личности пациента. Простое снятие симптомов признаетсятеперь недостаточным, так как оно не предотвращает появлениязамещающих симптомов. С теорети­ческой точки зрения этосправедливо, но в практическом плане по­рой малоэффективно. Невсе больные способны к внутренней ра­боте, не у всех можнодостигнуть перестройки личности. Терапев­тический эффект прямогогипнотического внушения Brenman и Gillопределяют следующим образом: «Терапевтическаяэффективность базируется большей частью на глубоких бессознательныхпотреб­ностях субъекта, которые могут быть активизированы в егоотно­шениях с терапевтом в процессе гипноза. Мы не знаем природыэтих отношений, что, однако, не меняет дела, поскольку благодаря имсубъект получает облегчение, иногда, правда, кратковременное, но чащедлительное» [Brenman, Gill, 1947, p.58].

Kubieи Margolin (1944), со своей стороны,так формулируют гипотезу о терапевтическом значении гипнотическихотношений: в процессе индукции происходит слияние гипнотизера исубъекта, и в гипнотическом состоянии субъект включает в себя образгипно­тизера. Таким путем «экспериментально воспроизводитсяестествен­ный процесс психического развития».

Добавим, чтосубъект, включаясь в трансферентные отноше­ния, не всегдапривносит в них свои прошлые переживания в чис­том виде (простоеповторение инфантильных эмоций). Если в про-

75

i

шлом было слишкоммного разочарований, больной может попы­таться пережить его вболее благоприятном, «поправленном» вари анте. Видимо, внекоторых исключительных случаях (см., напри-а | мер, наблюдение 4)эта тенденция превалирует. В таких случаях! механизм лечебногодействия основывается не только на элемен-> тах «подавления»,он может включать и процесс созревания. :

Наш опытсвидетельствует, что заменяющие симптомы появ­ляются не всегда.Обследуя через несколько лет больных, леченных прямым внушением,направленным на снятие симптомов, мы иног­да констатироваливыздоровление или стойкое улучшение. Такое внушение всегдасопровождается и, следовательно, дополняется пси­хотерапевтическимконтекстом. В психотерапевтических взаимоот­ношениях действуютсложные психодинамические факторы, кото­рые не всегда удаетсявыяснить.

Другой формойтерапии под гипнозом является терапевтичес­кое воздействие,ориентированное на усовершенствование самосоз­нания. Можновыделить три метода:

— терапия,направленная на изменение поведения (перевос­питание);

— методкатарсиса;

— гипноанализ.

а. При первомметоде часто используется прямое внушение. Самосознание (осознание)находится еще в зачаточном состоянии. Терапевт убеждает ивоспитывает. Данный метод широко применя­ется в СССР. В немкомбинируется лечение посредством «мотиви­рованноговнушения» с «рациональной психотерапией» Dubois1(Берн) и Dejerine [Kopil-Levina, 1940].Врач добавляет к прямому внушению элементы информации, объясняя иубеждая.

б. Катартическийметод является наиболее известным и де­монстративным. При егоиспользовании облегчение аффективной напряженности наступает врезультате возрождения подавленных вытесненных эмоций, что позволяетвыявить происхождение рас­стройств и добиться исчезновениясимптомов. Этот метод был ши­роко распространен во время второймировой войны при лечении военных неврозов [Kaufman,1961]. Однако в том, что касается не­врозов у гражданскогонаселения, метод катарсиса, видимо, поте­рял свою эффективность,которую ему приписывали прежде. Нам

1 Известны страстныеспоры в начале века между Бернгеймом и Дюбуа; пос­ледний хотелзаменить суггестивную терапию терапией убеждения.

76

трудно высказатьсвое мнение по этому поводу; мы точно не знаем, были ли полученные вовремя войны результаты достаточно про­должительными. Возможнотакже, что современные психотерапев­ты меньше доверяют этомуметоду и, следовательно, применяют его с меньшей эффективностью.Кроме того, подмечено, что совре­менные больные менее способны кабреактивным переживаниям.

Советские авторыпроявляют антипатию к катартическому методу; это определяется,по-видимому, тем, что катарсис приво­дит в действиеиррациональные структуры и, таким образом, вхо« дит в областьпсихоанализа, отвергнутого в СССР. С. И. Консторум (1959) признает,что метод катарсиса применялся не только психо­аналитиками и недолжен обязательно получать фрейдовское ис­толкование; однако ион не верит в его терапевтическую эффектив­ность. В крайнемслучае, по мнению автора, этот метод может быть использован дляуглубленного изучения анамнеза, однако при его применении необходимособлюдать предельную осторожность, так как он не всегда даетдостоверные результаты и может быть небезо­пасным для пациента. ВМоскве один молодой психотерапевт1, ко­торый не пользовалсякатартическим методом, заявил нам, что «этот метод создаетслишком сильный стресс для нервной системы боль­ного» (иливрача, как ему, вероятно, внушали приверженцы психо­логииотношений).

Всем известна борьбамнений о приоритете в открытии ка-тартического метода, которыйодновременно присваивали себе Breuer иJanet. Здесь мы не будем это обсуждать (см.Шерток, I960). Коснемся лишь небольшого факта, имеющего исключительноис­торический интерес (он фигурирует в одном сообщении, котороемы обнаружили в ходе наших исследований).

Речь идет о «Случаеистерической неврастении с раздвоени­ем личности»,представленном Bourru и Burotна Конгрессе гипно­тизма в 1889 г. (8-12 августа). Этиавторы известны, в частности, своей книгой «Изменениеличности»1, упомянутой Janet (1889) в«Психологическом автоматизме».

В сообщении, окотором идет речь, авторы описывают способ лечения, весьма близкий ккатартическому методу. Они вновь воз­вращаются к наблюдению, ужепредставленному в общих чертах в их работе, указанной выше. Убольной, которую они лечили в 1881

1 Фамилияпсихотерапевта в оригинале не приведена. — Примеч. ред.

77

г., выявлялсякомплекс истерических симптомов, сходных с симп­томами мадмуазельАнны О. Авторы добились временного улуч­шения, а затемвыздоровления при помощи галлюцинаторного вос­произведениянекоторых ситуаций, относившихся к счастливым об­стоятельствам,которые, однако, больная пережила в тяжелом кри­зисе. Улучшениесостояния наступило после этих кризисов. Bourru иBurot считают, что благоприятныйгаллюцинаторный кризис в отличие от прямого внушения являетсякаузальным, а не только сим­птоматическим лечением. По их мнению,«недостаточно преодо­леть болезненные явления одно задругим посредством внушения. Данные феномены могут исчезнуть, аболезнь—упорствовать. Это только терапия симптомов,симптоматическое средство, но не вы­ход. Реальное и стойкоеулучшение происходит лишь тогда, когда внимательное наблюдение илогическая дедукция приводят нас к источнику болезни. Эти реактивныецелительные кризисы выража­лись преимущественно в наплывегаллюцинаций, вызывающих по­трясение всего морального существа,возрождающих пережива­ния, которые в прошлом волновали мозг ибыли причиной заболе­вания» [Bourru,Burot, 1884]. Любопытно, что ни Жане, ни Фрейд, включенные всписок участников Конгресса 1889 г., не попытались сопоставить данныесообщения Bourru и Burotс тем, что им самим было известно в этой области.

Что касается Жане,то 10 августа, когда было сделано указан­ное сообщение, он весьдень присутствовал на другом конгрессе (Конгрессе психологии), окотором мы еще будем говорить (в част­ности, он принимал участиев обсуждении доклада Babinski). Та­кимобразом, неизвестно, слышал ли он сообщение Bourruи Burot или не проявил к немуособого внимания. Сообщение этих авторов в более лаконичном виде былоопубликовано ранее в их моногра­фии «Lesvariations de la personalite»’. Если Жане и познакомилсясо столь интересными данными, содержащимися в указанной книге, он,по-видимому, не оценил то новое, что в них было заключено, ибо,насколько нам известно, никогда не упоминал об этом.

Чтобы точнее узнатьоб участии Фрейда в работе конгресса, мы обратились к новой биографииErnest Jones.

1 Эта работасодержит подробное описание так называемой эксперименталь­нойрегрессии посредством гипнотического внушения, метода, используемогомно­гими современными исследователями.

78

Согласно Jones,Фрейд в сопровождении Бернгейма и Льебо прибыл в Париж изНанси в конце июля 1889 г., чтобы присутство­вать на Конгрессегипнотизма. Jones пишет, что конгресс«очень наскучил» Фрейду и он уехал в Вену вечером 9августа, т. е. на вто­рой день работы конгресса. Очевидно, авторчто-то перепутал: у Фрейда вовсе не было времени скучать. Дело в том,что Фрейд (как и Льебо и Бернгейм) входил в список участниковКонгресса психо­логии1, который проходил с 6 по 10 августа. Наэтом конгрессе была важная секция, посвященная гипнотизму, которыйрассматривался главным образом в психологическом аспекте, тогда какКонгресс гипнотизма был сосредоточен на медицинских проблемах. ОднакоФрейд, приехавший из Нанси для усовершенствования своей тех­никигипноза, не заинтересовался дебатами на эту тему, проходив­шимина обоих конгрессах при участии наиболее авторитетных спе­циалистовтого времени. Отметим, что Фрейд покинул Париж на исходе дня 9августа; в тот день утром Бернгейм председательство­вал назаседании Конгресса психологии, а после полудня делал док­лад наКонгрессе гипнотизма. Можно предположить, что из вежли­востиФрейд не захотел уехать до этих двух заседаний.

Сообщение Bourruи Burot было сделано на следующийдень. Если бы Фрейд слышал его, то, возможно, отметил бы его близостьс тем катартическим методом, которым пользовались он и Breuer.Фрейд мог бы, взяв слово, сделать сообщение о своих работах иработах Breuer и тем самым осветить вопрособ открытии метода катарсиса.

Границы междуметодом катарсиса и гипноанализом не все­гда четко определены.

Термин«гипноанализ», спорадически встречающийся с 1917 г.,обозначает прежде всего методику, не ограничивающуюся сня­тиемсимптомов, а направленную на этиологическое лечение. Гип­ноанализвключает, следовательно, элементы анализа и самоанали-

1 Речь идет о Первоммеждународном конгрессе психологии. Второй конг­ресс,состоявшийся в 1892 г., изменил наименование: он стал называтьсяконгрес­сом экспериментальной психологии. Третий же (1896)назывался Конгрессом пси­хологии (это название сохранилось ипоныне). Август 1889 г., совпавший со Все­мирной выставкой, былбогат конгрессами. С 5 по 10 августа работал и междуна­родныйконгресс медицинской психологии. Некоторые ученые принимали участие вработе всех трех конгрессов.

79

за при помощикатарсиса или воспитательных методов [Hadfield1928]. Авторы необязательно должны иметь психоаналитическуюориентацию [Lifchitz, 1927].

Simmelработал в психоаналитическом направлении. Фрейд упоминает егов автобиографии как исследователя, успешно при­менявшегокатартический метод при лечении военных неврозов в немецкой армии вовремя первой мировой войны. На самом деле Simmelпошел дальше: кроме катартических приемов, он прибегал каналитическим беседам и толкованию снов в состоянии бодр­ствованияили под гипнозом. Другие авторы использовали подоб1-ные приемы вовремя второй мировой войны [Fischer, 1943].

В настоящее времягипноанализ — это методика лечения, со­четающая психоанализс гипнозом. Практической целью этой ме­тодики было сокращениеклассического психоанализа. Хотя неко­торые авторы иногдаограничиваются значительно сокращенным количеством сеансов, средняяпродолжительность гипноаналити-ческого лечения, noBrenmanи Gill (1947), варьирует от 40 до100 и более сеансов.

В настоящее времяприменяют две методики гипноанализа: одна — строго определенная[Lindner, 1958], другая — болеегиб­кая [Erickson, 1941; Wolberg,1948; Brenman, Gill, 1947; Schneck,1962; Kline, 1955, и др.). По обеимметодикам лечение начинается с периода тренировки, во время которойсубъект приучается впадать в гипнотическое состояние по сигналу.Некоторые авторы считают, что для проведения гипноанализа необходимглубокий транс; по мне­нию других, достаточно и легкого транса.

Первая методика(Lindner) включает, помимо фазытрениров­ки, еще две фазы. Вторая фаза состоит из классическихпсихоана­литических сеансов с использованием методики свободныхассо­циаций. Гипноз применяется для преодоления сопротивления.Ког­да возникает сопротивление, пациент гипнотизируется, и отнего пытаются добиться сообщения того материала, который он не могдать в состоянии бодрствования. Лечение заканчивается периодомперевоспитания и переориентации (третья фаза), во время которо­гоприменяют даже прямое внушение.

Вторая методикаочень гибкая. Для получения материала ав­торы используют целуюгамму специальных приемов: индукцию сновидений, регрессию,автоматическое письмо, визуализацию сцен, относящихся к конфликтнымситуациям, и др.

80

С теоретическойточки зрения гипноз упрекают в маскировке перенесения и обходесопротивления. Сторонники гипноанализа по­лагают, при этом методедействие защитных механизмов и сопро­тивления не исключается,вследствие чего сохраняется возможность воздействовать на личность,как и при классическом психоанализе.

Эта методика лечениянаходится в стадии экспериментальной разработки. Опубликованныенаблюдения и полученные результа­ты не позволяют ещесформулировать определенное заключение об эффективности этой терапии.Однако различные приемы, исполь­зуемые в данной методике, делаютвозможным осуществление ин­тересных экспериментов.

Кто долженгипнотизировать

Должна лигипнотерапия быть предоставлена психотерапев­там или ею могутзаниматься все врачи? Этот вопрос касается всех видов психотерапии.Любой практикующий терапевт всегда зани­мается психотерапией,даже сам того не осознавая, и в каждом ме­дицинском действиичастично содержится психотерапия. Однако все отчетливее проявляетсятенденция приобщения к психотерапии практикующего врача, чтобы онлучше сознавал, что делает, и мог сам применять «малую»психотерапию в повседневной практике.

Можно лирассматривать гипнотерапию как «малую» психо­терапию?Мы думаем — нет.

Если и существуеттакая тенденция, то потому, что методика относительно проста,результаты появляются быстро, а глубина вме­шательства,по-видимому, бывает умеренной. В действительности, как уже былосказано, гипноз сам по себе редко является лечением. Скорее онспособствует более быстрому установлению терапевти­ческихотношений и их интенсификации. Используя терминологию психоанализа,можно сказать, что гипноз приводит в действие мощ­ные механизмыперенесения и контрперенесения, которыми надо уметь пользоваться ииногда их сдерживать. Следовательно, нело­гично думать, что легчепроводить психотерапию с гипнозом, чем без него. Мы охотно подпишемсяпод следующими словами амери­канского автора Rosen(I960): «Никто никогда не должен пользо­ватьсягипнозом в терапевтических целях, если у него нет профес­сиональнойкомпетенции и умения вылечить ту же болезнь, не при­бегая кгипнотической технике».

81

Следовательно,психотерапевтическая подготовка необходима всем, кто желаетиспользовать гипноз. Врач-неспециалист может применять его внекоторых случаях при условии, что он сведущ в психотерапии. Этаточка зрения признана в Великобритании. В од-< ном из номеровBritish Medical Journal (за 8 июня 1957 г.)было опуб* ликовано несколько статей о гипнозе, написанныхпрактикующими терапевтами. Условия проведениягипнотерапии уточнены в 1958 г. в отче­те комиссии Американскоймедицинской ассоциации (АМА). Чле­ны комиссии считают: «Дляпонимания феноменов гипноза суще­ственно необходима специальнаяподготовка в области психодина­мической психологии ипсихиатрии... Использование гипнотичес­кой техники втерапевтических целях предоставляется тем, кто по своей теоретическойи практической подготовке удовлетворяет всем требованиям, необходимымдля установления полного диагноза бо­лезни, подлежащей лечению.Гипноз должен проводиться только врачами, отвечающими этим условиям,и при всех обстоятельствах никогда не должен быть единственнымметодом терапевта» [Rapport, 1958, р.187]. Известно, что вСоединенных Штатах гипноз широко приме­няется дантистами.Некоторые европейские авторы [Stokvis, 1957]возражают против такой практики. Теоретически это можнорас­сматривать так, что, используя гипноз, дантист действуетсимволи­чески на бессознательные, глубокие и очень уязвимыеобласти1. Мы можем задать себе вопрос, не подвергается ли больнойриску трав-матизации. Мы не располагаем достаточно обширными даннымиобследования пациентов, лечившихся у дантистов гипнозом, чтобыустановить, повлияло ли это вмешательство на психику больного. Можно все жеполагать, что риск тут невелик, так как отноше­ния дантист —пациент не требуют глубокого контакта (если, разу­меется, дантистне выходит за определенные рамки). Впрочем, для того чтобы осознатьэти проблемы, некоторые американские данти­сты приобщаются ксовременной динамической психологии. В докладе комиссииАмериканской медицинской ассоциации определяются условия применениягипноза врачами не специалис­тами в психотерапии: «Ни одинврач или дантист не должен исполь- l-|G|q(1328) вновр всЬнлися к одсАжЧГснмю эхсн.о вопЬосз bnxgucwфатшЛса oxcKrtIS N SWQNB9UGH.I.H06охнотпенне ияггмснхз к вЬдн>;

Ь(ШР •USHJ.NCWкак ubON3BOtftnfCU> КЯСХЬЯПНЮ’ НОМВТШЮПТбШСИ ХЭЮКС В0ССА8НО-

boupодинсдя зндтшзнЬоваидср /jguc цоиэЬацОдЗЗ) О

82

зовать гипноз вцелях, не имеющих отношения к его специальности и превышающих егокомпетенцию. Например, опытный и квали­фицированный дантист можетпользоваться гипнозом для гипноа-нестезии или гипноаналгезии, или сцелью ослабления тревоги, свя­занной с некоторыми зубоврачебнымиработами. Но ни в коем слу­чае он не должен лечить гипнозомневротические расстройства па­циента. Хирург, акушер,анестезиолог, гинеколог и практикующий терапевт могут на законномосновании применять эту методику в рамках своей компетенции».

Опасности прииспользовании гипноза

Проблема опасностипри использовании гипноза в психоте­рапии оценивается по-разному.Не существует отвечающих науч­ным требованиям работ (сконтрольными группами, катамнестичес-кими исследованиями и т. д.),которые помогли бы точно оценить степень опасности при применениигипноза. Заметим, что, если бы гипнотерапия не таила бы в себеникакой опасности, ее терапевти­ческое действие, вероятно, моглобы быть взято под сомнение. Ис­ходя из постулата, чтомедикаментозное средство бывает сильно­действующим только тогда,когда оно представляет собой опасность, Janetзаключает: «Гипнотизм и внушение, к сожалению, слишкоммало опасны».

В любой терапии естьриск, а при биологическом лечении она может привести даже к смерти.Безусловно, компетентность — это наиважнейший фактор успеха, нодаже опытнейшие специалисты иногда допускают ошибки или получаютнеожиданные результаты. Такие случайности присущи любомутерапевтическому вмешатель­ству.

Одновременно с«эпидемией» гипноза, захлестнувшей в пос­ледние годыСоединенные Штаты, стали раздаваться голоса, пре­дупреждающие онекоторых негативных эффектах гипнотерапии и о возможных пагубныхпоследствиях. Rosen, сообщая о рядепо­добных случаев, выражает следующее мнение: «Описанныездесь случаи показывают, что ни методы экспрессивной диагностики(uncovering), ни возвращение к такназываемой абреактивной тера­пии небезопасны в руках людей, незнакомых с психодинамикой. Неудачи столь же поразительны, как иуспехи» [Rosen, I960, р. 683].

83

Hilgardи соавт. (1961) опубликовали обзор сообщений за пос­ледниегоды о пагубных последствиях гипноза, используемого какквалифицированными специалистами, так и неквалифицированны­милюдьми. Число таких наблюдений достигает 15. Речь идет о слу-iчаях, когда устранение имевшихся у больных симптомов привело кпоявлению более серьезных симптомов и даже психотических ре­акций.Однако авторы считают, что эти осложнения возникают чаще у больных,длительно лечившихся по поводу различных заболева­ний ипроявлявших ранее психотические тенденции по отношению к терапии.Неизвестно, какое количество леченных гипнозом дало эти 15 случаев ичем в большей мере обусловлены наблюдавшиеся осложнения —применением противопоказанных данному больно­мупсихотерапевтических методов или самим гипнозом. Ведь к по­добнымпоследствиям иногда приводит и снятие симптомов други­ми,отличными от гипноза, способами.

Hilgardи соавт. проводили эксперименты на здоровой попу­ляции(220 студентов). Они констатировали незначительные крат­ковременныепобочные эффекты в 17 случаях (7,7 %). В 5 случаях они наблюдалисьвсего несколько часов после эксперимента. Авто­ры сделализаключение о безвредности их экспериментов. Они от­метилилюбопытный факт: побочные эффекты возникали у лиц, сохранившихнеприятные воспоминания о когда-то перенесенной химической анестезии.

Нам хотелось быподчеркнуть, что при устранении симпто­мов необходимачрезвычайная осторожность, особенно если исполь­зуется гипноз.Действительно, с помощью гипноза симптомы сни­маются быстрее, нопорой слишком резко, что не только может при­вести квозникновению более или менее серьезных замещающих симптомов, но ивызвать другие нежелательные реакции вплоть до появления суицидальныхтенденций. Напомним, что при примене­нии психотерапии с гипнозому психических и психосоматических больных рекомендуетсяпредварительное психиатрическое обсле­дование. Однако, несмотряна принятые меры предосторожности, иногда могут возникнутьзатруднительные ситуации, для разреше­ния которых врач долженобладать психотерапевтическим опытом. Можно считать, что гипнотерапияпредставляет определенную опас­ность, когда она проводитсянеквалифицированными людьми. От­сутствие достоверныхстатистических данных не позволяет прове­сти сравнениегипнотерапии с другими методами лечения в отно­шении риска.

84

Мы отмечаликратковременные обострения у пациентов, под­вергавшихсягипнотерапии. При обследовании некоторых из них через несколько летмы не обнаружили стойких нарушений. Прав­да, не все наши больныебыли обследованы повторно (что, впро­чем, имеет место и прииспользовании других методов лечения).

Наконец, добавим,что больной, к счастью, сам часто прини­мает мерыпредосторожности, проявляя защитную тактику. Субъект с хрупким «я»,чувствующий опасность для своей личности, обла­дает достаточнымизащитными тенденциями, чтобы вступать или не вступать в гипнотическиеотношения. Но даже вступая в такие отношения, он никогда нестановится абсолютным автоматом: ме­ханизм защиты и сопротивленияполностью не выключается. Мы лично установили, что глубокозагипнотизированные субъекты со­храняют еще достаточно свободы,чтобы в определенных условиях искажать истину, не быть до концаоткровенными.

Некоторыеисследователи говорят также о привыкании к гип­нозу, но это можетпроявляться при всех видах психотерапии. Здесь многое зависит оттерапевта, который должен умело управлять от­ношениямиврач-больной, чтобы избежать этой опасности. Совре­менныйпсихотерапевт лучше, чем прежние врачи, знает законы, которымподчиняются эти отношения: при осознании трансфе-рентной иконтртрансферентной ситуаций управлять ими легче. Воз­можно,благодаря этому сегодня как будто меньше стало таких про­исшествий,как известный случай с мадемуазель Анна О., прекра­щение лечениякоторой причинило когда-то столько неприятностей Breuer,о чем мы рассказали в предыдущей главе.

Гипноз и психоанализ

Фрейд никогда неотрицал связи между гипнозом и психоана­лизом. В 1923 г. он, вчастности, писал: «Трудно переоценить значе­ние гипнотизмадля развития психоанализа. Психоанализ управля­ет темтеоретическим и терапевтическим наследством, которое он получил отгипнотизма».

Положение гипноза ваналитической психотерапии было пред­восхищено самим Фрейдом,заявившим в 1918 г.: «Применение на­шей терапии для лечениямногочисленных больных заставит нас широко сочетать чистое золотоанализа с медью прямого внуше­ния, и гипнотическое влияние тожеможет найти здесь свое место.., но какова бы ни была эта формапсихотерапии, на какой бы высо-

85

кой ступени она нистояла, какими бы ни были его составные эле­менты, наиболееважными его компонентами окажутся те, которые будут заимствованы упсихоанализа в узком смысле слова…» [Freud,-1953,р. 141].

Теперь посмотрим, вкаких формах гипноз может интегри­роваться с аналитическойпсихотерапией.

Наиболеечестолюбивая попытка представлена гипноана-лизом, сторонники которогополагают, что он представляет со­бой терапию, способную заменитьв сокращенном виде курс пси­хоанализа. Но, как мы уже говорили,гипноанализ находится еще в стадии эксперимента и пока преждевременновысказываться о его возможностях.

Зато гипноз каксоставная часть может войти в Р1Р (виды психотерапии,руководствующиеся психоанализом). Напомним, что эта область малоосвещена в литературе и нечетко обозна­чена. Схематически можнонаметить три основных ее критерия.

1. Пониманиесимптома на основе психоаналитических концепций.

2. Глубокоеотношение терапевта к пациенту, обусловлен­ное его собственнойличностью и психоаналитической подго­товкой (контртрансференция).

3. Осмотрительноеиспользование в случае необходимос­ти процесса осознания глубокихконфликтов посредством ана­лиза перенесения и сопротивления.

На первый взгляд, изэтих трех положений именно второе кажется наиболее важным. Но ненаходится ли на грани PIP и очень легкаяпсихотерапия (директивная, рациональная, поддер­живающая,контактная и др.), если она осуществляется психо­аналитиком иориентируется на психодинамические перспекти­вы. Практикующийврач, следовательно, должен учитывать, что гипнотическое отношениехарактеризуется особыми трансферен-тными и контртрансферентнымиформами (массивная регрес­сия). Некоторые специалисты считаютпрактику таких отноше­ний слишком утомительной. Один из нашихведущих психоана­литиков1 объясняет подобное мнение тем, что вгипнотических взаимоотношениях «бессознательное гипнотизера ипациента очень близко соприкасаются, что, конечно, не может не бытьутомительным».

‘Фамилия в оригиналене указана. — Примеч. ред. 86

В заключение мыохотно присоединяемся к мнению Kaufman (1961),который считает, что применение гипноза не является ни анахронизмом,ни топтанием на месте, ни регрес­сом по отношению к современнымпсихотерапевтическим ме­тодам, но может быть равноправнымспособом «психотерапии с ограниченной задачей в рамкаханалитической психологии»1.

Мы хотели бы поднятьеще один вопрос, который, возмож­но, объяснит меньшуюэффективность гипноза в настоящее вре­мя по сравнению с прошлымвеком. Конечно, тогда было много преувеличений терапевтическихвозможностей гипноза, а в оцен­ке результатов отсутствовал строгонаучный подход. Тем не ме­нее можно предположить, что в то времяэта форма лечения была более эффективной. Видимо, это былообусловлено прежде все­го большей внушаемостью среды; возможнотакже, что мы ме­нее способны к гипнотизированию. Мы, вероятно,меньше ве­рим в его лечебный эффект, теряем уверенность в себе, иболь­ной это чувствует.

Современныйсоветский автор А. И. Картамышев (1953), применявший гипноз вдерматологии, сообщил о прекрасных ре­зультатах, полученных прилечении бородавок посредством пря­мого и непрямого внушения. Но,по его словам, постоянно встре­чая насмешливые улыбки своихсотрудников, он потерял уве­ренность в себе и способностьисцелять.

Манера держаться упервых гипнотизеров, подражавших походке и жестам чудотворцев имагов, что могло ввести в заб­луждение, сегодня, безусловно,вызывает улыбку. Современные знания психопатологии диктуют нам болеерациональное пове­дение. Зная о возможности возникновениятрансферентных от­ношений, мы ведем себя более осмотрительно. Носпрашивает­ся, не лишает ли нас эта сдержанность тойнепосредственности, свободы действия, которая уже сама по себеповышает способ­ность к внушению.

Нам возражали, чтознание и овладение контртрансферен-тными отношениями, наоборот,должны способствовать боль­шей раскованности. В идеале настоящийаналитик должен вла­деть всеми методами психотерапии, но мыполагаем, что про­блема слишком сложна, чтобы здесь можно былоделать обоб­щения.

‘ Сообщение,сделанное на общем собрании Психиатрической ассоциации иПсихоаналитической ассоциации США в I960 г

87

Открытие и осознаниеконтртрансфереитных отношений —• одно из наиболеезначительных достижений психотерапии. Оно оградило больных отбессознательных метаний терапевтов. Однако вытекаю­щая отсюдаосторожность воспринимается некоторыми больными как отдаление отврача. Действительно, иногда мы излишне утверждаем­ся внейтральной позиции или слишком ленивы, чтобы изменить по­ведение.Допускаются изменения тактики врача только при лечении психическибольных и при анаклитической терапии тяжелых психо­соматическихзаболеваний; в этих случаях терапевт принимает пози­цию матери поотношению к грудному младенцу.

Margolin,описавший аналитическое лечение, требующее «мас­сивноговознаграждения» больного, советует при проведении подоб­ноголечения прибегать к помощи другого психотерапевта, настольконепосильной кажется ему эта задача.

Эпизодическаяпрактика гипноза может быть полезной для каж­дого психотерапевта.Она позволит ему сохранить гибкость и варьи­ровать свои приемы.

Аргентинскийпсихоаналитик Grinberg (1963) настаивает нане­обходимости для психоаналитиков ограничивать часы, посвященныекурсу лечения психоанализом. По мнению автора, если они будутза­ниматься только психоанализом, то окажутся замкнутыми в особомотношении, отношении психоаналитическом, что порождает в конце концов«изоляцию, отсутствие связи» и отсюда некоторую степеньрег­рессии. Такая ситуация может привести к «интенсификациитревоги, связанной с представлениями о преследовании, с включениемшизо-параноидньгх механизмов и чрезмерных аффектов, реакцийсоперни­чества, зависти, враждебности». Так Grinbergобъясняет остроту и ча­стоту конфликтов междупсихоаналитиками. Как и Фрейд, он допус­кает «возможностьпоявления в процессе психоанализа инстинктив­ных влечений,способных вредно влиять на личность аналитика, по­скольку они немогут быть отреагированы. Чтобы освободиться от этого груза,психоаналитик время от времени бессознательно выби­рает себемишень посредством механизма замены. Этой мишенью являются егоколлеги» [Grinberg, 1963, р.362-363]. Как меру «психи­ческой гигиены» дляпсихоаналитиков автор рекомендует расшире­ние межличностныхсвязей, в которых отсутствует аналитическое об­щение: курсы,конференции, работа в больнице и т. д. В этом аспекте можно спроситьсебя: не создает ли общение в гипнозе (при условии

88

строгойнейтральности врача) некоторого полезного отвлечения дляпсихотерапевта, не может ли оно явиться своеобразнымпредохрани­тельным клапаном.

В той же работе,ссылаясь на Фрейда и Melanie Klein, Grinbergсравнивает хороший анализ с кормлением грудью и подчеркивает,что в процессе психоанализа пациент получает бессознательноевоз­награждение. Это вознаграждение является условием счастья дляче­ловека и определяет возможность установления хороших отношенийс другими людьми.

Отметим, кстати, чтокормящая мать также вознаграждается: кор­мление грудью доставляетей удовольствие, что оказывается важным для ее эмоциональногоравновесия и ее способности «давать». Отсю­да, еслидопустить, что общение между гипнотизером и гипнотизиру­емымпроисходит в плане оральной эротики, то надо признать, чтогипнотизер, подобно кормящей матери, получает вознаграждение.

Отметим, междупрочим, что качество пищи, выдаваемой терапев­томгипнотизируемому, зависит также от качества «питания»,полученно­го им самим в собственном анализе, если он емуподвергался.

KarlMenninger (1958) считает полезным для каждого психоана­литикане офаничиваться проведением курса психоанализа и реко­мендуетпосвятить часть времени другим формам аналитической пси­хотерапии.

Некоторыепсихоаналитики, однако, предпочитают применять исключительно курсовоелечение психоанализом, придерживаясь, та­ким образом, «диалектикикресла — дивана», по выражению Held(I960). Другие соглашаются использовать в психотерапиипсихоана­литическое внушение (PIP), т.е. ставят себя лицом к лицу с пациен­том («кресло-кресло»также по выражению Held). Выбор зависит отличности аналитика и, разумеется, от способности пациента квос­приятию в каждом отдельном случае.

Добавим, чтоисключительно гипнотическая практика также не рекомендуется. Преждевсего (полагаясь на мнение одного из наших крупных мастеров, PierreMale) в процессе гипнотерапии создаются такие отношения междуподсознательным больного и терапевта, ко­торые при большейпродолжительности гипноза могут вызвать у пос­леднего аффективныйстресс. Кроме того, использование какого-либо одного способа леченияможет иметь и другие неблагоприятные по­следствия: психотерапевтбудет стремиться расширить значение сво­его метода, что чреватоего применением при недостаточных к тому показаниях.

89

10. ОБУЧЕНИЕ
В Соединенных ШтатахАмерики обучение гипнозу осуществ­ляется на медицинскихфакультетах на уровне университетского и по­стуниверситетскогопреподавания. Американская медицинская ассо­циация разработалаплан преподавания, который обсуждался в I960 г. на собраниипредставителей 22 Медицинских институтов Соединен­ных Штатов иКанады.

Генеральные линиипрограммы преподавания следующие.

1. Преподаваниегипноза должно опираться на знание современ­ной психодинамики ипсихопатологии, в частности того, что касается возникновениясимптомов, отношений врач — больной и природы бессознательныхпсихических процессов.

2. В процессеобучения должны быть использованы тщательно отобранные пациенты;учащиеся несут ответственность за лечение, но проводят его подруководством педагогов.

3. На протяжениивсего обучения необходим индивидуальный контроль не только винтересах пациента, но и для обеспечения по­стоянного руководстваобразованием учащихся, что даст им возмож­ность извлечьмаксимальную пользу из всего, что им предлагается.

4. Отбор лиц,желающих в дальнейшем продолжить обучение гипнозу, должен бытьограниченным. При отборе необходимо учиты­вать общую культурупретендентов, уровень их подготовки, мотиви­ровку, а такжесостояние здоровья, психическую и эмоциональную устойчивость.

5. Преподаваниегипноза следует вести на разных уровнях. Программа дляпсихотерапевтов должна быть расширенной и

специализированной.Однако эта расширенная программа может иметь много общего с хорошоразработанной постуниверситетской програм­мой для непсихиатров.Некоторые разделы обеих программ могут с успехом комбинироваться.

Американскаяпсихиатрическая ассоциация также опубликова­ла в 1961 г. своирекомендации относительно преподавания.

1. Настоятельно нерекомендуется проведение курсов, которые ограничиваются лишьобучением гипнотической терапии.

2. Преподаваниегипноза должно осуществляться в медицинс­ких институтах ипсихиатрических центрах, заинтересованных в обу­чении гипнозу.Гипноз, изученный студентами в соответствии с прин­ципамипсихиатрии, станет полезным вспомогательным средством те­рапии.

90

3. Преподаваниегипноза должно быть достаточно продолжи­тельным и углубленным,что позволит студентам приобрести соот­ветствующие знания означении и месте гипноза среди других мето­дов лечения впсихиатрии, о существующих показаниях и противопо­казаниях,преимуществах и опасностях при его применении. Реше­ние вопроса отом, достаточно ли углубленно и широко поставлено преподаваниегипноза, должно быть гибким и принадлежать психиат­рическимучреждениям, организовавшим данные курсы.

4. Обучение гипнозуво всех указанных аспектах могут также пройти врачи и дантисты,изъявившие желание.

5. Требования,предъявляемые к преподаванию гипноза, долж­ны особенно возрастатьна постуниверситетском уровне. Рекоменду­ется организацияпостуниверситетских курсов в медицинских инсти­тутах и другихучебных центрах под руководством психиатрического учреждения.

6. Врачи,прибегающие к гипнозу, должны ограничиваться при этом областью своеймедицинской компетентности.

7. Подчеркиваетсянеобходимость дальнейшего изучения гип­ноза и проведениясоответствующих исследований; особое внимание должно быть уделеноопределению места гипноза среди других мето­дов лечения.

Параллельнопреподаванию ведется научно-исследовательская работа. В распоряжениеисследователей различными учреждениями США недавно были представленыстипендии на сумму около милли­она долларов.

Что касается ролигипноза в психотерапевтическом обучении, то, по мнению Kennedy(1957), профессора медицинской психологии ЭдинбургскогоУниверситета, этот метод психотерапии может быть полезным, так как«благодаря ему можно показать студенту элемен­тарные формыотношений врач-больной, возникающие в терапевти­ческой ситуации,и способы их использования при оказании помощи больному». Кромеполучения практических навыков, будущий психо­терапевт изучаеттеорию гипноза, после чего переходит к более слож­ным методампсихотерапии. Позднее он решит, желает ли он сам под­вергнутьсяпсихоанализу. Kennedy добавляет: «Можносказать, что та­кое развитие учебного процесса является сжатымповторением пути, которым Фрейд и многие другие, начав с гипноза иосвоив его драго­ценные уроки, шли к новым методам». Другиеавторы считают иначе. Среди них есть и такие, которые предлагаютпротивоположный путь: прежде всего освоить динамическую психотерапию,испытать в слу-

91

чае необходимостидидактический психоанализ, а затем перейти к гип­нотерапии.Предпочтение, на наш взгляд, следует отдать последнему решению,особенно при намерении использовать гипноз как способусовершенствования психотерапевтического исследования.

11. ПОКАЗАНИЯ К ГИПНОТЕРАПИИ
В декларацииАмериканской психиатрической ассоциации (1961) терапевтическоеприменение гипноза резюмируется следую­щим образом: «Гипнозиспользуется разумно и правильно в процессе терапии только в томслучае, когда он служит лечебным целям, не подвергая больногоизлишнему риску. При правильном отборе боль­ных его можноиспользовать как седативное и обезболивающее сред­ство, с цельюослабления страха и тревоги, а также снятия симпто­мов. Гипнозможно применять и при невротических и психотических расстройствах, нона основе еще более строгого отбора больных.

Трудно определитьточные границы терапевтических показаний к гипнозу. Это зависитскорее от больного, а не от болезни. Для того чтобы применить лечениегипнозом, надо, конечно, руководствовать­ся диагнозом, однакоследует принимать во внимание и то, что одина­ковые диагнозы невсегда обусловливают одинаковую реакцию на гип­нотерапию. Средиотобранных для лечения больных могут быть и та­кие, которые самиотказываются от гипноза из-за невосприимчивос­ти к нему.Гипнабельный больной оказывается обычно восприимчи­вым и кпсихотерапии. Ее можно применить у таких больных, однако это незначит, что лечение обязательно увенчается успехом. Тем не менеебольной, соглашающийся на гипнотические отношения, протя­гиваетруку помощи врачу, который должен использовать это наилуч­шимобразом для больного.

При отборе больныхдля гипнотерапии мы руководствовались прежде всего практическимисоображениями. Мы выбирали прием­лемую для больныхкратковременную форму лечения. Некоторые сре­ди этих больных былиневосприимчивы к глубокой психотерапии в силу недостаточности ихдинамических ресурсов, другие—не согла­шались на длительноелечение. Для кого-то из них гипноз был един­ственным, а иногда инеотложным способом лечения. Возможно так­же, что некоторыебольные, ранее лечившиеся гипнозом по поводу острого заболевания,обращались затем к психотерапии другого рода.

92

В процессе лечениямы редко ограничиваемся прямым внуше­нием под гипнозом. Вбольшинстве случаев лечение сопровождается психотерапевтическимибеседами под гипнозом или в состоянии бод­рствования; больнойсидит напротив нас или лежит, он или видит нас, или мы вне поля егозрения. Иногда мы используем катартический метод и специальные приемы(регрессия, индуцированные сновиде­ния и др.), но последниескорее в целях исследования, нежели в каче­стве терапии.

Как и у всехпсихотерапевтов, у нас есть своя теоретическая ус­тановка. Мыиспользуем систему психоаналитических положений и рассматриваемгипнотические отношения как психотерапию, сопро­вождающуюсяособой трансферентной или контртрансферентной си­туацией, которуюмы стараемся постоянно осознавать. Как и в любой психотерапии (PIP),самоанализ (insight) и пояснительнаяобработка (Working through) должныиспользоваться с осторожностью.

Что касается оценкирезультатов, то она также требует чрезвы­чайной осмотрительности.Известно, сколько трудностей представ­ляет этот вопрос длякаждого вида психотерапии. Никто не может похвастаться умениемпредставить эффективность лечения в количе­ственном выражении.Кроме того (и это, возможно, самый серьезный пробел), в публикациях,относящихся к прошлому, обычно отсутству­ют данные,подтверждающие достоверную оценку успехов терапии. Вследствие этогоостаются непроверенными результаты, полученные за продолжительныйпериод применения гипнотерапии. Вроде бы ис­целяли всех. Правда,и современные публикации грешат тем же, ис­следования здесь такженедостаточны.

Добавим еще, lastbut not least, основную трудность. Речь идет о всегда спорнойпроблеме критериев выздоровления, с которой мы стал­киваемся приоценке результатов гипноза, как и любого другого вида психотерапии.

Вполне возможно, чтотерапевтические результаты, полученные с помощью гипноза в прошломвеке, были лучше сегодняшних. Разу­меется, трудно получитьсравнительные данные. Катамнестические исследования, достаточноотдаленные от момента лечения, раньше проводились редко (как,впрочем, и сегодня, и не только при гипнозе, но и при всех видахпсихотерапии). Более того, старые авторы не уде­ляли достаточновнимания заменяющим симптомам.

Однако при анализерезультатов, представленных в наиболее серьезных сообщениях,создается впечатление, что гипнотическое лечение в прошлом было болееэффективным и покушалось на такие

93

болезни, которыесегодня плохо поддаются этой терапии. Так, например, в отчетах двухМеждународных конгрессов (1889 и 1900 гг.) отмечены положительныерезультаты (с достаточным периодом наблюдения), полученные внекоторых случаях агорафобии, при не­врозах навязчивых состояний,писчем спазме. Гипнотерапия была, по-видимому, особенно эффективнойпри токсикоманиях.

Были сделаны попыткисравнительной оценки различных ви­дов психотерапии. Отметим,например, работу Stokvis (I960), в кото­ройавтор попытался дать статистическую оценку результатам психо­терапиипри помощи катамнестическои анкеты, проанализированной в сроки от 6мес до 5 лет после лечения. Автор указывает на методоло­гическиетрудности, с которыми он сталкивался; ценность его заклю­ченияоказалась, следовательно, относительной. В качестве лечебно­гоэффекта им учитывалась степень социальной адаптации пациента. Stokvisразличает две формы терапии: «Zudechende»и «Aufdeckende»; этитермины трудно перевести на французский язык1. Первая форма,включающая процесс прямого внушения, — это поверхностнаятера­пия. Вторая — терапия глубокая, экспрессивная,интроспективная, включающая аналитическое лечение (методиндивидуальной психо­логии). Психотерапевтические результаты,полученные при обеих формах, почти одинаковые.

При лечениипсихоневрозов (75 больных лечились поверхност­ной терапией и30—глубокой) получено от 5 до 10 % положительных результатов,40 % — удовлетворительных, 25 % — сомнительных и 25 %неудач. При психосоматических заболеваниях число положи­тельныхрезультатов несколько выше. Средняя длительность лечения составляла25 сеансов для поверхностной терапии (проводились в те­чение 5,3мес) и до 100 сеансов для глубокой терапии (лечение прово­дилосьв течение 4,5 мес). Диагноз заболевания в обеих группах был примерноодинаковым.

Теперь рассмотримзаболевания, при которых была испытана гипнотерапия. Какпсихотерапевтический метод гипноз был приме­нен при различныхорганических и функциональных заболеваниях, включающих эмоциональныйкомпонент (или как этиологический фак­тор, или как фактор,возникший в течение болезни).

Более подробно мырасскажем здесь о некоторых наших наблю­дениях, относящихся кдовольно простым случаям и касающихся раз­личных заболеваний,прослеженных нами на протяжении нескольких

1 JeanDelay говорит о них соответственно как об «упраздняющей»и «вскрывающей» форме

94

лет. Успех леченияне всегда был полным. Мы не утверждаем, что в случаях, когда былидостигнуты положительные результаты гипноте­рапии, другой видпсихотерапии не мог быть эффективным. Но мы думаем, что гипноз оказалхорошее дополнительное действие.

Результаты нашихнаблюдений будут сгруппированы по трем разделам: психосоматическаямедицина, психиатрия и разное. Нам приходилось иметь дело и с чистоорганическими заболеваниями, при лечении которых было возможнымоказание помощи в отношении функциональных симптомов и субъективныхпереживаний. Само со­бой разумеется, что приведенный нами списокзаболеваний не может быть исчерпывающим.

Психосоматическаямедицина

Сердечно-сосудистаясистема. Русские авторы сообщали об успешном лечении артериальнойгипертонии с помощью продленных сеансов гипнотерапии (вплоть долечения сном). Гипнотерапия мо­жет оказаться полезной также прилечении кардиальных неврозов с нарушением сердечного ритма. Наконец,у больных со стенокардией или перенесших инфаркт миокарда гипнозприменялся с целью дать отдых больному и уменьшить его тревогу.

Дыхательная система.Мы точно не знаем этиологии астмы, но известно, что наряду саллергическими факторами в этом заболе­вании играет рольэмоциональный компонент. Все виды лечения аст­мы симптоматичны.Гипноз может вызвать улучшение состояния и оказать срочную помощь вовремя приступа [Sinclair-Gieben, I960].Так, американский автор Kaufman (1961)сообщает о 5 пациентах с бронхиальной астмой, которым гипноз,примененный во время при­ступа, оказал жизненно необходимуюпомощь, дав возможность нор­мально дышать.

Эндокринная система.У больных, страдавших ожирением, пытались путем прямого внушенияснизить аппетит и установить ди­ету. При таком способе лечениябольные могли худеть. Но не следует забывать, что в этиологииожирения значительную роль играют пси­хологические факторы, чтообусловливает возможность применения психотерапии.

При базедовойболезни, особенно если она возникла в результа­те эмоциональногошока, гипноз может обеспечить седативный эф­фект.

95

Наблюдение 1.Больная О., 23 лет, студентка фармацевтического факультета,направлена к нам эндокринологом в марте 1958 г. Страдает олигурией,что вынужда­ет ее «испытывать муки жажды и голода, чтобы недойти до чудовищных размеров». По предположению эндокринолога,речь шла о гиперсекреции антидиуретического гормона, возможно,имеющей психогенную природу. Больная находится в явно выра­женномдепрессивном состоянии и не может работать.

Страдает «ожирением»и олигурией с 10-летнего возраста. При поступлении к нам ее массатела составляла 60 кг при росте 163 см, что не является чрезмерным,но она решила, что ее масса тела не должна превышать 48 кг. Больнаястаралась воздер­живаться от питья и назначила себе драконовскуюдиету: 600-700 калорий в день в течение нескольких лет. Время отвремени под влиянием внезапного голода она пере­ставала соблюдатьдиету и тогда прибавляла в день до 4 кг, от которых стремиласьизбавиться, принимая огромные дозы слабительного.

Два года назад оналечилась у психотерапевта, но прекратила лечение после двух сеансов.На следующий год начала курс психоанализа и прервала его через 3 мес.В течение последнего года ее личная жизнь очень осложнилась, о чем мыне будем подробно рассказывать. В целом речь идет об оченьконфликтной личности, не поддающейся никаким психотерапевтическимвоздействиям. При этом больная была убеждена, что ее заболеваниеимеет органическую природу, и отказывалась от всяко­гоаналитического лечения.

Ситуация требоваланеотложного вмешательства. Поскольку наши возможно­сти былиограничены, мы решили использовать гипноз с целью уменьшитьвыражен­ность симптомов. Мы применили «planning»,чтобы поддержать у нее уверенность в успехе лечения, в которомона потерпела неудачу в предыдущем году. Успех имел для нее особенноезначение, так как она не могла себе представить нового поражения. Мыне надеялись достигнуть сразу структурных изменений личности, нопредполага­ли позже ориентироваться на глубокое лечение.

Гипноз был проведен,и она оказалась хорошей пациенткой. Эффект первого сеанса, в которомбыло дано постгипнотическое внушение, был замечательным. Она сталанормально мочиться. Приступы голода не повторялись, и после двухсеансов (через 7 дней) она потеряла 4 кг. Больная весит 54 кг, точностолько, сколько ей было внушено.

Она начала работатьи готовиться к экзамену. Острая фаза болезни преодоле­на, нопациентка боится рецидива и ложится в психиатрическую больницу,которую покидает через 3 дня. Она прекращает лечиться и у нас. Времяот времени мы узнаем, что состояние больной то улучшается, тоухудшается, но она может работать и успеш­но сдала экзамены.

Больная вернулась кнам в сентябре 1962 г. Она закончила учебу и работает по своейспециальности. Она не создала семью, о чем сожалеет. Соблюдает диету,но проблема веса уже не является навязчивой идеей. Конфликты убольной сохраняют­ся. Безуспешно пыталась лечиться наркоанализом.По-прежнему настроена против глубокого лечения.

1

Желудочно-кишечныйтракт. Язва двенадцатиперстной киш­ки успешно лечиласьдлительными сеансами (состояние покоя, выз­ванное терапией сном).Можно прибегать к гипнозу при спазмах пи­щевода и кардиальнойчасти желудка. Внушением можно повлиять также на запоры и поносы.Гипнотерапия может найти применение в

96

гастроэнтерологии,при болевых симптомах и рвоте. Эти симптомы, появляясь у больныхязвой, могут ускорить осуществление гастрэк-томии, когда не исчерпанывсе возможности консервативного лече­ния. Если после операциисохраняются те же симптомы, больные так­же нуждаются впсихотерапевтическом вмешательстве. Наконец, гип­ноз применялсяпри кровоточащих ректоколитах в период обостре­ния.

Наблюдение 2.Больной М. Р., 31 года, электрик, женат, отец4 детей, лечился у нас сиюня 1953 г. Мы его видели на консультации у гастроэнтеролога поповоду заболевания желудка с рвотой, болями и значительнымпохуданием. В 1952 г. подвер­гся гастрэктомии в связи с кровавойрвотой во время болевого приступа.

Начиная с 1944 г. убольного отмечались расстройства желудка с рвотой и болями. Операцияпринесла облегчение на 2 мес, затем приступы возобновились и с каждымразом становились все сильнее. Больной потерял трудоспособность.Через 2 мес вновь перенес оперативное вмешательство по поводуспаечного процесса. Улуч­шение состояния в течение месяца, затемопять расстройства прежнего типа. Общее состояние болезненное; запоследние 18 мес больной похудел на 22 кг, ходит с палоч­кой, неработает уже несколько месяцев.

Обследованиебольного и особенно его собственное описание симптомов встре­вожилинас: больной сравнивал свою боль с двигающимся пауком, перемещающимсвои щупальца в глубине желудка. Он считал, что у него рак. Крометого, обнаружи­лась полная слепота левого глаза, возникшая послеранения при бомбардировке. Оф­тальмолог констатировал рубец, носчитал, что слепота с ним не связана

Мы решили применитьгипноз с активной психотерапией, направленной на социальнуюреабилитацию. Больной оказался весьма гипнабельным, но, будучиам­бивалентным в отношении лечения, приходил на сеансы оченьнерегулярно. Тем не менее наступило определенное улучшение егосостояния, увеличилась масса тела.

Вначале мы проводилидлительные сеансы гипноза, затем решили предпри­нять попыткуисследования под гипнозом с целью катарсиса, учитывая при этомхруп­кость структуры личности пациента. Больного попросиливоскресить в памяти ту бомбардировку, когда он был ранен. В момент,когда больной начал вспоминать, он внезапно проснулся в паническомужасе. Мы его успокоили и решили прибегнуть к компромиссу. С этогодня мы занялись только пищеварительными расстройствами больного,отложив на время лечение его слепоты.

По-видимому,выбранный метод лечения позволил улучшить общее состоя­ниебольного и избавить его от желудочных расстройств, облегчив еговключение в социальную и профессиональную деятельность.Удовлетворительное состояние на­блюдалось 2 года. В июле 1956 г.работал по своей специальности, немного жалуясь на свое физическоесостояние. В мае 1958 г. состояние больного хорошее; рвота невозникает. В семье появился пятый ребенок. Материальное положениебольного улуч­шилось, ему удалось выбраться из трущобы, где онжил, и переселиться в муници­пальный дом.

Лечение убереглоэтого больного от хронической инвалидности и надвигав­шегосясоциального отчуждения. По-видимому, гипнотические отношения,включа­ющие удовлетворение инстинктивных влечений (объяснить всепсиходинамические процессы не представляется возможным), позволилиему мобилизовать свои силы, что привело к частичному выздоровлению.

97

Его пробуждение вовремя катартического сеанса могло бы проиллюстриро­ватьразмышления Brennian, Gill и Knight(1952) о колебаниях глубины транса в зави­симости от «я».При ситуации, воспринятой как угроза, больной просыпается.

Мы вновь виделиэтого больного в августе 1962 г. У него была реактивная депрессия,связанная со смертью от лейкоза его 15-летнего сына. Чтобы помочьему, мы пытались применить гипноз, но он не поддавался ему.

Мочеполовая система(урология и гинекология). Хотя первая работа, написанная впсихосоматическом плане, была опубликована венским урологом Schwartzеще в 1925 г., урология в психосоматике остается без должноговнимания (так же, как в психоаналитической литературе уретральнаяобласть, в некотором роде «бедный родствен­ник»анальной области). Урогенитальные боли (цисталгии при нор­мальноокрашенной моче) наблюдаются очень часто и имеют тенден­цию кхронизации. Цисталгия при светлой моче — хорошо изучен­ныйсиндром. Он характеризуется болями и учащенным мочеиспус­канием ивстречается у лиц обоих полов, хотя лучше изучен у женщин (у нихполлакиурия наблюдается чаще). При раннем выявлении забо­леваниеможет поддаваться гипнотической психотерапии. При хро­низациипроцесса вмешательство становится более рискованным. Не­которыеболевые симптомы принимают форму настоящей сенестопа-тии, нереагирующей на гипнотерапию, как и на любое другое лече­ние. Уженщин с цисталгией легче добиться ослабления болей, чем уменьшенияполлакиурии. В случаях достижения социальной реаби­литациипрогноз бывает благоприятным. В психотерапии психоген­нойзадержки мочи гипноз является очень полезным вспомогатель­нымсредством, часто дающим положительный результат [Aboulker,Chertok, 1959].

При постпубертатномэнурезе гипноз, по нашему мнению, яв­ляется методом выбора. Мынаблюдали большое количество таких случаев со значительным процентомположительных результатов. При этом мы применяли метод так называемойпсихотерапии по требова­нию: без заранее определенного режима, спроизвольными интерва­лами между сеансами; больные приходят,когда хотят или когда чув­ствуют в этом необходимость. Состояниепрогрессивно улучшалось. Выздоровление наступало обычно черезнесколько месяцев после начала лечения, а иногда через некотороевремя после его окончания. Такой терапевтический метод весьмапоучителен в отношении меха­низма гипнотерапии, несопровождающейся интроспективным лече­нием. У нас создалосьвпечатление, что происходило постепенное осоз­нание болезни, ибольные приходили на сеанс, когда их внутренняя

98

экономика (балансимпульс—защита) им это позволяла. Теперь, спу­стя годыпосле лечения, мы не отмечаем появления заменяющих сим­птомов.

Непроизвольноемочеиспускание. Оно рассматривается как органическое заболевание,требующее хирургического вмешательства. Между тем одна из такихпациенток была нами вылечена с помощью гипноза. После этого прошлоуже несколько лет, рецидива не про­изошло (см. наблюдение 5).Другие подобные случаи нам неизвест­ны.

Американские авторы[Bodner, I960] применяли гипноз дляуменьшения боли в следующих случаях: при уретральной дилатации увзрослых и детей, цистоскопии и зондировании мочеточника, прифульгурации небольших опухолей мочевого канала, рассечении на­ружногоотверстия мочеиспускательного канала, при зондировании мочевогопузыря и цистографии, особенно у детей и др. Они также использовалигипноз в случаях, когда больные не могли мочиться прицистоуретрографии; после гипнотизации больные могли это делать.

Гипнотическоевнушение может потребоваться иногда как срочное лечение. Как,например, в случае с молодой невестой одного врача, страдавшейцисталгией, которая характеризовалась главным образом выраженнойполлакиурией. Будущая новобрачная опасалась, что императивный позывможет прервать церемонию бра­косочетания. Ее загипнотизировали иуспокоили накануне бракосочетания в мэрии, и все прошло благополучноК несчастью, молодая женщина пренебрегла повтор­ным визитом к намперед венчанием в церкви, которое должно было состояться через 2 нед,и… во время благословения брака пришлось отлучиться по неотложнойнужде.

Нарушения половойпотенции у мужчин и фригидность у жен­щин обычно требуютдлительной психотерапии. Однако с помощью гипноза можно добитьсяположительных результатов и в более корот­кие сроки. Мы лечилинескольких молодых людей, хорошо приспо­собленных кпрофессиональной деятельности и социально адаптиро­ванных, нооказавшихся бессильными в супружестве. Неврозов, по-видимому, упартнеров не было, и нескольких сеансов гипноза с вос­становительнойпсихотерапией было достаточно, чтобы добиться по­ложительныхрезультатов, которые сохранялись в течение ряда лет.

В гинекологиипосредством гипноза экспериментально вызы­вали появление изадержку менструации. Гипноз может с успехом применяться принарушениях менструального цикла, при менопаузе и вагинизме.

99

Наблюдение 3.Больная Л. Г., 56 лет, замужняя, была госпитализиро­вана вавгусте 1952 г. в пригородную больницу по поводу цистита сгематурией. Цистит прекратился после обычного лечения, но былозамечено, что больная стра­дает хронической задержкоймочеиспускания, которое происходит только при пе­реполнениимочевого пузыря. После мочеиспускания определялось значительноеколичество остаточной мочи — от 800 до 1000 мл и более.Имевшееся у больной растяжение мочевого пузыря объясняется,по-видимому, длительно существовав­шей задержкой мочеиспускания.В сентябре больная обратилась к урологам для дальнейших исследований.Ее госпитализировали и подвергли обычному обсле­дованию, а затемневрологическому, которое не выявило патологии. Тогда пред­положили,что причиной расстройства является застарелое заболевание шейкимочевого пузыря. Это заболевание могло бы объяснить наличиеостаточной мочи, но не полную задержку. У больной заподозрилиповышенную эмоциональность, и она обратилась к нам дляпсихосоматического обследования. В декабре того же года мы ееобследовали. Больная страдала выраженной поллакиурией(мочеис­пускание от переполнения мочевого пузыря), жжением вобласти мочевого пузы­ря, что приводило к нетрудоспособности инарушению общего состояния. Как нам показалось, больная имела волю ижелание выздороветь.

Больная замечательнореагирует на гипноз. После нескольких сеансов ко­личествовыделенной мочи составило 200 мл, затем около 400 мл, но остаточнаямоча еше имела место. Общее состояние улучшилось. Через 2 мес отначала лече­ния больная снова приступила к работе. Ввиду того чтоу нее постоянно наблюда­лась остаточная моча в количестве 500 млиз-за необратимого органического рас­ширения мочевого пузыря (этомогло послужить источником инфекции), был по­ставлен вопрос обоперации. Больная, раньше настроенная против хирургическо­говмешательства, теперь дала согласие. Операцию произвели в октябре1953 г. После операции мы использовали гипноз, чтобы ослабитьпослеоперационные боли и избежать назначения обычных седативныхсредств.

Впоследствии убольной отмечался небольшой остаток мочи, но общее са­мочувствиебыло хорошим. Мы осматривали ее регулярно. В мае 1958 г. остаточ­наямоча составляла 400 мл, но пациентка не предъявляла никаких жалоб,была вполне адаптирована социально. При осмотре в 1962г. остаточная моча составля­ла 300 мл. Была предложена повторнаяоперация, на которую больная после не­больших колебанийсогласилась.

В общем речь шла обольной с необратимым органическим нарушением, к которомуприсоединилось функциональное расстройство в виде полной задерж­кимочи. Можно предполагать, что причиной функционального расстройствапо­служила конфликтная обстановка в семье, обусловившая нарушениесоциальных связей. Гипнотерапия оказала довольно быстроеблагоприятное действие на фи­зическое и моральное состояниебольной, вернув ее к социальной жизни. Однако это улучшение непозволяет забывать об органическом изменении и наличии ос­таточноймочи, что представляет постоянную опасность; больная должнанахо­диться под наблюдением уролога. Повторное хирургическоевмешательство мог­ло быть реализовано при условии хорошегопсихологического состояния боль­ной. Следует подчеркнуть, что,устраняя функциональные симптомы, при психо­терапевтическомлечении подобных больных нельзя забывать об органической природезаболевания. Именно такие больные могут стать жертвами знахарскоголечения.

Наблюдение 4.Больной М. М., садовый сторож Поллакиурия и энурез появились в 1943г. в 26-летнем возрасте во время нахождения в плену. В

100

1950 г. лечился поповоду дизурии, поллакиурии, дилатации верхних мочевых путей.Определялся остаток мочи около 250 мл. Мочеиспускание происходилопо­чти каждые полчаса. Моча очень нечистая. Лечение ляписом виюле 1950 г. выз­вало задержку мочи, что заставило прибегнуть ккатетеризации в течение 2 дней. За этим последовало повышениетемпературы до 40° в течение 3 дней. Была про­изведенаэндоскопическая резекция шейки пузыря. Поллакиурия становилась всеболее выраженной как днем, так и ночью. В октябре больной вернулся кработе, но страдал от поллакиурии (мочеиспускание каждые 5 мин),жжения, болезнен­ного мочеиспускания; остаток мочи составлялоколо 50 мл. Ввиду дисфункции почки произведена нефрэктомия справа,однако состояние не улучшилось.

В 1954 г больнойчувствовал себя очень плохо. Мочеиспускание частое (каждые 15 мин),остаточная моча 200 мл, энурез. Общее состояние резко ухуд­шилось.В октябре произведена эндоскопическая резекция предстательнойжеле­зы, но симптомы не исчезли. В июле 1955 г. больного сновагоспитализировали по поводу дневной и ночной поллакиурии (он встаетночью 7 раз), энуреза. К нам он обратился в августе следующего года.

Это больной сдовольно примитивным развитием, поэтому психологичес­коеисследование затруднительно. Гипноз представляется нам единственновоз­можным способом лечения и благоприятно действует на пациента.Поллакиурия значительно уменьшилась. Спустя 3 мес больной вставалночью не более 2 раз; он прибавил в весе, не предъявлял никакихсубъективных жалоб, был в состоянии вернуться к работе. Мы сноваувидели его в мае 1958 г., через 2 года после окон­чания лечения.Улучшение стойкое. Масса тела увеличилась на 12 кг, жалоб не было,хотя еще отмечался остаток мочи 70 мл. В сентябре 1962 г. егосостояние оставалось тем же.

В этом случае речьидет об органическом заболевании у больного с эмоци­ональнымусилением симптомов, причину которого выявить не удалось. Лечениепозволило ему вернуться к нормальному существованию, несмотря на то,что орга­ническая основа болезни не изменилась.

Наблюдение 5.Больная Б., 24 лет, замужняя, мать одного ребенка. Госпитализированав урологическое отделение в апреле 1958 г. по поводу недер­жаниямочи. С детства непроизвольное мочеиспускание при кашле, напряжении ибеге, но стоя и лежа может сдержаться. Перенесла несколькохирургических вмешательств, после которых нарушения всякий разусиливались.

В 1955г. произведено двустороннее удаление яичников. После этой опера­цииу больной отмечалось непроизвольное мочеиспускание при быстрой ходьбеи даже стоя. В январе 1957 г. перенесла субтотальную гистерэктомию,после кото­рой мочится почти беспрерывно: стоя — постоянно,лежа— несколько меньше. В ноябре 1957 г. фиксация шейки пузыря(операция Marion). Улучшения не насту­пило.В январе 1958 г. перенесла цервикоцистопексию. После операциинедержа­ние мочи становится почти полным, что делает невозможнойкакую бы то ни было деятельность; появляется, кроме того, ночноенедержание мочи. Таково состоя­ние больной в день очередной еегоспитализации. Был поставлен вопрос о новом хирургическомвмешательстве, но прежде чем принять решение, больная обрати­ласьк нам для обследования.

После ее поступленияв психосоматическое отделение ночное недержание мочи прекратилось; втечение дня больной также иногда удавалось контролиро­ватьмочеиспускание.

Мы обследовали ее вапреле. У больной было тяжелое детство, она пере­жила многоразочарований. Имеется психиатрический анамнез: отец умер от бе-

101

лой горячки, бабушканаходится в психиатрической больнице. Больная ока­залась весьмагипнабельной. После первого сеанса она намочила в постель, но большеэтого не было до ее выхода из больницы (через 2 дня). Днем тоже небывает недержания мочи. После выписки больная наблюдаласьамбула-торно. В течение недели после выхода из больницы онанеоднократно мочи­лась в постель ночью, но дневного недержания небыло. Затем несколько не­дель она не предъявляла никаких жалоб.Ввиду того что в ее заболевании играют значительную рольэмоциональные факторы, мы решили отложить более радикальноевмешательство.

Мы снова увидели этубольную в июле; она сообщила нам, что у нее нет никаких расстройствуже в течение 6 недель. Однако ее обычная раздра­жительностьусилилась (не принимая еще тревожных размеров), и, по ее сло­вам,у нее бывает иногда желание «все ломать». Она добавила,что предпочи­тает свой гнев мочевым расстройствам.

Возможно, здесь речьидет о механизме замены: уретральная агрес­сивностьтрансформируется в агрессивный характер. Но эта агрессивность вданном случае наносит меньший ущерб. Для психодинамическогоравнове­сия теперь достаточно характерологических проявлений, чтообусловливает «отказ» от соматических симптомов.Вследствие этого происходит социальная реабилитация.

В октябре больнаявновь осмотрена нами; дизурических явлений не отмечено, ее «гнев»смягчился. Она прекратила лечение. При осмотре в апре­ле 1959 г.она также не жаловалась на дизурию. Она приступила к своей рабо­те,прерванной несколько лет назад. В сентябре 1962 г. состояние больнойоставалось прежним. Вопрос о хирургическом вмешательстве, разумеется,больше не поднимался.

Акушерство.Известно, что гипноз сыграл первостепен­ную роль в возникновениипсихопрофилактического метода (обезболивание родов), применяемого внастоящее время очень широко. На протяжении ста лет экспериментальнодоказано бла­гоприятное влияние гипноза на боли при родах и дажена маточ­ные сокращения. Гипноз применяется или при подготовке кро­дам и во время самих родов (женщина рожает под гипнозом), илитолько в подготовительный период, в этом случае анальге­зияосуществляется посредством постгипнотического внушения (женщинарожает в состоянии бодрствования). Гипносуггестив-ный метод такжеимеет благоприятное действие на физиологию беременности и родов.

Гипнотическоеобезболивание послужило отправной точкой для советских исследователей- основоположников психопрофилактического метода. В их исследованияхбыла дока­зана возможность обезболивания путем словесноговнушения. От психопрофилактического метода впоследствии отказалисьввиду невозможности широкого его применения (недостаточное число

102

подготовленныхврачей, намеренное умалчивание и др.) и заме­нили дидактическимиметодами, физиотерапией и негипноти­ческой психотерапией[Chertok, 1958].

Тем не менеесоветские врачи всегда используют гипноз как вспомогательное средствов тяжелых случаях: если женщи­ны особенно тревожны или имеютсяосложнения беременности (нефропатии, сердечно-сосудистыезаболевания), или при труд­ных родах.

Впрочем, в СоветскомСоюзе наряду с психопрофилактичес­кими методами широкоприменяется гипносуггестивный метод в гипнотариях, созданных дляколлективной подготовки к родам [Виг-дорович, 1938; Сыркин, 1950].Гипноз применяют с этой целью и в других странах, особенно вСоединенных Штатах Америки, где не­которые врачи сочетаютгипнотерапию с дидактической психоте­рапией и физиотерапией. Мытакже испытывали эту технику и по­лучили удовлетворительныерезультаты при обезболивании родов и люмбалгии во время беременности.Другие врачи тоже начали применять этот метод во Франции [Gueguen,1962].

На протяжении 50 летизвестно влияние гипноза на рвоту бе­ременных. Русские авторыиспользуют его и при поздних токсико­зах беременных.

Дерматология.Гипнотерапия широко применялась при ле­чении кожных заболеваний.Один из советских авторов1 даже по­святил свою книгу этойпроблеме. В работе американского автора, касающейся изучения ролиэмоциональных факторов в заболева­ниях кожи, среди использованныхметодов психотерапии фигури­рует гипноз [Obermayer,1955]. Хорошо известно действие внуше­ния на бородавки, наэти доброкачественные опухоли вирусной при­роды. Детальноевыяснение в будущем механизма такого действия, безусловно, будеткрупным шагом к пониманию связи между со­матическим ипсихическим. Ничто так хорошо не иллюстрирует эту связь, как анекдот,рассказанный одним автором: в клинике, где бородавки лечиливнушением, процент удач был прямо про­порционален социальномуположению врача, больше всего успе­хов было у профессора.

Для молодых девушекбородавки на руках могут иногда создавать соци­альные преграды.Такой случай был с 17-летней студенткой, которую мы лечи-

1 В оригиналефамилия автора не указана. — Примеч. ред.

103

ли. В 12-летнемвозрасте у нее появилось большое количество бородавок на руках.Гомеопатическое лечение и электрокоагуляция не дали эффекта. Боль­наяотказывалась выходить из дома, стыдясь своего заболевания. Послепер­вого сеанса гипноза (их было всего два) началось постепенноеисчезновение бородавок. Через несколько недель ее руки стали чистыми.Это лечение замет­но отразилось на социальной жизни молодойдевушки.

Многие другиеэксперименты наглядно продемонстрирова­ли действие внушения назаболевания кожи. В старой литературе фигурируют знаменитыеэксперименты с ожогами II степени,по­лученными посредством внушения (тем не менее современныеис­следователи, очевидно, не в состоянии повторить эти опыты).Из­вестно также, что внушением можно вызвать герпес губ (herpesIabialis).

Полученыопределенные результаты в лечении экземы, псо­риаза, плоскоголишая, крапивницы, облысения, нейродермита. Поскольку этиология этихболезней еще неясна, все способы лече­ния, в том числе гипноз,симптоматичны и надо иметь в виду веро­ятность рецидивов. Вопубликованных сообщениях отсутствуют катамнестические данные,подтверждающие стойкое улучшение состояния после исчезновениясимптомов заболевания. Мы лечи­ли 3 больных псориазом и достиглиочищения кожи. У одного боль­ного через некоторое время былрецидив, у другого, осмотренного 3 года спустя, чистота кожисохранилась. Третьего пациента мы не видели. Английский авторсообщает о сенсационных результатах, полученных им при лечениигипнозом врожденной ихтиозиформ-ной эритродермии Брока, когдавыздоровление держалось несколь­ко лет [Mason,I960]. Он также упоминает других авторов, которые успешнолечили гипнозом некоторые редкие кожные заболевания: врожденнуюпахионихию и врожденный линейный невус.

Советский авторсообщил о тяжелом случае герпеса у бере­менной, излеченногогипнозом [Путилин, 1961].

Центральная нервнаясистема. Сильные головные боли, боли в позвоночнике, бессонница —все это является объектом при­менения гипнотерапии. Боли вообщетрудно поддаются суггестив­ной терапии. Суть здесь — вочень архаичной регрессии. Парадок­сально, но гораздо легчевоздействовать на органические заболе­вания. Поэтому следуетпроявлять осторожность в тех случаях, когда боль представляет собойсигнал тревоги, который не должен быть замаскирован.

104

Гипнологи берутсятакже за болезнь Паркинсона, чтобы смяг­чить интенсивностьсимптомов, и за рассеянный склероз. Некото­рые авторы утверждают,что сумели добиться определенных успе­хов, другие считают, чтонет. Многие авторы сообщают об успеш­ном лечении заикания и тика.Последние данные представляются нам обоснованными тогда, когда этизаболевания имеют истери­ческую природу, в других же случаяхтакие результаты надо при­нимать с осторожностью.

Стоматология. Зубныеврачи всегда проявляли большой ин­терес к проблеме анестезии(одному из них мы обязаны эфирной анестезией). В настоящее время онииспользуют гипноз при болез­ненных вмешательствах, а также дляснятия тревоги у пациентов, плохо переносящих лечение зубов. Крометого, гипноз может ока­зать услугу больным с выраженным рефлексомтошноты, возника­ющей сразу, как только им вводят в роткакой-нибудь предмет.

Наблюдение 6.Больной М. Б, 64 лет, женатый. Направлен к нам стомато­логом в1956 г. Это очень активный человек (типа крупного воротилы), могучеготелосложения. Тем не менее он в течение 15 лет страдал аритмией.Будучи членом гастрономического клуба и выдающимся гурманом, он 5 летназад перенес гаст-рэктомию.

Ротовая полость,видимо, была у него на особом положении: он всегда испытывал большиезатруднения с дантистами. Любой посторонний предмет, введенный в рот(зеркало, ватный тампон и др.), вызывал у больного сильный рвотныйрефлекс. Он даже избе­гал пользоваться зубной щеткой. У больногоначали выпадать зубы, и встал вопрос о протезе. Стоматолог оказалсяперед двумя про­блемами: подготовительные работы и ношениепротеза. Он пола­гал, что с помощью адекватной медикации емуудастся в крайнем случае провести подготовительную работу, но нерассчитывал на то, что его пациент сможет носить протез, когдадействие этого лечения пройдет. Несколько раз вмешательствооткладывалось. Па­радонтоз, которым страдал больной,профессировал, и положение становилось очень серьезным. Тогда врач,не имея возможности справиться самостоятельно, подумал о гипнозе инаправил боль­ного к нам.

Мы провелипредварительное обследование. Больной был настроен скеп­тическипо отношению к результатам терапевтического внушения. Учитывая это,мы решили привлечь его к активному лечению, предложив самогипноз,который он должен был также проводить у себя дома. Вместе с тем мыучитывали необхо­димость для него сохранить своюпредставительность и возможность гастроно­мическогоудовлетворения.

105

После несколькихподготовительных сеансов больному посоветовали на­чать лечение устоматолога. Последний начинает со слепка; желая сделать всевозможное, чтобы получить хороший слепок, он назначает больномуседативное средство в течение 3 дней. Все проходит удачно. Второйсеанс у нас предшество­вал удалению зубов и надеванию временногопротеза. Остальное—удаление ниж­них зубов, примерка инадевание постоянного протеза — происходило без всякихзатруднений и без лекарств. Нам известно, что в дальнейшемсамочувствие пациента было хорошим.

Конечно, нам было быинтересно найти причину возникновения у боль­ного такой тревоги,но ввиду его возраста и срочности лечения нам пришлось отказаться отболее глубокого исследования. Мы сыграли на стремлении паци­ентагосподствовать, предоставив ему активность: он получил возможностьвмешаться в лечение, хотя значение его вмешательства было скореесимволи­ческим.

Педиатрия.Гипнабельность детей — вопрос спорный. По мнению некоторыхавторов, дети меньше поддаются гипнозу, чем взрослые, но большевзрослых поддаются внушению. Один гол­ландский автор рекомендуетхорошо узнать окружение ребенка, и если отец у него проявляетдеспотизм, то к ребенку надо при­менять очень мягкий способгипнотизации. У детей гипноз при­меняют при энурезе и различныхсимптомах истерии (паралич, слепота, глухота).

Психиатрия

Истерия. Истериючасто считали заболеванием, исключи­тельно подходящим длягипнотерапии. Известно, что истерия изменила свое лицо. В настоящеевремя мы редко встречаемся с истерическими припадками. Это отнюдь неозначает, что исте­рия исчезла. Клинически она может принятьсерьезную форму, перейдя или в истерический психоз сдеперсонализацией, или в некоторые значительные функциональныерасстройства. Эти ка­тегории недоступны гипнотерапии и,по-видимому, трудны для любой психотерапии.

Другую, менеесерьезную категорию больных, доступных гипнотерапии, составляютневротики с многочисленными кон-версиями: параличами, дисфагией,афонией, амнезией, заика­нием и др. или субъекты истерическоготипа с легкими функци­ональными нарушениями.

Наблюдение 7.Больная С, 34 лет, замужняя, мать маленького мальчика.Госпитализирована в психиатрическое отделение в октябре 1949 г. с

106

амнезией,последовавшей за целым рядом душевных травм, среди которых -смертьотца и участие в деле об аборте своей подруги, на котором онаприсут­ствовала.

Речь шла о частичнойамнезии, охватывающей период 12 лет. Заболева­нию предшествовалдепрессивный период с приемом массивных доз ортедрина (фена-мина), атолчком, по-видимому, послужил фильм «Яма змеи»1.

В анамнезе -семейный сомнамбулизм и «нервные припадки». Во времяоп­роса больная сообщает, что ей 22 года, не узнает ни мужа, нисына. Общее состояние подавленное. Мы применили гипноз, во времякоторого больная сообщила нам о событиях периода амнезии. Передпробуждением мы внушили включение в память периода пробелаПробуждение сопровождалось эмоциональными проявлениями,свидетельствовавшими о радости избавления от тягостного состояния.Несколько сеансов гипноза с поддерживающей психотерапией оказалиобще-укрепляюшее дей­ствие, и депрессия исчезла. Больная вышла избольницы и начала работать. Мы ви­дели её через 4 года, она быласовершенно здорова По нашей просьбе она пришла к нам в сентябре 1962г. В течение года она страдала астмой, в связи с чем наблюдалась уврача. От предложенной гипнотерапии она отказалась.

Невроз страха.Заболевание характеризуется постоянным тревожным состоянием сотдельными приступами. Гипнотерапия здесь может оказать успокаивающеедействие, смягчая острую тре­вогу и позволяя затем изучитьситуацию, в которой находится боль­ной, и его конфликтныепроблемы.

Фобии. Фобииснимаются классическим психоаналитичес­ким лечением. Некоторыеавторы, лечившие фобические состоя­ния гипноанализом,рассматривают свое вмешательство как пере­стройку в лечении. Покатрудно высказаться по этому поводу, так как гипноанализ еще нерасполагает кодифицированной техникой, но он имеет свои достижения и,наверное, применим при лечении определенных болезненных состояний.Принекоторых фобичес-ких состояниях, когда глубокое лечение оказываетсяневозмож­ным, благодаря гипнозу можно получить временный эффект.Если обострение невроза приводит к социальному отчуждению, гип­ноздействует успокаивающе и больной может снова приступить к работе.Затем ему дают установку на углубленное лечение. Было бы особенноинтересно изучить переход из одной формы лечения в другую с темитрансферентными противоречиями, которые с ним сопряжены.

Невроз навязчивыхсостоянии. Этот тип невроза также сни­мается лечениеманалитического характера. Иногда мы применяли гипнотерапию у пожилыхпациентов, страдавших психастенией, ок­рашенной легкой тревогой,но с нормальной социальной адаптаци

‘ Фильм, действиекоторого происходит в психиатрической больнице.

107

ей. Проводившеесяранее глубокое лечение не привело к опреде­ленным результатам.Гипнотерапевтическое лечение в сочетании с тактикой поддержкипозволило ослабить симптомы.

Советские авторыотмечают положительные результаты при лечении неврозов навязчивыхсостояний. Но, на наш взгляд, они иногда допускают номенклатурнуюпутаницу. Читая сообщения о некоторых наблюдениях, мы предположили,что речь идет скорее о фобических состояниях [Лебединский М. С, 1959,с. 92], так как в описаниях болезни отсутствуют указания на наличиеритуальных и заклинающих действий.

Тяжелые неврозы илипограничные состояния (border-lines). Этаразновидность неврозов, очень распространенная в настоящее время, недолжна лечиться гипнозом, поскольку он может уско­рить переход кпсихозу. Некоторые авторы иногда все же пытаются применятьгипнотерапию.

Психозы. Обычногипноз при лечении психозов не применя­ется. Психически больныеподдаются гипнозу лишь в исключитель­ных случаях. Кроме того,некоторые исследователи считают, что попытки гипнотизировать могутусилить бред при параноидной шизофрении.

Однако за последние20 лет взгляды на возможность гипно­терапии у психически больных,видимо, претерпели некоторую эво­люцию. Так, например, в отчетеАмериканской психиатрической ассоциации упоминается лечение гипнозомстрого отобранных пси­хически больных.

В СССР М. С.Лебединский (1959) считает, что в некоторых случаях можно попытатьсягипнотизировать больных шизофрени­ей. По его мнению, дажесуществование бредовых идей у больных не является противопоказаниемдля гипноза. В последнее время были опубликованы работы, посвященныегипнотерапии у боль­ных шизофренией [Wolberg,1948; Illovsky, 1962]. Одна из нихпо­священа групповому гипнозу в сочетании с лечениемхлорпрома-зином у больных хронической шизофренией. Улучшениенаступа­ло быстрее у больных, у которых медикаментозную терапиюсоче­тали с гипнотерапией (по сравнению с больными, получавшимитолько медикаментозное лечение).

Подобная же эволюциянаблюдается в аналитическом лече­нии больных шизофренией. Этихбольных, которых Фрейд назы­вал «нарциссическиминевротиками», считали неспособными к трансференции. Ониускользали, таким образом, от главного пси-

108

хотерапевтическогорычага. Позже было отмечено, что трансфе-ренция у них существует, нов измененной форме- Тогда и ввели аналитическую психотерапиюпсихически больных- 1е из них, кто оказался способным к перенесению,становились восприимчивы­ми к гипнозу, что позволило испытатьгипнотерапию.

Возникает вопрос: необусловлена ли эта эволюция взглядов изменением трансферентныхотношений вследствие изменений в социально-культурной сфере?Терапевты становятся более свобод­ными, больные, со своейстороны, более реактивными. Не имея достаточного личного опыта вприменении гипноза к психически больным, мы не вправе обсуждать опыттерапевтов-гипнотизеров по отношению к таким больным и не можемвысказаться ни за, ни против эффективности лечения.

Можно попытатьсягипнотизировать при реактивных или не­вротических депрессиях.Положительные результаты оыли полу­чены у больных с легкимманиакально-депрессивным психозом во время депрессивной фазы (безпредупреждения рецидивов).

В особенностиAuguste Voisin в конце прошлого веканастой­чиво высказывался в пользу применения гипноза при лечениипси­хозов. Трудно представить, какие именно заболевания ыли упа­циентов Voisin, которых он лечилгипнозом. Слово «психоз» (го­ворят об «истерическомпсихозе» или об «истерической мании») имело тогдадругое значение, отличное от современного, oisinсообщал, что он может загипнотизировать 10 % «ДУшевнооль» ных» своего отделения. Он тратил на это часы иначинал гипноз иногда по 20 раз, прежде чем больные засыпали. <-FCMзируемых он отмечает некоторое количество больных с«психоза­ми» и некоторое количество с«галлюцинациями»- "° щ больные ссиндромами возбуждения, которое снималось гипно­зом, и, возможно,что «психозы» и «галлюцинации» оылиистери­ческого характера или, самое большее, «периодическимипсихо­зами», а не шизофреническими психозами, по современно клас­сификации. Вмешательство Forel вдискуссию, которая последо­вала за сообщением Voisinна конгрессе 1889 г. [Congres, ,р. 147-155], было именно в этом духе. Forelсообщил, что он мог с помощью внушения прерывать приступы«истерической мании», но ему никогда не удавалось такимспособом изменить течение психического заболевания. Он указывал, чтобреДовые идеи не изменялись ни у одного больного. Даже те, которых онмог загип­нотизировать и у которых удавалось вызвать анестезию,амнезию 109 и выполнениепостгипнотических внушений, отказывались выпол­нять любоевнушение, направленное против их бредовых идей. Один больной схронической манией, галлюцинациями (переход в систематизированныйбред1) и приступами бешенства был усып­лен во время приступа,который таким образом был прерван. Но на следующий день он проснулсяв том же психическом состоянии, в каком был до гипноза. Английский авторRobertson (1893), следуя примеру Voisin,попытался гипнотизировать больных психозами. Он, по-видимо­му,добился седативного эффекта у подлинных маньяков. По мне­ниюавтора, в «определенной стадии простой мании легковозбуж­дается внимание, воображение блестящее, отсюда повышаетсявос­приимчивость к внушению сна и легко достигается гипнотическоесостояние». Вообще мырекомендуем большую осторожность при оцен­ке результатовгипнотерапии у психически больных. Ошибки в ди­агностике ивозможные спонтанные ремиссии особенно затрудня­ют оценкурезультатов. Мы наблюдали больнуюс подлинным циркулярным психо­зом и значительными невротическиминаслоениями, у которой деп­рессия поразительным образомпрервалась после нескольких се­ансов гипноза (см. конец главы 1во второй части). Мы не следили за дальнейшей судьбой больной, но недумаем, что ее циклическое заболевание прошло. Во всяком случаелечение гипнозом пациен­тов со склонностью к самоубийству должнобыть очень осторож­ным, особенно во Франции, так какпредубеждение, с которым там относятся к гипнозу, может повлиять наоценку ответственности терапевта. Наркомания. Немалосообщений о положительных резуль­татах лечения хроническогоалкоголизма и курения. Для последне­го отсутствиекатамнестических данных не позволяет делать зак­лючения опостоянстве достигнутых результатов. По-видимому, лица, страдающиеалкоголизмом, обычно довольно гипнабельные, могут получить пользу отгипноза, применяемого как вспомога­тельное средство к другиммерам дезинтоксикации. В конце прошлоговека шведский автор Wetterstrand (1899)лечил больных морфиноманией длительными сеансами гипноза (лечениесном). Но, видимо, гипнотерапия не может оказать суще- 1 Что можно такженазвать шизоманией, согласно выражению Claude. 110 ственную помощьнаркоманам. Schilder и Kaudersотмечают, что наркоманы легко поддаются гипнозу в периодзависимости (от нар­котика), однако авторы добавляют, наосновании своего опыта, что почти всегда наступает рецидив. Наконгрессе в 1900 г. было пред­ставлено несколько сообщений (LloydTuckey, De Jong и др.) о гип­нотерапии при алкоголизме.Наиболее значительное сообщение принадлежало русскому авторуТокарскому, который лечил гипно­зом 700 больных и у 80 % из нихдобился выздоровления [Congres, 1900, р.169,173,178]. Выздоровевшими считались больные, кото­рые не пилив течение года после прекращения лечения. В настоящее времягипнотерапия широко применяется в СССР для лечения алкоголизма. С. И.Консторум (1959) считает даже, что алкоголизм является «безусловнымпоказанием» к гипнотическо­му лечению. Морфинизм, видимо,также был более доступным для гипно­терапии в конце прошлоговека, судя по работам, представленным на конгрессе в 1900 г. Другие областимедицины Анестезиология.Воздействие гипноза на боль, позволяющее, например, производитьхирургические операции (лапаротомия, ампутация груди, удалениещитовидной железы) служит лучшим доказательством существованиягипноза, объективизация которо­го столь затруднительна. Конечно,такие вмешательства проводят­ся в масштаб эксперимента. Крометого, гипноз может уменьшить предоперационную тревогу и ослабитьпослеоперационные симп­томы. Отметим также, что посредствомвнушения, можно снять послеоперационную задержку мочи. Lassner(1962) применял внушение, чтобы добиться первой дефекации убольных в послеоперационный период. Травматология. Втравматологии гипноз также имеет ши­рокое поле применения. Онможет быть использован для уточне­ния диагноза припроизводственных травмах и в случае необходи­мости для лечениявозникающих иногда вследствие этого психо­зов (см. наблюдения 8 и9). Вызывает интересприменение гипноза при обширных ожо­гах. С одной стороны,внушением достигается обезболивание, что позволяет уменьшитьстрадания обожженного и дает большую воз- можностьобрабатывать раны при перевязке. С другой стороны, гипнозом можнодобиться улучшения аппетита, что очень важно для выздоровления[Crasilneck, 1955]. Наблюдение 8.Больной М. Б., 27 лет, североафриканский чернорабо­чий, упал всентябре 1954 г. Обнаружен перелом костей запястья (ладьевидной илучевой), осуществлена иммобилизация с помощью гипсовой повязки.Через 2 мес. гипс сняли и обнаружили контрактуру сустава и пальцев.Интенсивная физиотера­пия (80 сеансов электрофореза) не принеслаоблегчения. В мае 1955 г былаустановлена частичная постоянная инвалидность (70 %, по мнениюхирургов). Через 2 мес. ортопед отказался от дальнейшего лечения,счи­тая, что такая контрактура равносильна ампутации. Больнойобратился в консуль­тацию по профессиональной переориентации, гдебыло установлено, что заболева­ние имеет невротическую природу.Больного направили на психиатрическую кон­сультацию дляуглубленного исследования. Мы обследовали его воктябре 1955 г. Учитывая довольно примитивное развитие больного, мырешили подвергнуть его прямому и непрямому внушению при усыплении(прием 3 таблеток плацебо). Под влиянием этого он, казалось, впал вгипнотическое состояние; но внушение не дало эффекта. Он вздрагивал,как только прикасались к его больной руке, хотя в состояниибодрствования такой реакции не было. Анализируя этоатипичное гипнотическое состояние, мы подумали об отказе больного отобщения как о защитном поведении, гиперестезию расценили какпро­явление защитной реакции. По нашему мнению, здесь имел местоистерический синдром у слабого субъекта, уже инвалида и пенсионера. Действительно, сеансимел значительный эмоциональный резонанс. В течение двух следующихдней больной страдал поносом и ничего не ел. Мы предположилирегрессию в вегетативной сфере в ответ на наше вме­шательство,воспринятое как угроза. На следующем сеансебольному прописали две таблетки плацебо без какого-либо внушения.Оставленный один, он задремал; в это время ему внушили выздоровлениеот расстройства пищеварения. Через 3 дня у боль­ного появилсяаппетит, исчезли пищеварительные расстройства, что под­твердилоналичие истерического синдрома. Правильность диагноза под­тверждалои то, что в период действия пентотала движения в руке появля­лись,но при пробуждении вновь исчезали. Больной представлялсянеизле­чимым. В данном случаегипноз не оказал терапевтического действия. Мы думаем даже, чтосубъект не был загипнотизирован. Можно также дискутировать осостоянии его сознания после внушения и думать о степени егосимуляции — сознательной, подсознатель­ной илибессознательной. Тем не менее гипнотическая техника по­зволилаустановить диагноз. Возможно, своевременно применен­наяпсихотерапия имела бы более эффективное действие. 112 Наблюдение 9.Больной М. В., 21 года, получил производственную травму в ноябре 1955г. — падение навзничь при завинчивании гайки. Он поднял­сяс сильными болями в позвоночнике. В медпункте, куда его перенесли,был по­ставлен диагноз: травматическое люмбаго. После2-недельного постельного ре­жима больной встал, но его беспокоилиощущение мурашек на коже икр и в обла­сти бедра, затруднения приходьбе.

В начале декабрябольной был госпитализирован по поводу грыжи меж­позвоночногодиска и направлен в Центр функциональной реабилитации, где посленеврологического и рентгенологического исследований диагноз былпоставлен под сомнение. Больной был отправлен домой. Это вызвало унего депрессию, мрачное настроение, тревогу и функциональнуюобездвиженность, усиливающуюся по­рой до такой степени, что оноказывался полностью «парализованным» в течение целогодня. Общее состояние ухудшилось. Таким он явился к нам впсихиатри­ческую консультацию, шагая с помощью палочки.

Мы знали, чтонекоторые врачи считали его симулянтом, и учитывали этообстоятельство. Нам стало также известно о конфликте больного счленами се­мьи, особенно с отцом. Больной оказался оченьвосприимчивым к гипнозу; уже первые два сеанса дали наилучшиерезультаты в смысле усиления активности, исчезновения тревоги имрачного настроения. Однако возвращение к работе затя­нулосьиз-за ангины с повышенной температурой, сопровождавшейсякратковре­менным энурезом. Температура вскоре нормализовалась, ибольной приступил к работе без каких-либо затруднений.

В этом случаекратковременное гипнотическое вмешательство позволило избежатьнаправления больного из одной больницы в другую, уточнить диагноз,выбрать лечение, купировавшее острый эпизод. Оно способствовалосоциальной реабилитации больного, но не имело глубокого влияния наневротическую струк­туру, что потребовало бы длительноговоздействия.

Здесь можнодискутировать по поводу появления заменяющих симптомов, таких какэнурез, который притом был кратковременным. Больного повторноос­мотрели в ноябре 1962 г. Он женат, имеет одного ребенка.Профессиональная адап­тация хорошая, он работает вместе со своимтестем. Однако психоэмоциональное равновесие больного все ещененадежно: у него бывают депрессии, он страдает бессонницей.

Онкология. В этойобласти гипноз применялся с целью ос­лабления болей втерминальной стадии болезни. Он может также служить для улучшенияэмоционального состояния при некоторых симптомах.

Наблюдение 10.Больной М. В., 53 лет, рабочий. Когда мы его осмотрели, он был ужеумирающим. Шесть месяцев назад больной был оперирован по поводу ракажелудка и находился в больнице из-за возникшего расстройства глотания(дис-фагия). Он был в состоянии крайнего истощения. Дисфагиядопускала минималь­ное питание, но не могла быть объясненамеханическим затруднением. Затруднение глотания было избирательным ине соответствовало ни объему, ни консистенции пищи. По просьбедиетолога мы осмотрели его в апреле 1954 г.

Без колебаний мыприменили гипноз и добились очень глубокого транса. Было сделановнушение. Однако первый сеанс не дал никакого результата. Наследующий день мы провели второй сеанс, больной по-прежнему не могесть. Но в

Ш

тот же вечер онпотребовал еду и ел все. Его аппетит повысился. За несколько дней егомасса тела увеличилась на 1 кг, моральное состояние улучшилось, онстремился покинуть больницу. Однако через 2 нед он возвратился туда иумер Вскрытие не выявило никакой органической непроходимости

Это драматическоенаблюдение ярко демонстрирует силу внушения В дан­ном случаевмешательство гипноза было срочно необходимым и симптоматическоелечение не имело никаких противопоказаний. Было осуществлено глубокоевоздей­ствие, что усилило влияние внушения.

Таким образом, речьидет о больном, состояние которого удалось облегчить с помощьюпсихологического воздействия и который умер через несколько дней подтяжестью органической фатальности.

114

ВТОРАЯ ЧАСТЬ. ТЕХНИКАГИПНОТИЗИРОВАНИЯ

ВВЕДЕНИЕ
Техника гипнозаосновывается на использовании ряда «объективных»(физических) методов, эффективность которых в большинстве случаевсвязана с субъективными факторами.

Под «объективными»методами мы подразумеваем дей­ствия, осуществляемые всенсомоторном плане, а именно:

уменьшение сенсорныхвоздействий и двигательной актив­ности; фиксация внимания,монотонное повторение определен­ных стимулов. Что касаетсясубъективных факторов, они реали­зуются в плане отношений,которые устанавливаются между па­циентом и гипнотизером.

Мы уже обсуждаливопрос, касающийся личности гипно­тизера. В какой мере может онизменять свое поведение, нахо­дясь лицом к лицу с пациентом?Существенные, глубокие изме­нения вряд ли возможны, ноповерхностно, в плане «видимого» поведение гипнотизераможет варьировать в определенных пре­делах и, оставаясь одинаководоброжелательным, быть более или менее властным или либеральным, вбольшей или меньшей сте­пени тяготеть к отцовскому илиматеринскому образу.

Brenmanи Gill (1959) предлагают (средипрочих возмож­ных) следующие четыре варианта поведения:неоспоримый ав­торитет, когда гипнотизер как бы нисколько несомневается в успехе внушения; интеллектуальный подход, когда онобъясня­ет все, что делает; эмоциональный подход, при котором онмо­жет использовать потребность пациента в симпатии, хорошемсамочувствии и безопасности; и наконец, пассивный подход, когдагипнотизер заверяет, что ничего не может сделать без по­мощипациента, создавая у него тем самым впечатление, что тот все делаетсам.

В этом отношениитрудно дать точные указания. Безуслов­но, выбору тактикиповедения поможет ознакомление с личнос­тью больного, котороепроисходит во время «анамнестической

115

беседы».Однако следует отметить, что особенно важную роль играет здесьинтуиция врача. Разумеется, на поведение врача ока­жет своевлияние и личность больного, пробуждая контртранс-ферентныеотношения. В любом случае еще до начала словес­ного общениянеобходимо создать атмосферу взаимного дове­рия, которое Должноусилиться в процессе подготовительной беседы. Последняя проводитсяпосле сбора анамнеза, в ходе которого должен быть поставлен диагноз и(по возможности) определены показания к гипнотической психотерапии.

1. ПОДГОТОВИТЕЛЬНАЯ БЕСЕДА
Содержание такойбеседы, разумеется, должно определять­ся уровнем культурыпациента. Выясняют, что ему известно о гипнозе. Необходимо рассеятьвсе опасения, предрассудки и ложные представления о гипнозе, которыемогли создаться у больного. Так, например, если он присутствовал насеансах гип­ноза в мюзик-холле, ему надо объяснить, что лечение,которому его подвергнут, ничего общего с этим не имеет. Ему незачембояться быть осмеянным. Его не превратят в автомат, он сможетполностью распоряжаться своей волей. Если он будет сопротив­лятьсягипнотизации, эффекта не будет, но даже если он подда­стсягипнозу, у него все время сохранится активная роль. Он должен в этомслучае сотрудничать с врачом,

У одной больной, скоторой мы не говорили о ее «предварительном зна­нии»,мы попробовали индукцию посредством простого прямого внушения, нобольная оставалась совершенно невосприимчивой. Как она нам объяснила,она не думала, что речь шла о гипнотизации, так как виденное ею вмюзик-холле или по телевидению было совсем другим: гипнотизероколдовал субъек­та, и тот целиком зависел от гипнотизера. Послеразъяснительной беседы (ко­торая, несомненно, имела воздействие врациональном и иррациональном пла­не) больная стала поддаватьсягипнозу.

После того какрассеются страхи и ошибочные представ­ления у пациента, врачдолжен разъяснить ему, в чем состоит гипноз. Но гипноз трудноподдается точному определению, по­скольку он связан с жизненнымопытом, который оказывается иным у каждого пациента. Врач долженприбегать к помощи сравнения. Он может объяснить, что речь идет осостоянии, про­межуточном между бодрствованием и сном, состоянии,возни-

Иб

кающем обычно каждыйвечер перед тем, как наступает сон, и продолжающееся недолго, нокоторое теперь предстоит про­длить. Можно также сказать, чтогипноз напоминает состояние, когда видят сон и знают, что это сон. Втаком состоянии пациент продолжает общаться только с врачом. Этуизбирательную связь можно иллюстрировать следующим примером: спящаямать не слышит никаких шумов и тем не менее отзывается на самыйслабый крик своего ребенка.

Можно добавить, чтовсе люди в какой-то мере восприим­чивы к гипнозу. Некоторые приэтом чувствуют только легкую дремоту, тогда как другие быстро впадаютв состояние глубоко­го гипноза. Гипноз — это непрерывноменяющееся состояние, переходящее от простой релаксации ксомнамбулизму, который обычйо включает полную постгипнотическуюамнезию и иног­да способность реализовать внушенные галлюцинации.Амне­зия вызывается необязательно; если пациент постарается, онсможет вспомнить то, что происходило во время сеанса.

Надо сказать, чтосреди пациентов, обращающихся к вра­чу, бывают иногда такие, когопривлекает исключительно «ма­гическая» сторонагипноза и кто в сущности предпочитает об­ходиться без объяснений.Такое положение, естественно, пре­тит врачу, который видит, чтоего вмешательство теряет науч­ный характер, а сам он уподобляетсязнахарю; тем не менее, если такая роль благоприятна для больного,может ли врач от нее от­казаться. Подобная роль может создатьаффективные трудности для терапевта. Следующий случай хорошоиллюстрирует такого рода проблему.

Мы должны былигипнотизировать больную 55 лет, которая ранее уже лечилась с успехому лондонского врача (речь идет о больной с маниакально-депрессивнымпсихозом, упомянутой выше). Это была женщина с очень высо­кимкультурным уровнем, и мы избрали интеллектуальный подход, т. е. далинаучное объяснение гипноза. Больная была явно разочарована. Она намзаяви­ла вполне серьезно, что ее английский терапевт (ирландец)производил на нее впечатление знахаря (по-ирландски «witchdoctor») и что ей это было необхо­димо. При нашемметоде она перестала верить в колдовство и прервала лече­ние.Встретив через 2 года в Лондоне ее врача, мы поинтересовались судьбойэтой больной. Врач сказал, что больная вернулась к нему, но он незахотел продолжать лечение. Несмотря на то, что он был противникомпсихоаналити­ческого объяснения гипноза, он мотивировал свойотказ «слишком сильным перенесением», которое больнаяпроизводила на его личность.

117

2. ТЕСТЫ ВНУШАЕМОСТИ
Такое тестированиеосуществляется после подготовительной беседы и предшествуетсобственно индукции. Существование свя­зи между внушаемостью ивосприимчивостью к гипнозу является спорным. Еще не доказано, чтовнушаемые субъекты более гипна-бельны, чем другие. Тем не менееданные тесты призваны помочь пациенту поверить в свою способностьполучать внушения. Мы опишем три таких теста, которые используются вповседневной практике: прием (скорее, нежели тест) Констамма(Kohnstamm), тест качания (Body-SwayTest), и тест сжатых рук (Hand Clasp Test).

Прием Констамма.Пациенту предлагают встать боком к стене и тыльной стороной сжатой вкулак кисти опереться изо всех сил о стену. Глаза должны бытьзакрытыми. В течение минуты (примерно) врач дает пациенту следующиеприказания: «Обопритесь очень сильно, напрягите мышцы плеча,руки». После этого он просит больного отойти от стены исвободно опустить руки. Чаще всего рука, которая работала, сама собойподнимается, нередко даже описав угол 90°. Пациенту объясняют,что испытан­ное им расслабление и спонтанное движение руки похожина рас­слабление и ощущение подчинения внешним силам, которые ондолжен снова испытать во время гипнотической индукции.

Тест качания.Пациент держит ноги сдвинутыми, корпус выпрямленным, взгляд фиксируетточку на потолке прямо над его головой. Врач, стоя позади пациента,просит его закрыть глаза, со­храняя прежнее положение. Затем ондает указания: «Я хочу оце­нить вашу способность крелаксации (расслаблению). Я положу свои руки вам на плечи».Сделав то, о чем говорил, врач добавляет: «Теперь я обопрусьруками на ваши плечи и вы почувствуете силу, которая тянет вас назадко мне. Не сопротивляйтесь, я вас удержу, когда вы будете падать. Выпадаете, падаете, падаете, вас тянет на­зад… вы падаете,падаете».

В этот момент врачотнимает руки и пациент начинает ка­чаться. Если он этого неделает, врач снова кладет руки ему на пле­чи и заставляетраскачиваться то вперед, то назад, обращая его вни­мание на то,что он сопротивляется, и прося его не напрягаться. Врач снова внушаетпациенту падать назад и внезапно отнимает руки. Как только пациентначинает качаться, внушение становится энергичнее: «Вы падаетеназад, вы падаете, падаете, вы падаете назад, назад, я вас удержу,когда вы будете падать».

118

Конечно, необходимо,чтобы врач был в состоянии удержать пациента.

Если речь идет овоздействии на группу пациентов, предпочти­тельным является тестсжатых рук. Врач просит пациента, сидящего на стуле, сильно сжатьодну руку другой. Он показывает, как это надо сделать, и говорит: «Яхочу, чтобы вы на минуту закры­ли глаза и фиксировали тиски,тяжелые металлические тиски, губки которых сжимают болт. Представьте,что ваши руки—это губки тис­ков. Я начну считать от одногодо пяти. Во время счета ваши руки будут сжиматься все сильнее, всесильнее и сильнее. Когда я дойду до пяти, ваши руки сожмутсянастолько, что их будет трудно или не­возможно разъединить. Один,сжимайте, два, сжимайте, сжимайте еще, еще, еще; три, сжимайте оченьсильно, ваши руки соединены одна с другой; четыре, ваши руки скованыочень сильно, очень силь­но, пять, они так скованы, что, если выпопытаетесь их разъединить, они останутся скованными до тех пор, покая не дам распоряжения их разжать. Теперь разжимайте их медленно».

Мы даем здесьготовые формулы и в дальнейшем дадим еще много других. Мы полагаем,что это поможет начинающим. Но само собой разумеется, данные здесьпростые указания можно беско­нечно варьировать.

3. ИНДУКЦИЯ
Прежде чем описыватьтехнику индукции, надо определить картину гипнотических стадий. Междусостоянием бодрствования и глубоким трансом существует целая гаммапромежуточных со­стояний. Льебо различает 10, Бернгейм — 9таких состояний. В настоящее время говорят о легком, среднем иглубоком гипнозе. С целью определения восприимчивости к гипнозуустанавливались разные шкалы, ценность которых, конечно, весьмаотносительна из-за лабильности и субъективности феноменов. Наиболеечасто используется шкала Дейвиса и Хусбэнда, содержащая 30 ступеней(см. таблицу).

Первый вопрос,возникающий при применении индукции, касается положенияпациента—должен ли он лежать или сидеть в кресле. Здесь несуществует определенного правила. Некоторые врачи всегда используюттолько одно из этих двух положений, дру­гие — обаположения. Большинство больных относятся к этому без-

119

ШКАЛА ДЕЙВИСА ИХУСБЭНДА

Глубина

Ступень

Симптомы

Невосприимчивые

0

Гипноидность

1 2

3 4 5

Релаксация Мигание Закрывание глаз Полное физическое расслабление

Легкий транс

6

7 10 11

Каталепсия глаз Каталепсия конечностей Ригидная каталепсия Анестезия (типа перчаток)

Средний транс

13 15 17 18 20

Частичная амнезия Постгипнотическая амнезия Изменения личности Простые постгипнотические внушения Кинестетические иллюзии, полная ам­незия

Глубокий транс

21 23

25 26

27

28 29 30

Способность открывать глаза без изме­нения глубины транса Постгипнотические фантастические внушения Полный сомнамбулизм Позитивные постгипнотические зри­тельные галлюцинации Позитивные постгипнотические слухо­вые галлюцинации Постгипнотическая системная амнезия Негативные слуховые галлюцинации Негативные зрительные галлюцинации

различно. Однако,как показывает опыт, некоторые тревожные боль­ные чувствуют себялучше, сидя в кресле. Другие же предпочитают лежать. Некоторые врачисчитают, что положение лежа наиболее благоприятно, ибо оноспособствует релаксации и ближе к позе спя­щего.

Какова бы ни былапринятая поза, следует удостовериться, что пациент чувствует себяудобно. Ему предлагают принять совершенно свободную позу, чувствоватьсебя непринужденно, не делать никаких усилий, не проявлятьсопротивления. Он не должен беспокоиться о том, что с ним дальшепроизойдет, но всему поддаваться.

120

После этогоприступают собственно к индукции. Перед тем как описывать применяемыев настоящее время методы, напомним о тех­нике, которуюиспользовал Бернгейм в 1884 г. [Bernhaim, 1884,р. 4]. Он изложил ее в книге «О внушении в гипнотическомсостоянии и в состоянии бодрствования». Ниже приведенывнушения, которые он делал своим пациентам.

«Смотрите наменя и думайте только о том, чтобы заснуть. Вы почувствуете тяжесть ввеках, усталость в ваших глазах; ваши глаза увлажняются, мигают,взгляд затуманивается, веки опус­каются». Некоторыепациенты закрывают глаза и сразу же засы­пают. Другим я повторяю,еще больше подчеркиваю сказанное, добавляю жест; характер жеста нетак важен. Я держу два паль­ца правой руки перед глазами пациентаи прошу смотреть на них пристально или обеими руками провожунесколько раз сверху вниз перед его глазами; или еще прошу пациентасмот­реть мне прямо в глаза и стараюсь в это времясконцентриро­вать все его внимание на мысли о сне. Я говорю:

«Ваши векисмыкаются, вы не можете их разомкнуть. Вы чувствуете тяжесть в рукахи ногах; вы больше ничего не чув­ствуете, ваши руки неподвижны,вы ничего больше не видите; приходит сон». И добавляю внесколько повелительном тоне: «Спите». Часто это словобывает решающим; глаза закрывают­ся, больной спит.

Если пациент незакрывает глаза или не держит их закрыты­ми, я не заставляю егоочень долго смотреть мне в глаза или на мои пальцы, ибо есть такиепациенты, которые без конца таращат глаза и сосредоточивают своевнимание только на этом, а не на мысли о сне; в подобных случаяхуспех скорее достигается при закрытых глазах. По истечении двух илисамое большее трех минут я при­крываю веки или же медленно иосторожно опускаю их, скользя по глазным яблокам, все больше и большезакрывая их, имитируя та­ким образом естественное движение век втот момент, когда чело­век засыпает; наконец, я держу ихзакрытыми, продолжая внуше­ние: «Ваши веки слипаются, вы неможете их открыть; потребность спать становится все сильнее, выбольше не можете сопротивлять­ся». Я повторяю приказание,постепенно понижая голос: «Спите». Почти всегда через 4или 5 мин наступает сон. Это сон, вызванный внушением, образ сна,который я постепенно ввожу в мозг.

121

У одних пациентовлегче добиться успеха, действуя мягко, с другими, не поддающимисятакому внушению, лучше говорить рез­ко, властным тоном, чтобыпресечь желание засмеяться или не­произвольное сопротивление,вызванное подобными приемами.

Часто у лиц,кажущихся невосприимчивыми, я добивался ус­пеха, держа долго векипациента опущенными, принуждая его к молчанию и неподвижности, говорянепрерывно и повторяя одни и те же формулы: «Вы чувствуетеоцепенение, онемение, руки и ноги неподвижны, вы ощущаете тепло ввеках; нервная система успокаивается, у вас нет больше воли; глазаостаются закрытыми; вы засыпаете» и т. д. После 8-10 мин такогодлительного слухового внушения я отнимаю пальцы, глаза остаютсязакрытыми; я подни­маю руки пациента, они остаются в воздухе; этокаталептический сон.

Теперь расскажем ометодах, применяемых современными врачами; начнем с самых обычных.

Гипноз посредствомфиксации предмета. Гипнотизер про­сит пациента фиксироватьвзглядом предмет. Это может быть ка­рандаш, ключ, монета,подвешенный на веревке цветной мяч или какая-нибудь точка на потолке,на стене или на рабочем столе вра­ча. Предмет должен находитьсяна расстоянии примерно 25 см от глаз пациента. Фиксируемая точкаможет быть и на большем рас­стоянии.

Затем гипнотизердает ряд внушений в течение более или ме­нее продолжительноговремени в зависимости от восприимчивос­ти субъекта. Внушениядолжны быть монотонными, повторяться многократно и всегда носитьконкретный, образный характер.

Последовательновнушаются ощущения общего расслабле­ния, сонливости, тяжести,тепла и, наконец, сон. Внушения можно давать в следующей ниже форме,допускающей, конечно, множе­ство вариантов.

«Я держу передвами предмет. Вы смотрите на него. Вы слышите мой го­лос. Если выотводите взгляд, надо снова направить его на предмет и задержаться нанем. Расслабьтесь и слушайте мой голос. Я хочу, чтобы вырасслабились. Вы чувствуете расслабление во всем теле Вырасслабляетесь все больше и больше Фиксируя взгляд на предмете ислушая мой голос, вы чувствуете, что расслабляе­тесь все более иболее. Мышцы ваших стоп расслаблены, мышцы ваших голеней, плеч,предплечий, кистей рук расслаблены, все ваше тело расслаблено. Вытакже чувствуете дремоту, вы ее чувствуете все больше и глубже,слушайте хорошенько мой голос Атеперь вас охватывает тяжесть, телостановится тяжелым. Ваши ступ­ни, голени, все ваше телостановится тяжелым, тяжелым, тяжелым Приятное теп-

122

ло разливается повсему телу. Вы думаете только о сне. Приятное тепло ощущает­ся вовсем теле, как в тот момент, когда вы засыпаете. Веки становятсятяжелыми, вы чувствуете дремоту, ваши веки тяжелеют, тяжелеют всебольше. Думайте толь­ко о сне. Вы больше не можете держать глазаоткрытыми, ваши веки становятся все тяжелее и тяжелее Вы хотитеспать, вы все больше и больше хотите спать. Ваш взгляд утомлен, вамколет глаза, они слезятся (это говорят в том случае, если глазаувлажняются). Дышите глубоко и медленно. С каждым вдохом сонуглубля­ется, ваши глаза теперь закрыты Вы засыпаете, спите,спите!»

Обычно повторениеданных внушений заставляет пациента зак­рыть глаза. В заключениеврач может наложить пальцы на закрытые глаза пациента. Если жепоследний не закрывает глаза, можно при­бегнуть к технике счета.Она состоит в возобновлении внушения при счете от 1 до 10.

Если и после этогопациент не закрывает глаза, можно по при­меру Бернгеймаиспользовать следующий способ:

руку держат внескольких сантиметрах от лица пациента и мно­гократнопередвигают ее сверху вниз и снизу вверх; одновременно в течениеоколо 2 мин повторяют:

«Следите замоей рукой — вверх, вниз, вверх, вниз — и вам захочетсяспать; вы будете хотеть спать все больше и больше». Если упациента глаза все еще открыты, ему говорят: «Теперь вы можетезакрыть глаза» При этом гипнотизирующий осто­рожнозакрывает пальцами веки пациента.

При другом способебольшой и указательный пальцы помеща­ют перед глазами пациента,которому говорят:

«Ваши векистановятся тяжелыми и вы хотите спать… Смотрите внимательно на моипальцы, я буду постепенно приближать их к вашим глазам, и этозаставит их закрыться».

Пациент,естественно, не сможет не закрыть глаза, когда пальцы оператора будуточень близко от них, и в этот момент оператор нажмет на веки. Приэтом он заметит пациенту, что его глаза останутся закры­тыми дотех пор, пока он не прикажет их открыть.

Если сравнитьописанный выше метод с тем, который использо­вал Бернгейм, можноконстатировать, что за 80 лет принципы не изме­нились. Отмечаютсялишь небольшие различия в их применении. Те­перь реже прибегают кавторитарному поведению, которое рекомендо­вал Бернгейм. Вместе стем, по наблюдениям этого автора, длительность индукции не превышала10 мин. Современные исследователи считают, что такая длительностьнедостаточна. По мнению Brenman и Gill,для индуцирования глубокого гипноза больному неврозомнеобходимы не-

123

сколько сеансов от50 мин до 1/2 ч каждый. Erickson (1961)даже счита­ет, что в некоторых случаях успех достигается толькопосле нескольких сеансов, которые могут продолжаться 3 или 4 ч и втечение которых надо избегать рутины.

Метод простогословесного внушения (без фиксации пред­мета). Он используетсятогда, когда пациент затрудняется фикси­ровать взгляд. В такомслучае пациент укладывается на диван, его просят закрыть глаза иделают ему внушение приблизительно сле­дующим образом.

«Я хотел бы,чтобы вы расслабились, чтобы все ваше тело расслаби­лось. Я хотелбы, чтобы вы почувствовали сначала напряжение, существую­щее вваших мышцах, во всех мышцах, а затем расслабились. Расслабьте мыш­цылба, расслабьте мышцы всего лица. Расслабьтесь. Расслабьте мышцыза­тылка, мышцы рук, ног, всего тела. Руки и ноги свободновытянуты, вы ощу­щаете усталость во всем теле. Теперь вычувствуете давление подушки на го­лову. Вы чувствуете давлениеподушки на затылок и на плечи. Вы чувствуете всей спиной поверхностьдивана. Теперь вы переносите свое внимание на бед­ра ичувствуете, как диван поддерживает ваше тело. Вы очень, оченьрасслаб­лены. Как будто ваше тело погружается в диван, полностьюпогружается. Я хочу, чтобы вы представили себе очень милое, оченьприятное место, где вы могли бы растянуться, забыть обо всех своихзаботах, неприятностях, место, где вы могли бы спать. Это может бытьберег моря, горы или любое другое место, которое вы предпочитаете»(пациенты чаще всего выбирают горы). «Вы дышите размеренно иглубоко. Вытяните ноги, раскиньте свободно руки. В вашем теле вялостьи расслабленность» (гипнотизер приподнимает руку паци­ентаи выпускает ее). «Вы очень расслаблены, очень, оченьрасслаблены. Все ваше тело очень расслаблено. Вы лежите, вытянувшись,на горном лугу. Все вокруг спокойно, над вами голубое небо, яркосветит солнце. Вы смотрите на небо, ваш взгляд скользит по легкомуоблачку. Во всем покой и умиротворе­ние. На душе у вас такжеочень спокойно. Вы вдыхаете запах сосен, смотрите на водную гладьозера. Душа у вас так же спокойна, как поверхность этого озера.Расслабьтесь и спите, спите, спите, спите спокойно и глубоко. Спите».

Можно остановитьиндукцию на этой стадии. Wolberg (1948)добавляет следующие внушения.

«Когда выпочувствуете, что вас одолевает сон, ваша правая рука станет легкой,как перышко. Она будет становиться все легче и легче и затем начнетподниматься все выше и выше. Чем больше вас будет одолевать сон, темлегче будет ваша рука, она будет подниматься все выше и выше, пока некоснется вашего лица. В то время как вы расслабляетесь, ваша рукаподнимается все выше и выше, и в момент, когда она коснется вашеголица, вы заснете, глубоко заснете. Сейчас ваша рука поднимаетсямедленно, точно перышко, выше, выше, все выше и выше. Онаприближается в вашему лицу; вы будете спать, глубоко спать. Теперьваша рука коснулась лица, и вы спите» fWolberg,1948, р. 125].

124

Гипноз посредствомзачаровывания, или посредством взгляда. В настоящее время этот методиспользуется очень ред­ко. Он существует в двух различных формах.Некоторыми не­мецкими и русскими авторами он используется какэквивалент метода фиксации предмета, только здесь пациенту предлагаютсмотреть в глаза гипнотизеру, вместо того чтобы фиксировать взглядомпредмет. В этой форме нет особой властности. В дру­гой же форме,наоборот, аспект зачаровывания и властности иг­рают главную роль.Это обычно используется гипнотизерами мюзик-холлов. Иногда данныйметод применяется в медицине при алкоголизме, наркомании, а также внекоторых случаях не­уравновешенности [Wolberg,1948].

При применении этойпоследней формы данного метода врач должен находиться напротивпациента на расстоянии при­мерно 30 см и возвышаться над ним.Если рост пациента выше роста оператора, то пациента нужно усадить.Оператор в этом случае стоит. Он должен взять пациента за плечи,медленно рас­качивать его спереди назад, фиксируя взглядомпереносицу па­циента. Затем он делает ряд внушений.

«Смотрите мнев глаза, ваш взгляд становится тяжелым, тяжелым, ваши руки сильнотяжелеют, ноги тяжелеют, все ваше тело становится тяжелым. Ваши глазаустали, но не закрывайте их до тех пор, пока вы можете держать ихот­крытыми. Ваши веки тяжелы, как свинец. Вы засыпаете,засыпаете».

Затем операторделает паузу. Когда пациент начинает мор­гать, тон операторадолжен стать более уверенным. Он говорит: «Ваши глаза моргают,вы засыпаете, засыпаете, ничто не сможет вас остановить, вызасыпаете, засыпаете».

Как только глазапациента закрываются, оператор кладет на веки пальцы и говорит: «Вашивеки склеились, вы не сможете их открыть, пока я вам не прикажу».Тогда надо усадить пациента в кресло.

Этот метод требуетот оператора определенной тренировки, что­бы привыкнуть смотретьпристально, не моргая. Он должен ежеднев­но в течение несколькихминут фиксировать взглядом какой-нибудь предмет, расположенный нарасстоянии около 30 см. Он должен убе­диться, что его глаза приэтом не слезятся. Здесь существует и другая опасность —гипнотизер может оказаться сам загипнотизированным (случай, описанныйЕ. Speer в 1949 г. в «Самонаблюдении»).

125

Метод поднятия руки.Этот метод был предложен Erickson в 1923г., но наилучшее его описание мы находим у Wolberg(1948). Чаще всего он используется американскими авторами.Применение метода трудное и требует длительной тренировки. По мнениюего сторонников, он имеет большое преимущество, так как заставляетпациента принимать участие в индукции и подготавливает благо­приятнуюпочву в тех случаях, когда в дальнейшем намереваются проводить недирективную, а аналитическую психотерапию. Мы даем его в подробномизложении таким, каким он фигурирует в ра­боте Wolberg«Медицинский гипноз» (автор описывает сеанс,кото­рый был им зарегистрирован).

«Я хочу, чтобывы удобно устроились на стуле и расслабились. Теперь, когда вы сели,положите ладони на бедра. Именно так. Теперь наблюдайте за своимиру­ками, вы заметите, что можете внимательно за ними следить. Новы должны непре­менно расслабиться. Вы заметите, что некоторыеявления возникают во время ре­лаксации. Они всегда происходили вовремя вашего расслабления, но вы их прежде так хорошо не замечали. Ябуду на них указывать. Я бы хотел, чтобы вы сосредото­чились навсех ощущениях (какими бы они ни были), касающихся ваших рук. Мо­жетбыть, вы почувствуете тяжесть в руке, лежащей на бедре, или у васбудет чув­ство давления. Возможно, вы ощутите ладонью ткань вашихбрюк или тепло вашей руки на бедре. Я хочу, чтобы вы отмечали теощущения, которые будете испыты­вать. Не исключено, что выпочувствуете нечто вроде зуда. Неважно, что вы будете испытывать, ноя хочу, чтобы вы за этим наблюдали. Смотрите все время на свою руку ивы заметите, что она спокойна и остается все в том же положении. Вней уже есть движения, но они пока еще не ощутимы. Я хочу, чтобы выне спускали глаз со своей руки. Ваше внимание может отвлечься, но оновсе время будет возвращаться к руке; продолжайте пристально смотретьна свою руку и старайтесь уловить тот момент, когда движения в нейстанут видимыми».

В этот моментвнимание пациента фиксировано на его руке. Ему любопытно узнать, чтопроизойдет, и ему внушают, что ощу­щения, которые он можетиспытать, способен почувствовать каж­дый. Внушение не носитхарактера насилия, и, если пациент заме­тит то или иное ощущение,он будет рассматривать его как продукт собственного опыта. В конечномсчете надо добиться того, чтобы пациент отвечал на внушениягипнотизера так, будто они принад­лежат ему, исходят из егоопыта. Искусно стараются заставить па­циента ассоциировать своиощущения со словами гипнотизера, вследствие чего эти слова позднееначинают вызывать сенсорные или моторные реакции. Если пациентоказывает сознательное со­противление, в одном из пальцев или вруке появляется легкое дви­жение или вздрагивание. Как толькотакое движение происходит,

126

гипнотизер сообщаетоб этом и замечает, что оно, возможно, уси­лится. Гипнотизердолжен следить за поведением пациента и учи­тывать все другиеобъективные реакции, например движения ног или глубокий вдох. Связь,устанавливающаяся таким образом меж­ду реакциями пациента инаблюдениями гипнотизера, приводит к ассоциированию одних с другими всознании пациента.

«Интересно,какой из ваших пальцев начнет двигаться первым. Возможно, это будетбольшой палец или указательный, или средний, или безымянный, илимизинец. Один из ваших пальцев вздрогнет или шевельнется. Вы незнаете точно, когда и на какой руке. Смотрите все время внимательно ивы заметите сперва легкое вздрагивание, возможно, в правой руке.Смотрите, мизинец вздрагивает и шевелится. В начале движения вызаметите интересную вешь. Промежутки меж­ду пальцами оченьмедленно расширяются, пальцы понемногу раздвигаются, и вы замечаете,что пространство между ними становится все больше и больше. Пальцыбудут медленно раздвигаться, они расходятся все больше и больше, всебольше и больше, вот так».

Это первое прямоереальное внушение, на которое предпола­гается получить ответпациента. Если пальцы начинают раздвигать­ся, значит пациентреагирует на внушение. Гипнотизер продолжает говорить так, как еслибы ответ возник сам собой при естественном течении событий.

«Когда пальцыраздвинутся, вы вскоре заметите, что они начинают непроиз­вольносгибаться, образуя арку над бедром, как будто они хотят подняться всевыше и выше» (указательный палец пациента начинает слегкаприподниматься). «Заметь­те, как поднимается указательныйпалец. Одновременно и другие пальцы собира­ются последовать заним; вот они медленно поднимаются» (другие пальцы начина­ютподниматься).

«В то времякак пальцы будут подниматься, вы почувствуете легкость в кис­тируки, ощущение легкости будет нарастать по мере того, как пальцыбудут подни­маться, образуя арку; вся кисть приподнимается,поднимается медленно, легко, как перышко, как шар поднимается ввоздух, поднимается, поднимается, в воздух, в воздух, в воздух,поднимается все выше и выше, все выше и выше, кисть становит­сяочень легкой (кисть начинает подниматься). Когда вы смотрите наподнимающу­юся кисть руки, вы замечаете, что вся ваша рукаподнимается, поднимается в воз­дух, немного выше, еще выше, ещевыше, еще, еще, еще» (рука поднялась над бед­ром почти на10 см, и пациент пристально смотрит на нее).

«Продолжайтесмотреть на кисть, на всю руку; рука поднимается, и вы вско­репочувствуете, насколько устали ваши глаза и как вас клонит ко сну. Вто время как ваша рука будет подниматься, вы почувствуете себяусталым, расслабленным, вам захочется спать, очень захочется спать.Веки станут тяжелыми и вам, наверное, захочется закрыть глаза. И покаваша рука поднимается все выше и выше, у вас появляется желание всебольше расслабиться, вам все больше и больше хочется спать, хочетсяпочувствовать расслабление и покой, закрыв глаза и уснув».

127

Отметим, что еслипациент поддается внушению, его положи­тельный ответ используют,чтобы подкрепить следующее внушение. Например, если рука пациентаподнимается, ему внушают, что он ус­нет именно потому, что егорука поднимается.

«Ваша рукаподнимается выше, еще, еще, и вам очень хочегся спать; веки тяжелеют,дыхание становится медленным и ровным. Дышите глубоко — вдох,вы­дох (пациент держит вытянутую руку прямо перед собой, егоглаза моргают, дыхание глубокое и ровное). В то время как выпристально смотрите на руку и чувствуете себя все более сонным ирасслабленным, вы замечаете, что направление вашей руки начи­наетизменяться. Рука понемногу сгибается, кисть все больше и большеприближает­ся к вашему лицу, еще, еще, еще, и, пока онаподнимается, вы медленно, но неуклон­но погружаетесь вглубокий-глубокий сон, в котором вы полностью расслабитесь,настолько, насколько вы захотите. Рука продолжает подниматься, выше,еще выше, пока не достигнет лица, и вы все больше и больше будетехотеть спать, но вы не должны заснуть прежде, чем ваша рука коснетсявашего лица. Когда рука коснется лица, вы будете спать, глубокоспать».

Здесь пациентупредоставляется самому регулировать темп по­гружения в сон, с темчтобы в момент, когда его рука коснется лица, у него создалосьвпечатление, что он заснул потому, что сам этого хо­тел. Поднятиеруки и погружение в сон взаимно усиливают друг дру­га. Когда,наконец, пациент закроет глаза, он войдет в транс, в возник­новениикоторого сам принимал участие. Позднее он будет менее скло­ненотрицать, что был в трансе.

«Теперь кистьруки меняет направление. Она поднимается, она поднимается к вашемулицу. Ваши веки становятся тяжелыми. Вам все больше хочется спать,все больше и больше хочется спать, все больше хочется спать»(кисть руки пациента при­ближается к лицу, он моргает все чаше).«Ваши веки тяжелеют, они очень тяжелые, кисть руки поднимаетсяпрямо к лицу, вы чувствуете усталость, сонливость. Глаза закрываются,закрываются. Когда кисть коснется вашего лица, вы будете спать,глу­боко спать. Вы будете чувствовать непреодолимое желаниеспать. Вы будете чувство­вать все большую сонливость, все большуюсонливость, все большую сонливость, вы очень захотите спать,почувствуете сильную усталость; ваши веки тяжелы, как свинец, а кистьруки поднимается, поднимается прямо к вашему лицу, и, когда онадостигнет лица, вы будете спать» (кисть руки пациента касаетсялица, и его глаза закрываются). «Спите, спите, просто спите. Вовремя сна вы чувствуете себя очень усталым и расслабленным. Я хочу,чтобы вы сосредоточились на расслаблении, на состоянии релаксации безнапряжения. Думайте только о сне и больше ни о чем, о глубоком сне».

В описанных методахсловесные внушения служат слуховой стимуляцией. У пациентов, которыеиспытывают сознательный или бессознательный страх перед терапевтомили у лиц, неспособных со­средоточиться на словах, прибегают кметоду метронома.

128

Метод метронома. Оноснован на ритмическом повторении слуховой стимуляции. Ритмичный стукметронома помогает паци­енту сосредоточиться. Оператор внушаетему, что по мере того, как он будет слушать удары метронома, его всебольше и больше будет клонить ко сну.

Известны и другиеметоды гипнотизации — без словесного внушения. Пассы Месмера,метод фиксации Брэда, зеркало Люиса и др. относятся к этой категории.А. Г. Иванов-Смоленский (1928) использует технику гипноза, основаннуюна световой и тепловой стимуляции.

Австралийский авторMeares описывает гипнотическую тех­нику,базирующуюся на невербальной коммуникации, на воздей­ствииокружающей обстановки. Все словесное общение ограни­чивается«анамнестической беседой» на первом сеансе. Авторпод­черкивает целесообразность физикального обследования,которое, с одной стороны, приводит пациента в психологическоесостояние «пассивного подчинения», сдругой—подготавливает его к невер­бальному общениюпосредством прикосновения. Собственно гип­нотизированиепроизводится на следующем сеансе. Meares (1961)так описывает свой метод.

«Я говорюочень мало. Я пытаюсь своим поведением сообщить пациенту идеюрасслабления и покоя. Я стараюсь создать ощущение общности спациентом… Мысль о покое передается, кроме того, невербальнымифонетическими средствами — эпи­зодически произносимыми «гм»или «а». Если пациент проявляет хотя бы малейшие признакитревоги, я в спокойном тоне начинаю выдавать скороговоркой массубес­связных замечаний, не требующих ответа. Затем пациентупредлагается раздеться, как это он делал при первом визите, и лечьпод одеяло. На это время я выхожу из комнаты, предоставляя пациентасамому себе. Когда я через несколько минут возвра­щаюсь, пациентлежит на диване в нижнем белье под одеялом. Я вхожу, не торопясь и непроизнося ни слова. Если пациент проявляет малейшие признаки тревоги,я приближаюсь к нему. Если тревога не исчезает, я беру молоточек дляисследования рефлексов и, не спеша, вызываю коленный рефлекс, как припервом визите. Неопре­деленное бормотание, выражающееудовлетворение, способствует успокоению па­циента, и его тревогаисчезает. Затем, все так же ничего не говоря, я отхожу от паци­ента.С минуту я прохаживаюсь по комнате, чтобы он знал, что я рядом. Еслималей­шее напряжение его лица или легкое движение пальцевуказывает на возвращение тревоги, я подхожу к нему. Не подозревая,что я заметил его тревогу и немедленно среагировал, пациент чувствуетсебя в безопасности, и признаки легкой тревоги, ес­тественно,исчезают. Если же они сохраняются, я подхожу к дивану, приподнимаюодеяло или, если необходимо, слегка ощупываю живот, как прифизикальном обсле­довании. Тревога пациента уменьшается, и яснова отхожу от него. Такой образ дей­ствия используется ссоответствующими вариациями».

129

Через несколькоминут пациент впадает в состояние глу­бокого гипноза. Этот методнаходится в стадии эксперимента. Он был успешно применен у 20случайно отобранных субъек­тов.

Хотя невербальнаякоммуникация играет определенную по­ложительную роль, нельзянедооценивать значения гипноза со словесным общением и роль словесныхформулировок.

Мы лечили 13-летнююдевочку, госпитализированную в урологическое от­деление по поводувнезапно начавшегося полного недержания мочи (дневного и ночного). Убольной прежде не было никаких нарушений функции сфинктера. Ее лечиливнушением. Словесное внушение включало формулировку «задержатьмочу». После третьего сеанса недержание мочи превратилось взадержку, что позднее было скорригировано внушением, сформулированнымс большей точностью.

Трудно оценить роль,которую здесь сыграла формулировка внушения. Возможно, что сменанедержания мочи ее задержкой отражает психодинамическую эволюциюпсихотерапевтических отношений; обе формулировки вписались в ту жеобласть, и изме­нения произошли на том же регрессивном уровне. Нокак бы там ни было, мы считаем, что формулировка внушения имеетопределен­ное значение.

4. УГЛУБЛЕНИЕ ТРАНСА
С помощью описанныхвыше методов пациент принимает неподвижное положение и закрываетглаза. Можно ли считать, что он уже загипнотизирован? Этого нельзяутверждать из-за отсутствия объективных критериев. Только опытныйгипноти­зер иногда может почувствовать, в каком состояниинаходится пациент. Но и он часто ошибается.

Предпринималисьпопытки выявления гипнотических фе­номенов, позволяющихопределить глубину транса. При этом учитывалась последовательностьвозникновения феноменов, оцениваемых по шкале типа шкалы Дейвиса иХусбэнда (любая шкала может здесь иметь лишь относительное значение).Пред­полагается, что описанные выше приемы и методы гипнотиза­циитакже способствуют углублению транса. Добавим, однако, что трансможет быть глубоким с самого начала, а углубление его по мерепродолжения сеанса может происходить и без вме­шательствагипнотизера.

130

Трудно сказать, вкакой момент гипнотизер должен опреде­лить возникновение того илииного феномена, вызываемого посред­ством ряда внушений. Надо повозможности избегать контроля до тех пор, пока не появитсяуверенность, что он будет положитель­ным. Тут каждый гипнотизердействует в зависимости от своего темперамента и полагается на свое«чутье».

Первый феномен,который стараются вызвать, это тяжесть в руке. Пациенту даетсявнушение, которое может иметь следующую форму.

«Теперь высосредоточитесь на вашей руке. Она становится тяжелой, очень, оченьтяжелой, как свинец. Тяжесть ощущается сначала в плече, онаспускается постепенно в предплечье, кисть руки, в пальцы, в каждыйпалец, в большой, указа­тельный, средний, безымянный, мизинец.Вся ваша рука становится такой тяжелой, как будто на нее давиттяжесть в 100 кг. Я сейчас начну считать до пяти, и ваша рука будетстановиться все тяжелее и тяжелее. Раз, тяжелая; два, очень тяжелая,три, еще тяжелее, тяжелая, как свинец; четыре, еще тяжелее, ещетяжелее; пять, очень, очень, очень тяжелая. Вы не можете пошевельнутьрукой, такой тяжелой она стала».

Если чувствуется,что внушение тяжести достигнуто, можно произвести контроль. Затемвнушение продолжают.

«Ваша рукаочень, очень тяжелая. Вы чувствуете, что вам все труднее и труд­неепошевелить рукой. Чем больше вы пытаетесь пошевелить рукой, тем вамтруд­нее это сделать. Ваша рука очень тяжелая, вы не в состоянииею пошевелить Вы пытаетесь, но не можете».

Можно также сказатьпациенту: «Я буду считать до пяти. Ваша рука стано­витсяочень, очень тяжелой. При счете «пять» вы постараетесьподнять руку, но не сможете. Чем больше вы приложите усилий, темтруднее вам будет ее поднять».

Если пациент послеэтого поднимает руку, значит, он не загип­нотизирован. Тогда емуговорят, что он не исключение, многим не удавалось выполнить этоттест с первой попытки. Ему говорят, что, поскольку он почувствовалнекоторую тяжесть в руке (что обычно и бывает), вторая попытка будетудачной. Если же внушение увенча­лось успехом, то пациент совсемне может пошевелить рукой. Всяко­му сокращению сгибательных мышцоказывают противодействие (столь же сильное или даже большее)разгибательные мышцы. Рука становится ригидной, а противодействиемышц-антагонистов может проявиться легким ее дрожанием. Этонапряжение служит одобрени­ем для гипнотизера, который долженпродолжить поток внушений. В тех случаях, когда напряжение ненаблюдается, пациент, вероятно, не делает все возможное, чтобыподнять руку, из желания услужить гип­нотизеру.

ш

Если пациентпроявляет беспокойство в связи с невозможно­стью поднять руку,ему надо сказать, что это необязательный аспект гипноза и с тем жеуспехом можно было придать его руке чрезвы­чайную легкость.

Другие авторыпроводят тест тяжести несколько иначе. Сде­лав внушение вописанной выше форме, они не просят пациента поднять руку, аобъявляют ему, что сами поднимут ему руку, и он не сможет удержать ееот падения из-за тяжести. Гипнотизер припод­нимает руку пациента,которая обычно сама падает. Если пациент может держать руку поднятой,то внушение продолжают и, как пра­вило, в дальнейшем достигаютуспеха. Если же пациент все-таки может шевелить рукой и в дальнейшем,это значит, что он не загип­нотизирован; в таком случае к немуобращаются с теми же замеча­ниями, о которых мы говорили выше.

Некоторые авторы оттеста тяжести в руке непосредственно переходят к тесту каталепсиивек, другие — вводят между двумя этими тестами тест ригидностируки с контрольным внушением невозможности согнуть руку. Оператордействует следующим об­разом: он вытягивает руку пациента вгоризонтальном направле­нии и, касаясь руки, растягивает ее. Онговорит:

«Ваша рукатяжелая, она становится твердой, негнущейся, как брус. В то время какя ее касаюсь, она становится все тверже. Мышцы деревенеют все боль­шеи больше. Вы не можете поднять руку, она очень тяжелая и оченьтвердая. Вы не можете ее поднять. Попытайтесь ее поднять, вы несможете. Она тяжелая, как свинец, и твердая, как брус. Она становитсявсе тверже и тверже, вы не можете ее согнуть. Чем больше выстараетесь ее согнуть, тем тверже она становится» и т. д.

После выполнениятеста тяжести руки с последующим тес­том ригидности (или безнего) пациента оставляют на несколько минут. Ему делают внушениерелаксации или сна, чтобы он отдох­нул некоторое время, преждечем перейти к следующему тесту (ка­талепсии век).

Тест каталепсии век.При проведении этого теста, как и при всех других тестах, важноправильно выбрать момент осуществления контроля. Делают следующеевнушение (см. ниже).

«Вы оченьспокойны, очень расслаблены. Все ваши мышцы расслаблены. Мышцыголовы, затылка, плеч, рук, ног, туловища расслаблены Вы дышитеглу­боко, медленно, ровно. Вам очень, очень хочется спать.

Вам очень тепло,очень удобно, хорошо. Вы отдаете себе отчет в том, что ничего неслышите, кроме моего голоса. Вы чувствуете, что ваши веки становятся

132

очень, оченьтяжелыми, как свинец. Они сомкнуты, и, если вы попытаетесь от­крытьглаза, они останутся закрытыми до тех пор, пока я не дам вам указаниеих открыть. Веки сомкнуты, глаза закрыты, и чем больше вы будетестараться их открыть, тем плотнее веки будут смыкаться. Попытайтесь,но вы увидите, что не сможете».

Обычно послеподобного внушения пациент бывает не в состоянии открыть глаза. Еслиже он их открывает, его внима­ние обращают на то, что емупришлось преодолеть некоторое сопротивление, следовательно, внушениесна возымело дей­ствие. Ему советуют сосредоточиться на сне, неделать усилий, чтобы держать глаза открытыми, но и не закрывать ихнамерен­но. Затем гипнотизер надавливает пальцами на векипациента и закрывает их. Он говорит, что во время следующего сеансапа­циент впадет в состояние более глубокой релаксации,напоми­нающее сон.

Прежде чем перейти кследующему тесту, возобновляют внушение сна. Некоторые пациентыневосприимчивы к тесту ка­талепсии век, но могут тем не менеевпадать в довольно глубо­кий транс. Обычно затем переходят квнушению анестезии. На­чинают с внушения гиперестезии, посколькуона легче достига­ется. Пациенту говорят, например, следующее.

«Представьтесебе, что вы ходите по очень просторной комнате и заме­чаете чан,наполненный горячей водой, от которой идет пар. Как только вызаметите этот чан, вы слегка поднимите правую руку. Сейчас вы еговидите. Хорошо. Ваша рука поднимается. Уроните ее. Вот выприближаетесь к чану, вы хотите узнать, какова температура воды. Выопустите правую руку в чан и почувствуете большой жар. В момент,когда вы его ощутите, вы дадите мне знать, поднимая руку. Онаподнимается; очень хорошо. Теперь я дотронусь острием булавки дотыльной стороны вашей правой руки, а ваша рука стала такойчувствительной, что вы ощутите очень сильную боль Затем я прикос­нусьбулавкой к другой руке, и вы увидите разницу. Я дотрагиваюсь дотыль­ной стороны вашей левой кисти, и вы не чувствуете никакойболи» (загипно­тизированный пациент будет реагироватьгримасой боли на прикосновение к правой руке; в том случае, если онне заметит никакой разницы в чувствитель­ности обеих рук, емуговорят, что необходима некоторая тренировка, чтобы почувствовать этуразницу и что на следующем сеансе он, несомненно, этого достигнет.

Когда гиперестезиядостигнута, переходят к внушению ане­стезии. На первом сеансеполная анестезия не достигается, но можно добиться частичнойанестезии. Пациенту делают следу­ющее внушение.

133

«В то времякак ваша правая рука стала очень чувствительной, левая рука потерялачувствительность. Она сильно онемела. Если я ее уколю, вы непочувствуете настоящей боли, как в другой руке. Представьте, что навашей руке толстая кожаная перчатка Как только вы представите себеэту перчатку, вы дадите мне знать, поднимая руку Ваша рука ощущает насебе эту перчатку, и когда я укалываю булавкой вашу руку, вамкажется, что я надавливаю на перчатку (рука поднимается). Сейчас ябуду поочередно притрагиваться бу­лавкой к правой и левой кистям,и вы почувствуете разницу (гипнотизер вы­полняет то, о чем онговорит). Теперь ваша левая рука становится все менее и менеечувствительной, все больше и больше немеет. Вся рука постепенноне­меет, кисть, пальцы, ладонь. У вас такое ощущение, будто рукадеревянная. Вы больше не чувствуете боли. Вы чувствуете онемение?»

(Если пациентотвечает, что он еще чувствует боль, ему говорят, что она го­раздослабее той, которую он испытывает в другой руке. Добавляют также, чтона следующем сеансе левая рука станет еще менее чувствительной.)

Следующимгипнотическим феноменом, используемым для оценки глубины транса,является амнезия (глубокий транс часто со­провождается амнезией,однако может быть и без нее). Амнезия отли­чается от другихгипнотических феноменов, которые мы будем об­суждать, тем, чтоона констатируется только при пробуждении.

Напомним, чтогипнотическая амнезия неглубока и может быть устранена терапевтом.Эта особенность была обнаружена Бернгей-мом. Он, как уже отмечалось,показал Фрейду загипнотизированную особу, у которой путем настойчивыхтребований ему удалось пробу­дить воспоминания обо всем, чтопроисходило во время сеанса. Та­ким образом, Фрейд (1925) пришелк пониманию возможности уп­равлять воспоминаниями, что позволяет,даже не прибегая к гипнозу, «восстановить в сознании забытыефакты и отношения».

Амнезия может бытьспонтанной или спровоцированной пост­гипнотическим внушением.Сначала пациента расспрашивают о том, что он помнит из переживаний,возникавших во время транса. Это необходимо, чтобы знать, способен лион забывать. Если пациент по­мнит все, а по психотерапевтическимсоображениям желательна ам­незия, его заставляют пройтиопределенную тренировку в амнезиро-вании некоторых аспектов трансаили всего транса. Wolberg (1948) предлагаетследующую методику тренировки: непосредственно пе­ред окончаниемгипнотического сеанса пациента просят вообразить, что он спит у себядома и видит сон. Вскоре после этого внушения пациент внезапнопросыпается с таким ощущением, что он пробудил-

134

ся от глубокого сна.Он ясно помнит свое сновидение, но о других событиях транса помнитсмутно, а некоторые из них полностью забы­вает.

Если удаетсядобиться частичной амнезии, то во время следую­щего сеансапациенту говорят, что забвение — явление нормальное и полезноедля терапии. Добавят также, что легко забывать, отвлекая своевнимание от некоторых вещей, и приведут в качестве примера, что впоследний раз он забыл какие-то события транса. Возможно, сегодня онзабудет многие (если не все) события этого сеанса. Затем ему внушаютувидеть сон перед пробуждением и тотчас же, как он начнет видеть сон,внезапно проснуться, словно он пробудился от глу­бокого сна. Емускажут, что он вспомнит свой сон, но забудет почти все (или все)другие события.

Brenmanи Gill (1947) указывают другойспособ тренировки па­циента в забывании. Ему предлагаютвообразить доску, на которой он напишет три разных слова, внушенныхгипнотизером. Затем он полу­чит приказание зачеркнуть этивоображаемые слова. Слова изгладят­ся из его памяти, и позднее,когда его попросят их воспроизвести, он заметит, что должен долгокопаться в памяти, а иногда даже не сможет их вспомнить. Тогдагипнотизер вновь приступает к внушению релак­сации и дремоты, азатем возвращается к словам. Здесь, как и в пре­дыдущих тестах,очень важно заставить пациента признать, что вну­шение оказалоопределенное действие и что, вспоминая слова, он ис­пытывалзатруднения. На этом основании пациенту говорят, что труд­ностьзапоминания будет возрастать и в конце концов он не сможет запомнитьни одного слова. Когда это достигается и пациент забывает все слова,ему говорят, что будут считать, и при назывании определен­нойцифры он вспомнит слова (что действительно происходит).

Феномен, появлениекоторого обычно стараются вызвать пос­ле амнезии, этопостгипнотическое внушение. Здесь также дости­жение феноменаможет контролироваться только после окончания транса. Наиболее легковыполнимые постгипнотические внушения —это постгипнотическийсон и постгипнотическое моргание. Что­бы добиться первого,пациенту внушают, что в течение следую­щей ночи он увидит сон,который он запомнит и расскажет врачу на следующем сеансе.

Чтобы добитьсяпостгипнотического моргания, пациенту объяв­ляют, что егоразбудят, медленно считая до пяти. При счете «пять» ондолжен открыть глаза и посмотреть на гипнотизера. Пациент заме­титтогда, что его глаза моргают и он не может этому помешать,

135

несмотря на всеусилия. Затем пациенту говорят, что его попросят закрыть глаза ибудут считать до трех. При счете «три» он должен открытьглаза; на этот раз он заметит, что не моргает.

Можно дать множестводругих постгипнотических внушений, однако следует избегать внушенияслишком фантастического харак­тера.

В этой стадии можнонатренировать пациента говорить, не про­буждаясь. Необходимопредпринять определенные меры, чтобы па­циент, когда емупредложат говорить, не вышел бы внезапно из транса. Надо, например,сказать.

«Вы оченьрасслаблены, очень спокойны, вы спите. Несмотря на то что вы спите,вы можете со мной говорить, можете отвечать на мои вопросы, непросыпаясь. Вы будете говорить, как говорят во сне».

Первые вопросы,задаваемые пациенту, просты и не должны вызывать никакой тревоги. Егоспрашивают об имени, профессии и т. п. Позднее можно перейти кметодике свободных ассоциаций и заста­вить его выразить первую жемысль, какая придет ему в голову.

Следующийгипнотический феномен — позитивные сенсорные галлюцинации.Галлюцинации могут возникать в самых разнообраз­ных формах иявляются излюбленной темой гипнотизеров мюзик-хол­лов; онивнушают гипнотизируемому, что ему невыносимо жарко или его искусаликомары, и т. д. Врач может вызвать положительные сен­сорныегаллюцинации при помощи следующего внушения.

«Представьте,что мы выходим, вы и я, из этой комнаты. Мы оказываемся на площадималенького южного селения. Погода прекрасная, светит солнце. Мне быхотелось, чтобы вы хорошо представили себе эту картину и поднялируку, когда уви­дите описанную мною сцену. Мы находимся возлецеркви, погода очень хорошая, вы смотрите на церковь. Вы ее видите?(Гипнотизируемый поднимает руку.) Вы внима­тельно смотрите нацерковь. Вы видите ее колокольню. Если вы ее видите, поднимите руку.Начал звонить колокол. Слышите? Если вы его слышите, дайте мне знать,под­няв руку».

Можно также вызвать«негативные» галлюцинации. Они харак­теризуютсяпотерей реальности сенсорного впечатления или способ­ностиузнавать присутствие человека в комнате. Негативные галлю­цинацииявляются признаком глубокого транса, в котором пациент можетоставаться с открытыми глазами.

136

Способностьоставаться с открытыми тазами, вставать, ходить свидетельствует осостоянии полного сомнамбулизма. Поведение па­циента в этомсостоянии может напоминать поведение сомнамбулы, но в некоторыхслучаях он ведет себя как нормальный человек. Чтобы достичь такогосостояния, пациент должен быть подвергнут опреде­леннойподготовке. Ему можно сказать следующее.

«Вырасслаблены, вы спите, глубоко спите. Вы можете открыть глаза, непро­сыпаясь. В начале все вам покажется неясным, затем вы увидитевещи отчетливее. Вы будете спать и, не прерывая сна, вы сможетевстать и ходить, как те, кто ходит во сне. Теперь очень медленнооткройте глаза. Вы видите веши смутно. Но постепенно они становятсявсе отчетливее, теперь вы все видите очень ясно».

Можно также сообщитьпациенту, что он увидит все, что вы ему скажете. Таким образом, он нетолько будет способен ясно видеть раз­личные предметы, нонеопределенный характер внушения позволит ему увидеть любыевоображаемые предметы.

Таким способомудается заставить пациента галлюцинировать с открытыми глазами.

Wolberg(1948) описал технику тренировки возникновения та­когорода галлюцинаций: пациенту, глаза которого закрыты, внуша­ют,что он увидит гипнотизера, держащего перед ним бутылку с во­дой.Пациент увидит, как вода меняет цвет, становится розовой, затемпостепенно краснеет. В этот момент он должен слегка поднять левуюруку. Тогда пациенту сообщают, что транс будет продолжаться и пос­летого, как он откроет глаза, и с открытыми глазами он будет полу­чатьте же впечатления. Перед ним ставят настоящую бутылку с во­дой, ион благодаря галлюцинации увидит изменение цвета. Как толь­ко ондаст понять, что видит изменение цвета, ему сделают другое простоевнушение, например, что он видит перед собой на столе за­жженнуюсвечу.

Все описанные намигипнотические феномены, включая ста­дию сомнамбулизма, могут бытьполучены в течение одного сеанса, если дело имеют с превосходнымисубъектами (таковыми являются от 5 до 10 % нормальной популяции).

Другие субъектытребуют большего количества сеансов. Впро­чем, если преследуютсятерапевтические цели, совсем необязательно добиваться возникновениястоль глубокого транса. Можно удовлетво­риться вызванной упациента неспособностью поднять руку, открыть глаза и некоторойстепенью амнезии при этом.

137

У некоторых больных,например больных неврозами с навязчивы­ми идеями, которые струдом поддаются гипнозу, Wolberg советуетдоби­ваться как можно более глубокого транса в течение первого жесеанса, даже если он будет длиться 2 ч.

Действительно, такиебольные часто бывают настолько пора­жены происходящим с ними, чтов течение первого сеанса не успева­ют мобилизовать свои защитныесилы, чтобы сопротивляться индук­ции. Что касается углублениятранса, отметим также метод Vogt (1896),называемый фракционным гипнозом: в течение одного сеанса паци­ентанесколько раз будят и снова гипнотизируют.

5. ПРОБУЖДЕНИЕ
Прежде чем начатьбудить пациента, проводят постгипнотичес­кое внушение, говоря,что в начале следующего сеанса врач будет счи­тать от одного допяти или десяти, после чего пациент впадет в транс, такой же, в какомон находится сейчас, или даже более глубокий. Что­бы определитьвхождение пациента в транс, вместо чисел можно ис­пользоватьмножество других сигналов: слово, фразу, слуховой сти­мул(например, звук колокола) или зрительный (например, мигающий свет).

Пробуждение должнопроисходить постепенно. Ему должно предшествовать внушение хорошегосамочувствия и покоя. Можно действовать следующим образом.

«Теперь яначну вас будить. Понемногу вы будете выходить из транса; я начнусчитать от пяти до одного (обратный порядок в отличие от предыдущегосчета). Когда вы проснетесь, вы почувствуете себя хорошо,отдохнувшим, без каких бы то ни было неприятных ощущений. Выпочувствуете себя так, как будто вы выспались». (Это внушениеповторяют и считают: «пять», «четыре»… и т.д.)

Некоторые пациентыпри пробуждении чувствуют тяжесть в конечностях, тошноту и др. Иногдаприходится вновь гипнотизиро­вать пациента и внушать емуисчезновение симптомов. Встречаются (правда, редко) и такие больные,которые не желают просыпаться, они или остаются в трансе, илипогружаются в глубокий физиологичес­кий сон. Мотивировка можетбыть различной: некоторые из них полу­чают такое вознаграждение втрансе, что не хотят с ним расстаться, другие находят убежище в снепо механизму бегства от транса. Если больные не подчиняются приказам(твердым, но ни в коем случае не угрожающим), их предоставляют самимсебе. Они проснутся через несколько часов под действиемфизиологической необходимости. 138

6. ОПЫТ, ПЕРЕЖИТЫЙ В ТРАНСЕ
Когда пациентпроснулся, целесообразно провести с ним бе­седу о том, какимобразом он пережил транс. Беседа поможет вы­яснить также, каковабыла глубина транса. Пациенту или предос­тавляют возможностьговорить спонтанно, или задают вопросы. Часто пациент заявляет, чтоон не спал1 (очевидно, в том случае, когда нет полной амнезии). Тогдаему объясняют, что гипнотичес­кий сон нельзя отождествлять сночным, как ему раньше сообща­ли, и что при гипнотическом снеслышат все, что говорит гипноти­зер. Добавляют также, что еслигипнотический сон глубок, можно забыть все сказанное во время транса.Обязательно подчеркивают, что терапевтический результат не прямопропорционален глубине транса.

Часто пациентговорит, что не смог выполнить все внуше­ния. На это емуотвечают, что в следующий раз он выполнит их лучше. Иногда больныезаявляют, будто они испытали некоторые из внушенных феноменов, но чтоони ни разу не теряли контроля над собой и могли бы, если бы хотели,сопротивляться внушениям. Им отвечают, что у врача не было нималейшего намерения ли­шить их самоконтроля. Наоборот, врачстремился повысить их спо­собность к самообладанию, к господствунад собой, и они прояви­ли такую способность, вступив вдобровольное сотрудничество с гипнотизером.

Затем просятпациента (особенно если тот образован и спо­собен анализировать)2подробно описать все, что он пережил во время транса. Таким образомможно выяснить, как пациент пере­жил этот опыт. Выражения,которые он употребит (например, «я погружался», «яопускался», «я плавал» и др.) можно будетисполь­зовать в следующих сеансах.

1 Lassnerобращает наше внимание на то, что мы, читая литературу XIXв., посвященную гипнозу, получаем впечатление, будто па-циентыв то время «спали» гораздо глубже и дольше, чем в нашидни Он думает, что характер гипноза мог несколько измениться, как вслучае с истерией Это вероятно, поскольку авторы того времени оченьнастаивали на аспекте гипнотического сна. Однако к приводи­мымими данным надо относиться с осторожностью. Возможно, они былисклонны предоставлять преимущество этому аспекту в своих описаниях.

1 Известносамонаблюдение знаменитого швейцарского психиатра EugeneBleuler, изложенное в книге «Загипнотизированныйгипнотизер» (1911) Будучи сам загипнотизирован, он описываетпереживания во время собственного гипноза.

139

7. МЕДИКАМЕНТОЗНЫЙ ГИПНОЗ
Использованиемедикаментов для облегчения индукции гипноза относится к концу XIXв. Chambard в 1881 г. использо­валс этой целью эфир или хлороформ в малых дозах. Hallauer,берлинский акушер, в 1922 г. описал способ наркогипноза,ко­торый состоит в том, что в начале индукции дают несколькока­пель хлороформа. Он пришел к этому методу, так как возражалпротив чистого гипноза, который он рассматривал как неумест­ноевмешательство.

В 1928 г., когда воФранции гипноз в чистом виде был уже в течение 30 лет в немилости,Brotteaux предложил комбиниро­ватьгипнотическое воздействие с введением смеси скополами-на и хлоралозы,называемой скопохлоралозой [Brotteaux, 1936].

К тому временигипноз стал объектом социального табу и его можно было применять какбы в замаскированном виде — только в сочетании с медикаментами.Brotteaux рекомендует две методики такогосочетания: 1) давать больному лекарства и че­рез 1-2ч послеэтого, когда он заснет, делать прямое терапевти­ческое или иноевнушение; 2) давать больному лекарство и пос­ле того, как онстанет сонливым, проводить гипнотический се­анс по всем правилам.После сеанса оставляют пациента спать в течение нескольких часов.Brotteaux подчеркивает, чтотера­певтические результаты он приписывает этим внушениям, а нетолько действию медикаментов. По его мнению, действие нар­котическогосредства на 80 % обусловлено сознательным или бессознательнымвнушением врача. Скопохлоралоза приводит в состояние внушаемости, этоочевидно, но последующее действие на психику является результатомвлияния врача [Brotteaux, 193 8].

Baruk(1935, 1936) и его ученики, использовавшие скопо-хлоралозу также, как Brotteaux, в отличие от него верили(как мы уже отмечали в главе 1) в химическое действие назначаемо­гопрепарата и пользовались им для усиления проявлений исте­рии.Brotteaux утверждает, что с помощью егометодик ему уда­валось использовать гипноз в тех случаях, когдадругие методы потерпели неудачу. Но о чем идет здесь речь — огипнозе или о наркозе? Такой же вопрос ставится по поводу субнаркоза,выз­ванного барбитуратами при так называемом наркоанализе.Воп­рос остается спорным. Horsley (1943)удавалось добиться воз­никновения гипнотических феноменов(каталепсия, галлюцина-

140

ции и пр.) во времясубнаркоза, вызванного пентоталом. Предпо­лагают, что еслисостояния гипноза и наркоза частично перекры­ваются, то в целомони очень различны.

Мы считаем, чтомежду наркоанализом и гипнозом имеется существенное различие в планепсихотерапевтических взаимоот­ношений. Наркоанализ можнорассматривать как «вооруженное вторжение», тогда как впроцессе гипнотизирования врач выпол­няет функцию«вознаграждения». Кроме того, регрессивный про­цесспри наркозе совершается форсированно и грубо, тогда как в гипнозе онпроисходит постепенно и позволяет действовать защит­ныммеханизмам человека (в виде адаптации или сопротивления).

Сочетание гипноза свведением барбитуратов осуществляет­ся различными способами.Некоторые авторы ратуют за инъекцию пентотала (в малых дозах) споследующим применением техники индукции в фазе засыпания, другие —используют более значи­тельные дозы и приступают к индукции лишьв фазе пробуждения. Таким образом удалось загипнотизироватьнеподдававшихся па­циентов, которые на следующем сеансе смогливпасть в транс без помощи лекарства (60 % в экспериментах Horslay).Некоторые врачи не приступают к гипнозу во время наркоза. Ониограничиваются постнаркотическими внушениями с целью повышениявосприим­чивости к гипнозу на следующем сеансе.

Пациентам,сопротивляющимся индукции, можно давать за час до начала сеансаслабую дозу снотворного, не доводя до суб­наркоза (например, 30мг нембутала). Такая доза вызовет легкую сонливость, которая в рядеслучаев может облегчить индукцию гип­ноза. Прием лекарства сам посебе играет большую роль. Мы встре­чали примитивных субъектов, укоторых назначение плацебо об­легчало индукцию: на следующихсеансах они засыпали под влия­нием этого препарата; нетребовалось даже применять словесное внушение (см. наблюдение 8).

8. СПЕЦИАЛЬНЫЕ ПРИЕМЫ
В терапевтическойпрактике используются различные специаль­ные приемы, о которых мыговорили в первой части книги. Примене­ние гипноанализа или ещеболее сложных методов требует от гипно­тизера специальнойподготовки. Необходимая глубина транса может быть различной. Вызовсвободных ассоциаций, внушение фантазий или сновидений могут бытьосуществлены на фоне неглубокого транса.

141

Для проведениядругих специальных приемов необходимо состояние глубокого транса и,если возможно, состояние сомнамбулизма. Мы рассмотрим далее каждый изэтих специальных приемов.

Свободныеассоциации. Пациенту объявляют, что он должен высказать любые своичувства, любые мысли, которые придут ему в голову, даже если они емупокажутся смешными или лишенными ин­тереса. Может быть, вначалеэто ему не удастся, но будет достигнуто в дальнейшем посредствомтренировки.

Внушение фантазийили сновидений. Можно внушить па­циенту, что он находится втеатре. Занавес опущен. Любопытно узнать, что за ним происходит.Пациент воображает, что на сцене перед занавесом стоит человек, лицокоторого выражает чрезвы­чайный страх. Вероятно, он знает, что зазанавесом происходит ужасная сцена. Пациент задумается, почему этотчеловек так испу­ган, и сам затем проникнется его страхом. Черезминуту занавес внезапно поднимется и пациент увидит спектакль,который испу­гал человека. Тогда он должен будет описатьспектакль.

После этого пациентувнушают вновь представить себя в те­атре, но на этот раз увидетьи описать радостный, веселый спек­такль. Эти фантазии помогаютпонять конфликты больного. Впос­ледствии можно попросить увидетьсон на заданную тему, затра­гивающую его тревоги или конфликтныепроблемы. Этот сон он может увидеть во время сеанса или в ночь посленего.

Автоматическоеписьмо. Пациенту во время транса гово­рят, что он сможет писать,даже не зная что делает его рука. Затем внушают, что ему дадут в рукукарандаш, который он положит на лист бумаги. После этого пациентувнушают, его рука будет пере­мещаться и писать на листе, как еслибы ею двигала какая-то вне­шняя сила.

Ввиду того чтонаписанное будет иметь проблемы и будет за­шифровано, пациентанеобходимо тренировать в истолковании письма. Ему внушают, что он, непросыпаясь, сможет открыть гла­за, прочесть и объяснитьнаписанное им. Делают также постгип­нотическое внушение, чтопациент сможет писать автоматически в состоянии бодрствования. То,что он напишет в этом состоянии, конечно, должно быть предметомразъяснения под гипнозом.

Barber(1962) подчеркивает существующую разницу между ночными ииндуцированными сновидениями у загипнотизирован­ных пациентов.

142

Гипнотическийрисунок. Во время транса пациенту гово­рят, что он может открытьглаза и рисовать все, что захочет, на любую тему. Затем его попросятобъяснить значение этих рисун­ков и, исходя из них, датьсвободные ассоциации.

Игровая терапия.Пациенту, у которого открыты глаза, дают множество игрушек ипредлагают использовать их, руководству­ясь собственнойфантазией. Иногда он должен одновременно с этим рассказывать сказки.Данная методика может комбинироваться с регрессией (см. ниже).

Воспроизведениеобразов. Пациента просят открыть глаза, не просыпаясь, затем емупоказывают хрустальный шарик, стакан воды или зеркало. Ему внушают,что, глядя пристально на один из представленных предметов, он увидитсцену, как в театре. Пациен­ту предоставляют полную свободу ввыборе сцены или предлага­ют связать ее с проблемами, которые егобеспокоят. Таким образом удается оживить в памяти забытые впечатленияи восстановить сце­ны, связанные с лицами, игравшими значимуюроль в прошлом больного [Muhl, 1923;Prince, 1925, 1926].

Регрессия. Пациентавозвращают к его более молодым го­дам. Существование регрессииостается предметом споров. Неко­торые авторы рассматривают этурегрессию как подлинную, но большинство полагают, чтозагипнотизированные взрослые дей­ствуют согласно своемупредставлению о поведении детей того возраста, который им внушили.Регрессия, совершая «возврат в прошлое» в воспоминанияхпациента, породила методику воскре­шения прошедших эмоций. В этомзаключается историческое зна­чение гипнотической регрессии,которая привела Janet к открытию метода,названного позднее катартическим. Используя именно ме­тодикурегрессии у пациентки Мари и внушая ей вновь пережить прошедшеесобытие, лежащее в основе ее заболевания, Janetосу­ществил «причинное» лечение. Janetисходил из работ Bourru и Buretкак уже отмечалось выше [Chertok, I960].

Существованиерегрессии оспаривается [Платонов К. И., 1933; Barber1962; Hadfield, 1928; Reiff,1959; Young, 1940], тем не менее этаметодика широко применяется. Пациентам, у которых очень легконаступает состояние сомнамбулизма, достаточно ска­зать, что имстолько-то лет, и они следуют данному внушению. Но вообще лучшеподводить пациента к этому состоянию постепен­но. Например,Wolberg, делая внушение пациенту,находящемуся в глубоком трансе, формулирует его следующим образом.

143

«Теперьсосредоточьтесь полностью на том, что я буду вам говорить. Я вамвнушу, что вы возвращаетесь назад, в свое прошлое. Вам будетказаться, что вы вернулись в тот период, который я вам внушаю. Начнемсо вчерашнего дня. Что вы делали вчера утром? Что вы ели зазавтраком? За обедом? Теперь мы возвра­щаемся к первому дню,когда вы пришли ко мне на прием. Можете вы увидеть себя говорящим сомной? Что вы чувствуете? Опишите это. Что на вас было надето? Те­перьслушайте внимательно. Мы возвращаемся в те времена, когда вы былималень­ким. Вы становитесь меньше. Ваши руки и ноги становятсявсе меньше. Я тот, кого вы знаете и любите. Вам 10-12 лет. Видите ливы себя? Опишите, что вы видите. Теперь вы становитесь еще меньше. Выстановитесь очень, очень маленьким. Ваши руки и ноги уменьшаются;ваше тело уменьшается. Вы вернулись в то время, когда вы были очень,очень маленьким. Сейчас вы маленький ребенок. Вы вернулись к томумоменту, когда вы впервые пошли в школу. Видите ли вы себя? Кто вашучи­тель? Сколько вам лет? Как зовут ваших друзей? Теперь вы ещеменьше. Вы намного меньше, гораздо меньше. Мать держит вас на руках.Видите ли вы себя с матерью? Как она одета? Что она говорит?»

Erickson(1938, 1939) описывает две другие методики. При ис­пользованииодной из них он начинает перемещать пациента во вре­мени и впространстве, чтобы затем вновь поместить его в настоящий период егожизни. При применении другой методики [Erickson,Kubie, 1938] он вводит последовательную амнезию, чтобыпоставить паци­ента вне дня, недели, месяца, года, в которых оннаходится в действи­тельности, прежде чем привести его впредшествующий период.

Индукцияэкспериментального конфликта. Пациенту объяв­ляют, что во времясна ему напомнят об одном забытом им событии, которое когда-то с нимпроизошло. Добавляют, что он снова пережи­вет чувства, испытанныеим в момент этого события. Затем внушают фиктивную ситуацию, говоряпациенту, что после его пробуждения эта ситуация обусловит(бессознательно для него) его поведение и речь. Реакция пациента навнушенную таким образом фиктивную ситуа­цию может дать интересныйматериал, касающийся природы его кон­фликтов, что поможет ввыборе терапевтической тактики. Можно со­четать методику индукцииэкспериментального конфликта с методи­кой гипнотическихсновидений [Newman, 1960].

С помощью описанныхздесь методик можно получить инте­ресные экспериментальныеданные. Что же касается их терапевти­ческой ценности, то в этомплане они еще не стали объектом точного методологического изучения.Brenman и Gill в1947 г. писали, что эф­фективность данных методик в большей мерезависит от того, насколь­ко искусно осуществляется их проведение.По мнению авторов, тех­ника их проведения почти полностьюопределяется интуицией тера-

144

певта. Овладениюспециальными приемами трудно обучить, они яв­ляются практическиуникальными феноменами, не связанными с ко­дифицированнойпсихопатологией, и сближаются скорее с искусст­вом, нежели снаукой. Сказанное в той или иной степени касается всех методовпсихотерапии, но наиболее справедливо в отношении специ­альныхгипнотерапевтических приемов.

В 1959 г., после12-летних исследований, те же авторы заявили, что «феномены,возникающие при использовании этих специальных приемов, независимо отих значения для некоторых терапевтических проблем, являются одним изнаиболее богатых источников изучения особых, чрезвычайных формрегрессивного процесса» [Gill, Brenman 1959,p. 132].

Кроме упомянутыхавторов, особенно искусное применение большинства специальных приемовможно найти у Erickson (1938, 1939),Erickson и Kubie(1938,1941).

9. АУТОГИГШОЗ
Пациенты,загипнотизированные врачом, иногда говорят, что им случалось впадатьв гипнотическое состояние у себя дома, когда они восстанавливалиситуацию сеанса (либо фиксируя взглядом какой-нибудь предмет, либовоображая, что они слышат голос гипнотизера). Обычно такие состояниязаканчиваются сном (днем или вечером). По сообщению некоторыхбольных, они достигают той же глубины транса, как и во время сеанса,но большинство заявляют, что глубина его была небольшой.

Гипнотическоесостояние, вызываемое некоторыми субъектами по собственнойинициативе, может стать объектом систематического изучения ииспользовано для упрочения эффекта симптоматического лечения.Следовательно, надо обучать пациентов так называемому аутогипнозу.

Самая простая формаобучения заключается й следующем: па­циенту, который былзагипнотизирован во время сеанса, советуют вопроизводить ту жеситуацию у себя дома 1 или 2 раза в день. Неко­торым пациентамэто удается, но транс почти всегда бывает неглубо­ким.

Наиболееотработанная тренировка аутогипноза может про­водиться двумяметодами: во-первых, под гипнозом (в присутствии терапевта) и,во-вторых, посредством самообучения.

145

Обычно аутогипноздостигается труднее, чем гетерогипноз (гипнотизирование врачом). Спомощью методики тренировки под гипнозом чаще всего добиваютсялегкого или среднего, но иногда и глубокого транса. При использованииметодики самообучения, по общему мнению, достичь глубокого трансаневозможно.

Возникает вопрос:можно ли аутогипноз, достигнутый с по­мощью тренировки подгипнозом, считать подлинным аутогипно-зом? В самом деле, в этихусловиях реализация транса в значитель­ной мере обусловленаотношениями между врачом и пациентом. Этот же фактор играет ведущуюроль в достижении терапевтичес­кого эффекта. При методесамообучения фактор отношений, оче­видно, отсутствует, ввиду чеготерапевтические результаты весьма сомнительны.

Чтобы добитьсяаутогипноза при тренировке под гипнозом, необходимо ввести пациента вглубокий гетерогипнотический транс. По мнению Salter(1950), для этого требуется как минимум каталеп­сияконечностей или анестезия, но предпочтительнее достичь 13-й ступенитранса по шкале Дейвиса и Хусбэнда. Что же касается ис­пользуемойтехники, она может быть различной. В качестве приме­ра мыприведем методику, описанную Weitzenhoffer (1957)в General Techniques of Hypnotism. Послетого как пациент впал в состояние глубокого транса, ему делаютпостгипнотическое внушение следу­ющего типа.

«В дальнейшемкаждый раз, когда вы захотите впасть в состояние глубоко­готранса, даже более глубокого, чем тот, в котором вы находитесьсейчас, вы сможете непосредстенно достичь этого. Вам надо толькоудобно устроиться и рас­слабиться, сделав несколько глубокихвдохов. Вы постараетесь расслабиться, как это было сейчас, когда явас гипнотизировал. Когда вы расслабитесь, скажите себе мысленно, чтовы сейчас войдете в состояние глубокого гипноза, затем сделайте триглубоких вдоха, и, как только вы сделаете третий вдох, вы впадете вочень глубокий транс. Во время гипноза вы сможете думать и сохранятьполный конт­роль над собой. Вы можете делать себе любое внушениев то время, пока вы буде­те находиться под гипнозом, и проявлятьвсе гипнотические феномены, какие по­желаете. Чтобы проснуться,вам достаточно будет сказать себе, что вы просыпае­тесь. Затем высосчитаете до трех и при счете <стри» окончательнопроснетесь. Если в то время, пока вы загипнотизированы, возникнеткритическая ситуация, вы мгновенно автоматически проснетесь, чтобыпринять все необходимые меры. Каждый раз, когда вы себязагипнотизируете, вы сможете слышать и выполнять все даваемые мноювнушения, даже если они будут противоречить некоторым из техвнушений, которые вы сделали себе сами. Но вы не будете слушатьникого другого и ни от кого не примете внушения, если, конечно,прежде вы не решили по-иному. Вы не будете использовать аутогипнозбез достаточных на то основа­ний и не станете никогдазлоупотреблять им. Вы сможете вызывать галлюцина- 146 ции, если пожелаете,но только тогда, когда вы будете без свидетелей, или так, чтобы онизнали, что вы делаете. Вы никогда не вызовете таких галлюцинаций,которые могли бы повредить вам или кому-нибудь другому. Эти внушениябудут действовать до тех пор, пока я их не изменю или не отменю.Никто другой не сможет изменить их или отменить, даже вы сами. Wolbergвключил в свой метод поднятия руки инструкции, позволяющиедобиться аутогипноза. Кроме того, Salter (1950)в «What is Hypnosis» описал триметодики применительно к той глу­бине транса, которую пациентыспособны достичь. Приведем примертренировки самообучения, заимствованный у Rhodes(1952) в его «Curative Hypnosis».Следуя этому автору, па­циент, желающий проводитьаутогипноз, должен прочесть и точно выполнить следующую нижеинструкцию. Первая стадияаутогипноза — это «закрытие глаз». Так я обозначаюсо­стояние, при котором, находясь в бодрствовании, вы не сможетеоткрыть гла­за. Этого можно достичь, устроившись в удобном креслев тихой комнате. За­тем надо сделать следующее. 1. Скажите «раз»и одновременно подумайте: «Мои веки становятся очень тяжелыми».Думайте только об этом, сосредоточьтесь на этой мысли, проникнетесьею, верьте в нее, пока вы о ней думаете. Отгоняйте всякую дру­гуюмысль, например такую: «интересно, удастся ли это».Сосредоточьтесь на одной мысли: «Мои веки становятся очень,очень тяжелыми». Если у вас будет только эта единственнаямысль, если вы сосредоточитесь на ней, проникне­тесь ею иповерите в нее в то время, пока вы о ней думаете, ваши веки начнуттяжелеть. Не ждите, чтобы они стали очень тяжелыми; когда они начнуттяже­леть, переходите к следующей фазе. 2 Скажите «два»и одновременно подумайте: «Мои веки теперь очень тяжелые, онисами смыкаются». Как и в первой фазе, думайте только об этом,сконцентрируйтесь на этой мысли, верьте в нее. Не закрывайте глазанасильно и не старайтесь держать их открытыми, но сосредоточьтесь наединственной мысли: «Мои веки сейчас такие тяжелые, что самизакрываются», и в то же время, пока вы повторяете этуединственную мысль, пусть ваши веки действу­ют самостоятельно.Если вы действительно сосредоточитесь на этой мысли, исключив вседругие, если вы проникнетесь ею и будете верить в нее, пока вы о нейдумаете, ваши веки медленно закроются. Когда веки сомкнутся,оставь­те их в этом состоянии. 3. Скажите «три»и одновременно подумайте: «Мои веки крепко сомк­нуты, я немогу открыть глаза, несмотря на все усилия». Как и прежде,мыс­ленно повторяйте это, думайте только об этом, сосредоточьтесьна этой мыс­ли, проникнетесь ею и верьте в нее. Но вместе с темпопытайтесь открыть глаза; вы заметите, что не можете этого сделать,пока не скажете «откройтесь», и тогда ваши глазамгновенно откроются Не отчаивайтесь,если первые попытки аутогипноза окажутся неудач­ными Чаще всегопри обучении аутогипнозу первые 2 или 3 попытки заканчи­ваютсянеудачей, поскольку обычно еще отсутствует умение сосредоточитьсятолько на одной мысли, исключив все остальные. Неудача вовсе несвидетель- 147 ствует онедостаточных умственных способностях. Скорее наоборот, уинтел­лектуально развитых индивидуумов обычно возникает несколькомыслей од­новременно, отмечается их взаимопроникновение. Чтобысосредоточиться на одной-единственной мысли, исключив все остальные,необходимо овладеть новым умением, требующим упорства и практики. Иесли в первый раз вы потерпите неудачу, надо попытаться снова. Есливы способны контролировать процессы мышления, вам удастсясосредоточиться на одной мысли; и как только вы сможете это сделать,аутогипноз станет вам доступным. Таким образом, когдапосле первой фазы ваши глаза закроются, вы перейде­те к третьейфазе и подумаете: «Мои веки крепко сомкнуты, я не могу открытьгла­за, несмотря на все усилия». Вы должны постоянновозвращаться к этой мысли, единственной мысли, и в то время, как выэто думаете, попытайтесь открыть глаза. Все время, пока выбудете сосредоточиваться на этой единственной мысли, веки останутсясомкнутыми. Ваши мышцы будут напрягаться, чтобы открыть гла­за,но они останутся закрытыми до тех пор, пока вы не скажете вслух илимыслен­но: «Откройтесь». Следующая фазасостоит в ускорении процесса. Попытайтесь 2 или 3 разаудостовериться, что вам удалось крепко закрыть глаза. С каждым разомрезультат будет лучше. 3. Теперь переходитек ускорению. Первую фазу проведите, как прежде, и в момент, когдаваши веки отяжелеют, переходите ко второй фазе. В то время, когда выговорите «два», подумайте об указанной мысли один раз(самое большее два раза), но исключите все остальные мысли. Когдаглаза закроются, скажите «три» и снова подумайте обуказанной мысли один раз (или самое большее два), но исклю­чительноо ней. Ваши веки останутся сомкнутыми. Разомкните их по команде«от­крыть». Теперь начните сновавсе, что вы делали, но вместо того чтобы говорить «один»,«два» и «три», ограничьтесь мыслью об этихчислах в том же порядке. На­конец, делайте все упражнение безчисел, но повторяйте по одному разу мысль пер­вой, затем второй итретьей фаз. После достаточной тренировки вы сможете почти мгновеннозакрывать глаза и сохранять веки сомкнутыми, лишь один раз подумав омысли третьей фазы. Вы заметите, чтоприобрели быстроту и способны все увереннее контроли­ровать себя.Овладев умением концентрироваться только на одной мысли (первая иливторая фаза), вы сможете почти мгновенно переходить к третьей фазе,которая представляет сложную мысль. Пробным камнем успеха всамогипнозе является спо­собность быстро закрывать глаза. Когдавы этого добьетесь, вы сможете достигнуть той глубины транса, котораянеобходима для безбоязненной встречи с тревожащи­ми васпроблемами. Следующей фазойявляется релаксация. Оставайтесь с закрытыми глазами и думайте: «Ябуду глубоко дышать и полностью расслаблюсь». Сделайте глубокийвдох и на выдохе полностью расслабьтесь. Думайте: «Я буду дышатьровно и глубоко и при каждом вдохе все больше и большерасслабляться». Когда вы добьетесьзакрытия глаз и релаксации (которая вскоре будет возни­катьодновременно с закрытием глаз), вы достигнете первой ступени трансаауто-гипноза. Теперь вы в состоянии воспринимать внушение, которое высебе делаете, с гипнотическим и постгипнотическим эффектом. Но как идля закрывания глаз, где быстрота достигалась неоднократнымповторением, для осуществления следу­ющих фаз тоже иногданеобходима тренировка. Секрет успеха заключается в спо- 148 собностисосредоточиться только на одной мысли, исключив все остальные,про­никнуться ею, верить в нее. Для началапопробуйте простые внушения. Например: сожмите правой ру­койуказательный палец левой руки. Думайте: «Я не могу освободитьсвой палец». Как и прежде, сосредоточьтесь на этой единственноймысли, проникнетесь ею, верьте в нее и одновременно попытайтесьосвободить палец. Он будет скован до тех пор, пока вы не подумаете:«Теперь я могу его освободить» (или любое другое словоили выражение с тем же смыслом). Rhodesприводит затем немало других простых внушений, ко­торыемогут быть использованы с той же целью: ригидность руки, сжатиекистей рук, иллюзия тепла и др. 10. ГРУППОВОЙ ГИПНОЗ Групповой гипноз —это способ одновременной гипнотизации нескольких пациентов. Его неследует смешивать с собственно груп­повой психотерапией;последняя недирективна и ее участники сво­бодно общаются междусобой и со своим руководителем. Уже в конце XVIIIв. в эпоху животного магнетизма Mesmer иPuysegur экспериментировали с группамибольных. В начале XIX в. групповой гипнозшироко применялся Wetterstrand (1899) вШвеции, Van Renterghem (1907) в Голландии идр. Главное преимуществогруппового гипноза—экономия време­ни. Например, такимобразом можно подготовить группы беремен­ных женщин погипносуггестивному методу [Здравомыслов В. И., 1930; Ambrose,Newbold, 1956; Kroger, Freed,1951;Doniguevitch, 1955]. Некоторые советские акушеры, как мыуже упоминали, создали с этой целью гипнотарии. Метод используетсятакже для лечения алкоголиз­ма (особенно в Соединенных ШтатахАмерики и в странах Восточ­ной Европы). Кроме того,групповой гипноз служит экспериментальным це­лям —дляотбора лучших, наиболее гипнабельных субъектов. Он по­зволяеттакже повысить восприимчивость к гипнозу у некоторых чле­новгруппы, ставя им в пример более гипнабельных субъектов и даваявоспользоваться успокаивающими факторами, создаваемыми самой группой. Эффект групповойгипнотерапии ограничен. Она носит дирек­тивный характер исодержит элементы поддержки и убеждения. Ис­пользуемая методикасущественно не отличается от индивидуальной методики. Например, можнодействовать следующим образом: паци­ентам, удобно устроившимся настульях или в креслах и закрывшим 149 глаза,последовательно внушают релаксацию, тяжесть, сон и др. За­тем импредлагают открыть глаза. Пациентов, которые лучше подда­валисьвнушению, усаживают перед остальными участниками груп­повогосеанса. Им внушают релаксацию, закрывание глаз, глубокий транс. Когдаот них добиваются нескольких глубоких трансов, их ста­вят впример другим. Последних уверяют, что они смогут сделать то же и приповторной попытке легко добьются глубокого сна. Затем во­зобновляютпрежние внушения, и почти всегда некоторая часть паци­ентов, дотех пор сопротивляющихся сну, впадают в более глубокий транс. Каждыйиз них в дальнейшем будет легче поддаваться гипнозу во времяиндивидуального сеанса. 11. ГИПНОДРАМА В противоположностьгрупповому гипнозу гипнодрама яв­ляется настоящей групповойпсихотерапией. Она сочетает гип­ноз и психодраму. Мы не будемописывать технику психодрамы, которая хорошо известна. Напомнимтолько, что психодрама -это психотерапевтическая методика, которая,используя драма­тическую импровизационную игру на заданную тему,позволяет пациенту выразить в действии свои конфликты и в некоторойстепени интегрировать их. Психодрама разыгрывается одновре­меннопациентом, руководителем или ведущим игру (одним из терапевтов) идругими терапевтами, которые играют роль «вспо­могательныхя». Это происходит на сцене, перед публикой. В гипнодраме ведущийигру предварительно гипнотизирует пациента. Можно считать, чтоуже во времена Месмера фактор «груп­пы» являлсясоставной частью психотерапии. Затем от этого ме­тода отказались,но Moreno (1950) предлагает вновь ввестиего в гипнотерапию. В «Hypnodrama andPsychodrama» он совмест­но с Enneisописал технику гипнодрамы. Неудобство гипнодра-мы состоит втом, что она может применяться только у больных, у которых оченьбыстро наступает состояние сомнамбулизма. Итак, мы обсудилиосновные методы гипнотерапии. При­веденные сведения и данныерекомендации представляются нам достаточными для начальной практики,тем более, что обуче­ние возможно без прямой демонстрации.Желающим ознако­миться с этими методами более подробно мысоветуем обратить­ся к работам следующих авторов:

150

Wolberg(1948), Weitzenhoffer (1957),Brenman, Gill (1947), Schultz(1959), Stokvis (I960), Schilder,Kauders (1956), Erickson (1961).Тем, кого интересует, в частности, область анестезиоло­гии,принесут пользу книги Marmera (1959) иLassner (I960, 1962). Вопросы акушерстваосвещены в работах таких авторов, как В. И. Здравомыслов (1930),Kroger и Freed (1951),Ambrose, Newbold (1956), Clark(1956), а проблемы стоматологии пред­ставлены в работахMoss (1952), Shaw(1958).

12. ПРОИЗВОДНЫЕ МЕТОДА ГИПНОЗА
Гипнотерапия ссамого начала сталкивается с тремя важ­ными проблемами.

1.Восприимчивость кг и п н о з у. Оказалось, что степень восприимчивости к гипнозуварьирует в зависимости от индивидуальности пациента и что существуютсубъекты, со­вершенно не восприимчивые к гипнозу.

2. Способприменения. Ставился вопрос о формах применения гипноза втерапевтических целях.

3. Взаимоотношенияврача и больного. Они играют важную роль, и их необходимо учитывать.

Отношение к этимтрем проблемам часто определяло со­здание приемов гипноза.Рассмотрим их эволюцию.

Восприимчивость кгипнозу

В эпоху животногомагнетизма этот вопрос не вызывал большого интереса, так как сущностьлечения видели в переда­че благотворных флюидов. Проблемагипнабельности стала бо­лее актуальной в тот период, когдатерапевтическое значение начали приписывать внушению, чтоспособствовало созданию новых методик психотерапии. Поскольку не всевосприимчивы к гипнозу, то необходимы такие методы психотерапии, прико­торых влияние одного индивидуума на другого осуществляется безгипнотизирования. Это обстоятельство было одной из при­чин отказаФрейда от гипноза. Существует даже мнение, что если бы все пациентыбыли восприимчивы к гипнозу, то не было бы психоанализа.

151

Способы применения

В эпоху животногомагнетизма способ применения гипно­за не представлял проблемы.Теория флюидов предполагала дей­ствие физического агента междубольным и врачом. Терапевт посредством пассов передает благотворнуюсилу своему паци­енту. Он являлся таким же физическимпосредником, как метал­лический чан (Mesmer)или магнетизированные деревья (Puysegur).

В те времена лица,применявшие лечение гипнозом, нео­бязательно были врачами. Тольков конце XIX в., когда в гипноз быловключено словесное внушение, психотерапия становится достояниемврачей; тогда же возникает проблема способа при­менения, т. е.вопрос о том, как целесообразнее использовать гипноз для получениялечебного эффекта. Врачей больше не удовлетворяет простое снятиесимптомов с помощью прямого внушения.

Bourruи Burot (I888) первыми сообщают оприменении гипноза с целью каузальной терапии, при которой во времягип­ноза добиваются регрессии, или возвращения в прошлое, иболь­ной вновь переживает эмоции, испытанные им в периодвозник­новения заболевания. Bourru иBurot использовали кризы, но ониинтересовали их не сами по себе, а как состояния, во время ко­торыхполнее раскрываются эмоции пациента. Janet (1889)со­здал свой метод лечения и, как мы уже отмечали, подтвердилзначение наблюдений Bourru и Burot.

Brauerиспользовал регрессию уже в 1881 г., но стал со­трудничатьс Фрейдом в изучении этого явления только с 1893 г. Все же вбольшинстве случаев гипнотерапия ограничивалась не­посредственным,прямым внушением. Фрейда утомило однооб­разие этой методики. Ониспробовал катартический метод, но столкнулся с другой трудностью: невсе пациенты поддавались гипнозу1. Тогда он изменил свою методику. Негипнотизируя па­циента, он клал руку ему на лоб и побуждалговорить. Потом Фрейд отказался от физического контакта идирективного пове­дения, чтобы прийти к методу свободныхассоциаций. (Здесь, разумеется, излишне говорить об этой методике иее судьбе.)

‘ Объяснив этоиздержками своей метафизики, Фрейд в ся в Нанси, чтобыусовершенствовать методику.

152

1889 г. отправил-

Современныегипнологи сохранили прием гипнотизации, но наряду с непосредственнымвнушением и катартическим ме­тодом они используют другие приемы(описанные в главе «Спе­циальные приемы»). Некоторыедаже комбинируют классичес­кий гипноз с техникой свободныхассоциаций. Эта методика, именуемая гипноанализом, как мы ужеговорили, находится в стадии эксперимента. Schultz(1956) также видоизменил клас­сическую гипнотическуютехнику, описав метод «аутогенного тренинга», являющийсясамогипнозом, из которого исключено прямое внушение, замененноеупражнениями. Эти шесть упраж­нений выполняются в определенномпорядке, чтобы последова­тельно добиться ощущения тяжести, тепла,восприятия, сердеч­ного и дыхательного ритма, ощущения тепла вэпигастральной области и холода в области лба. Мы не будем описыватьздесь эту методику, так как она подробно изложена в сборнике«Ре­лаксация» [Relaxation (La),1959].

Развивая методШульца, Kretschmer (1959) разработалме­тодику активного градуированного гипноза.

Stokvis(1959, I960), также вдохновленный аутогенным тре­нингом,описал методику активной регуляции мышечного тону­са.

Отметим также, чтонекоторые ученики Шульца комбинируют гипноз и аутогенный тренинг(Kurth). Пациент упражняется дома иподвергается гипнозу, когда приходит на консультацию к врачу.

У пациентов, которыесоглашаются подвергнуться суггестивной терапии, Kurth1проводит комбинированное лечение следующим об­разом.Прежде всего он обучает их первому упражнению Шульца (тя­жестьправой руки), и пациенты упражняются самостоятельно в тече­ние8-15 дней. На следующей консультации он говорит больным, что онивыполняют у него одно «углубленное» упражнение, котороене смогут проделать сами. Он начинает внушать им ощущение тяжести ижара во всем теле и добивается таким образом перехода кгипноти­ческому сну. Пациенты продолжают тренироваться дома,выполняя обычные упражнения, тогда как во время визитов к терапевтуони под­вергаются тотальному гетеросуггестивному гипнозу.

Отметим также методCoire, который был разработан в началенашего века, в период дискредитации гипноза. Познав в свое времябольшой успех, он позднее оказался в забвении.

‘ Личное сообщение.

153

Взаимоотношенияврача и больного

Природамежличностных отношений в гипнозе и их исполь­зование втерапевтических целях знали самые различные толко­вания, впроисхождении которых наряду с рациональными фак­торами известнуюроль играли факторы иррациональные.

Авторы (сознавая этоили нет) столкнулись с перенесени­ем «полным инеобузданным», о котором говорит Henri Ey всво­ем предисловии к настоящей книге. Значение перенесения впро­цессе лечения поняли очень давно, и в разное время егоназывали «раппортом», «внушением» или«перенесением». Многие пытались приручить этонеобузданное перенесение, использовать его более рационально.

HenriEy говорит в предисловии: «Нет ничего удивительного втом, что широкое понимание явления непосредственного пере­несения,развитие его во времени и опосредовано в речи привели Фрейда к егооткрытиям». Перенесение провоцирует возникнове­ниеконтртрансферентных отношений, что усиливает позицию ав­торов,стремящихся изменить методику лечения. Изменения были направлены нетолько на усовершенствование техники терапевти­ческоговмешательства, но и на создание определенной дистанции между врачом ипациентом, на ослабление контакта между ними. Такое «отдаление»обезопасило терапевта, позволило ему, с одной стороны, повысить своюобъективность по отношению к больно­му, с другой — включитьмеханизмы защиты и сопротивления, со­здавая тем самымблагоприятные условия для углубленного анали­за. Сказанноехарактеризует технику психоанализа, с помощью ко­торой, какполагают, можно достичь перестройки личности боль­ного и повыситьэффективность лечения.

Другая плодотворнаяпопытка устранения внушения была сделана немецким исследователемSchultz. He отказываясь от гип­ноза, онсоздал методику, которую назвал аутогенным тренингом, иликонцентрированным расслаблением. Он тренирует пациентов дляфракционного самогипноза с целью достижения «состоянияблаготворной релаксации, аналогичного сну, без помощи посторон­неговнушения». Следовательно, это гипнотическая техника, но безгетеровнушения. Schultz исходит изконстатации того факта, что пациент в состоянии гипноза испытываетощущение тяжести и жара: первое свидетельствует о мышечномрасслаблении, второе — о расширении сосудов. Поэтому первые дваупражнения по его

154

методу имеют цельюобучить пациентов достижению двух указан­ных ощущений.Релаксация, которая рассматривалась как эпифе­номен гипноза,является для Schultz главным звеномтерапии. Имен­но она создает Umschaltung1.Schultz причисляет свой метод, как и гипноз, к группеорганизматических методов в противоположность рациональным,«умственным» методам психотерапии; к последним примыкаети психоанализ, который действует в интеллектуальной и инстинктивнойсферах. Организматические методы не взывают к личности больного, нонаправлены на то, чтобы в сотрудниче­стве с больным изменять егоповедение (Umschaltung). Основным принципоморганизматических методов, по Schultz, являетсясо-матизация, суть которой заключается в том, чтобы путемконцент­рации на монотонных впечатлениях или посредствомзакрывания глаз привести субъекта в состояние отрешенности отвнешнего мира и тогда интенсивно наблюдать за собственнымифизиологически­ми функциями, отождествиться с ними. Психическиефункции так­же существенно изменяются, внешний мир и реальностьотдаля­ются, мысли становятся призрачными и т. д. Физическиефункции замедляются, совсем как во время сна и сновидения.

В наше намерение невходит простое уподобление аутогенной тренировки суггестивномугипнозу. Это хорошо кодифицированный метод, включающий в себяэлементы, отсутствующие не только в ге-терогипнозе, но и ваутогипнозе, поскольку при обычном применении последнего используютимперативные внушения.

Трансферентные (иконтртрансферентные) отношения при ауто­генной тренировке«смягчены» упражнениями, создающими успока­ивающуюдистанцию между врачом и больным. Аутогенная трени­ровка по своейпсихотерапевтической структуре менее сложна, чем гипнотерапия, ипоэтому ею могут овладеть терапевты. Тем не менее эта методика ни вкоем случае не должна быть сведена только к вы­полнениюопределенных упражнений. Это психотерапия, и Schultzна этом настаивает. Он считает, что применять ее могут тольковрачи.

Нам представляется,однако, что еще не разрешен вопрос о роли функции отношения иперенесения в аутогенной тренировке. Для Schultzэта теоретическая проблема несложна. Он считает, что посво­ему существу релаксация идентична гипнозу и, следовательно,тео­рия аутогенной тренировки, которая является фракционнымгипно-

‘ Расгормаживание,переключение, изменение поведения

155

зом, не представляетновых трудностей. Но те, кто согласен с его тео­рией гипноза,найдут несостоятельными и его объяснения аутогенной тренировки.

Анализируя описаниярелаксации в аспекте современной пси­хоаналитической теории,можно убедиться, что в этом процессе уча­ствуют все присущиегипнозу проявления регрессии, соматические и психологические. Врелаксации можно обнаружить и регрессивное сенсорное ограничение, ирегрессию как таковую. Остается выяснить, всегда ли в этом процессеиграет роль перенесение. Мы видели, что не существует единого мненияотносительно значения перене­сения в гипнозе. Gillи Brenman считают перенесениеобязатель­ным компонентом гипноза. Kubieполагает, что перенесение мо­жет отсутствовать, но неуточняет, в каких условиях это наблюда­ется. Не создаются ли этиусловия именно в процессе аутотренин­га? Чем обусловлено то, чторегрессия может сопровождаться ар­хаическим отношением, или этогоне происходит? Остается поже­лать, чтобы функция отношения ваутогенной тренировке была изу­чена более глубоко.

Попыткапроанализировать взаимоотношения врача и паци­ента в процессеаутогенной тренировки с позиций психоаналити­ческой теории быласделана Ajuriaguerra и Cahen(1965).

Трудно сказать,схожи или различны субъективные пережи­вания во время гипноза иаутотренинга. Мы начали лечить боль­ную, страдающую хроническойцисталгией, по методу аутогенной тренировки. Она оказаласьпациенткой, хорошо поддающейся ле­чению, и мы добились некоторогоулучшения ее состояния. Желая повысить эффективность лечения, мыиспользовали классический гипноз, но не по методу Kurth(см. выше), т. е. не для усовершен­ствования и углублениясамостоятельно выполняемых упражнений, а как другой путь лечения.

На сеансе, которыйпроводился после гипноза, оказалось, что больной труднее выполнятьупражнения, но чувствует она себя луч­ше. В течение того жесеанса она снова могла выполнять упражне­ния; это ей удалосьпроделать и дома, но она всегда различала два по-разному пережитыхэксперимента. Обусловлена ли эта разница тем, что мы предлагали ейэксперименты как различные, или речь шла об экспериментах, пережитыхвнутренне по-разному. Здесь трудно сделать вывод, так как даннаяпроблема субъективно слож­на. Более обстоятельно это могутвыяснить клинические экспери­менты, но их объективности нелегкобудет добиться.

156

ЗАКЛЮЧЕНИЕ (1965 г.)
Закончив эту работу,я прекрасно отдаю себе отчет в том, что далеко не полно раскрылданную тему. Мне не удалось дать исчерпы­вающую трактовку всехизучаемых аспектов, я был вынужден оста­вить в стороне рядвопросов, в частности, значительные эксперимен­тальные работы,посвященные физиологии и психологии, гипноти­ческим феноменам.

Тем не менее янадеюсь, что мне удалось достаточно убедитель­но сказать, вопрекимногим, кто думает иначе, что гипноз не является «законченной»проблемой. Это не значит, будто я думаю, что открыл «царственныйпуть» или, как пишет Faure (несомненно,преувеличен­но), что я попытался «связать одно изнаправлений современной фран­цузской психиатрии с темиметодологическими источниками, с кото­рыми она должна быларадикально порвать уже в начале века». Я ста­рался лишьпоказать в исторической перспективе славные вехи гип­ноза,источника современной психотерапии.

В настоящее время мыне располагаем исчерпывающей теори­ей гипноза.Нейрофизиологические исследования до сих пор не дали нам полногообъяснения его механизма. Исследования павловской школы, хотя они иоткрыли новый, богатый перспективами путь, так­же не далиокончательного ответа. Тем не менее И. П. Павлов и его последователи,рассматривая гипноз как факт, заслуживающий серь­езных научныхисследований, признали его большую ценность; пора­зительно, чтоименно школа материалистического мышления призна­ла феномен,который долгое время страдал от предубеждения и пред­рассудка,приписывающего ему чисто мистический характер.

Теорииэкспериментальной психологии тоже не дали нам клю­ча к пониманиюгипноза.

Что касаетсяпсихоаналитических объяснений гипноза, то они претерпели ту жеэволюцию, что и психоаналитическая теория в це­лом. Сначалаподчеркивалось значение сексуальных отношений, ха­рактерных дляпериода эдипова комплекса, позже принимались во вниманиепредгенитальная стадия развития либидо и психология «я»и, наконец, акцент был поставлен на роли агрессивных тенденций вдинамике гипнотических отношений. Эти объяснения откры­ли новыеперспективы, однако не вскрыли специфическую при­родугипнотического состояния. Указанные факторы действуют во всехпсихотерапевтических отношениях. Если психоанализ не объясняетокончательно природу гипноза, то, освещая психо-

157

динамику функцииотношения, позволяет лучше понять этот главный аспект гипноза, аследовательно, лучше понять и разумнее использо­вать еготерапевтическое действие. Если теории, относящиеся кэкс­периментальной психологии, обнаруживают «суперструктуры»,то пси­хоаналитические теории освещают «интраструктуры».

Нам остается найтиспецифический элемент гипноза. Какого же он порядка? Kubie(1961), например, считает, что психологические элементыфеноменологии гипноза не представляют собой ничего спе­цифического,что могло бы отличить их от феноменов других психо­логическихсостояний, будь они нормальными или патологическими. Он говорит, чтособственно гипнозу присущ психофизиологический контекст, в которомпротекают психологические процессы. Именно особыйпсихофизиологический контекст и придает гипнозу его спе­цифическийхарактер. По-видимому, для освещения гипноза мы дол­жныприбегнуть к многоотраслевым исследованиям.

Эти исследованияпринесут существенную пользу, если считать, как правильно подчеркнулиCharcot в конце XIX в.и Kubie в наши дни, что гипноз — этоподход к пониманию психических заболева­ний. Надо ли напоминать,что в настоящее время психические заболе­вания и рак представляютдве основные проблемы, стоящие перед ис­следователями.Следовательно, необходимо очень точно определить область изучения ипересмотреть имеющиеся концепции. Гипноз со­здает специфическоеполе взаимодействия физических и психичес­ких феноменов, открываятем самым широкие перспективы для пси­хосоматическихисследований. Он может также благодаря своей спо­собностиэкспериментально изменять состояние сознания сыграть значительнуюроль в психопатологических исследованиях.

По самой своейприроде гипноз включает массивные психоте­рапевтическиевзаимоотношения, в которых сочетаются психологи­ческие ифизиологические факторы. Он является также приемом, по­зволяющимв относительно изолированном виде выявить межлично­стныеотношения. Принимая во внимание методологические трудно­стиизучения психологии отношений, можно оценивать гипнотичес­куютехнику как наиболее адекватное орудие подобных исследова­ний. Инаконец, гипнотерапия, примененная с достаточным основа­нием,может быть включена в психотерапевтический арсенал.

Гипноз, оказавшийсятаким плодотворным в прошлом, заслу­живает внимания современныхисследователей.

158

ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ

Двадцать пять летспустя

Начнем с СоединенныхШтатов Америки, где, конечно же, опубликовано больше всего работ,касающихся обсуждаемого воп­роса. Они исчисляются тысячами, ипонятно, что сделать здесь их полный обзор1 практически невозможно.

Эксперименты.Эриксон и неоэриксонисты

Феномены, связанныес гипнозом, изучались весьма серьез­но, делались попытки(насколько это возможно) дать им количе­ственную оценку(например, с помощью различных шкал воспри­имчивости к гипнозу).Эти работы представляют определенный интерес, даже если онисущественно не изменяют нашего знания гипноза. Так, Weitzenhoffer,разработавший в 1982 г. (совместно с Hilgard)шкалу восприимчивости к гипнозу, писал: «В 1900 г., идаже раньше, была описана основная феноменология гипнотизма. С техпор не появилось ничего нового по данной проблематике; значительнаячасть исследований, проведенных после 1900 г. (и особенно после 1920г.), скорее открывала уже известное, нежели вносила новое».

Эту ситуацию, какнам кажется, хорошо иллюстрирует дис­куссия о том, является лигипноз специфическим состоянием. По­добные споры продолжаются ужеболее ста лет; они восходят к позиции Бернгейма, для которого гипнозсводился к внушению, в отличие от представителей школы Сальпетриера,говоривших о гип­нотическом состоянии. Данная проблемаобсуждается и в одной из недавних работ Spanos(1986). Автор объявляет себя «не признаю­щим»существования гипнотического состояния, тогда как мнения 22 другихисследователей, комментирующих его статьи в том же

1 В статье,опубликованной в октябре 1987 г. в «TheInternational Journal of Clinical and Experimental Hypnosis»,подведены итоги научных исследований за пос­ледние 25 лет.Можно также порекомендовать статью Laurence,Gamier, Perry «Не­которые направлениясевероамериканских исследований в области гипноза», во­шедшуюв сборник «Resurgence de I ‘hypnose»,изданный в 1984 г. под редакцией Л. Шертока.

159

номере журнала, вэтом отношении разделились (дискуссия про­должалась и впоследующих номерах). Таким образом, давний спор не утихает и в нашидни, однако сегодня мы не ближе к решению проблемы, чем сто летназад.

Мы склонны думать,что о гипнотическом состоянии речь может идти только в случаеглубокого гипноза, т. е. при сомнамбу­лизме с постгипнотическойспонтанной амнезией. Только у субъек­тов, находящихся в подобномсостоянии, можно иногда вызвать проявления везикации или осуществитьхирургическое вмешатель­ство под гипнозом. В случае же легкого(или даже среднего) гип­ноза проблема усложняется, так как здесьмогут возникнуть взаи­модействия между внушением и гипнозом[Chertok, 1987, р. 773-774].

Однако подобноеположение вещей не помешало значитель­ному распространениюгипнотерапии; можно отметить не только рост числа практикующихврачей, но и проявление заботы о таких пациентах, которые раньшерассматривались как не подлежащие лечению методами гипнотерапии(например, психотические состо­яния). Подобная эволюция, как мыувидим далее, наблюдается в психоанализе. Особое внимание привлекаетследующий факт: все большую популярность получает эриксонизм, широкораспрост­ранившийся за пределы страны, в которой он впервыепоявился. Его популярность особенно велика во Франции, о чем, вчастно­сти, свидетельствует работа психиатров Malarewiczи Godin (1986) «М. Эриксон иклинический гипноз в стратегической психотера­пии».

Мы уже упоминали оМилтоне Эриксоне в числе других прак­тикующих врачей, еще вдовоенные годы разработавших ориги­нальные методы гипнотизации. Вдальнейшем он снискал себе прочную репутацию психотерапевта. Послесмерти Эриксона (в 1980 г.) его ученики продолжили его теоретическиеизыскания, предназначенные для кодификации преподавания. Ониопираются главным образом на целесообразность понимания«бессознатель­ного», что настраивает пациента навыздоровление при условии действенной помощи терапевта, учитывающегоособенности его состояния и способного выразить свои требованияпонятным боль­ному языком, богатым метафорами.

Необходимоподчеркнуть контраст между самим Эриксоном, экспериментатором первойвеличины, никогда особенно не забо­тившимся о теоретическихвыкладках, и его учениками, стремя-

160

щимися подвеститеоретический фундамент под некоторые его идеи. Rossiи Ryan подготовили 2-томный сборник«Life reframing hypnosis», кудавошли его статьи, лекции, семинары. Анализируя вышеназванный труд исчитая Эриксона гениальным терапевтом, Frankel(1987) пишет: «Меня, однако, не всегда убеждаютобъясне­ния и утверждения Эриксона, большинство из которыхкажутся упрощенными, как и расхожие толкования составителей данногосборника, которые любой ценой стремятся интеллектуально оправ­датькаждое интуитивное, спонтанное и не всегда вразумительное замечаниесвоего учителя». К этому мнению можно отнестись с доверием,особенно если учесть, что Frankel —бывший президент Society for Clinical andExperimental Hypnosis, издавший «TheInternational Journal of Clinical and Experimental Hypnosis».

В июле 1988 г. былвыпущен специальный номер этого жур­нала, посвященный Эриксону иего школе, в подготовке которого приняли участие ведущиеисследователи и практикующие врачи. Способности Эриксона какпсихотерапевта не ставились под со­мнение, но все жепросматривался определенный скептицизм в от­ношении стройностиего доктрины, исходящей из его поступков. Именно об этом говорит всвоей статье Hilgard (1988). Эриксонпредставлен в ней как «драматический автор, который сочиняетма­ленькую пьесу для каждого из своих пациентов, предлагая емупри­нять и сыграть предназначенную для него роль».

Анализируя несколькослучаев лечения, Hilgard отмечает, чтонелегко установить, в какой мере полученные результаты обязаныискусному сценическому руководству Эриксона и что следует от­нестина счет гипноза. Несмотря на все замечания и объяснения,представленные его учениками, «Эриксона окружает атмосфератаинственности, что затрудняет кодификацию его практики». Кана­логичному заключению приходят (в том же номере журнала)боль­шинство рецензентов и авторов, посвятивших Эриксонуобъемис­тые работы. Так, Zeig опубликовал2-томный труд об эриксоновс-кой психотерапии. Более половины из 100сообщений, представ­ленных на 2-м Международном конгрессе, былосделано на тему «Эриксоновские подходы к гипнозу ипсихотерапии». Касаясь ука­занного выше труда, Perryи Laurence пишут, что в немсодержится «много неявных признаков, свидетельствующих о том,что не все идет гладко для будущего развития неоэриксонизма».Как отмеча­ет сам Zeig, «крайненедостаточно, к сожалению, изучается эрик-соновская методология».В заключение он добавляет: «Им сделан

161

существенныйвклад.., однако создается впечатление, что отличи­тельная чертанеоэриксонизма — это скорее блестящий стиль не­желипрочность идеи» [Perry, Laurence, 1988,pp. 217-219].

Практикагипнотерапии во всем мире также значительно про­двинулась впередв течение последних десятилетий. Это наблюда­ется в большинствеевропейских стран, включая Восточную Евро­пу, а также во многихстранах Южной Америки, в Японии, Индии, Израиле, Канаде, Австралии. Вдвух последних особенно интен­сивно ведутся экспериментальныеисследования.

От неодиссоцианизмак когнитивизму

Если феномен гипнозабыл объектом стольких исследова­ний, а его практическоеприменение знало периоды взлета, то в развитии его теоретическихоснов не отмечается заметного про­гресса. Таинственностьгипнотических механизмов, о которой говорил Фрейд, не стала намногояснее, и мы можем повторить утверждение, сделанное в 1965 г.: «Внастоящее время мы не располагаем исчерпывающей теорией гипноза»(см. выше — «Заключение»).

Тем не менее следуетотметить теорию неодиссоциации, разработанную Hilgard;она основывается на представлении, что структура сознаниявключает множество систем иерархическо­го контроля, изменчивых инеуловимых. Hilgard, по собствен­номупризнанию, руководствуется трудом Janet; однакоесли пос­ледний относит понятие диссоциации к психопатологии,Hilgard приписывает его нормальнойдеятельности сознания и гипнозу, который он рассматривает какпереходную форму от одной сис­темы контроля к другой.

В последние годыоживился интерес к теоретической ги­потезе Hilgard.Действительно, неодиссоцианизм подхвачен но­вым, болеешироким исследовательским течением — когнити-визмом [Kihistrom,1987, pp. 1445-1452]. Когнитивизмзаставил перегруппироваться не только психологов, но и антропологов,философов, специалистов по информатике и др.

В США он вот-вотзаменит бихевиоризм в качестве «науч­ной психологии».В отличие от последнего он признает суще­ствованиебессознательного, которое играет весьма активную роль (хотя и не вфрейдовском его понимании).

162

Эта теория пытаетсяпредставить нервную систему как сложный комплекс систем, в которомразного рода информация принимается, интегрируется и передается взависимости от мно­жества разнообразных процессов. В такомконтексте гипноз, понимаемый как видоизменение процессов коммуникациии ин­теграции, уподобляется оптическому обману, галлюцинациям иряду нарушений восприятия.

Однако необходимоподчеркнуть, что, подобно бихевиори-стической психологии, когнитивизмоставляет несколько в тени межличностные и аффективные стороныгипнотических отно­шений. Можно ожидать, что именно в этойобласти психоанали­тики внесут свой решающий вклад. Напомним, чтоGill в сотруд­ничестве с Brenmanопубликовал в 1959 г. «Hypnosis andRelated states», где он дает психоаналитическоетолкование гипноза. В свое время эту работу можно было оценить какпервый шаг в направлении подлинно научных исследований: психоанализ,по­рожденный гипнозом, в свойственной гипнотическим отноше­ниямпроблеме психодинамики найдет поле нового и плодотвор­ногоразвития. Такой же точки зрения придерживается другой известныйамериканский психоаналитик Kubie в своихстатьях о гипнозе; некоторые из них (написанные в сотрудничестве сMargolin) относятся к периоду второймировой войны. Мы уже анализировали работы этих авторов достаточноподробно (см. главу 5) и не будем к ним возвращаться. Здесь хотелосьбы толь­ко отметить, что, видимо, начиная примерно с 1965 г.вклад аме­риканских психоаналитиков в объяснение природы гипнозапрак­тически прекратился. Остается лишь спросить, почему.

Истоки эмпатическоготечения: Ференци

Небесполезно в этойсвязи напомнить в нескольких словах долгую историю отношений гипнозаи психоанализа. Последний происходит из первого; как уже отмечалось,Фрейд, использо­вавший гипноз в своей практике в течениенескольких лет, оста­вил его, с тем чтобы создать психоанализ. В1904 г. он заявит: «Около 8 лет назад я прекратил лечебноеприменение гипноза (за исключением отдельных экспериментов)»[Freud, 1953, р. 13]. Немецкие историки изТюбингенского университета Fichtner иHirschmuller обнаружили, что в одном изписем (которое не да­тировано, но, вероятно, относится к 1910 г.)Фрейд советует сво-

163

ему коллегепопытаться применить гипноз одной больной, но только с цельюобеспечения податливости в психоанализе [Fichtner,1988, pp. 405-416]. Авторыпредполагают, что письмо адресовано одному из видных учеников ФрейдаPaul Federn. Они добавляют, что лечениегипнозом рекомендуется Фрейдом еще более решительно в других егописьмах к Paul Federn. Кроме того, мыполучили от сына Paul Federn, Ernst Federn,сообщение о двух письмах, в которых Фрейд советует прибегнутьк гипно­зу. В одном из них (от 8 июня 1909 г.), в котором речьидет о больном истерией, он ратует за лечение гипнозом илипсихо­анализом. В другом (от 5 мая 1919 г.), касающемся пациенткис контрактурами, Фрейд предлагает: «во-первых, легкий местныймассаж («effieurage»1), во-вторых,гипнотический сон (без тера­певтического внушения)». Federnсообщил нам также, что в 20-х годах его отец использовалгипноз для снятия у актеров страха перед выходом на сцену. Крометого, известно, что в Институте психоанализа в Берлине гипнозпрактиковали до 1930 г. [Fenichel, 1983].

Мотивы отказа Фрейдаот гипноза известны: негипнабель-ность многих больных, подменаэтиологического лечения, рацио­нальный характер, обусловленныйопределенным истолкованием, симптоматическое лечение, основывающеесяна эффективности, которая является неконтролируемым элементом. Кэтому вопросу мы еще вернемся. Как бы то ни было, связь междугипнозом и пси­хоанализом впоследствии выпала из поля зренияпсихоаналитиков, которые вырыли настоящий гносеологический ров междуними, полагая, что таким образом выражают свою верность Фрейду, икатегорически отвергая гипноз как в своей практической деятель­ности,так и в теоретических исследованиях. Возможно, такая по­зицияобъясняет то обстоятельство, что большинство психоанали­тиков вСоединенных Штатах, несмотря на большой интерес, ко­торыйпредставляют указанные нами выше работы, не проявили к ним серьезноговнимания. В 1959 г. Gill и Brenmanприписывали отказ своих коллег от гипноза «возрастающемужеланию перестать быть уклоняющимися бунтарями, чтобы вернуться вряды респек­табельного аналитика и своих учителей» [Gill,Brenman, 1959, p. 372]. Именнопоэтому они не осмелились непосредственно заняться

1 В тексте у Фрейдана французском языке.

164

проблемой сохранениягипноза в психоанализе или, если пользо­ваться замечанием Gill,можно сказать, что «скелет остался в шка­фу»1.

Однако в СоединенныхШтатах в догме, согласно которой анализ должен пользоваться толькокогнитивными средствами (ин­терпретация, осознание), давно ужепробита брешь. Действитель­но, начиная с 60-х годов Mahler,Kohut, Searles подчеркивали важ­нейшее значениеобъединяющих, симбиотических, преэдиповских связей между матерью игрудным ребенком. Эту точку зрения тог­да разделяли некоторыеанглийские авторы (например, Balint, Bowlby, MasudKhan, Winnicott), которые добивались аналогичных результатов,особенно при психоаналитическом лечении погранич­ных состояний, атакже больных с психозами. Расстройства у та­ких больных связаныс аффективной недостаточностью, имевшей место в раннем детстве, итерапевт старается устранить это путем установления с пациентомэмпатических отношений, т. е. интен­сивное эмоциональное общение(например, в форме «holding»,ис­пользуемый Winnicott), чтоявно противоречит правилу умеренно­сти, или нейтралитета,предписанному Фрейдом своим ученикам в начале существованияпсихоанализа. Названные авторы тем не менее остаютсяпсихоаналитиками. Можно подумать, что в иные времена лечили с меньшейобходительностью. Пример Ференци свидетельствует об этом.

Шандор Ференци,действительно, был одним из первых, кто поставил под сомнениепервостепенную роль интеллектуальных основ лечебного процесса. В 1924г. он совместно с Otto Rank опуб­ликовалкнигу, в которой обсуждалась «взаимосвязь теории и прак­тики».В свое время уже было отмечено, что достигнутые в про­цесселечения результаты зачастую не соответствуют тому, на что позволяларассчитывать данная теория. Авторы объясняют такой пробел «фанатизмомв интерпретации», поскольку «прерывание»нормального курса анализа серией формальных объяснений мо­жетудовлетворить как врача, так и пациента, однако оно ничего не меняетв сексуальном поведении последнего [Ferenczi,Rank, 1924, p. 40].

«Слишкомхорошим знаниям аналитика» Ferenczi иRank про­тивопоставляют «Erieben»,жизненный опыт. Таким образом, они ратуют за то, чтобы пациент«повторял целые фрагменты своей эво-

1 Из переписки Gill— Chertok (08.09.83 г.).

165

люции… фрагменты,недоступные воспоминаниям». Такое пере­живание прошлогообязательно принимает ярко выраженный аф­фективный характер,вовлекает пациента и терапевта в такую фор­му эмоциональногообщения, о которой подозревал Фрейд (и о чем он предупреждалавторов). Но они пошли гораздо дальше, желая с помощью гипнозасделать поворот в аналитическом лечении. Точ­нее, они полагали,что при условии «полного понимания природы гипнотической связис врачом» станет возможным иное использо-1 вание гипноза ванализе, без опасений оказаться неспособным «от­резатьпуповину», связывающую пациента с терапевтом. Эта воз­можностьвосстановления гипнотерапевтических или других суг­гестивныхметодов, вероятно, стала бы конечной точкой (Schlusstein)той эволюции, к которой идет и, по нашему мнению, должно идтиупрощение аналитической техники. Авторы считают, что надо «за­менитьинтеллектуальные процессы аффективными переживания­ми».

Но эти соображения огипнозе более всего тревожили Фрей­да и вызывали его недомолвкиотносительно книги. Действитель­но, он не смог бы критиковатьтакую позицию, не вступив в проти­воречия с самим собой, так какв 1918 г. на конгрессе в Будапеште предполагал, что в дальнейшемможно будет снова использовать гипноз в психоанализе. Ferencziтакже имел в виду перспективу будущего (и довольноотдаленного), поскольку возвращение гип­ноза в аналитическуюпрактику он обусловливал его теоретичес­ким объяснением. Конфликтмежду Фрейдом и Ференци, впрочем, на этом не заканчивался, так какпоследний, не дожидаясь, пока до конца выяснится природагипнотической связи, вновь ввел гипноз (по крайней мере эпизодически)в свой неокатартический метод [Ferenczi, 1982,р. 82-97]. В конечном счете, хотя Ференци фор­мально не былисключен из Общества психоаналитиков, он ока­зался все жеотстраненным от анализа и чувствовал себя как бы вне его.

Нововведенияпсихоаналитиков-эмпатистов явно располо­жены на пути, открытомФеренци. Однако они не упоминают его имени (за исключением Balint,его последователя, который воздает ему должное). На такоеположение указывал Cremerius: «Ференцидля многих стал карьером, из которого они добывают материал для своих«новых» строений, часто не указывая, отку­да оничерпают свои находки, что компрометирует весьма изве-

166

стную порядочностьНауки» [Cremerius, 1983, р. 1006].Дело в том, что Ференци остался для многих неким злопыхателем из-засвоего стремления реабилитировать гипноз.

1937 г., или конециллюзиям

Между тем этот образФеренци на самом деле не соответ­ствует образу, созданномуФрейдом. Хорошо известно, что Фрейд кончил тем, что в 1931 г. порвалсо своим учеником, оставив за собой последнее слово в этом споре,восстановившем их друг про­тив друга. Но двумя годами позже (всвязи со смертью Ференци) Фрейд воздал ему должное, предсказав, чтоистория психоанализа его не забудет. Позднее, в 1937 г., в статье«Анализ с концом и ана­лиз без конца» он представилотчет деятельности аналитика, где, возвращаясь к вопросу, некогдадискутировавшемуся с Ференци, занял позицию, не столь уж далекую оттой, которую раньше оспа­ривал. Разумеется, он вновь подтвердил,что «терапевтический эффект связан с искусством осознания того,что в «этом» (в наибо­лее широком смысле) подавлено»;терапевт здесь действует с по­мощью «истолкования исозидания», но (как добавляет Фрейд) «мы поясняем не дляпациента, а для себя, пока «я», оставаясь при­верженнымпредшествующим защитным механизмам, не прекра­тит сопротивления»[Freud, 1953, р. 154].

Выводы, сделанные встатье, довольно пессимистичны. Анализ слишком часто заканчиваетсянеудачей. «Конституцио­нальная импульсивная сила инеблагоприятное изменение «я», возникшее в процессезащиты, являются теми факторами, кото­рые не содействуютпроведению анализа и могут увеличивать его продолжительность, заводяв тупик» (см. с. 236). Далее Фрейд напоминает, что гипнозпредставляется «отличным средством» для уменьшенияпродолжительности курса лечения. И несмот­ря на то что емупришлось отказаться от гипноза (о причинах отказа он не упоминает),он отмечает (см. с. 245): «До сих пор не найдена заменагипнозу, и с этой точки зрения понятны тера­певтические усилия, ксожалению, бесплодные, на которые по­тратил последние годы своейжизни такой мастер анализа, как Ференци». Фрейд не уточняет,какие именно «терапевтические усилия» Ференци он имеет ввиду. Но поскольку они имели ме­сто в «последние годыжизни», то можно полагать, что они со­ответствуют егопопыткам ввести весомую долю эмоциональ-

167

ности в процесселечения вплоть до включения гипносуггестив-ных элементов, как внеокатартическом методе. После осужде­ния этих усилий Фрейд,вероятно, сожалеет, что они не увенча­лись успехом. Впрочем,точность последнего предположения сомнительна. Верно, что данныеметоды не позволяли оценить полученные результаты, но не следуетзабывать и то, что Ферен-ци сумел приобрести блестящую репутациюпсихотерапевта.

Фактически Ференцихотел пересмотреть процесс гипно­за, вернуться к гносеологическойпропасти, возникшей между гипнозом и психоанализом, осуществитьперспективу, намечен­ную Фрейдом в 1918 г., относительно их связив психотерапии будущего. Поскольку такая попытка была осуждена, никтов те­чение длительного времени не осмеливался вернуться к этому.Психоаналитическое общество остерегается того, что осужде­но.Понадобилось более 40 лет, чтобы стать свидетелем возрож­дениягипноза [Chertok, 1984]. Оно произойдет воФранции, в той стране, где гипноз пережил период расцвета (свой«золотой век») в конце прошлого столетия, чтобы затемприйти к столь же необычному закату.

Первые признакивозрождения

Первые очевидныепроявления возрождения интереса к гипно­зу относятсяприблизительно к 1980 г., однако необходимо уточнить, что этотпроцесс начался гораздо раньше, с публикации одной статьи в 1953 г.(появившейся вслед за сообщением, упомянутым в конце главы 1). Речьидет о больной С. (см. наблюдение 7). В конце 1949 г. в качествеассистентов мы оказались в психиатрической больнице Виль-жюиф вЦентре психосоматической медицины (первый центр такого рода поФранции). Одновременно мы участвовали в дидактическом анализе.Результат, достигнутый нами при помощи увиденного нами несколько летназад метода, применявшегося одним из наших про­фессоров (изВены), поставил перед нами наиболее волновавший нас вопрос. Благодарячему удалось устранить амнезию у нашей пациен­тки? Не было ниосознания, ни интерпретации, ничего из того, что, согласно настоящейпсихоаналитической доктрине, было бы способ­но вызвать изменение.С некоторой надеждой получить разъяснения мы сообщили об этом эпизоденашему аналитику, которым был Жак Лакан. Но нам пришлосьразочароваться, ибо мэтр, ничего не отве­чая, продолжал чаепитие.

168

С тех пор мыприбегали к гипнозу каждый раз, когда это пред­ставлялосьполезным для больного. После того как в I960 г. мы поки­нулипсихиатрическую больницу Вильжюиф, мы создали отделениепсихосоматической медицины в Институте психиатрии LaRochefoucauld. Это отделение в 1972 г. стало (под нашимруковод­ством) Центром Dijerine, ккоторому была присоединена лаборатория гипноза.

В 1954 г. мызакончили свой дидактический анализ. Нескольки­ми годами позже мыпровели ряд дополнительных анализов с S. Nacht,три анализа с контролем. Таким образом, мы имели «cursusclos» и, став стажерами, могли претендовать на членство.Однако это назна­чение без конца откладывалось по неизвестной нампричине. Нам она стала известна лишь в 1974 г., когда в ходе однойбеседы видный член Общества психоаналитиков Парижа J.Finkelstein дал нам понять, что мы вступили на путь ереси.

Мы можем сказать,что в течение 20 лет во Франции только мы не считали гипноз«пройденным этапом», не представляющим ника­когоинтереса; наоборот, мы полагали, что он открывает многообеща­ющиеперспективы как для научных исследований, так и для практи­ческогоприменения в различных областях. Как когда-то Жане, мы рассматриваемего закат как «сиюминутную случайность… в историипсихотерапии», вместе с тем признавая, что затмение оказалосьпро­должительным. Между тем с момента создания нашей лабораториигипноза ряд опытных психологов и психоаналитиков сотрудничали с намив проведении экспериментов. Среди первых мы отмечаем Michaux,защитившего диссертацию на тему «Экспериментальные иклинические аспекты гипноза». Вновь рассмотрев феноменологиюгипноза, он выделил четыре основные формы, напоминающие описа­ния,сделанные когда-то Шарко. По его мнению, они соответствуют вторичномупоявлению архаических форм структур сознания и пове­дения. Изпсихоаналитиков следует, в частности, отметить Palaci(1982), который на основе последних достижений психоанализапредставил в новом свете практику гипноанализа. Уже в началесуществования нашей лаборатории в ней организовывались встречиученых, веду­щих исследования в различных областях науки, с цельюобсуждения и сопоставления разных точек зрения на гипноз (мыпродолжили их, начиная с января 1987 г., в форме семинаров в Maisondes Sciences de l’Homme). Отметим также, что мы создалидвухгодичные курсы по обучению гипноза для врачей, психиатров,психотерапевтов, пси­хологов и психоаналитиков.

169

Здесь можноусматривать «начало конца» затмения, однако надодобавить, что оно оказалось продолжительнее, чем мы предполагали. Чемобъясняется такое сопротивление гипнозу в научных кругах? Оно имеетдавнюю историю, и мы рассматривали его в исторической пер­спективев работе «Рождение психоаналитика», опубликованной в 1973г. вместе с Raymond de Saussure. Возвращаяськ осуждению месме­ризма Королевской комиссией [Rapports,1784, pp. 21-26], мы показа­ли,что, хотя официально сопротивление было мотивированонесуще­ствованием магнетических флюидов, оно имело и другуюпричину, о которой сообщалось только в тайном отчете: животныймагнетизм «опасен для нравов», поскольку пациенты вкризисе проявляют при­знаки сексуального возбуждения. Вдействительности не у всех паци­ентов отмечалось подобноесостояние, которое к тому же нельзя рас­сматривать какгипнотическое, но только как результат физической близости междуврачом и больными противоположного пола.

Но как бы там нибыло, страх перед сексуальностью, связанной с гипнозом, продолжается;его разделял даже Фрейд. Среди других мотивов, по которым он оставилгипноз, Фрейд выделяет наличие в нем эротических элементов (тогда какв отношениях аналитика и па­циента это нейтрализуется благодаряперенесению). Однако позже Фрейд был вынужден заявить, чтогипнотическая связь не имеет сек­суального характера. Эта точказрения, как мы увидим далее, была подтверждена работами этологов. Нопредубеждению против гипно­за имеются и другие объяснения, вчастности, мнение, согласно кото­рому пациент теряет свою волю иподчиняется даже самому экстрава­гантному приказанию гипнотизера.Выяснению источников столь не­благоприятного представления огипнозе могло бы способствовать широкое исследование, включающееисторические, психологические и социологические аспекты; определенныешаги в этом направлении были сделаны в работе «Рождениепсихоаналитика».

Гипноз —предмет междисциплинарных исследований

В 1979 г. мыопубликовали «Незнание разных „пси»». Речь шлао том, чтобы, основываясь (наряду с остальными) на данных обанал-гезии и везикации, достигнутых с помощью гипноза, поднятьфунда­ментальные вопросы, возникшие в ходе этих экспериментов.Вопро­сы, на которые существующие сегодня психотерапевтическиетеории (в частности, психоанализ) не дают ответа. Это намерение,по-види-

170

мому, не было вдостаточной мере понято, если судить по тому молча­нию, с какимоно было принято. Однако определенно есть и два ис­ключения:

OctaveMannoni сообщил нам, что он рассматривает гипноз как«революционную феноменологию»’. FrancoisRoustang признает нашу заслугу в том, что мы вновь открыликнигу гипноза, что, по его сло­вам, «вовсе не пустячноедело в то время, когда психоанализ, казалось бы, окончательнопохоронил его» [Roustang, 1983, р.1192]. Он сам несколько раньше, в 1978 г., высказывал идею, чтоанализ может быть не чем иным, как «продолжительным внушением[Roustang, 1978, р. 69-192] или сотканнойнить за нитью симбиотической тканью, в кото­рой элементыбессознательного постепенно включаются в бессловес­нуюкоммуникацию под прикрытием речевого анализа». Но эти воп­росытакже не вызвали особого отклика.

Только в 80-е годыпоявились заметные изменения. Нельзя ска­зать, что психоаналитикиотказались от привычной позиции по отно­шению к гипнозу, простопоследний становился центром, сосредото­чением обсуждений иисследований, касающихся различных облас­тей знаний. Так, в своейдиссертации по философии «Фрейдовская тема»Borch-Jacobsen подошел вплотную к проблемевзаимоотноше­ний гипноза и психоанализа. Он болеесистематизировано изложит этот вопрос в лекции «Гипноз впсихоанализе» (1982). По мнению Borch-Jacobsen,противостояние гипноза и психоанализа не выдержи­ваеткритики, ибо в основе своей гипнотические отношения и перене­сение— это одно и то же (точка зрения, близкая к позиции Mannoni,утверждающего, что «перенесение это то, что остается отодержимо­сти», по типу связи между магнетизмом Месмера игипнозом [Mannoni, 1980, р. 50].

Благодаря интересуфилософов к гипнозу были сделаны и дру­гие вклады в решениепроблемы. В сборнике «Гипнозы» Borch-Jacobsen,Michaud и Nancy в хронологическомпорядке представили разные тексты, касающиеся интерпретации данногофеномена. На этих авторов оказала влияние доктрина JacquesDerrida, который непосредственно не занимался гипнозом, нопридавал большое значение вопросу своих взаимоотношений спсихоанализом. Он, по собственному признанию, уже давно относится сподозрением к

1 Из перепискиMannoni — Chertok(29.02.80 г.)

171

психоаналитическиминститутам во Франции и за ее пределами, начиная с Фрейда, —одновременно «пресекать» гипноз и продол­жать тайно ипостыдно им заниматься»’.

Ту же мысль о новом«безмолвном» введении развивают Morali в статье «Психоанализ опять под гипнозом» иBougnoux в своей диссертации «Круговоеобщение». Гипнозу посвящена также книга Gerard«Скрытые вещи с момента сотворения мира» (1978).Henry в «Генеологии психоанализа»,критикуя бессознательное в понима­нии Фрейда, для подкреплениясвоей точки зрения ссылается на гипнотический феномен, тогда как уФрейда бессознательное — это сознательное, не представленное вданный момент, но сохраняю­щее свою характерную структуру;«загипнотизированный не пред­ставляет ни другого, ни себясамого, так как он не представляет со­бою ничего;там, где онсейчас находится, нет никакого представле­ния» [Henry,1989].

Внимание,проявленное философами к гипнозу, напоминает то значение, котороепридавали ему в конце прошлого века Janet, Guyau,Tarde, Bergson.

Но уже в началесуществования гипноза ( в виде животного магнетизма) на негопостоянно ссылались такие великие мыслите­ли, как Biran,Fichte, Schelling, Schopenhauer.

В настоящее времявозрождение гипноза отмечается и во мно­гих других областяхнаучных исследований. Мы коснемся здесь лишь некоторых из них.Moscovici (1981) в работе «L’Agedes foules», возвращаясь к проблеме, поднятой в 1921 г.Фрейдом в его «Психо­логии масс и анализе „я»»,привел гипнотическое внушение «ос­новная модель социальныхдействий и реакций». Другой социолог — Morinвидит в гипнозе «гордиев узел всякого познания, ключ кпониманию не только человеческого разума, но и, возможно, всегосущего на Земле»2. В одном из своих последних трудов онвыдви­нул идею о том, что человек способен на глубокую умственнуюде­ятельность, источник которой находится в архаической сфереразу­ма. По его словам, эта деятельность проявляется и вгипнотическом внушении в виде некоего резонанса, возникающего подвлиянием одного рассудка на другой [Morin, 1986,pp. 146-147].

‘ Из перепискиDerrida — Chertok (04.09.84 г.). г Изпереписки Morin — Chertok (13.08.82г.)

172

Этнолог Heuschсравнивает феномен транса с гипнозом1, тог­да как социологLapassade, занимающийся также вопросамиэтно­логии, в своей работе «Видоизмененные состояниясознания» со­поставляет три вышеназванные понятия. Такиесостояния, которые включают аналогичные психофизиологическиепроцессы, оцени­ваются по-разному в зависимости от отношения кним общества, где они наблюдаются. В тех обществах, которые обычноизучаются этнологами, одержимость рассматривается как нормальныйфено­мен и в том случае, когда она возникает спонтанно, и тогда,когда она спровоцирована с лечебной целью; у нас же истерия, будь онатакже естественной или вызванной, воспринимается как патология, тогдакак гипноз, несмотря на свою терапевтическую эффективность, все жеокружен предрассудками.

С поэтической точкизрения Payet-Burin сравнивает роль речи варистотелевском катарсисе и катарсисе Фрейда2; и в том, и в дру­гомона основывается на аффективной власти слов, о чем свиде­тельствуютвнушение и гипноз. Но Аристотель и Фрейд придают этой власти лишьофаниченное значение. То, что заставляет перво­го связыватьудовольствие, получаемое от трагедии, с интеллекту­альной,познавательной деятельностью, приводит второго к отказу от методакатарсиса и созданию психоанализа, основывающегося на когнитивномзначении языка.

Работы, посвященныедофрейдовскому периоду развития гип­ноза, способствовалипереоценке последнего и в области истории психотерапии. В 1971 г. вмонографии «Животный магнетизм» Amadouсобрал воедино и прокомментировал работы Месмера. Важная роль,которую сыфал последний, освещена в статье Peter ив работе Rausky (1977) «Месмер, илитерапевтическая революция». Американский историк Darnton(1984) в своей книге «Конец про­свещения. Месмеризми революция» показал связь месмеризма с событиями 1789 г.Отметим также появление в «Revue Francaisede Psychanalyse» статьи под названием «От чанаМесмера к «чану» Фрейда», первой частиисследования, посвященного «предыстории психоанализа».Его автор, Roussillon (1984), хотя ипризнает ориги­нальность психоанализа, тем не менее считаетнеобходимым пере­местить его в ряду других психотерапевтическихметодов соответ­ственно его значимости.

1 Семинар на тему:«Гипноз, истерия, одержимость» (май, 1986 г.).

2 Семинар,состоявшийся в октябре 1988 г.

173

Применение гипноза,являющегося одновременно есте­ственным феноменом и излюбленныминструментом исследо­ваний, поднимает особую гносеологическуюпроблему, которой посвящена недавно опубликованная нами совместно сStengers работа «Сердце и разум.История гипноза от Лавуазье до Лака­на» (1989). Известный сдавних времен гипнотический фено­мен оказался, однако,исключенным из многих областей науч­ных исследований, что неспособствует его дальнейшему изуче­нию. Речь идет прежде всего овыяснении мотивов такого ис­ключения. Затем мы показываем, чтоследует сделать, чтобы покончить с подобным положением, внедритьмежотраслевую практику исследований, позволяющую осуществлятькомплекс­ное изучение всего многообразия отношений, существующихв живой природе, на базе знаний, накопленных в биологии, пси­хологии,этнологии, этологии1.

Наибольшиерезультаты были достигнуты в области этоло­гии. Определенныйинтерес представляют работы двух этологов, одновременно являющихсяпсихоаналитиками, Bowlby и Stern.Пер­вый автор особенно подчеркивает значениепривязанности, кото­рая характеризует поведение как маленькихдетей, так и детены­шей животных, инстинктивно ищущих у материудовлетворения своей потребности в защите. Привязанность,удовлетворение чув­ства безопасности представляются не менееважными, чем удов­летворение голода или сексуальных потребностей.И хотя Bowlby не делает прямогосопоставления привязанности и гипноза, он до­пускает «возможностьпостроения гипнотических отношений по модели отношения привязанности,что вовсе не кажется невероят­ным»2. Что же касается Stern,то в своей работе о развитии детей до периода освоения речи онпоказал, как голос, жесты, движения, прикосновения матери постоянно«сопровождают» ребенка, объе­диняют его с матерью,давая ему тем самым понять (т. е. внушая ему), что она разделяет егоэмоциональную жизнь. Это внушение, по-видимому, играет первостепеннуюроль в формировании у ре­бенка ощущения своего «я». Ихотя Stern также не делает ссылки нагипноз, ясно видно сходство между описанным им способом коммуникации,в которой обычное использование языка играет не­значительнуюроль, и индукцией гипноза.

1 В 1967 г. намибыло уже организовано такое межотраслевое собрание [Chertok,1969].

2 Из перепискиBowlby — Chertok (23.10.86 г.).

174

В своей работе«Сердце и разум» мы, кроме того, подчер­киваем, чтогипноз вновь подвергает сомнению общепринятое деление наук нагуманитарные и естественные. Действительно, он устанавливает междугипнотизером и гипнотизируемым спе­цифическую связь, которая несводится ни к чисто эксперимен­тальным отношениям, ни котношениям двух индивидуумов, ха­рактеризующихся личностнымиособенностями, социальным и культурным сходством. Для выясненияданной проблемы мы попытались определить экспериментальный идеал,которым ру ководствовался Фрейд, отвергая гипноз, и показатьпоследствия, к которым привела практическая неудача этого идеала, чтоФрейд сам признал в 1937 г. в своей работе «Анализ, имеющийконец и бесконечный анализ». В этой связи мы подчеркиваем, чтоак­цент, который ставится сегодня на сопереживании, выражаетопределенный (правда, пока подразумеваемый) возврат того, что Фрейдхотел исключить вместе с гипнозом и что в действитель­ностиникогда не исчезало из аффективных отношений между аналитиком и егопациентом. Наконец, мы анализируем измене­ния, которые произошлисо времен Фрейда, в мотивировке осуж­дения гипноза. В целомданная работа затрагивает основопола­гающую проблему, возникшую уистоков психотерапии, пробле­му, которую поднимал в свое времяFerenczi, стремясь устано­вить, чтообусловливает изменения, происходящие в процессе лечения, какую рольв этом играют эмоциональность и созна­ние, «сердце иразум».

Психоаналитическиеинституты — стражи догм

В то время как вразличных областях науки, о которых мы говорили, отмечалосьвозрождение интереса к гипнозу, психо­аналитики предпочиталиоставаться, так сказать, при своем мне­нии. Один из них, членПарижского психоаналитического обще­ства, не побоялся увереннозаявить в 1980 г. в France-Culture: «Гипнозмертв». Никакого сомнения в том, что его коллеги мог­ли былишь подтвердить эту констатацию смерти: Общество пси­хоаналитиковПарижа (SPP) и Общество психоаналитиковФран­ции (SPF) выступают в качествестражей догмы. Только эти два общества во Франции, признанныеМеждународной ассоциаци­ей психоаналитиков, являясь последнейинстанцией и служа ру­пором ортодоксальности, устанавливаютвсеобщие законы и вы-

175

носят вердикты.Поскольку гипноз объявлен ересью, вопрос о пе­ресмотре данноговердикта даже не ставится, и считать его «умер­шим»,несмотря ни на что, остается для них лучшим способом из­бежатьподобного искушения.

В обычной для нихманере деятельности были приняты всевозможные предосторожности сцелью защиты от «под­рывных» идей. Утверждение членовданных обществ являет­ся в этом отношении некоей сувереннойакцией, тем более, что не принятые в них кандидаты никогда неполучают пись­менного уведомления с мотивировкой отказа. Подобнаяпрак­тика может лишь подталкивать претендентов к полномукон­формизму. Надо ли говорить, что нет ничего губительнее длясвободы исследований и прогресса научных знаний.

Причину стольнеблагоприятного положения дел Viderman (1980),занимающийся также вопросами дидакти­ческого анализа, усматриваетв подготовке психоаналитиков, о чем он пишет в статье «Деформирующиймеханизм». Ав­тор, в частности, отмечает: «Обществапсихоаналитиков иг­рают пагубную роль, сковывая конформизмомживую мысль, которая гибнет, едва родившись, и, будучи не в состоянииспо­собствовать развитию умов, они расширяют институты,уве­личивают штаты, плодят инструкции и насаждают бюрокра­тию,несгибаемую и вредоносную, в лучшем случае — со­вершеннобесполезную». Однако он спрашивает: «…если бы Эйнштейнвынужден был жить в ситуации неприкосновен­ности теоретическойфизики Ньютона, смог ли бы он поко­лебать ее законы?»[Viderman 1980, р. 27, 37].

Такое суждение,прозвучавшее из уст одного из пэров, вызвало бурю протестов средипсихоаналитиков. Вслед за этим некоторые из них, дабыпродемонстрировать свою го­товность к изменениям и полнуюнастроенность учитывать результаты, достигнутые в других областяхнауки, начали организовывать междисциплинарные коллоквиумы, кудапри­глашались биологи, физики, математики, представители дру­гихобластей знаний и где каждый делал сообщение о прове­дениисобственных исследований. Однако эти «параллельныевыступления», даже сопровождаемые кратким обменом мне­ниями,не смогли дать начало совместным исследованиям, ка­сающимсяпсихоанализа, и тем самым способствовать изме­нению существующейдоктрины.

176

Между тем некоторыеаналитики пожелали пойти дальше и наладить сотрудничество соспециалистами других отраслей. Так, Leboviciпроводил в парижском округе вместе с группой психиат­ров,психологов, педиатров, гигиенистов раннего детского возрас­таисследования, посвященные развитию ранних взаимоотноше­ний материи младенца, что позволило ему познакомиться, в част­ности, сработами Bowlby и Stern.По достоинству оценивая инте­рес, который онипредставляют, Lebovici отдает себе отчет втом, что во многих отношениях они ставят под сомнение теориюпси­хоанализа у детей. Bowlby, впрочем,категорически отвергает пос­леднюю. Stern, сосвоей стороны, не представляет, каким образом на фрейдовской моделиможно описать опыт младенца, оперируя понятиями фантазмов иприписывая ему конфликты между этими фантазмами и реальностью. Длянего речь идет о теоретической конструкции, используемой взрослыми,начиная с их собственно­го опыта, конструкции, которуюопровергают наблюдения, сделан­ные без apriori.Отношения между матерью и младенцем, как уже отмечалось,весьма напоминают по своей сути гипнотические свя­зи, и можнополагать, что они отчасти сохраняются во взаимоот­ношенияхвзрослых, «фундаментально проявляясь», по словам Фрейда,феноменом внушения.

Однако Leboviciстремится прежде всего показать, что пси­хоаналитик,предпринимающий исследование ранних взаимодей­ствий, вовсе необречен на растерянность. Его заключение с этой точки зренияпредставляется вполне успокаивающим. «Наблюде­ние ипсихоаналитическое понимание, — отмечает автор, —по­зволяют нам в определенной мере отождествлять себя с двумяпарт­нерами, находящимися во взаимодействии, тем самымосвобож­дая нас и давая возможность думать и говорить об этом,описывать это» [Lebovici, 1983, р.368]. Следовательно, «ребенок как таковой может быть описан спомощью психоанализа». Во всяком случае любопытно, что висследовании, представляющемся междисцип­линарным, делаетсяподобное заключение, постулируются приви­легии если неаналитической теории, то по крайней мере аналити­ческого подхода.

Для того чтобы ещеодним примером проиллюстрировать дог­матический склад ума,который развивают психоаналитические институты у своих воспитанников,мы бы хотели сказать несколь­ко слов о релаксаторах. Мы ужеупоминали об опыте тех аналити­ков, которые в 60-е годыпопытались совместить технику аутоген-

177

ной тренировки сосновными данными психоанализа. К ранее назван­ным именам следуетдобавить Canet-Palaysi, Lehmann, Lemaire, Roux,Sapir, Sorlin. Приемы аутогенной тренировки были упрощены, ноос­тавались направленными на освобождение пациента от внешнихсти­мулов. В таких условиях пациент в состоянии ощущать своетело. Roux говорит о «протоколированиисобственного тела», тогда как Lehmannиспользует выражение «посредничество тела». Речьидет о возникно­вении своего рода перенесения вследствие переходарелаксатора из «одного тела в другое» вместе срелаксантом. Таким образом можно подойти к прикосновению к телу, окотором говорит Lehmann, под­черкиваяотличие этого «касания» от медицинской пальпации: оно«слегка касается чувствительной струны… будоражит, ворожит,дохо­дит до прикосновения к таким вещам, которых предпочли бы нека­саться. Порой легкое, как дыхание, едва ли даже прикосновение,по­рой нажатие, иногда legato, иногдаstaccato или даже pizzicato»[Lehmann, 1985, p. 8].

Такие приемы уводятпациента на путь регрессии. Lehmann впол­необоснованно сопоставляет их с техникой, предложенной в 1929 г.Ferenczi под названием неокатарсиса. Однакоон не упоминает о том, что Ferenczi подвергсяв связи с этим резкой критике. И прежде всего потому, что в то времяпсихоаналитические институты не признавали воздержания. Кроме того,при описании своего метода Ferenczi нескрывал, что больные, у которых он его применял, в некоторых случа­яхвпадали в состояние «настоящего транса… исключительныесосто­яния, которые можно было бы квалифицировать как более илименее аутогипнотические и которые поневоле приходилось сравнивать ска-тартическими проявлениями, согласно Breuer иFreud» [Ferenczi, 1982, p.92]. Далее автор добавляет: «Не следует пугатьсявнезапного появ­ления в современном психоанализе фрагментовстарой техники и те­ории; вспомним в связи с этим, чтопсихоанализ до настоящего вре­мени не сделал ни одного шага входе своего развития, который мож­но было бы вычеркнуть какбесполезный, и надо постоянно надеять­ся, что обнаружатся новыезолотые жилы во временно покинутой штольне».

Релаксаторыпсихоаналитического толка позволяют поставить под сомнение правилоумеренности1 . Но в противоположность Ferenczi иSchultz (своему «патрону») ониостерегались употреблять

‘ Lehmann,«Нейтралитет или профессиональное лицемерие?».Сообщение на коллоквиуме «Нейтралитет психоаналитиков»(коллегия психоаналитиков, 21-23.10.88 г.).

178

слово «гипноз»во избежание малейшего сопоставления их метода с практикой, все ещеосуждаемой. Однако состояние, в которое впада­ют их пациенты, —их выключение из окружающей среды или поток слов, к которому ихпобуждают с целью выявить их телесные ощуще­ния, — весьманапоминает состояние, наблюдаемое у загипнотизи­рованныхсубъектов. Нет ли определенного «лицемерия в нежелании признатьэто?» Почему бы не говорить открыто о гипноанализе? От­метим,наконец, что релаксация психоаналитического типа за преде­ламиФранции не практикуется [Chertok, 1988].

Лакан, во имяэтики…

Можно было быожидать наибольшего раскрытия разума, про­являемогопсихотерапевтами, вдохновляемыми идеями Лакана. Ведь их учительохотно выдает себя за антиконформиста или даже революционера. Можнопризнать, что во многих аспектах он оп­рокидывал существующиеидеи. Однако не те, которые касаются внушения и гипноза.Действительно, Лакан мало писал на эту тему. Можно отметить всегонесколько страниц во «Введении к коммен­тариям JeanHyppolite о «Verneinung»Фрейда», а также «Четырех основополагающихконцепциях психоанализа» (1975) и коммента­рии к «МетодикамФрейда» (1975). В этих коротких текстах выра­жены взгляды,очевидно, сообразные с фрейдовскими. Автор про­тивопоставляетгипносуггестивную технику, устраняющую сопро­тивление пациента,анализу, при котором сопротивление сохраня­ется и лишь несколькоуменьшается благодаря введению методики сотрудничества пациента саналитиком.

В общем, с однойстороны, власть, с другой — свобода. Дискуссия на эту темумежду Лаканом и Hyppolite довольнопо­учительна. Сравнивая власть Шарко в гипнотизме с «фрейдовс­койвластью», Hyppolite (1966) делаетвывод: «Значит, воля к власти при ее победе над сопротивлениемсильнее, чем при про­стом подавлении этого сопротивления».Понимая, что иногда не­возможно исключить «опасностьпринуждения пациента вмеша­тельством аналитика», Лакануточняет, что она существует лишь в современных методиках. «Однакопо отношению к Фрейду, — добавляет он, — подобноеобвинение в корне противоречит ос­вобождающему эффекту его трудаи его терапевтической дея­тельности» [Lacan,1975, р. 37].

179

Следовательно, Лаканвыдвинул против гипноза в первую очередь этический аргумент.Осуждение было высказано без вся­ких оговорок в его «Римскомвыступлении», где после описания состояний, возникающих пригипнотизации, он заявил: «Мы от­казываемся от всякойподдержки провоцирования таких состоя­ний независимо от того, скакой целью они вызваны, — для вы­яснения симптома или дляего лечения» [Lacan, 1966, р. 237].«Римское выступление» датировано 1953 г.; в тот год былоопуб­ликовано сообщение о больной С. Можно считать, что оносо­держало ответ, которого мы напрасно ждали четыре года назад.Жаль, что он касается не сути (как действует гипноз), а лишь формы(запрещено прибегать к нему).

Отказ Фрейда отгипноза основывается на соображениях технического порядка (он считал,что, маскируя сопротивление пациента, гипноз мешает раскрытию причинимеющихся у него нарушений). Теперь это оправдывается прежде всего помораль­ным соображениям. Лакан задал тон своим ученикам, которыекое в чем перещеголяли учителя. В качестве примера можно назватьRoudinesco, которая в своей объемистой«Истории пси­хоанализа во Франции» нападает на гипнозпри каждом удоб­ном случае. Полемический пыл порой приводит ее коткровен­ной лжи, как, например, в случае, когда она утверждает,что в начале своего существования психоанализ отказался от гипноза«по причине его варварства»! В ее глазах психоанализупосто­янно угрожает то, что она называет «гипнотическимсимптомом», определяя его в следующих выражениях: «Всякийраз, когда пси­хоаналитическое движение испытывает тяжелыйкризис, вопрос гипноза выходит на поверхность, но не кактеоретическая про­блема, а как симптом всегда активнойполитической реальнос­ти» [Rousinesco,1986, I, p. 169]. Теми, кто говорито гипнозе в связи с психоанализом, в действительности движутполитичес­кие мотивы, ибо гипноз благосклонен к тем, кто с егопомощью реализует возможность власти. Он заставляет вспомнить о «ролитайной Магии, так как он предписывает пациенту отречение от свободнойвербализации своих симптомов». Тот же автор захо­дит такдалеко, что усматривает в гипнозе некий «фашистский ритуал».Чтобы дойти до такой крайности, нужно иметь по от­ношению кгипнозу навязчивую идею, что, по нашему мнению, и является настоящимгипнотическим симптомом [Chertok, 1989].

180

«Свободнаяциркуляция слова» представляет ведущий прин­циплакановского лечения. Слово «лечение» здесь употребленоне в своем привычном смысле, оно не означает лечения, приводяще­гов лучшем случае к выздоровлению пациента или хотя бы к улуч­шениюего состояния (за исключением, разумеется, неудач). Все, чтоподвергающийся анализу может ожидать от анализа лакановс­коготипа, — это раскрытие с его помощью глубоких тайн своегосущества, выявление сути своего состояния, что трагично, как и увсякого человека. Знаменательно, что для Лакана чистый анализ —это анализ дидактический, а не анализ, направленный на лече­ние,которым занимался Фрейд.

Иногда в процессетакого анализа может наблюдаться изле­чение от какого-нибудьневроза, однако оно в этом случае происхо­дит «сверхвсякого ожидания» и является результатом счастливойслучайности. Что касается роли, приписываемой в таком излече­ниидействию оператора, Лакан в конце концов признается: «Воп­рекивсему, что я говорил, я об этом ничего не знаю. Это вопрострюкачества». Предполагается, что аналитик знает «трюк,способ, которым он лечит невроз» [Lacan,1979, р. 219-220]. Но поскольку в обучении анализу несуществует правил передачи этого «трюка», то шансов нато, что подвергающиеся анализу когда-нибудь выле­чатся, весьмамало. А ведь большинство из них преследуют имен­но такую цель.Честно ли с их стороны подменять антропологи­ческую истину, ккоторой они сами же пришли благодаря свобод­номуэкспериментированию с языком? Где уверенность, что в те­чениекурса больные не приспособятся к языку своего аналитика при помощифеномена внушения, сравнимого с тем, который ис­пользовал Фрейдпри лечении своего знаменитого пациента—«Че­ловека сволчанкой»? Известно, что последний в конце концов при­знался,что он всегда говорил то, что Фрейд хотел, чтобы он гово­рил[Obholzer, 1981].

Психоанализ за 40лет; от взлета до кризиса

После такихпессимистических итогов, подведенных Фрей­дом в 1937 г. попрактическим результатам психоанализа, можно было бы ожидать, чтопоследний войдет в стадию заката. Однако случилось обратное. Конечно,в Европе развитию психоанализа, как и других научных направлений,помешала война, оккупация. В Со­единенных Штатах Америки егоразвитие было иным. Там анали-

181

тики могли свободноэкспериментировать; более того, их ряды по­полнились за счетбеженцев из европейских стран. Однако в пос­левоенные годыотмечается явный расцвет психоанализа. Прово­дились интенсивныетеоретические исследования, особенно на­правленные на изучениеEgo Psychology. Что касается практики, тоона имела значительный успех, психоаналитические консультации, таксказать, входили в жизнь. К концу 60-х годов эмпатическое те­чениеукрепило эту популярность, расширив терапевтические по­казания(как мы уже говорили), распространив их на пограничные состояния ибольных психозами.

Расцвет наблюдалсяна протяжении полных 20 лет. Но, по-видимому, с некоторых пор сталоотмечаться его угасание. Ego Psychology ужене вызывает прежнего энтузиазма, между тем как аналитикам, которых мыобъединяем под именем «эмпатис-ты», до сих пор не удалосьвыдвинуть общую теорию. Действи­тельно, у них уже возниклиразногласия по поводу определения слова «эмпатия»[Lichtenberg, 1984].

Если мы обратимся кФрейду, то отметим, что понятие Einfiihiung(немецкий эквивалент «эмпатии») редко встречаетсяв его работах. Термин «внушение», наоборот, находимчасто, по­скольку внушаемость представляется ему неотъемлемымсвой­ством человеческого разума. Еще в 1904 г. он обращалвнима­ние на то, что внушаемость пациента оказывает влияние на«те­рапевтические процессы» пущенные в ход врачом; нопоследний не должен позволять пациенту овладеть действием этогопсихи­ческого фактора, так как иначе он становится«неконтролируе­мым и не может быть ни ослаблен, ни усилен».Поэтому очень важно иметь возможность управлять им. По словам Фрейда,«именно это и ничего другого не предлагает научнаяпсихотера­пия» (т.е. психоанализ) [Freud,1953, р. 11].

В дальнейшем Фрейдразработает концепцию контртранс-ференции, определив ее как результат«влияния больного на нео­сознанные чувства врача».Эмоциональные отношения между врачом и больным выступают здесь в ихвзаимосвязи. В то же время Фрейд подтвердит необходимость длятерапевта сокра­тить до минимума контртрансферентные манипуляциипутем собственного анализа, предстать как бы чистым зеркалом. Имен­нооб этом будет сожалеть Ференци, констатируя в 1928 г. наи­меньшуюэффективность психоанализа: «Эмоционально насы­щенныеотношения гипносуггестивного типа, существующие

182

между врачом ипациентом, постепенно остывают, чтобы стать чем-то вроде бесконечногоассоциативного опыта, т. е. по сути дела интеллектуальным процессом»[Ferenczi, 1982].

Среди представителейэмпатического направления наиболее приверженным идеям Ференци (дажеесли сам он не объявлял себя таковым) является, несомненно, Kohut.Более того, он единствен­ный, кто теоретизировал этотпоток идей, начиная с собственных инноваций. Мы хотим здесьпоговорить о Self-Psychology. Kohut утверждает,что психоаналитику надлежит проявлять к страдаю­щему взрослому теже чувства уважения, восхищения, которыми обычно окружен ребенок всвоей семье. Контртрансференция, за которую ратует Фрейд, далеко невсегда нейтрализует врача, он за­ведомо находится на защитеинтересов больного. Объяснения, да­ваемые больному, играют лишьвспомогательную роль, служат толь­ко дополнительным средством дляусиления эмпатических отно­шений. В более подробном анализеSelf-Psychology, который мы осуществили сIsabell Stengers, мы показали, что хваленаятактика аналитика использует непрямое внушение, хотя Kohutдаже не упот­ребляет слово «внушение». Так чтодля него внушение (по крайней мере то, что мы считаем егоэквивалентом) является не только фак­том, оно отвечает самойосновной психической потребности и пред­ставляет аутентичноеусловие онтогенеза индивидуума [Chertok, Stengers,1989]. Отметим также, что в отличие от других эмпатис-товKohut открыто говорил о гипнозе. В своейпоследней книге «How Does Analysis Cure?»он действительно говорит, что «реши­тельным шагом всторону психоанализа явилась не замена гипноза иной терапевтическойметодикой, а радикальное изменение в пси­хопатологии, которуюследует лечить посредством гипноза» [Kohut,1984, р. 112]. Таким образом, он различает неаналитическийгип­ноз и психоаналитический гипноз; этот последний (в отличие отпервого) требует глубокого изучения психики.

Каким бызначительным ни был интерес, вызываемый эмпа-тистами впсихоаналитических кругах, американская публика, бу­дучидостаточно прагматичной, начала проявлять охлаждение по отношению кпсихоаналитическому лечению, продолжительность которого постоянноувеличивалась, слишком часто принося лишь обманчивые результаты. Какотмечал еще Фрейд, классические неврозы плохо поддаются аналитическойтерапии, при лечении же

183

пограничныхсостояний и психозов, где она широко применяется, получаемыерезультаты имеют сомнительный характер и не подвер­галисьпроверке.

Таким положениемпсихоанализа в Соединенных Штатах объясняется появление за последниегоды огромного количества новых терапевтических методов, начиная сбиоэнергетического лечения и кончая Zen илиcri primal. Здесь существует явнаяопас­ность для профессиональных психоаналитиков, которые для ееотражения, видимо, решили, забыв на время о своих разногла­сиях,противодействовать ей единым фронтом. В этом отноше­нии весьмапоказателен доклад президента Международной ас­социациипсихоаналитиков Wallerstein (1988) на 35-мМеждуна­родном конгрессе психоаналитиков, посвященном 50-летиютру­да «Анализ, имеющий конец, и бесконечный анализ».Из отчета видно, что «плюрализм теорий» (выражение,отражающее су­ществование разногласий среди психоаналитиков,которые де­лятся на ортодоксов, клайнистов, когутистов,лаканистов и т. д.) глубоко не затрагивает единства психоанализа.Каждая теория — это «объяснительная метафора», ккоторой пациент приспо­сабливается, стараясь установить контактсо своим аналитиком. Фактически каждый пациент оказываетсявовлеченным в эту «метафорическую авантюру» безпредупреждения со стороны партнера, не подозревая, как подчеркиваетSzasz (1963), что в установившемся диалогеточка зрения врача является «правиль­ной и представляетсобой реальность, а точка зрения пациента является ложной ипредставляет собой перенесение». В пред­ставленииWallerstein аналитический метод, какотмечает 1. Stengers, — это «набориндифферентно сосуществующих инст­рументов, которыми каждыйвладеет в зависимости от случай­ностей собственного образованияили в зависимости от обстоя­тельств» [Stengers,1989, р. 179].

Другой страной, гдепсихоанализ в послевоенное время по­лучил широкоераспространение, является Франция; но в отли­чие от США этопроизошло несколько позже и продолжается до сих пор. Главная рольздесь принадлежит Лакану, который был известен еще до войны, нопрославился в конце 50-х годов. Ска­зать «прославился»было бы еще недостаточно, если учесть ог­ромную его популярностьи то необычайное воздействие, кото­рое он оказывал на французскихинтеллектуалов далеко за пре­делами психоаналитических ипсихотерапевтических кругов.

184

Ему удалосьобезоружить даже столь решительных противни­ков психоанализа, какмарксисты. Напомним здесь о памфлете, выпущенном в 1949 г.коммунистической партией: «Самокрити­ка. Психоанализ,реакционная идеология». В 1964 г. Althusser,в то время наиболее видный философ партии, предоставил Лака-нувозможность посещать его семинары в Педагогическом ин­ституте.Надо сказать, что тем временем Лакан разносил в пух и прах EgoPsychology, которая, по его мнению, направлена на адаптациюамериканских граждан к существующим обществен­ным нормам.

Как мы уже видели,лаканизм никоим образом не может похвастаться своими успехами в планелечения, которые срав­нимы лишь с успехами, достигнутыми им вплане теоретичес­ком. Однако его культурный престиж остаетсятаким, что, веро­ятно, его вполне достаточно, чтобы ориентироватьмассу паци­ентов на лакановское «лечение». Этотпрестиж к тому же отра­жается на разных группах психоаналитиков,будь они ортодок­сами или нет; публика не всегда хорошо эторазличает. Лакани-сты поддерживают эту путаницу, охотно представляяськак «пси­хоаналитики» без каких-либо уточнений.Оставаясь на таких позициях, они прекрасно существовали какпсихоаналитики во Франции, но их это уже не устраивало. В своихпритязаниях они идут гораздо дальше. В недавней статье Solex(1989) после опи­сания безрадостной картины состоянияпсихоанализа в Соеди­ненных Штатах в заключении подчеркивает«необыкновенный контраст между американской шагреневой кожей имировым распространением учения Жака Лакана».

Действительно,лаканизм плодится во многих странах, осо­бенно в Южной Америке.«Завоевание» мира продолжается. В ноябре 1988 г. группалаканистов во главе с Роланом Брока от­правилась в Москву. Носитуация в Советском Союзе имеет свои особенности, которые следуетрассмотреть подробнее.

Советский Союз —«страна миссии»

Хорошо известно, чтов СССР психоанализ долгое время считали лженаукой, вдохновленнойкапитализмом, и его препо­давание, равно как и практика, былизапрещены (труды Фрейда невозможно найти). Известно также (хотя именьше), что так было не всегда; в течение десятка лет до сталинскогопериода

185

психоанализ вСоветском Союзе имел право на существование, как это было и вдореволюционной России. Хотя психоанализ и психология в целомосуждались во имя объявленных принци­пов под прикрытиемпавловского учения, сам И. П. Павлов ни­когда публично невысказывал ничего враждебного в отноше­нии Фрейда. И хотя онупрекал Фрейда в том, что тот придавал слишком большое значениесексуальному инстинкту, он тем не менее признавал за ним определенныезаслуги. Так, в 1934 г. в одной из своих знаменитых «Клиническихбесед в среду» он за­являл: «Когда имеются постоянныеи скрытые точки (подавлен­ные эмоции), существующие и действующиеслепо, на которые нельзя никак подействовать, но которые необходимодовести до сознания… именно тогда вмешивается мастерство Фрейда,мас­терство положительное» [Chertok,1981, pp. 157-180].

Эти заметки И. П.Павлов сделал по поводу одной пациентки с истерией, страдавшейпараличом нижних конечностей и выле­ченной методом катарсиса подгипнозом. Следовательно, И. П. Пав­лов, продолжая оставаться насвоих физиологических позициях, тем не менее не мог не признавать впсихотерапии существования вмешательства психологического характера.После его смерти (1936 г.) произошло то, что можно было бы назватьрадикализацией пав­ловского учения. Это привело к печальноизвестной совместной сессии (в 1950 г.) двух советских академий (АН иАМН), посвя­щенной «Физиологическому учению Павлова».Сессия была созва­на по воле Сталина и ее проведение строго имконтролировалось. Как мы уже отмечали, на ней было решено впредьпсихологичес­кие понятия выражать в физиологических терминах, ипсихология как самостоятельная наука исчезла. Была подтвержденаважность гипноза как глубокой психотерапии, основанной на физиологии(ле­чебное торможение коры головного мозга), но вопрос окатарсисе, разумеется, уже не стоял.

В перспективе,начерченной таким образом, павловская тео­рия о трех фазахгипноза должна была подкрепляться данными элек­троэнцефалографии,и в приводимых «доказательствах» недостат­ка не было.Продолжая придерживаться такой ориентации, психо­терапевтыстарались обобщить психопрофилактические методы обезболивания родов,применяемые ими с 1949 г. Речь шла о пре­дупреждении болидидактическими способами, которые, по их мне­нию, основывались на«активации коры головного мозга» у бере­менныхженщин. Если в стране, где этот метод родился, он почти

186

неизвестеннаселению, в других странах, особенно во Франции, он имелнеобыкновенный успех и получил самое широкое одобре­ние, начинаяот Пия XII, который рекомендовал егокатоликам, до коммунистической партии, представившей его как дарСоветского Союза всему человечеству.

Сессия академий 1950г. явила собой вершину сталинского дог­матизма, с которой сталипостепенно спускаться, вначале с опаской и осмотрительностью, затем,во время горбачевской перестройки, са­мым решительным образом.Сегодня открыто признают, что предпо­ложенные в свое времятеоретические объяснения — чистая фантас­магория. Примероммногочисленных пересмотров этих теорий мо­жет служить заседание«Круглого стола», состоявшееся в октябре 1987 г. вМоскве, которое было посвящено «одному из самых трагическихэпизодов в научной жизни страны, явившемуся следствием пагубноговлияния данных теорий на развитие физиологии и психологии».

Психология былаофициально реабилитирована в 1962 г. (см. главу 3). В тот периодпсихотерапевты института им. В. М. Бехте­рева1 в Ленинградеприменяли «патогенетическую психотерапию» [Зачепицкий Р.А., 1984], которая учитывала нынешние и прошлые конфликты больного сокружающими его людьми. Осознание этих конфликтов является факторомвыздоровления. Необходимо также наличие раппорта. Этот термин,достаточно широко используемый в русском языке, заимствован уМесмера, однако у последнего он включал в себя и обозначениефизического компонента. Раппорт можно сопоставить с трансфером впсихоанализе; такое сопостав­ление, разумеется, не делалосьпсихотерапевтами, о которых идет речь, ввиду запрета на фрейдовскуюпсихологию. Как же в этом отношении обстоят дела сегодня?

Запрет был стольбезоговорочным и продолжался так долго, что его снятие потребовалонемало времени. Важным этапом на’ этом пути явился конгресс,посвященный проблемам бессознатель­ного, который состоялся вТбилиси в 1979 г.; мы были одними из его организаторов. В работеконгресса приняли участие исследо­ватели, представлявшиеразличные области науки и прибывшие из всех стран мира. Дебатыпроходили в форме свободных дискуссий

1В советской прессе,в частности в «Литературной газете» от 16 ноября 1988 г,сообщалось, что этот невропатолог с мировым именем был отравлен в1929 г по приказу Сталина Последний вызвал его для неврологическойконсультации, после чего Бехтерев в частной беседе назвал Сталинапараноиком

187

(в соответствии сдухом Хельсинки). Состоялся откровенный раз­говор о философииФрейда, которого грузинский философ Sheroziaсравнивал с Коперником и Декартом [Chertok,1981].

Реабилитацияфрейдизма явно ускорилась в связи с собы­тиями перестройки. Обэтом свидетельствует и статья А. Белки­на в «Литературнойгазете» (1 июня 1988 г.). Возвращаясь к осуж­дениюпсихоанализа, автор считает, что оно нанесло стране ощу­тимыйурон: «Мы не только лишили сотни тысяч больных меди­цинскойпомощи, но и ограничили возможности творческого труда целогопоколения». Такая вера в силу психоанализа напо­минаеттриумфальное заявление Фрейда в 1910 г. Это для нас несколькоудивительно, но вполне объяснимо теми условиями культурной изоляции,в которой Советский Союз находился по­чти полвека. Эволюцияфрейдовской мысли не была известна в СССР в том виде, в каком онапредстала, в частности, в его зна­менитой статье «Анализ,имеющий конец, и бесконечный ана­лиз», написанной в 1937 г.Фрейд заявил в ней о том, что боль­шие надежды, которые онвозлагал на целебную силу интерпре­тации и осознания, рухнули.Его опыт лечения больных убеж­дал его в этом, а научнаяпорядочность требовала откровенной констатации фактов. Что жекасается советских психотерапев­тов, они, очевидно, нерасполагают каким-либо опытом, позво­ляющим им подкрепить взглядыФрейда.

Сегодня советскиелюди настроены как можно быстрее на­верстать упущенное,ликвидировать обусловленное судьбой их страны отставание как вобласти культуры, так и во многих дру­гих областях. Что касаетсяпсихоанализа, то, наверное, не будет недостатка в визитерах, желающихприехать в «страну миссии», чтобы обсудить имеющиесяпроблемы (мы упоминали о них выше, и здесь следует ожидатьопределенной конкуренции). Смогут ли советские люди избежатьнекоторых ошибок, допу­щенных в других странах? Например, смогутли они скоро отка­заться от идеи «научного»,«рационального» психоанализа, ока­завшейсянеосуществимой, с тем чтобы вновь ввести в анали­тическуюпрактику ту часть обязательной эффективности, кото­рой ее хотелилишить? Другими словами, захотят ли они отойти от догмы, крах которойсегодня измеряется эпистемологичес­ким разрывом междупсихоанализом и гипнозом, или снова ка­тегорически откажутся отперспективы союза между ними.

188

Понятно, чтоортодоксальные психоаналитики или лака-нисты, которых они могутуслышать, сделают все возможное, чтобы разубедить их. Однако им будеттрудно поколебать пози­ции гипноза в стране, где на него никогдане было наложено табу. Нельзя, чтобы гипноз, устоявший противсталинизма, сегодня был отброшен вместе со всем наследием тогопериода. В сущ­ности гипноз, о котором говорили в то время,виделся в доволь­но узком аспекте физиологии, тогда как теперь онрассматрива­ется прежде всего как аффективная психологическаясвязь, при­сутствующая в любой психотерапии, включая психоанализ.Именно эту концепцию мы излагали на встречах с советскимиисследователями, которые не прекращались после съезда в Тби­лиси.Отметим сначала философский коллоквиум, организован­ный в Парижев декабре 1986 г., где мы выступили с сообщени­ем на тему «Сердцеи разум в психоанализе». Затем мы приняли участие в 8-мМеждународном конгрессе по вопросам логики, методологии и научнойфилософии, состоявшемся 17-22 авгус­та 1987 г. в Москве. Мысовместно с Stengers представили док­ладпод заглавием «От Лавуазье до Фрейда: анализ —эпистемо­логические и исторические размышления» [Chertok,Stengers, 1988].

Обмен мнениями сосвоими советскими слушателями мы старались вести в форме свободногодиалога и ответов на воп­росы. Мы ни в коем случае не хотелисоздавать о себе впечатле­ние как о носителях истины, которуюостальные должны разде­лять с нами. Слишком многие психоаналитикипроявляют тако­го рода зазнайство, хотя, казалось бы, состояниекризиса, в ко­торое сегодня погрузился психоанализ, должно былобы внушить им большую скромность. Правда, они упоминают о кризисе какможно меньше, и в тех редких случаях, когда они это делают, онистараются скрыть истинные причины. Что же касается нас, то мы небоимся раскрыть эти причины перед советской публи­кой, что,несомненно, способствует возникновению в умах боль­шегоколичества вопросов, чем мы смогли решить. Отмечая, что гипнозпредставляется нам тем путем исследования, который способен вывестииз кризиса, мы не скрывали при этом, что его применение ставит массувопросов. Прием, оказанный нам (а точнее, нашим сообщениям) в СССР,доказывает правильность такой позиции. Мы встречали многочисленную ивнимательную аудиторию; некоторые исследователи уже одобрили иподдер-

189

жали нашуориентацию. В качестве иллюстрации приведем здесь строки из статьи Н.Автономовой и Ю. Муравьева (1987) «За­гадкабессознательного, трансфера и анализа». Перед лицом проблем,поставленных гипнозом, эти два философа признают, что марксистскаямысль также не дает на них ответа. Авторы при­ходят к выводу онеобходимости умножить исследовательские уси­лия с цельюнакопления знаний: «Мы пока не располагаем доста­точнойконцептуальной базой для интерпретации наблюдаемых явлений. Поэтомутем более необходимо расширить ее, накапли­вая данные, изучаягипноз во всех его проявлениях, углубляя ис­следования различныхего механизмов, позволяющих интерпре­тировать феноменгипнотического внушения».

Теория и практика:проблема остается нерешенной

Психоанализ остаетсяодним из исключительно важных культурных феноменов нашего столетия.Необходимо, однако, помнить, что он представляется в двух аспектах:как способ по­знания психики и как терапевтический метод. Здесьмы рассмат­риваем прежде всего именно второй аспект. Несомненно,эти два аспекта взаимосвязаны, практика исходит из теории, но наспоражает именно тот разрыв, который образовался между ними, разрыв, ккоторому, как мы видели, Ференци уже привлекал вни­мание икоторый с тех пор постоянно расширяется, ибо рост числа экзегетивныхработ, бесконечные комментарии по мелким теоретическим вопросаммешают выходу психоанализа как те­рапевтического метода изкризиса, вследствие чего он обнару­живает гораздо меньшуюэффективность, чем та, на которую по­зволяют надеяться еготеоретики. В этом заключается истинная проблема, но она никогда нерассматривалась из-за избытка всей этой схоластики.

Еще раз о том, чтовызывает изменения, если таковые про­исходят? Несомненно,интерпретация и осознание могут приве­сти некоторых пациентов копределенным изменениям в их по­ведении. Однако сами по себе онинеспособны вызвать глубо­кие изменения. Фрейд окончательноразрушил эту надежду в 1937 г., показав ее бесполезность в своих«Технических замет­ках». Отныне каждый аналитик, какзамечает Stengers, полагает, что эти тексты«освобождают его от радостной утопии» [Stengers,1989, р. 186]. Но Фрейд не всегда так говорит. Например,Perron

190

(1988), авторсравнительно недавно вышедшей «Истории пси­хоанализа»,член SPP, предлагает процедуру, одобреннуюего обществом в качестве модели для подготовки психоаналитиков. Затемон провозглашает «общие правила психоаналитической практики»,не отклоняясь от строгой ортодоксальности и вовсе не принимая вовнимание, что использование данных правил может оказатьсябезрезультатным, как если бы констатации не­удачи, отмеченнойФрейдом в 1937 г., никогда и не было. Впро­чем, она не существуети для читателя, поскольку в его книге о ней никогда не упоминается.Что касается гипноза, то, кроме примечания, из которого следует, чтоФрейд оставил гипноти­ческую практику, этот вопрос больше неподнимается. Ничего не сказано ни о конфликте Фрейда с Ференци, ни вотношении нынешнего возрождения гипноза, связанного с движениемсо­противления, затрагивающим психоанализ.

Присутствие внушенияв анализе было, однако, отмечено в 1963 г. Donnetв статье «Внушение как концепция». Дляпод­тверждения своей точки зрения автор ссылается на работыFisher, который, по его словам, «вместес Nunberg считает, что идеаль­нойситуацией для изучения внушения являются аналитические отношения, таккак они позволяют исследовать «под микроско­пом» своюсудьбу. В заключение он отважился выдвинуть гипо­тезу, согласнокоторой «аналитическое лечение является лишь реализациейнаучных условий во времени и пространстве, не­обходимых для того,чтобы внушение (учитывая нашу культуру) оказалось эффективным».Далее автор добавляет: «В этой перс­пективе интерпретация,которую иногда хочется назвать зерка­лом, отражает цель, простоепредвосхищение обнаруженной тра­ектории, раскрывает свою точнуюструктуру, что есть суть воп­роса, т. е. внушение» [Donnet,1963, pp. 113, 116, 117].

Правда, 19 летспустя тот же автор опубликовал статью под названием «Ставкаинтерпретации», противоречащую на­писанному им ранее. Наэтот раз речь шла о выяснении того, что составляет для психоанализа«модель чистоты его дей­ствия, исключающего всякуюпричастность к внушению» [Donnet, 1983,р. 1140]. Такая посылка (силлогизм) совершен­но естественноприводит к следующему заключению: «Как интерпретация, так исозидание присущи работе психоана­литика и гипнотизера; последнийвводит свое внушение в разум другого, как инородное тело, имеющееопределенное

191

предназначение —создание себе подобного (идентичность идеи и ее результата)»[Donnet, 1983, р. 1145]. Остается тольковыяснить мотивы этого поворота.

Более четкую позициюзанял Le Guen (1986) в статье «Дляреабилитации внушения», представляющей собой доклад, сде­ланныйим 2 года назад на семинаре, организованном вышеука­заннымобществом. Семинар был посвящен вопросам исполь­зования внушенияв психоаналитической практике. Le Guen за­являет,что постарается повлиять на позицию подавляющего большинства своихколлег, которые с брезгливой неприязнью относятся к внушению, избегаядаже употреблять это слово, а если и произносят его, то придают емууничижительный отте­нок. Таким образом, в психоаналитическихкругах на внушение наложено настоящее табу, что, по словам LeGuen, «создает оп­ределенную проблему». Егостатья направлена как раз на то, чтобы успокоить и убедить своихколлег, напомнив, что «Фрейд говорил и предельно ясно показал,что интерпретаций, реконст­рукции и даже простые вмешательстваявляются внушением» [Le Guen, 1986,p. 51].

Таким образом, онвносит это уточнение от имени Фрей­да. Те же соображенияруководят им, когда он ставит под сомне­ние «лакановскиеметоды, его обаяние или даже сострадатель­ность Лакана в глазахтех, кто ложился на его кушетку» [Le Guen,1986, p. 52]. Однако автор уточняет,что не собственно внуше­ние должно здесь обвиняться; ведь Лаканне соблюдал правил лечения, сформулированных Фрейдом, и вдействительности осуществлял подчинение пациента своей личности.Однако вста­ет вопрос, заключается ли обычно внушение,используемое в психоанализе, только в трансфере и, следовательно,полностью контролируется аналитиком. Это в свою очередь такжепредстав­ляет проблему, о чем Le Guen неупоминает. Во всяком случае его статья несколько поколебалаортодоксальность противников, сделав понятие внушения предметомдискуссии, а также при­знав тот факт, что Фрейд оставил практикугипноза, «одновре­менно продолжая постоянно его изучать».Этого не сделали даже те, кто объявляет себя наследниками Фрейда.

Нововведения иногомасштаба ожидались в связи с прове­дением «Днейразмышления», организованных SPP 14-15янва­ря 1989 г. Об этом говорил председатель общества Greenна пресс-конференции, а также в своих интервью перед открыти-

192

ем. В ходе дебатов(и в присутствии публики) предстояло обсу­дить «вопросызавтрашнего дня», главным образом рассмотреть связи междупрактикой и теорией, поскольку, по словам Green,«многое изменилось как в эксперименте, так и в практике,что требует нового осмысления»1. Такие усилия, по его мнению,тем более необходимы, ибо после нескольких десятилетий развитияситуация стала «крайне запутанной; сам термин «психоанализ»используется для выражения «чего угодно и неважно чего»»2.

Таким образом,коллоквиум в январе 1989 г. был представ­лен как «возврат кточности»; выражалось желание покончить со всякого родазлоупотреблениями и разоблачениями, жертвой которых начиная с 60-хгодов стал психоанализ, хотя он и имел в то же время социальный икультурный резонанс.

Ответственность затакое положение была возложена (уже в который раз) на Лакана и егопоследователей. В теоретическом пла­не под предлогом возвращенияк Фрейду они осуществили настоя­щий поворот, тогда как в планепрактики им удалось убедить лишь «людей, неискушенных впсихоанализе, или любителей красивых фраз»3. Поэтому выходвиделся в настоятельной необходимости сохранить право называтьсяпсихоаналитиком лишь за членами SPP и SPF,сформированных в соответствии с правилами API(Между­народной ассоциации психоаналитиков) иосуществляющих свою практическую деятельность согласно предписаниямэтой органи­зации. Если призыв к порядку окажется недостаточным,Green не исключает, что настанет день,когда придется узаконить профес­сию психоаналитика официальнымдипломом или званием4. А пока следует показать публике «разнообразиеи реальность того, что включает в себя слово «психоанализ».Таковы достижения двух «Дней размышлений», о которыхорганизаторы возвещали всеми доступными средствами, имевшимися в ихраспоряжении.

1 «LeFigaro», 9.10.89 г. J«LeFigaro», 14.01.89 г.

3 «LeFigaro», цитированная выше статья.

4 Подобную позициюGreen занял в ту пору, когда проект остатусе психоанали­тика, выдвинутый общественными организациями,стал предметом широкой и ожив­ленной дискуссии в заинтересованныхкругах. В одной из статей, опубликованных в LeDebat (ноябрь, 1984 г., с. 130), анализируя положениепсихоанализа примерно в тех же выражениях, Greenвысказался за статус. Но мы в том же журнале отмечали, чтобольшинство психоаналитиков настроены против самой идеи статуса,которая чрева­та раскрытием извне действительного положениявещей, ввиду чего мы считаем ее утопической.

193

Итоги былиразочаровывающими. Сообщения, сделанные теми, кого можно назватьсовременными «тенорами» психоанали­за во Франции,начиная с Kristeva и McDougallи кончая Donnet, представляли собойне более чем вариации (порой блестящие) на хорошо известные темы.Вопросы будущего психоанализа не были поставлены, а следовательно, иосвещены. Они должны были ка­саться (во всяком случае так былообъявлено) связи теории с прак­тикой, т. е. фундаментальнойпроблемы, которая, как мы видели, обсуждалась еще в 1924 г. Ferencziи Rank в «Перспективахпсихо­анализа». Они ставили ее в единственно возможныхтерминах: одна только интерпретация бессильна привести к изменениям,завися­щим от формы аффективного общения, которое устанавливаетсямежду пациентом и терапевтом. Как мы видели, Ferencziпозже уточ­нил, что эти отношения «интенсивноэмоциональные», когда они имеют «гипносуггестивныйхарактер, то постепенно охладевают в сугубо интеллектуальномпроцессе». Каким же образом можно сде­лать их теплыми итерапевтически значимыми, если они непре­менно должны бытьосвобождены от каких бы то ни было гипно­тических ингредиентов? Аведь в течение «Дней», организован­ных SPP,не было сказано ничего, что свидетельствовало бы о раз­витииэтой проблемы.

То же приходитсяконстатировать при чтении в 3-м номере (май — июнь 1988 г.)Французского психоаналитического журнала (органа SPP)подборки статей под общим заглавием «Фундаментальнаяпрактика психоанализа». Авторы основных статей излагают своемнение по тем же вопросам, к которым они позднее вернутся в своихсообщениях на коллоквиуме. Они объявляют о своем намерении обновитьпрактику анализа, твердя при этом о своей заботе сохранить традиции.В результате безукоризненный status quoдостигнутый оптимизмом команды. «Несмотря на запу­танноево многих отношениях положение, — пишет Greenв вводной статье, — его необходимо пересмотреть, если мыхотим открывать в будущем богатые возможно­сти». Конечно,нельзя не видеть, что аналитическая практика в настоящее время сталазначительно меньше, чем 15 или 20 лет назад. «Безусловно,отмечается рег­ресс», как пишет Green.Что же касается того, откуда именно он проистекает, товиновными всегда оказываются другие (лаканисты, врачи, практикующиеновые виды терапии). Лаканисты подняли брошенную перчатку, и с техпор ведется от­крытая воина между ними и «ипеистами»(психоаналитики, к которым благоволит IPA). Отоне полемики можно судить по статье Miller,озаглавленной «Лакан и ля­гушки» (LeNouvel Observateur, 1989 г., 6-12 апреля), где среди прочихлюбезностей можно прочесть: «Лягушки бесятся, но психоанализ непризван быть представлен­ным практиками-затворниками,составляющими „номенклатуру»». То, что ставка всилах сделать, — это для одних сохранить, а для другихзавоевать гегемонию в психоаналитическом движении на международномуровне.

194

Нарциссическая обида

Гипносуггестиядоказала свое лечебное действие. Мы дума­ем, что она всегдаприсутствует (и оказывает влияние) не только в анализе, как мы ужевидели, но и во всех других психотерапевти­ческих методах. Понашему мнению, она является тем неспецифи­ческим элементом,действие которого, установленное американс­кими учеными [Parloff,1980] при различных способах лечения, обеспечивает практическиодинаковую эффективность независи­мо от используемых методик.

Остается выяснить,каким образом действует гипноз. Можно лишь утверждать, что этопроисходит на аффективном уровне, т. е. в наиболее очевиднойреальности, поскольку относится к области переживаний, но вместе стем представляет наибольшую трудность для понимания. Выяснить этопозволят только междисциплинар­ные исследования, посвященныегипнозу, которые мы начали про­водить. Они затронут все аспектыфеномена, который мы можем кратко определить следующим образом (см.ниже).

Это четвертоесостояние организма, в настоящее время не поддающееся объективизации(в противоположность трем другим — бодрствованию, сну,сновидениям), нечто вроде естественной потенции, предрасположенности,уходящей своими корнями в жи­вотный магнетизм и характеризующейсячертами, которые, по-ви­димому, восходят к доречевым отношениямребенка и проявляют­ся в определенных ситуациях при нарушении уиндивидуума свя­зей с окружающим миром.

Гипноз сохраняетсвою специфичность по отношению к вну­шению, хотя последнее, вкакой бы форме оно ни проявлялось, не­обходимо для достиженияпервого. Внушение, таким образом, пред­ставляется нам первичной,фундаментальной связью двух существ, матрицей, в которую затемвписываются все последующие отно­шения. Добавим еще, что гипнозимеет психосоциобиологическую нерасторжимую сущность, действующую набессознательном уров­не, архаичном, доречевом, досексуальном ипередающую аффек­тивное влияние, которое каждый индивидуумоказывает на друго­го.

Разумеется, этовсего лишь предварительное определение. Оно может только наметитьпроблемы, касающиеся рассматриваемых феноменов, выяснить и разрешитькоторые предстоит исследовате­лям, работающим в различных научныхобластях.

195

Достигнутые в данномнаправлении результаты могут прине­сти пользу психотерапии вцелом и психоанализу в частности. Весь­ма желательно широкоеучастие психоаналитиков в таких исследо­ваниях, чего нет внастоящее время. К чему столь непримиримая оппозиция? Мы ужеуказывали на некоторые мотивы такого со­противления, но имеются идругие причины. Мы имеем в виду, в частности, исключительноеположение, в котором находится сооб­щество психоаналитиков, чьяпрофессиональная деятельность при­нята благосклонно. Они считаютсебя обладателями «неприкосно­венных» знаний, которыеони передают в том же виде, в каком их получили, и с цельюобеспечения стабильности своего положения они спекулируют престижем,завоеванным у публики и старатель­но поддерживаемым с помощьюпосредников. Всякая критика из­вне объявляется иминесостоятельной; сложилась исключительно привилегированная ситуация,которая оказалась бы затронутой в случае пересмотра роли гипноза.Тогда аналитики были бы, веро­ятно, вынуждены не только изменитьсвою практику, но и, несом­ненно, оставить самоуверенность,отказаться от создаваемого ими самими лестного имиджа, которому веритпублика. Словом, это означало бы нанести себе невыносимуюнарциссическую обиду. Чтобы оградить себя от подобной перспективы,они не находят других средств, кроме отстранения гипноза путемумалчивания о нем или выражения презрительного к нему отношения.

Постфрейдовскийпериод

Уже находятсяаналитики (как вне, так и внутри институ­та), испытывающиепотребность в пересмотре, пусть даже бо­лезненном, некоторыхустановившихся истин. Наряду с упомя­нутыми выше авторами,которые включили гипноз в сферу сво­их размышлений (по словамMannoni, «гипноз противоречит всемнашим теоретическим знаниям»), есть такие, кто ставит подсомнение догмы, касающиеся других проблем. Так, Mendelпишет, что «две биологические основы, на которых Фрейдхо­тел утвердить психоаналитическую теорию,— наследованиепри­обретенных психических свойств и инфантильная органическаясексуальность — в свете современной биологии являютсяабер­рациями [Mendel, 1988, р. 8].Автор подчеркивает, что история открытия психических функцийначинается не с Фрейда, и об­виняет большинство своих собратьев внезнании эксперимен-

196

тов (весьмаинтересных) Puysegur, Deleuze, Faria, Liebeault,Bernheim. Ведь следовало бы отнести рождение психоанализа кодному из его главных источников, «развитию во Франциимаг­нетизма и гипнотизма с конца XVIII в.».

«Освобождениеместа для дофрейдовских практиков… не оз­начает ли оноопределенного признания того, что неизбежно на­ступит ипостфрейдовский период?» На этот вопрос Mendelмож­но ответить утвердительно, по крайней мере в отношениипроцес­са лечения. Именно этот ответ мы пытались привести здесь.

Признаниенаступления постфрейдовского периода означа­ет, что отныненевозможно продолжать терапевтическую практику в строгом соответствиис правилами, установленными Фрейдом, хотя сам он в 1937 г.констатировал, что они не всегда (и даже неча­сто) приводили куспеху. Следовательно, психоаналитическое ле­чение должно открытоосвободить место для гипносуггестивной терапии в той или иной форме.Это приведет к признанию право­мочности той ситуации, которая,как мы показали, фактически уже существует. Возможно, если бы гипнозстал применяться в тера­пии более свободно и более специфично,это позволило бы сокра­тить продолжительность внушения, котороесегодня используют многие аналитики в течение всего курса лечения,ничего об этом не говоря, и тогда пациенты перестанут оплачивать егособствен­ным здоровьем, что отмечал еще Ференци [Ferenczi,1985, р 270].

Речь идет не о том(пусть читатель поймет нас правильно), чтобы заставить аналитиковсистематически заниматься гипноте­рапией; мы хотим, чтобы они(пользуясь столь дорогим для них словом) «осознали»важность гипноза. Это включает в себя следу­ющее: надо перестатьделать гипноз причиной скандала; необхо­димо приобрести реальные,точные знания о гипнозе (участвуя, на­пример, в проводимых внастоящее время междисциплинарных исследованиях, посвященных гипнозу,благодаря чему можно не только получить полезные для себя данные, нои информировать других о результатах собственной практическойдеятельности). Но поскольку знания нуждаются в подкреплении ипроверке их на прак­тике, было бы желательно также, чтобыаналитики получали спе­циальную подготовку в области гипноза,позволяющую им наблю­дать (у себя и у других) этот феномен в егоразличных проявлениях (во времена Фрейда все умели гипнотизировать).Они смогли бы при случае отметить положительное действие гипноза, таккак он позволяет снимать симптомы, хотя при современном уровне на-

197

ших знаний мы покане можем найти, этому объяснение. В том только и состоит «таинство»гипноза, каковым представляется им незнание «psy»;это все, что могло бы вызвать в их умах спаситель­ноесмущение.

Оно вернуло бы их ктой позиции, к которой пришел Фрейд в 1918 г., когда на конгрессе вБудапеште он предсказывал, что ввиду «широкого применения»психоанализа практикующие его должны будут «примешивать кчистому золоту анализа значи­тельное количество меди прямоговнушения» [Freud, 1953, р. 141].«Иногда даже, — добавлял он, — мы должны будемвво­дить в практику гипнотическое воздействие». Однакоданной программой пренебрегли, и сегодня нам приходится оцениватьпоследствия этого. Применение психоанализа действительно расширилось,но его эффективность остается сомнительной. Чтобы исправитьдопущенную ошибку, не следует ли перефра­зировать метафору идобавить скорее золото внушения и гипно­за к значительномуколичеству меди анализа?

Упорствование в этойошибке со временем повлекло бы за собой, вероятно, приговорпсихоанализу — умереть «красивой смертью». Этотвозможный исход никто не может допустить с легким сердцем, ибо оносвободил бы поле деятельности для множества всяческих терапий,появившихся в последние не­сколько лет, которые слепоруководствуются чистым прагматиз­мом и теоретическая убогостькоторых заслуживает лишь сожа­ления. Не говоря уже опсихотерапии, смерть психоанализа обед­нила бы всюинтеллектуальную ниву, которая благодаря ему была столь плодородна.Его завоевания являются общим наследием. Единственный его шансуберечься от смертельной опасности — это вернуться к своимистокам, возобновить союз с гипнозом, чтобы никогда его не нарушать.

198

УКАЗАТЕЛЬ ТЕРМИНОВ, ИСПОЛЬЗУЕМЫХ В ТЕКСТЕ

Азотемия —избыточное содержание мочевины в крови;

ее нормальнаяконцентрация составляет 0,20—0,50 г/л.

Амавроз —потеря зрения без органических изменений тка­ней глаза.

Амфетаминовый шок —шок, вызванный внутривенным введением амфетамина. Проявляется тяжелымэмоциональным кри­зом, сопровождаемым вазомоторными изменениями сповышени­ем артериального давления, учащением дыхания ивозбужденным состоянием.

Аналгезия —ослабление болевой чувствительности без по­давления других видовчувствительности или сознания в отличие от анестезии.

Анамнез —совокупность сведений, полученных от пациен­та, о его прошлом иистории его заболеваний.

Анорексия —потеря или снижение аппетита.

Артефакт глазной —графический элемент (отклонение кри­вой), искажающийэлектроэнцефалограмму и связанный с регист­рацией потенциалов,появляющихся в результате сокращения глаз­ных мышц.

Аутогенный —порожденный самим субъектом.

Аффект — общеенаименование различных эмоций — же­лания, удовольствия,тревоги, гнева, чувства вины и др., пережива­емых субъектом.

Бихевиоризм —»учение Watson (1913), согласнокоторому оценка психической деятельности объекта наблюденияосно­вывается исключительно на данных о поведенческих реакциях навоздействия внешней среды (моторных, вербальных, гландулярных) безвсякой апелляции к самонаблюдению, без учета внутреннихфизиологических процессов, с полным исключением сознания» (поPieron).

Вагинизм —спастическое болезненное сокращение конст­рикторов влагалища,которое может привести к невозможности по­лового сношения.

199

Вирховская (теория,медицина) — медицинская теория, под­держанная Вирховым(1858) в его трактате «Клеточная патология», котораясвязывает причину всех заболеваний с повреждением клетки, выявляемымс помощью патологоанатомических исследований.

Гастрэктомия—хирургическаяоперация полного удаления же­лудка.

Гематемезис —кровавая рвота.

Герпес беременных —поражение кожи, характеризующееся сильным зудом, наличиеммножественных мелких пузырьков на коже с покраснением у основания;

возникает во второйполовине беременности; иногда приводит к гибели плода.

Гетерогенный —чужеродный (в противоположность ауто­генному) .

Гидронефроз —болезнь почки, характеризующаяся стойким расширением лоханки;развивается чаще всего вследствие наруше­ния оттока мочи.

Гипногенный —вызывающий гипнотическое состояние.

Гистерэктомия —удаление матки; может быть полным или частичным, когда оставляетсяшейка матки.

Деонтология —нравственное понятие, обозначающее теорию долга. Медицинскаядеонтология — совокупность этических норм и принципов поведениямедицинского работника при выполнении сво­их профессиональныхобязанностей.

Депрессия реактивная— депрессивное состояние (психо­генное), возникающее врезультате физической или психической трав­мы и отражающее всвоем содержании травмирующую ситуацию.

Десинхронизацияактивности а-волн—а-волны являются од­ним из основныхритмов нормальной электроэнцефалограммы чело­века. Любаяпсихическая или сенсорная стимуляция приводит к изме­нениямамплитуды и ритма этих волн.

Дизурия —затруднение мочеиспускания.

Дистоция —затрудненные роды независимо от причины зат­руднения.

Дисфагия —затрудненное глотание.

Животный магнетизм —см. начало главы 1.

200

Идеал «я»—»Человеческое существо стремится открыть в но­вой формеидеала «я» раннее совершенство, которое было от негоото­рвано. То, что он раньше представлял себе как идеал, являетсялишь замещением потерянного нарциссизма его детства, периода, когдаон сам был собственным идеалом» (по Фрейду).

Импульс —особая форма, принимаемая энергией либидо или агрессии, толкающейсубъекта на поиски соответствующего удовлет­ворения.

Ипохондрия —постоянное тревожное состояние у пациента в связи со своим здоровьем.

Истерия —невроз, «характеризующийся соматической гипе­рэкспрессивностьюбессознательных идей, образов и чувств» (по Brisset).

Катамнез —совокупность данных о развитии заболевания и состоянии больного.

Кахексия —глубокое нарушение всех функций организма, со­провождающеесярезким исхуданием.

Ладьевидная (кость)— кость запястья, то же, что и большая кость.

Лапаротомия —разрез брюшной стенки и брюшины с целью исследования иливмешательства.

Летаргия—»Искусственновызванный сон, будь то с помощью внушения (гипноз) или медикаментов(наркоз)» (по Sivadon). Одна из трехстадий глубокого гипнотизма по Шарко. Две другие стадии —сомнамбулизм и каталепсия.

Либидо—»энергияжизненно важных инстинктов, которая рас­пределяется между «я»(нарциссическое либидо) и объектами или ин­дивидуумами(предметное либидо)» (по Lagache).

Лишай плоский —неопасный зудящий дерматоз, харак­теризующийся плоскими краснымипапулами, которые постепенно приобретают коричневую окраску,покрываются тонкими чешуйками и белыми бороздками. Заболеваниеразвивается скачкообразно и «встречаедся особенно часто у лицнервных, нередко вследствие эмо­циональных перегрузок, стрессов»(по Degos и Lortat-Jacob).

Меатотомияуретральная—рассечение наружного отверстия мочеиспускательногоканала при его сужении.

Мотивация —»осознанный или неосознанный психологи­ческий фактор,предрасполагающий индивидуума к определенным действиям или достижениюопределенных целей» (по Viaud).

201

Наркоанализ—методпсихологического исследования, исполь­зующий сонливое состояние,вызванное с помощью медленного внут­ривенного введенияснотворного средства.

Нарциссизм—самовлюбленность.Отличают первичный нар­циссизм, например у младенца, который ещене делает различий между собой и другими, и вторичный нарциссизм, прикотором это различие реализуется.

Неврозы —группа психических заболеваний, не приводя­щих к структурнымизменениям личности больного (в отличие от психозов и слабоумия).

Нейродермит —очаговое утолщение кожи, приобретающее бурую окраску с бороздками,образующими правильную сетку, воз­никает вследствие хроническойпочесухи без предшествующего кожного заболевания.

Нефропатиябеременных — заболевание почек, возникаю­щее прибеременности.

Нефрэктомия —удаление почки.

Нозология —учение о болезнях и их классификации.

Олигурия —уменьшение количества выделяемой мочи, ко­торое в нормесоставляет 1—1,5 л/сут.

Онихофагия —навязчивое обкусывание ногтей.

Парабиоз нервов[Введенский Н. Е., 1902] — состояние воз­будимой ткани,имеющей признаки торможения, которое вызвано длительным и интенсивнымраздражением.

Пародонтоз —вторичная инфекция десен, вызванная ин­фекцией зубных альвеол.

Паттерн —модель или структура в пространственном (но и во временном)понимании, используемая в отношении как физи­ческих (илибиологических) форм, так и поведения.

Пахионихия —болезнь, при которой наблюдается утолще­ние ногтей на руках иногах.

Питиатизм —»патологическое состояние, проявляющееся нарушениями, которыемогут быть вызваны внушением у некото­рых вполне здоровыхсубъектов, а затем устранены под влиянием одного лишь убеждения(контрвнушение)» (по Babinski).

Плацебо —фармакологически индифферентное вещество, имитирующее лекарство.

Поллакиурия —учащенное мочеиспускание (свыше 6 раз в сутки).

202

Постэнцефалитический— вторичный по отношению к по­ражению головного мозгаинфекционным, токсическим или дру­гим процессом.

Психодинамическиеизменения — изменение психоаффек­тивного равновесияпациента

Психозы—группапсихических заболеваний, приводящих к глубоким структурным изменениямличности.

Рахиалгия —боли в области позвоночника.

Сверх «я»— элемент, представляющий в структуре психи­ческой системынравственное сознание.

Сейсмотерапия —терапия электрошоком.

Сенестопатия —неопределенное нарушение чувствитель­ности, не соответствующееобщему нормальному состоянию орга­низма, т. е. при отсутствииизменений в тканях и органах. Часто используется для описаниянеопределенных жалоб, плохо локали­зуемых больным и не имеющихорганического субстрата.

Сидерация —внезапная потеря жизненных сил, вплоть до состояния кажущейся смерти.

Синдром —совокупность симптомов, наблюдающихся при том или ином заболевании,характерных для какой-либо стадии бо­лезни.

Соматический —относящийся к телу.

Спутанность сознания— острый психиатрический синд­ром, характеризующийся восновном помрачением сознания (зат­руднение или невозможностьпсихических процессов), дезориен­тацией во времени ипространстве, нарушениями памяти, состоя­нием тревожногозамешательства.

Стимул —внешний или внутренний фактор, способный выз­вать ответ, илиреакцию, раздражаемой системы.

Тесты проекционные —метод исследования психической жизни, основанный на способностисубъектов проецировать свои чувства на символические (например,Thematic Aperception Test) илинесимволические образы (например, Rorschach, илитест чер­нильных пятен), которые им представляют.

Торможение —нервная деятельность, препятствующая фун­кции органа илиослабляющая ее.

Торпедирование —скрытие агрессии с целью устранения некоторых симптомов.

Трансфер — см.главу 5.

203

Фантазм — плодвоображения, появляющийся при про­буждении и по своемуформированию близкий к сновидениям. Фан-тазмы, как и сновидения,связаны с активностью подсознательных структур личности.

Хронаксия —показатель возбудимости ткани; минимальное время воздействияэлектрическим током напряжением вдвое боль­ше порогового (2реобазы), достаточное для возникновения реак­ции.

Цервикоцистопексия —вмешательство с целью восста­новления нормальной кривизны уретрыпри помощи кожного лос­кута, мобилизованного под шейкой мочевогопузыря.

Цисталгия —болезненные мочеиспускания при отсутствии признаков поражениямочевого пузыря.

Цистография —рентгенологическое исследование мочево­го пузыря после егонаполнения контрастным веществом.

Цистоскопия —метод исследования, позволяющий осмот­реть внутреннюю поверхностьмочевого пузыря.

Шизопараноидные(механизмы)—защитный механизм, ко­торый встречается наодной из стадий психического развития ре­бенка (согласно теорииKlein), стадии, в течение которой ребенокиспытывает тревогу в виде страха преследования.

Шизофрения —заболевание из группы психозов; харак­теризуется «глубоким ипрогрессирующим изменением личности, которая перестает строить своймир в общении с другими, чтобы погрузиться в собственные мысли, т.е.в воображаемый хаос»200-Вирховская (теория, медицина) —медицинская теория, поддержан­ная Вирховым (1858) в его трактате»Клеточная патология», которая связывает причину всехзаболеваний с повреждением клетки, выявля­емым с помощьюпатологоанатомических исследований.

Гастрэктомия—хирургическаяоперация полного удаления же­лудка.

Гематемезис —кровавая рвота.

Герпес беременных —поражение кожи, характеризующееся сильным зудом, наличиеммножественных мелких пузырьков на коже с покраснением у основания;

возникает во второйполовине беременности; иногда приводит к гибели плода.

Гетерогенный —чужеродный (в противоположность ауто­генному) .